скачать книгу бесплатно
– Ребята, а вы куда направляетесь?
– В Апрелевку! – радостно оживилась парочка. – Не подбросите?!
– Я запрещаю вам сажать в служебную машину посторонних людей, – жёстким тоном приказал я, но водитель меня вообще больше не слушал.
– Давайте садитесь! – крикнул он, снова выскакивая из машины и с радостью кидаясь к семейке. – Автобусов тут нет, десять километров по лесу не пешком же вам идти!
Вместе с главой семейства водитель быстро закидал чемоданы в багажник. Затем, весело балагуря и мельтеша, он усадил дизайнера на переднее сидение, а его жену и детей со словами «в тесноте, да не в обиде», несмотря на моё гневное сопротивление, запихнул на заднее сидение.
– Об этом я тоже сообщу вашему начальству, – прорычал я, не уставая поражаться местным нравам. – Зарабатываете на нелицензированных перевозках.
Меня никто не слушал, дети гомонили, водитель шумно что-то рассказывал, хлопая расхлябанной дверью и заводя шумный неэкологичный двигатель.
Мамаша усадила девочку себе на колени, а пацана, опасливо косясь, запихнула между нами. Мальчишка неприятно тыкался костлявым локтем в бок и толкал ноутбук, лежащий у меня на коленях, я злобно фыркал, но поделать ничего не мог.
– Здесь тесно, – попытался я зарычать один раз, но водитель нелюбезно предложил мне остаться, и тогда я заткнулся, мстительно обдумывая планы по уничтожению всей местной шайки неквалифицированных и недисциплинированных сотрудников.
Непрерывно рассказывая о местной природе и настойчиво расхваливая еду некой Вали, водитель наконец-то тронул машину с места и мы покатили по выщербленной дороге. Справа миновали поля, на которых золотились какие-то злаки, потом мелькнули красиво окрашенные аккуратные здания заводика, на развилке мы повернули налево и внезапно начался сплошной тёмный лес. Деревья обступали двухполосную дорогу настолько плотно, что мне казалось, что лес буквально наседает на нас, желая раздавить непрошеных гостей. У меня даже началась небольшая паника по поводу замкнутости окружающего пространства, но я успешно её подавил, сочиняя в уме текст гневного письма, после которого водила обязательно должен был лишиться тёпленького местечка на заводе.
Он же, не подозревая о мрачности своего ближайшего будущего, весело рулил и махал руками, охваченный радостью от того, что может прорекламировать свою занюханную дыру новым жертвам. Он задавал излишне прямые вопросы и всё допытывался у супругов о цели их приезда и планах на жизнь. Я старался не прислушиваться к их разговору и обдумывал свой порядок действий по прибытию в деревню. Иногда я с тревогой смотрел на часы и всё раздумывал, как же мне максимально оптимизировать перемещения и общение с должностными лицами, чтобы уложиться в отведённое время и успеть на обратный автобус. Завтра на работе мне предстояло принять участие в важной презентации, к которой я готовился несколько месяцев, так что никакой задержки не должно было произойти в принципе.
Лишь один раз я отвлёкся от размышлений, когда выяснилось, что семейка приехала в Апрелевку не на отдых и не ради природного туризма, а чтобы остаться тут жить. И водитель, и я удивились этому, правда, весьма по-разному. Если у водителя странное нелогичное решение городской семьи вызвало взрыв восторга и новую партию рассказов о красотах и преимуществах сельской жизни, то я решил для себя, что имею дело с сумасшедшими. Мало того, что сами решили добровольно сгнить в отсталой дыре, так ещё и детей сюда потащили, лишив их нормальной жизни и правильного будущего. Пожалуй, когда появится свободная минутка, надо будет черкануть пару строк в органы опеки области, пусть проверят эту парочку.
