Хранители звезды

– Кстати, кто тебе звонил? – спросила Нова в надежде вырвать Генри из размышлений. На короткой перемене Горацио протянул Генри свой старомодный мобильник, и Генри исчез с ним в саду. С тех пор у Новы не было времени спросить, с кем он разговаривал.

– Это… ммм, – поморщился Генри, – просто мои родители.

Со стороны Генри было мило, что он старался как можно меньше говорить о своей семье. Так им не приходилось говорить о родителях Новы. Он вёл себя так, словно они собратья по несчастью. Ни его, ни её родителей не было рядом, так что им приходилось обходиться без них.

Но в отличие от отца Новы, который скрывался от полиции, и её матери, пропавшей без вести много лет назад, Генри своим родителям мог хотя бы позвонить. И большую часть времени он знал, в какой части света они находятся на своём исследовательском корабле.

– И… что они хотели? – продолжала расспрашивать Нова.

Генри поёрзал на досках лодки.

– Они сказали, что планируют невероятно захватывающую поездку в Африку и вернутся в Англию только после Рождества, – он склонил голову набок и посмотрел на реку, как будто заметил какую-то особенно интересную чайку.

– Понятно, – сказала Нова. Какое-то время она смотрела на воду, гадая, когда же снова увидит своего отца. Интересно, он всё ещё в Шотландии?

С задней стороны палубы донёсся шум. Нова и Генри одновременно развернулись и увидели, как с поручней на берег спрыгнула тощая серая полосатая кошка.

– Срочная доставка для Новы! – крикнула кошка и скрылась из виду.

– Это ещё что? – спросил Генри. Он подхватил с пола позади себя кусок белой ткани, сунул его под нос и понюхал. – Пахнет песочным печеньем и колокольчиками, – констатировал он и задумчиво добавил: – И немного… – он замялся, – тобой.

Нова нахмурилась и взяла ткань из рук Генри. Она была мягкой, лёгкой и что-то ей напоминала. Она развернула её и увидела, что уголки потрёпаны, а во многих местах на ткани дырки. Она провела по ней рукой. В одном углу виднелся вышитый цветок. Лилия.

– По-моему, – сказала Нова, – это мой платок. По крайней мере, в детстве у меня такой был. Я всегда брала его с собой в постель. – Сердце Новы громко колотилось. Может, папа вернулся? Он всегда посылал ей маленькие подарки, чтобы показать, что он рядом.

– Почему эта кошка принесла его сюда? – нахмурившись, спросил Генри.

Нова задумалась. Бессмыслица какая-то. Её папа – не фелидикс и никогда не смог бы убедить кошку передать Нове сообщение.

Ответить на вопрос Генри она не успела. На берегу с другой стороны «Лунного света» возникло какое-то движение, и, судя по звукам, оно было определённо связано с кошкой. Нова и Генри дружно вскочили, помчались по скользим доскам корабля и спрыгнули на берег.

Там собралась небольшая группа людей. Из центра толпы доносилось громкое и возмущённое мяуканье. По крайней мере, для прохожих на набережной это звучало как мяуканье.

Зато Нова и Генри понимали каждое слово:

– Не трогай! Я и сам справлюсь! Убери от меня свои скользкие, холодные руки! Мой желудок слишком чувствительный! Аааа-ййй!

5

Маленького кота, поднявшего такой шум, звали Пабло. У него была чёрная, как уголь, шёрстка, круглые глаза цвета меди и заострённое личико. На самом деле Пабло был уличным котом, но в качестве гостя проживал в башне Горацио. С тех пор как он помог освободить королеву Куинн, он, Генри и Нова стали лучшими друзьями.

– Что опять натворил этот Пабло? – спросил Генри, когда они подошли к группе людей.

Вопрос был вполне закономерен. Пабло был настолько же очаровательным, насколько и неуклюжим. Перевернутые горшки с растениями, порванные шторы, вечно пропадающие ластики – чаще всего за всем этим стоял Пабло.

Нова почти не удивилась, разглядев на шее Пабло разноцветный пластиковый пакет, который он нёс, как плащ. А одна его задняя лапа застряла в стаканчике из-под кофе.

Мужчина в ярко-оранжевой футболке и огромной яркой матерчатой шляпе стоял на коленях и снова и снова пытался дотронуться до Пабло рукой. Кот каждый раз отпрыгивал в сторону, и эти двое словно исполняли отрепетированный танец.

