скачать книгу бесплатно
Истинные поклонники
Иван Андреевич Банников
Массовая одномоментная смерть не поддаётся пониманию и ставит в тупик врачей и учёных. Начиная расследование гибели жены, главный герой и не подозревал, что включается в череду поразительных событий, которые приведут его к фантастической разгадке.
Иван Банников
Истинные поклонники
среда, 12
Я перевернул на сковороде кусочки колбасы и довольно улыбнулся – завтрак будет просто бесподобный.
– А ты не видел мою сумку? – крикнула жена из прихожей.
Я обречённо вздохнул и ответил, борясь с раздражением:
– Каждый раз одно и то же. На комоде посмотри!
Через полминуты она откликнулась:
– Нашла!
– Ну, естественно, – пробормотал я под нос, выкладывая розовые кусочки колбасы на тарелку.
– А куда я дела ключи?
– Да твою ж мать! В вазочке посмотри под зеркалом! – я быстро порезал сначала хлеб, затем сыр и достал из банки несколько дорогущих греческих оливок.
Чайник закипел, и, обжигаясь о горячую ручку, я налил кипяток в чашки. Потом достал из холодильника вчерашние сырники и сунул их в микроволновку. И в этот момент из прихожей и послышался какой-то глухой стук.
– Маш! Иди есть! – крикнул я, озабоченный тем, что сметаны осталось совсем немного, а жена не могла есть сырники без неё. Придётся отдать ей все остатки, а свои съесть насухую.
Во дворе раздался грохот. Я быстро подскочил к окну и уставился на синюю машину учителя музыки, которая протаранила хлипкий заборчик палисадника и врезалась в стену дома.
– Ничего себе, – удивился я, высовываясь из окна, чтобы убедиться, что моя машина не пострадала. – Маш, тут во дворе авария!
Пару минут я наблюдал за тем, как к машине сбегаются соседи. Жена учителя рыдала и кричала на весь двор, кто-то вызвал «скорую», самого учителя выволокли на траву, и медсестра из соседнего подъезда, с которой я вечно ругался в поликлинике, принялась неумело, но с энтузиазмом делать ему искусственное дыхание.
В этот момент в доме напротив, на третьем этаже, в квартире владельцев местного ломбарда тоже наметился какой-то шум. Через открытые окна можно было смутно разглядеть дельца Володьку и его злобную жену, которые метались по квартире. По их отдельным выкрикам стало ясно, что что-то случилось с Володькиной престарелой матерью, которая внезапно заснула и не хотела просыпаться.
– Жуть какая, – пробормотал я, отпрянув от окна и потирая лоб. – И что за двор у нас такой. Люди мрут как мухи…
Только сейчас я обратил внимание на то, что жена в кухне так и не появилась.
– Маша! – закричал я, начиная злиться. – Ты опять опоздаешь на работу! И я из-за тебя!
Жена молчала, и тогда какие-то нехорошие мурашки пробежали по спине. Видимо, на меня так подействовали сразу две смерти во дворе.
– Сколько можно вести себя как ребёнок! – начал я выговаривать, выходя из кухни в коридорчик и направляясь в прихожую. – Ну как так…
Я резко замолчал и замер на месте, увидев на полу ногу жены, выглядывающую из-за поворота. Потом секундный ступор прошёл, и я кинулся к ней. Маша лежала в какой-то неестественной позе. Её лицо с широко открытыми глазами казалось совершенно спокойным.
– Маша, милая, что с тобой?! – воскликнул я, падая на колени и приподымая её голову. – Маша, тебе больно?! Скажи что-нибудь!
Голова жены безвольно болталась, словно у тряпичной куклы. Я судорожно ощупывал её шею, чтобы определить пульс, но мне это никак не удавалось. Тогда я схватил левую руку и попробовал найти пульс там. Безрезультатно.
Паника и ужас охватывали меня от того, что уходило драгоценное время, а я никак не мог ей помочь. А если это инсульт? Или инфаркт? Ну почему я не бросился к ней сразу, как только услышал шум?! Почему глазел в окно, пока она тут лежала беспомощная?!
Я аккуратно положил её голову на пол и бросился на кухню за мобильником. Нашёл в справочнике телефон «скорой» и нажал кнопку вызова. Занято! Чёрт, вы издеваетесь?! Я набирал снова и снова, бесконечное множество раз, но все диспетчеры станции «скорой помощи» оказывались заняты. И вдруг в очередной раз длинный гудок оборвался и усталый женский голос произнёс:
– Алё, «скорая» слушает.
– Хватит обсуждать рецепты и сериалы! – заорал я как бешеный, возвращаясь в прихожую и становясь на колени возле жены. – Не могу полчаса до вас дозвониться! У меня жене плохо!
– Что с ней? – диспетчер профессионально решила не вступать в споры со мной, а сразу перешла к сути.
– Я… я не знаю! Она лежит и не отзывается! – взволнованно ответил я, снова трогая Машину шею. – Глаза открыты! Упала и лежит! И я не могу нащупать её пульс! Срочно выезжайте! Пожалуйста!