Остаток пути до посёлка я рассеянно глядел в окно и размышлял о том, почему же не все люди могут быть одинаково успешными и ответственными. А некоторые вообще добровольно губят свои жизни, следуя неправильным идеалам. В итоге я пришёл к выводу, что тут всё связано с неправильным воспитанием и человеческим фактором, искажающим обучение людей в школах и университетах. Вот когда проект «Железный учитель» наконец-то будет согласован с Министерством образования, десятки тысяч новейших роботов займут места необъективных живых преподавателей, которые подвержены ошибкам и заблуждениям. Именно такие некомпетентные учителя и уродуют будущих граждан, искажая процесс становления и развития ребёнка и подростка…
Минут через десять машина резко свернула с дороги в ещё более глухой лес. Теперь мы ехали по такой узкой однопутке, что иногда ветви деревьев задевали машину, шурша по стёклам и крыше. Дети прыгали и визжали от восторга, пацан то и дело тыкал в меня локтем, папаша что-то гундосил, мамаша смеялась, а водитель обещал им «нечеловеческое удовольствие» от жизни в деревне. Только одному мне было некомфортно, и я буквально считал секунды, мечтая о конце этой неприятной утомительной поездки.
К деревне мы выехали внезапно. Вот ещё нас давил со всех сторон тёмный лес, и вдруг промелькнул большой указатель «Апрелевка», выполненный не на стандартном металлическом листе, а на обожжённой и покрытой лаком деревянной доске, стало светло и просторно, и водитель театрально ударил по тормозам, явно превращая наше прибытие в аттракцион.
Разноцветные деревянные домики утопали в пышной сочной зелени садов, ярко пестрели цветами палисадники. Машина медленно подкатила к большому одноэтажному зданию, стоящему в середине небольшой центральной площади. Белые кружевные деревянные наличники украшали окна, а над резными деревянными украшениями аккуратного крыльца с двумя ступеньками явно кто-то как следует поработал. Я тут же безошибочно определил, что стены здания строго ориентированы по сторонам света.
– У них тут в центре сразу всё и находится, – радостно возвестил водитель, пока мы все крутили головами. – И школа для детишек, и магазин, и больничка небольшая, и почта. Очень удобно, всё рядом. А Администрация вон там, под Мизинцем. Улицы расходятся как пальцы или как лучи. Место просто обалденное!
Водитель мечтательно закатил глаза и причмокнул губами.
«Что же ты сам тогда не живёшь в этой дыре?» – захотелось мне спросить желчно, но я благоразумно сдержался и вместо этого открыл дверь и вышел из машины.
Я испытывал огромное облегчение от того, что утомительная поездка в тесноте и духоте закончилась. Разминая спину, я брезгливо оглядывался по сторонам и разглядывал деревенские дома. Выглядели они простовато, но при этом вроде как ухоженные и отремонтированные. Странно было, что на улицах не оказалось тротуаров. Выходит, деревенщины тут просто ходят по дороге, рискуя каждую секунду попасть под колёса какого-нибудь пьяного тракториста или наркомана на раздолбанном мопеде.
Ещё меня удивило отсутствие высоких надёжных заборов, вместо которых границы участков просто обозначались либо низеньким прозрачным штакетником, которым и собаку не удержишь, либо подстриженными кустиками. Удивительная беспечность, учитывая, что тут наверняка постоянно должны обворовывать дома и сады.
Дети шумно высыпали из машины и, чтобы не испытывать раздражение от восторгов их мамаши, я отошёл в сторону и присмотрелся к вывеске. На западной стороне здания, выкрашенной в зелёный цвет, находился вход в амбулаторию и аптеку.
Я решил обойти вокруг центрального строения по часовой стрелке. На следующей северной стороне, выкрашенной в розовый цвет, висела вывеска школы. Все три окна были широко распахнуты, а беременная девушка с длинными тёмными волосами беспечно стояла на подоконнике и вешала постиранную штору. В цветнике под окнами ковырялись две девочки лет десяти, жарко спорившие по поводу того, любят ли муравьи зефир или нет.
Я оглянулся и заметил напротив школы, на углу между двумя улицами небольшое светло-голубое здание с простой вывеской «Кафе». Белые и голубые ленточки трепетали на ветру. На открытой тенистой веранде в самом углу сидела молодая светловолосая женщина, меланхолично попивающая из высокого стакана какой-то цветной напиток. Она подняла голову, ответила мне неприязненным взглядом и снова уставилась в свой стакан.