Пожилая женщина, которая несмотря на ясное голубое небо стояла, опершись на зонт, принялась браниться:

– Да вы просто пугаете животное! Дайте ему успокоиться!

Нова позвала Пабло, и все замолчали, в том числе и кот. Все повернулись в её сторону.

– Это твоя кошка? – спросила женщина с зонтом, разглядывая взлохмаченные волосы и рубашку Новы, в которой Руби сегодня утром, к сожалению, проделала внушительную дыру. – Надеюсь, ты не нарочно надела на неё этот полиэтиленовый пакет?! Это жестокое обращение с животными!

– Конечно, нет! – поспешно заверила её Нова. – Пабло иногда слегка… – Она замолчала. Как объяснить незнакомым людям, что Пабло вечно попадает в передряги?!

Женщина продолжала вещать о защите животных и о том, как безответственно поступают родители, покупая своим детям домашнее животное, о котором они не заботятся.

Тем временем Генри достал лапку Пабло из стакана и попытался осторожно снять через голову пластиковый пакет.

– Упал в дурацкий мусорный бак, – мяукнул кот, наконец, оказавшись на руках у Генри. – Никто ведь не предупреждал, какие скользкие у них края! Честное слово, я не виноват!

По сморщенному носу Генри и несчастному выражению его лица Нова поняла, что Пабло, вероятно, провёл в мусорном ведре какое-то время и пропитался его запахом.

– Нам пора домой, – объявила она собравшимся вокруг людям, и они быстро разошлись, кроме женщины с зонтом, продолжавшей разглагольствовать о воспитании детей.

Мужчина в яркой рубашке помахал им на прощание и со словами «Классный у вас кот!» вскочил на велосипед, который оставил у одного из чёрных уличных фонарей.

* * *

Через ворота в увитой плющом стене они прошли к башне Горацио. Пабло наконец-то перестал жаловаться на противный мусорный бак, который якобы обманным путём заманил его в ловушку с помощью восхитительного запаха сардин.

Он сидел у Новы на руках, вылизывал шерсть и укоризненно вытягивал вперёд переднюю лапу, как будто в катастрофе с контейнером была виновата Нова. Один его коготок сломался.

– Спрошу у Рии, сумеет ли она меня подлатать, – жалобно произнёс он, и Нова выпалила:

– Я тоже могу о тебе позаботиться!

Пабло захихикал. Рия лучше всех ухаживала за кошками и лечила их, и Пабло любил поддразнивать Нову по этому поводу.

– Что это? – спросил он, обнюхивая платок с лодки, который Нова всё еще держала в руках.

– Думаю, его прислал мне мой папа, – задумчиво ответила Нова. Папа никогда о ней не забывал. Неважно, где он находился, – в тюрьме, в бегах, или, как сейчас, в Шотландии. – Наверное, это платок из моего детства.

– Он твоим папой не пахнет, Нова, – осторожно заметил Генри. – Да и с кошками твой отец разговаривать не умеет, ведь так? Да и как он мог прислать его из Шотландии?

Нова не ответила. Генри был прав. Но она всем сердцем надеялась, что этот платок – весточка от её отца.

* * *

Несколько минут спустя они вошли в класс, и Генри просиял: на новом высоком столе перед учениками восседал мистер Октагон. Он преподавал математику, и у него была коричневая шерсть и резко контрастирующий с ней белый воротничок. Близко посаженные глаза с серебристым блеском придавали мистеру Октагону слегка растерянный вид. Однако математику он объяснял лучше всех.

Нова увидела, как Генри без колебаний сел не на своё место рядом с Рией, и с тревогой подумала, что в какой-то момент восстанавливать правильную рассадку может быть уже поздно.

Тут её взгляд упал на её парту, и она ахнула. Густав соорудил что-то вроде перегородки из своих блокнотов, книг и высокой жестяной коробки, в которой, по-видимому, хранил ручки. Вот наглец!

К счастью, злиться ей было некогда, поскольку для рисования разного рода треугольников мистера Октагона требовалось особое внимание.

– Не кто иной, как кошка из древней Вавилонии, придумала теорему Пифагора и первая начала рисовать лапой на песке, – с гордостью возвестил учитель. – Вам ведь известно, что некоторые из нас питают слабость к геометрии, и особенно к треугольникам.

Нове показалось, что Густав раздражённо ворчит себе под нос. А когда она попробовала заглянуть сквозь бреши в его стене, он выставил локоть и закрыл свою тетрадь. Тем не менее ей удалось туда заглянуть, но вместо треугольников она увидела линии, квадраты, цифры и кружки. Рисунок напоминал план этажа дома.