– Тут ещё одна, – еле слышно сказала диспетчер кому-то, отвернувшись от телефонной трубки или неплотно прикрыв микрофон.
– Эй! Вы меня слышите?! – разозлился я, хлопая Машу по щеке. – Срочно машину! Срочно!
– Она подаёт признаки жизни? – тускло поинтересовалась женщина, которую я в тот момент возненавидел за явное равнодушие.
– Она не двигается!
– Попробуйте определить, дышит ли она. Посмотрите на грудь и живот. И прислоните зеркальце ко рту, не появится ли конденсат.
– Погодите! – я быстро огляделся по сторонам и почти сразу увидел сумку жены, которая стояла на комоде.
Я схватил её и быстро вывалил всё содержимое на пол. Разбрасывая помады и прочую косметику, я нашёл зеркальце и поднёс его к Машиным губам.
– Дыши, – прошептал я, охваченный отчаянием. – Умоляю тебя, дыши!
Я смотрел на Машу, и во мне нарастала паника.
– Я не могу понять, дышит она или нет, – сдавленным голосом сообщил я в трубку.
– Ждите, как только машина освободится, мы направим её к вам, – устало сообщила диспетчер. – Адрес давайте.
Я диктовал наш адрес, вспоминал возраст жены, отрицал приём наркотиков и алкоголя, перечислял её хронические заболевания, но всё это делал машинально, почти не замечая, что именно я говорю. Я всё глубже впадал в ступор, безотрывно глядя на бледнеющее лицо и остекленевшие глаза, в которых не осталось совершенно никакого выражения.
Машина «скорой» приехала только через сорок минут. Всё это время я так и сидел возле тела жены и сжимал её холодеющие руки. Прибывший врач ловко ощупал её, что-то буркнул сопровождающему фельдшеру, и Машу как-то очень быстро подняли и унесли.
Я сидел в прихожей ещё какое-то время. Потом меня переклинило, и я принялся рыдать, ударяя себя по голове и выкрикивая ругательства. Клянусь, в тот момент я ненавидел себя так сильно, что был готов наложить на себя руки. Отвлёк меня звонок с работы. Попеременно то бессвязно что-то бормоча, то рыдая, я пытался объяснить шефу суть произошедшего, но в итоге просто бросил телефон в стену, потому что больше не мог говорить о её смерти.
***
После обеда я очнулся от того, что мне позвонил какой-то человек и, не представившись, потребовал срочно привезти в городской морг все необходимые документы жены и зачем-то её медицинскую карту. И мою. Я удивился последней просьбе, поскольку карты уже давно перевели в электронную форму, но послушно доплёлся до поликлиники и терпеливо выстоял очередь в регистратуру. В обычной ситуации моё полуобморочное состояние стало бы непреодолимым препятствием, но в этот раз за наши карточки почему-то даже не пришлось бороться. Едва услышав нашу фамилию, склочная старуха за стеклом переменилась в лице и умчалась куда-то за стеллажи. Там она обменялась несколькими взволнованными фразами с кем-то, а потом вернулась с нашими картами и испуганно всучила их мне.
Я сел в машину и поехал в морг. По дороге мне пришлось несколько раз останавливаться у обочины, потому что я путался в карте и никак не мог сообразить, куда свернуть. В итоге, два раза превысив скорость, проехав на красный и чуть не сбив на переходе мать с двумя детьми, я кое-как добрался до морга и бросил машину на парковке поперёк разметки. На самом деле я вообще не соображал, что делаю, и всё время обдумывал только одну мысль – смог бы я помочь ей, если бы не глазел на соседей, а сразу же бросился в прихожую, пока её сердце ещё билось. Двери я не запер, а ключи оставил в замке зажигания, но мне на самом деле было совершенно всё равно, что случится с машиной. Всё потеряло смысл без любимой жены…
В морге меня встретили излишне приветливо. Я б даже сказал, подозрительно приветливо. Кто-то куда-то позвонил, и меня тут же проводили в какой-то кабинет, где сидел престарелый мужчина в белом халате. Он как раз увлечённо расчёсывал большим деревянным гребнем свою ухоженную седую бороду, когда я открыл дверь и вошёл.
– Кирилл Иванович? – спросил он, вскакивая из-за стола и направляясь ко мне с протянутой для рукопожатия ладонью. – Добрый день!
Я молча поздоровался и сел на предложенный стул.
– Как чувствуете себя? – заботливо поинтересовался он, поспешно пряча в ящик стола гребень и масло для бороды.
Я хмуро пожал плечами и посмотрел на фотографию на столе, на которой он слишком интимно обнимал какую-то молодую женщину.
– Расскажите подробнее, как это случилось, – попросил он, кладя руки на клавиатуру и приготовившись слушать меня.
Спотыкаясь и путаясь в словах, я кое-как изложил, при каких обстоятельствах нашёл жену мёртвой.
– То есть она точно ничего не пила и не ела до этого? – настойчиво спросил он уже который раз.
– Мы только собирались завтракать, – я начал выходить из себя, потому что все эти непонятные вопросы казались мне излишними.