Школа напротив кафе – я даже презрительно фыркнул по поводу такого сомнительного соседства. Ну правильно, кончились уроки – и сразу за алкоголем в забегаловку. Алкоголизм с детства – в лучших традициях русской глубинки.
Улочка справа от кафе сбегала вниз, и в конце неё, за редкими деревьями можно было разглядеть бескрайнюю синюю гладь озера.
Я пошёл дальше по кругу, рассматривая домики и дивясь покрытию под ногами. Только сейчас я запоздало заметил, что площадь вымощена разноцветной брусчаткой, уложенной причудливыми узорами. Третья восточная стена центрального здания была выкрашена в жёлтый цвет и на ней гордо синела крупная вывеска почтовой службы. На крыльце почты сидел пожилой мужчина в замшевом костюме, увлечённо читающий бумажную(!) газету.
Южная стена дома оказалась синей. Я хмыкнул при виде вывески «Магазин №3», как будто в этой дыре могли быть ещё магазины. На каменном бордюре перед крыльцом сидели два маленьких мальчика. Они попеременно прикладывались к бутылке с нежно-жёлтым шипящим лимонадом и весело смеялись, когда газ ударял им в нос. Изнутри магазина доносились голоса двух женщин, горячо обсуждающих какой-то рецепт помидоров с баклажанами.
Прямо напротив магазина под огромным дубом стояла небольшая белая деревянная будочка на два окна, у входа которой виднелась стандартная вывеска, обязательная для всех муниципальных организаций страны. С облегчением я кинулся туда, намереваясь как можно скорее начать своё расследование.
Но внутри меня встретила тишина. В единственной скудно обставленной комнате располагались у противоположных стен два дешёвых рабочих стола из клееных опилок. На одном из них стояла табличка «мэр», на другом «полиция». На вешалке у двери висел старый банный махровый халат, который меня весьма удивил. У стены сбоку, прямо на полу были свалены в кучу пузатые переспелые кабачки, ещё мокрые от росы или от дождя.
Полминуты я тупо смотрел на столы и на фотографию некрасивой девочки, висящую возле места полицейского. Потом вышел на улицу и огляделся по сторонам в надежде увидеть человека, который был бы похож на руководителя. Мальчики допили лимонад и теперь шелестели упаковкой с солёными орешками.
– А как вас зовут? – спросил один из них, а я подумал с раздражением, что их родители, видимо, совершенно не занимаются воспитанием, раз не объяснили, что нельзя первыми заговаривать с незнакомцами.
– Вы видели, куда ушёл… ушли те, кто здесь работает? – вместо этого строго спросил я, нахмурившись.
– Дядя Ярик на рыбалке сегодня с моим папой, – весело сообщил этот же пацан, хрумкая орехами.
– А дядя Коля в огороде, наверно, – подхватил второй. – У него помидоры большие.
У меня дёрнулся глаз при упоминании помидоров, но я сдержался и направился к машине, на которой приехал. Папаша-дизайнер как раз вытаскивал чемоданы из багажника, а его жена в это время пыталась всучить тысячную купюру водителю, но тот гневно и обижено отказывался от денег, уверяя, мол, что он и так бы их довёз бесплатно, даже если бы не надо было везти «этого козла».
Тут все заметили меня, но я привычно натянул на лицо безразличную маску и отдал распоряжение водителю:
– Когда я освобожусь, я сообщу вашему начальнику, чтобы вы приехали за мной.
И снова пошёл к администрации, игнорируя возмущённый ответ. Впрочем, я и так знал, что услышу в ответ, так что не считал нужным тратить своё время на напрасные пререкания. Не приедет – будет сегодня же уволен.
В деревянной будке было всё так же пусто и тихо. Тогда я дошёл до почты и обратился к пожилому мужчине.
– Добрый день. Вы не знаете, где я могу увидеть руководителя вашей администрации?