Нова надеялась, что мистер Октагон поставит новичка на место. Но создавалось впечатление, что Густав освобождён от уроков и волен заниматься тем, чем хочет. Мистер Октагон в свойственной ему манере прыгал с парты на парту и тыкал тонкими лапками в неправильные цифры и расчёты других учеников, но на Густава даже не смотрел.

Время пролетело незаметно; в предыдущей школе на сдвоенных уроках математики с Новой такого никогда не бывало. Она пришла в изумление, когда мистер Октагон вдруг попрощался в конце урока, и в следующий момент в класс вошёл Эдисон. Нова бросила на Генри вопросительный взгляд. Почему Эдисон здесь, в башне, а не во дворце?

Несколько недель назад кот клялся, что предпочитает проводить время на улицах Лондона, но теперь никак не мог насытиться мягкими креслами и неспешными трапезами при дворе.

Нова жутко перепугалась, когда Эдисон запрыгнул к ней на колени. Это тоже было для неё в новинку. Эдисон умел дружить, но избегал человеческих прикосновений больше, чем любой другой кот.

– У меня новости! – прошептал он мягким бархатистым голосом. – Встретимся в коридоре.

Сказав это, он удалился, а Нова продолжала ощущать на коленях тепло его густой чёрной шерсти. Она подошла к Генри и толкнула его локтем.

Рия так увлечённо чесала за ухом оранжевого кота, что не заметила, как Нова вытащила Генри из класса. Остальные тоже не обратили на них внимания, и только сидевший под партой Генри Пабло последовал за ними.

Эдисон ждал их за напольными часами. Между часами и переполненным книжным стеллажом в стене находилась ниша. Они знали, что в её тени их никто не заметит.

– Что ты здесь делаешь? И почему от тебя так воняет? – прорычал Эдисон при виде Пабло. – У меня для вас сообщение, – продолжил Эдисон, не дав Пабло времени рассказать историю о мусорном баке. – Королева Куинн отправила меня сюда, чтобы я немедленно с вами связался. Вы должны узнать об этом раньше, чем все эти важные шишки при дворе.

Нова вздохнула. Единственное, что Эдисон терпеть не мог при дворе королевы Куинн, так это полуночных кошек – личную охрану королевы. Эдисон открыто враждовал с Шаяном, гордым, а порой и несколько высокомерным персидским котом.

– Ну, говори скорее! – потребовала Нова. – У нас скоро очередной урок, и Горацио будет недоволен, если мы опоздаем в первый же день.

– Итак, – Эдисон драматично вздохнул, – намечается важное событие. В ближайшее время королева объявит об этом всему кошачьему королевству. Вы и представить себе не можете, какой это вызовет переполох!

Пабло возбуждённо запрыгал на месте.

– Она выходит замуж? Обожаю свадьбы! – воскликнул он. – Или она объявит новый праздник, на котором будут раздавать бесплатные сардины? Обожаю сардины! Или…?

Эдисон сурово взглянул на него.

– Нет, гораздо лучше, Пабло. Хотя эту штуку с сардинами я ей с радостью предложу. – Кот поднял голову, и его бирюзовые глаза сверкнули. – Впервые за время своего правления королева Куинн решила набрать новых полуночных кошек. Эту весть она распространит по всему кошачьему королевству. Через неделю здесь, в Лондоне, состоятся соревнования. У каждой кошки в стране есть шанс пройти испытания и стать полуночной кошкой. Ну, что скажете? В конце концов, с момента освобождения королевы Куинн вы носите звание почётных полуночных кошек!

6

– Экзамен для полуночных кошек? Ты уверен? – крикнул Пабло так громко, что Эдисон на него зашипел.

– Сходи к Рии, пусть она прочистит тебе уши, если ты плохо слышишь. – Эдисон присел рядом с Пабло и грозно посмотрел на котёнка.

Пабло попятился и прошептал:

– Но ведь полуночных кошек может быть только двенадцать. Не считая почётных полуночных кошек, – возразил он, и Нова и Генри вопросительно посмотрели на него.

– Правила устанавливает королева Куинн, – заявил Эдисон. – Ей требуется больше кошек для защиты королевской семьи. Вы сами видели, как получилось с Пенелопой. Если бы не я и, разумеется, не вы…

Он тревожно перебирал передними лапами. Нова чувствовала, что его что-то сильно беспокоит.