– А что вы ели и пили вечером? Накануне. Что?
– Это так необходимо? – разозлился я.
– Это очень необходимо, – он наконец-то убрал со своего холёного лица дурацкую приветливую улыбочку, а в его взгляде проступила серьёзная озабоченность.
Я пожал плечами и кое-как вспомнил наше вечернее посещение хинкальной и чипсы перед сном, которыми мы заедали неинтересный итальянский фильм, рекомендованный моей излишне умной сестрой.
Он записал адрес хинкальной и марку чипсов.
– Вы все чипсы съели? Упаковку ещё не выбросили? – его настойчивые вопросы сбивали меня с толку.
– Все съели. Пакет в мусорке. Я не успел выбросить пакет… Обычно перед тем, как сесть в машину…
– Кто ел больше, вы или она? – спросил он.
– Хинкалей я больше. Она их не любит… Не любила… Чипсы она всегда любила, я старался особо не есть, всё-таки вредная еда…
Следующие две минуты я снова плакал, стыдливо отвернувшись к стене, а врач стоял у окна и смотрел вдаль, сцепив руки за спиной и вздыхая. Больше всего мне хотелось уйти, и я решительно не понимал, к чему вообще весь этот глупый допрос.
– Зачем эти вопросы? – промычал я, когда наконец-то смог снова говорить. – Я хочу просто похоронить её.
– Всё очень непросто, Кирилл Иванович, – с готовностью откликнулся он, тут же возвращаясь за стол. – Но я не могу раньше времени вам пока ничего сообщить. Но вы обо всём узнаете!
– Я не понимаю, – я наконец-то закончил сморкаться. – Когда я смогу забрать её, чтобы похоронить?
– С этим… есть затруднения, – врач замялся и стал подозрительно бегать глазами из стороны в сторону. – Пока мы не можем отдать вам её тело.
– Почему это? – я посмотрел на него неприязненно.
– Потому что мы ещё ведём работу по определению причины смерти.
– А от чего она умерла? – мне мучительно хотелось услышать диагноз, потому что от этого зависело, какой величины чувство вины отныне будет жить во мне до конца жизни.
– Э-э… эта… – он сделал вид, что закашлялся.
– От чего она умерла?! – закричал я, мгновенно выходя из себя и забывая все рекомендации, которые обычно помогали мне держать гнев под контролем.
– Мы не знаем, – он прикусил нижнюю губу и посмотрел на меня виновато, как побитая собака.
– Как такое может быть? – я встал со стула и шлёпнул ладонью по столу. – Значит, у вас тут плохие врачи, раз вы не можете определить это!
– Возможно, – неожиданно согласился он, кивая головой. – Поэтому нам нужны расширенные анализы и изучение обстоятельств смерти вашей жены.
– С каких пор смерть обычных людей вдруг начала заботить вас?! – агрессивно выкрикнул я, плюясь слюной ему в лицо. – Написали бы «инфаркт», как вы это обычно делаете! И никто бы никогда не узнал настоящую причину!
– Мы всегда вскрываем людей! – попытался он возмутиться, чтобы защитить свою профессиональную честь, но получилось неубедительно.
– Отдайте мне мою жену! – теперь я стукнул по столу так сильно, что стакан с ручками перевернулся, а ноутбук подпрыгнул.
– Секунду, – он поднял указательный палец левой руки. – Сейчас. Где же это… Сейчас-сейчас… Чёрт… Куда же…
Он некоторое время поковырялся в содержимом верхнего ящика стола, а потом с торжествующим восклицанием извлёк из него небольшую белую визитку. На её обороте корявым почерком был нацарапан номер телефона.
– На самом деле они сами должны были на вас выйти и пригласить к себе, – принялся он объяснять, переписывая номер на небольшую бумажку. – Не знаю, завтра, наверно. Но раз вам так невтерпёж, то вот сюда надо позвонить.
– Кто это? – ледяным тоном поинтересовался я.
– Это следователь, – он протянул мне бумажку.
– Следователь? – я взял номер и посмотрел на него растерянно. – Это зачем?
– Я не должен ничего говорить, – врач помотал головой. – Звоните, идите к нему, и там вам расскажут всё, что нужно.
– Хорошо, – я спрятал бумажку в карман и только сейчас вспомнил про медицинские карты. – А это?
– А это оставьте пока у нас, пожалуйста, – он скорее потребовал, чем попросил. – Мы вернём как можно скорее.
Я брякнул карты на стол и вышел из кабинета. В голове творился сумбур. Я упорно не мог сообразить, при чём тут следователь, и что вообще происходит. Они, что, меня в чём-то подозревают? С её смертью что-то нечисто? И что не так со вскрытием?
Хмурясь и прокручивая в голове одни и те же вопросы, я вернулся к машине, сел за руль и достал из кармана мобильник. Игнорируя сообщения шефа и мамы, я трясущимися руками набрал номер неизвестного следователя.
– Слушаю, – недовольно отозвался какой-то мужик.
– Это я? слушаю, – не менее грубо парировал я.
– Кто это?
– Мне нужен следователь.