– Конечно, добрый, – буркнул он, не отрываясь от газеты. – Если вы о мэре нашем, так он на рыбалке сегодня.
– А когда будет? – я прикусил губу и нервно посмотрел на часы.
– А вам, собственно, зачем? – довольно безразлично ответил он вопросом на вопрос.
– А мне затем, что я являюсь контролёром Корпорации «Велес», – твёрдо отчеканил я, доставая удостоверение.
Тут он наконец-то соизволил оторваться от своей дурацкой доисторической газеты. Придирчиво посмотрел на удостоверение, шевеля пышными седыми усами, потом неприязненно оглядел меня с головы до ног.
– И зачем вас сюда прислали, уважаемый господин? – с нескрываемой издёвкой поинтересовался он.
– А кто вы такой? – я стиснул зубы.
– Не хотите рассказывать свои очень важные секреты кому попало, – закивал он с пониманием, но в голосе его плескался сарказм. – А я местный врач.
– Где я могу найти мэра? Или представителя полиции?
– Мэр на рыбалке, как клёв закончится, так и прибудет, – хмыкнул мужчина, возвращаясь к чтению. – А представитель полиции сегодня собирает невиданный урожай томатов и баклажанов на своём огороде. И учитывая объёмы урожая, который ещё надо по банкам закатать, на работе он сегодня точно не появится. Такие вот дела.
Мужчина снова углубился в чтение, демонстрируя всем видом, что наш разговор окончен. Я злобно заскрежетал зубами и шумно выдохнул через расширенные ноздри. Такого пренебрежительного и возмутительного отношения к представителю всесильной Корпорации я ещё никогда не встречал. Да что с них взять, с этих тупых деревенщин!
Я махнул на него рукой и поднялся по ступенькам в помещение почты. Из-за старомодной деревянной стойки на меня вскинула большие испуганные глаза полная женщина неопределённого возраста.
– Добрый день, – подчёркнуто официально поздоровался я, разглядывая стенд с настоящими(!) открытками и конвертами. – Вы работница почты?
– Здравствуйте, – пролепетала женщина, почему-то краснея и делая шаг назад. – Я тут работаю, да.
– По моей информации один из роботов Корпорации был приставлен именно к почте, чтобы максимально оптимизировать и автоматизировать её работу. Верно?
– П…правда, – кивнула она, делая ещё шаг назад и упираясь спиной в стеллаж с пустыми коробками для посылок.
– Какие обязанности выполнял робот? – я намеренно разговаривал с ней тоном инквизитора, надеясь, что именно такое обращение даст наилучшие результаты.
– Робот заменил Веру полностью, – внезапно произнёс кто-то из-за спины, я резко обернулся и увидел того же усатого мужчину. – Он выполнял обязанности кассира, регистратора и почтальона, разнося почту.
– Он выполнял свои обязанности должным образом?
– Более чем, – усмехнулся мужчина, шевеля усами, которые помимо воли приковывали мой взгляд. – Он был безупречен.
– Население деревни было довольно его работой?
– Безусловно, – его взгляд мог бы испепелить, но меня таким точно не проймёшь.
– А почему вы сейчас находитесь здесь? – я снова повернулся к испуганной женщине.
– Ну я же… Ну как… Я тут раньше работала, до него… – принялась она оправдываться жалобно, то и дело ища взглядом поддержки у мужика, стоящего за моей спиной. – Но он же сломался… Кто-то должен людям почту носить… И вот я тут. Снова…
– Робот не сломался, – жёстко отрезал я, внимательно при этом глядя на её лицо.
– Разве? – слабо удивилась она или сделала вид, что удивилась.
– Робота разломали преступники, которые будут наказаны по всей строгости закона. Это уголовная ответственность. До двенадцати лет тюрьмы! – я хотел максимально напугать женщину в надежде, что она выдаст истинных виновников.
– Но это же не я… – тонким голосом пропищала работница почты, прижимая руки к груди. – Я же просто вернулась, потому что место пустое.