– Учитывая то, что в прошлый раз двенадцать задавак потерпели крах, королеве придётся нанять телохранителей. Таких, которым эта работа по плечу. – Эдисон обернулся, как будто проверяя, не подслушивает ли их кто.

– И ты собираешься…? – удивлённо спросила Нова.

Саид, который шёл в класс и нёс огромную стопку книг, мельком взглянул на их небольшую группу и улыбнулся Нове.

Эдисон зашипел и сердито моргнул.

– Сколько раз я должен объяснять тебе разницу между уличным котом и одной из этих избалованных полуночных кошек?

– Пожалуйста, не начинай, – пробормотал Генри, и Нова рассмеялась. Прежде чем Эдисон успел возмутиться, Генри добавил: – Наверняка экзамен будет таким сложным, что мало кто его сдаст.

К сожалению, эти слова окончательно вывели Эдисона из себя.

– Я бы каждый день сдавал такой экзамен, если б захотел! Что в нём сложного? Нужно продемонстрировать базовые навыки скалолазания, умение плавать и бороться.

– Плавать? – в ужасе пропищал Пабло. – Но не в воде же?

На его мордочке было написано такое отвращение, что Нова с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Она не заметила, как сзади к ним подошёл ещё один кот и внимательно за ними наблюдал.

– Над чем смеётесь? – спросил сэр Кормак со своим напевным ирландским акцентом.

– Э… с-смеёмся? – заикаясь, переспросил Генри. – Мы просто задумались, бывают ли среди кошек хорошие пловцы.

– Мой дорогой Генри, – с лёгкой насмешкой произнёс сэр Кормак, – на свете нет ничего, и я имею в виду абсолютно ничего, с чем были бы не в состоянии справиться кошки… Разве что с игрой в крикет. В этом мы действительно не сильны. А вот плавание в некоторых регионах Британских островов является среди кошек признанным видом спорта. Я и сам два года назад участвовал в чемпионате Ирландии по плаванию на реке Шаннон и занял второе место. Осмелюсь добавить, что победителю, бенгальскому коту по кличке Гэллоуэй, в тот день просто повезло.

Догадаться, подшучивает над ними сэр Кормак или он и впрямь вице-чемпион Ирландии по плаванию на длинные дистанции, было невозможно при всём желании. Пабло слушал его, разинув рот, а Эдисон резко замолчал. Он и сэр Кормак были примерно одного роста, но Эдисон так раздулся, что выглядел в два раза шире.

В классе Саид разложил по партам разные книги. Перед Новой лежала книга под названием «Легендарные постройки кошачьего мира». Она попробовала заглянуть в щель в «стене» Густава и посмотреть, какая книга у него, но Густав тут же убрал свой маленький чёрный блокнот с глаз долой.

Сэр Кормак запрыгнул на учительский стол и смахнул хвостом коробку мятных леденцов, которую, должно быть, оставил там Горацио. Рия резво вскочила, вернула её на место, и сэр Кормак поблагодарил её коротким кивком.

– Что такое легенда? – спросил он. Никто из учеников не ответил, и кот от скуки принялся облизывать лапу.

– Легенда – это что-то вроде сказки, – наконец произнёс Эд и закатал рукава свитера, такого же цвета, как и его рыжие волосы.

Сэр Кормак лишь покачал головой.

– Есть ещё версии?

– Легенда – это история, которую люди много лет передавали из поколения в поколение, – начал Саид. – Какие-то события в легенде произошли на самом деле, другие были придуманы. Особенно те, что связаны с магией или сверхспособностями. – Обычно Саид на уроках отмалчивался. Нова подумала, что, раз он решился заговорить, значит, ему эта тема крайне интересна.

– Уже ближе, – одобрительно произнёс сэр Кормак и начал дёргать зубами свои на редкость длинные когти. Привычка, которую Мелония Бридж, преподавательница кошачьего этикета, никогда не потерпела бы в светской беседе. – Как определить, что правда, а что вымысел?

Нова подняла руку и объяснила:

– Если кратко, то вымысел – это когда в истории упоминается волшебство, магия. А всё остальное может быть правдой.

– Магия? – Сэр Кормак опустил лапу и сверкнул на Нову глазами. – Что такое магия, Нова? Это когда девушка разговаривает с животными? Или когда драгоценный камень наделяет своего владельца безграничной властью?

Нова почувствовала, как Густав смотрит на неё через свою «стену».

– Не понимаю, – пробормотала она. – Да, мы, фелидиксы – не обычные люди. Но это не имеет ничего общего с магией. Хотя история с драгоценным камнем – это вообще скорее сказка.

Густав насмешливо фыркнул, но, когда она повернулась в его сторону, он опять опустил голову, и она не увидела ничего, кроме его волос.

Сэр Кормак продолжал с сомнением смотреть на Нову. Затем он разлёгся, вытянувшись, на столе, в очередной раз нарушив кошачий этикет, и презрительно заявил:

– Ребята, вам предстоит многому научиться. Хорошо, что у вас есть я! – Он моргнул в сторону Новы, но прежде, чем она догадалась, что он имеет в виду, Густав уже вскочил на ноги.

Словно сговорившись с сэром Кормаком, Густав встал перед старомодной доской и взял один из мелков, которые Горацио любил оставлять где попало.

К сожалению, Густав не знал, что эти мелки – любимые игрушки Рика и Руби. Котята, которые только что мирно играли со свисавшими со стены верёвочками, ринулись на него как бешеные носороги. Руби умела прыгать выше и успешно добралась до плеча Густава, после чего впилась зубами в его серый вязаный свитер. Рик тем временем карабкался по ноге Густава, как по стволу дерева.

– Что это значит?! – возмущённо воскликнул Густав и попытался оторвать Руби от своего плеча. Рик уже добрался до его пояса, пронзил когтями тонкую рубашку Густава и впился в живот. Густав закричал.

Нова и Генри поспешили ему на выручу и сняли с его тела непослушных котят.

Класс дружно рассмеялся, а сэр Кормак миролюбиво заметил:

– Возможно, Густав, в следующий раз тебе стоит спросить у этих юных друзей, можно ли брать их игрушки.

– Дело не в этом, – возразила Нова. – Эти двое просто не умеют себя вести…

Она протянула Густаву мел, схватила котят и отнесла их обратно к стене с верёвками.

Не поблагодарив её, Густав хмуро уставился на доску и начал что-то записывать мелкими аккуратными буквами. Скоро на доске появился заголовок Первые королевские кошки, а под ним несколько имён.

Сэр Кормак по-прежнему вальяжно лежал на столе и непринуждённо рассказывал:

– Легенда о фелидиксах в Великобритании зародилась задолго до начала официальной истории королевских кошек. В ней рассказывается, что тысячи лет назад существовала кошачья королева, которая правила мудро и справедливо, обеспечивая мир среди своих своенравных подданных. Ее звали Эсмеральда, и, как гласит легенда, её глаза напоминали самые чистые изумруды, когда-либо сверкавшие на солнце. – Сэр Кормак поднял лапу и указал на Нову. – Это правда или вымысел?

– Не исключено, что эта королева существовала. И у неё вполне могли быть необычайно красивые глаза, – ответила Нова.

Сэр Кормак невозмутимо продолжил:

– Эсмеральда была беременна только единожды и произвела на свет четверых детей, двух мальчиков и двух девочек. Котята росли активными и любознательными и были неразлучны. Они уже давно выросли и обзавелись собственными семьями, когда Эсмеральда умерла в глубокой старости. Однако её смерть застала детей врасплох. Они никогда не думали о том, кто унаследует престол. Спорить они начали уже у могилы матери. – Сэр Кормак поднял голову и спросил: – Генри, что ты думаешь? Правда или вымысел?

Генри гладил Рика, который сидел у него на коленях и громко мурлыкал.

– Правда. Братья и сестры часто враждуют.

Нова заметила, что Эд энергично закивал.

– Отлично. – Сэр Кормак оторвал взгляд от окна классной комнаты, сквозь которое теперь пробивался лишь тусклый серый осенний свет. – Четверо наследников только начали драться (говорят, что при этом были оторваны три уха), как вдруг земля содрогнулась, раздался гром, и на холмистую местность обрушился ливень. Кошки испугались и прекратили драку. Рядом с ними ударила молния, и камень, который они привалили к могиле в память об Эсмеральде, раскололся на четыре части. В его центре сверкал огромный зелёный драгоценный камень, изумруд. У него была крайне необычная форма, напоминавшая сферу с четырьмя углами.

Саид взволнованно поднял руку со сжатым в ладони карандашом, которым только что рисовал. Сэр Кормак кивнул.