– То есть вы не хотели зла роботу? Вы не испытывали к нему вражды? Ведь он же занял ваше место. Может быть, вы хотели причинить ему вред, чтобы вернуться к своей малоэффективной работе? – я засыпал её вопросами, надеясь раздавить слабую защиту и узнать правду.
И у меня это получилось бы, если бы не любитель бумажных газет.
– Послушай, что ты накинулся на неё! – усач протиснулся мимо меня и стал так, чтобы прикрыть собой трясущуюся почтальоншу. – Вера и мухи не обидит никогда! Не надо с ней так разговаривать! Она не на допросе.
– Пока не на допросе. Но придёт время – и все причастные лица окажутся в кабинете следователя по особо важным делам.
– Никто не хотел зла этим вашим роботам! – повысил он голос, гневно сверкая глазами.
– Однако кто-то их всё же разломал! – теперь и я позволил себе немного покричать.
– Никто у нас не поднял бы на них руку! Это был кто-то из чужих!
– Какое удобное объяснение. Мы не виноваты, это другие, – я усмехнулся, видя, что почтальонша включила защиту в виде фальшивых слёз.
– Так оно и есть, – усач надвигался на меня с угрожающим видом. – Мы были рады, что нам подарили этих роботов. Они сделали нашу жизнь удобной. И мы тоже расстроены, что их поломали так быстро. Вандалы есть везде, и особенно среди подростков.
– Ещё шаг, и вы первый отправитесь в камеру, – процедил я сквозь зубы и посмотрел мельком на работницу почты, которая большим мятым платком вытирала вполне убедительные слёзы. – По закону я обладаю полномочиями по задержанию и аресту для дальнейшей передачи правоохранительным органам.
Мужик остановился и укусил усы, видимо, размышляя, дать мне по башке или воздержаться.
– С чего вы взяли, что это подростки? – я прищурился.
– У Вовки есть видео с камеры наблюдения, – буркнул он. – Там всё видно. И женщина одна их видела…
– Где живёт Вовка? Мне некогда ждать, когда он закончит со своими дебильными овощами.
– Я… я сейчас скажу, – вступила в разговор почтальонша, раздражающе шмыгая носом. – У меня есть список жителей…
– Лучше распечатайте мне этот список, – потребовал я, а мужику бросил через плечо. – Вы свободны, можете отправляться по своим очень важным делам. У вас газетёнка ещё не дочитана.
Он злобно буркнул что-то нелестное для меня, но подчинился и вышел на улицу.
Пока почтальонша нервно и суетливо сражалась с компьютером и принтером, я ещё раз придирчиво осмотрел помещение.
– У вас тут порядок, как я вижу.
– Это да. Это он всё так сделал… – испуганно откликнулась она, пытаясь сломать лоток для чистой бумаги.
– Давайте я вам помогу, – я зашёл за стойку и слегка отпихнул её в сторону. Делал я это не по доброте душевной, а чтобы поскорее закончить пребывание в этом убогом учреждении.
Я положил бумагу и захлопнул лоток. Принтер довольно заурчал и принялся печатать список жителей.
– Робот хорошо делал свою работу, не правда ли, – как бы невзначай спросил я, пробегая взглядом по списку из ста пятидесяти двух жителей.
– О, он был хорошим почтальоном. Быстрее, чем я.
– И посылки, наверно, никогда не терял, – хмыкнул я.
– Я их тоже не теряю! – снова слегка испугалась она. – У меня ничего не пропадало ещё! Я честно работаю! А если вы по поводу бандероли, то Леонид её сам потерял!
– Успокойтесь, я вас ни в чём не обвиняю, – произнёс я однако таким тоном, как будто считал её виновной во всём случившемся.
– Я хорошо работаю, – её губы задрожали, как будто она снова собралась поныть.
– Вам, наверно, тяжело носить корреспонденцию и посылки, – я небрежно кивнул в её сторону, намекая на явный избыточный вес.
– Ну, так мне это наоборот полезнее, – она снова покраснела, кто бы знал, почему. – Я хожу и хожу… Да и небольшая у нас деревенька, пять улиц всего, легко всё обойти за пару часов.
– Да и почты, наверно, не так уж и много, – предположил я.