– Я об этом читал! – взволнованно выпалил Саид. – Камень называется Изумрудная звезда. Он – символ мира среди кошек на Британских островах.

– Молодец, что запомнил, Саид. Теперь я вижу, что в этом классе не только невежды. Как ты думаешь, это легенда или правдивая история?

Саид откинул со лба чёрные волосы и прищурил большие глаза.

– Это вполне может быть правдой. Камень описан во многих книгах, посвящённых кошачьим легендам. Он встречается и в живописи.

– Молодец, Саид, – похвалил его сэр Кормак. – Упоминания об Изумрудной звезде вы найдёте во всех книгах, которые я вам сегодня принёс. Поищите в них места, где говорится об Изумрудной звезде.

Нова подняла руку.

– Возможно, этот драгоценный камень и правда существует, но мы не знаем, появился ли он на могиле Эсмеральды с ударом молнии.

Со стороны Густава опять донёсся враждебный ропот.

– Отличное замечание, Нова! – воскликнул сэр Кормак. – Предлагаю тебе и твоим одноклассникам посвятить остаток урока изучению книг. Я хочу, чтобы вы узнали как можно больше об Изумрудной звезде и рассказали мне об этом в течение следующего часа. Что до меня, то я немного осмотрюсь в башне и, надеюсь, найду ещё парочку вкуснейших сардин.

Он спрыгнул со стола и покинул класс.

7

Пролетела первая учебная неделя. Помимо уроков мисс Бридж и мистера Октагона дети посещали уроки кошачьих боевых искусств.

Боевые искусства преподавал мистер Марло, абиссинский кот с гибким мускулистым телом, короткой коричневой шерстью и огромными ушами. На первом же уроке он спрыгнул с самой высокой полки в классе на ковёр, продемонстрировав двойной переворот. Он кувыркнулся в воздухе так быстро, что на мгновение Нова испугалась, что он переломает себе все кости. К счастью, приземление оказалось идеальным. Рик и Руби ту же попробовали повторить его прыжок, спрыгнули с колен Новы и покатились по полу.

В отличие от пунктуального мистера Марло сэр Кормак, их приглашённый учитель, не придерживался расписания и появлялся в классе когда хотел. Все учителя, включая Горацио, относились к нему как к знаменитости и с радостью прерывали уроки, позволяя сэру Кормаку рассказывать свои сказки.

Однако Генри такое поведение ужасно раздражало.

– С этим котом что-то не так! Я чую, что он околачивается там, где не надо. На днях он побывал в твоей комнате, Нова. Я отчётливо ощутил аромат фиалковых конфет, которые ты хранишь в шкафу.

На Генри был свитер с капюшоном, и Рик с Руби играли с завязками. Один котёнок забавлялся с правой верёвочкой, другой – с левой. Была пятница, вторая половина дня, и на кухне башни они сидели одни. Тёплое осеннее солнце выманило остальных учеников и кошек в небольшой сад, разбитый вокруг башни. Через открытую входную дверь доносились голоса Рии и Эд. Они играли на лужайке в лапобол с гостями с несколькими клубками пряжи.

– Этот сэр Кормак и впрямь всюду суёт свой нос. А после школы он и Густав держатся вместе, будто что-то скрывают, – продолжал Генри.

Сэр Кормак Нову не беспокоил, а вот мысль о Густаве изрядно портила ей настроение.

– Ты спросил Горацио про рассадку в классе? – Она сунула руки в карманы мешковатых брюк и положила ноги на широкий табурет, расписанный голубыми цветами и зелёными лианами.

Генри кивнул.

– Да, но он думает, что нам следует быть с Густавом более обходительными. Тебе нужно с ним только сидеть, а мне приходится ещё и комнату делить! Он всю ночь ворочается, я почти не сплю!

Нова вздохнула.

– Он приглашённый ученик, а значит, скоро нас покинет. Надеюсь, как и полосатый сказочник, сэр Кормак.

Они оба рассмеялись. Серый персидский кот прошёл в открытую дверь и приветливо им кивнул. Вслед за ним вошёл Горацио с чашкой чая в одной руке и толстой книгой в другой.

– Там слишком шумно, – Горацио откинул конец длинного шарфа, свисавшего до самого живота. Нова затаила дыхание. И правда: шарф чудом не угодил в чашку. – Все клубки распутались, но кошки продолжают играть… – Горацио подошёл к синему дивану и рухнул на плюшевые подушки рядом с Новой. – О, наконец-то! Тишина и покой!