скачать книгу бесплатно
Глаза он послушно закрыл. Почувствовал, как ее ладонь коснулась его лба – такая нежная и теплая, чуть подрагивающая от волнения.
– Сейчас… Не двигайся, ладно.
– Хорошо.
Справедливости ради, магией можно и убить, Ренцо слышал, как чистокровные джийнарцы могут убивать одним прикосновением. Но, пожалуй, он готов ей доверять. Если хочешь доверия – доверься сам, иначе ничего не выйдет.
Тепло. Мягкое тепло под ее пальцами, оно проникает сквозь кожу, растекается по всему телу. И даже сознание чуть-чуть плывет, что-то происходит. Кажется, он засыпает, и уже ничего не может сделать, даже пошевелиться нет сил. Но так хорошо… Спокойно. И вдруг тепло уходит.
Мэй убрала руку.
– Ну, как? – осторожно спросила она.
Ренцо открыл глаза, моргнул. Словно спал и проснулся, голова больше не болит, невероятная ясность и легкость, какой давно уже не было. Он приподнялся на локтях, огляделся, мелькнула даже мысль, что действительно уснул и проспал несколько часов кряду. Невероятно.
– Голова не болит, – сказал он, пытаясь все осознать. – Ты действительно умеешь.
Ренцо слышал, но вот так, на себе, испытал в первый раз.
– Умею, – Мэй улыбнулась. – Но, наверно, лучше, чтобы никто не знал, у вас это не принято. А тебе все равно стоит поспать, иначе надолго моих сил не хватит. Я могу снять усталость и боль, но не окончательно избавить от нее.
Мэй права, лучше чтобы никто не знал, иначе отобрать ее поводов прибавится. Такие способности даны немногим.
– Спасибо, – сказал он.
Она кивнула, принимая благодарность.
– Ты спи, – сказала она. – Если я что-то услышу, то сразу разбужу тебя, – потом снова завернулась в одеяло, словно в кокон, и легла рядом. – Сегодня я посторожу.
Ренцо облизал губы, невероятным усилием подавил в себе желание обнять ее, прижать к себе.
– Ты удивительная, Мэй.
10. Лисичка
Перед самым Илоем, на рассвете, они ходили мыться на речку. Вместе.
Нет, не вместе, просто… Оба. В одной реке… так вышло. Не может же Мэй не пускать его мыться? А если он уйдет, а она останется одна, то тоже будет не хорошо.
Мэй немного смущалась, но успела привыкнуть, что Ренцо всегда рядом – и днем и ночью. Привыкла и перестала бояться его. Это не было доверием в полной мере, но все же… Мэй сама толком не могла понять. Такая тонкая грань равновесия, когда они еще совсем не друзья, но уже и не совсем враги. Ренцо… да, не Лоренцо даже, это вышло само собой, все звали его так, и Мэй тоже. Ренцо пытался ей помочь. Да, пусть у него были свои цели и свои интересы, но больше рассчитывать ей не на кого. Только Дин, но Дин слишком далеко.
Ренцо не смотрел, пока она раздевалась. Мэй несколько раз бросала быстрые взгляды… Нет, не то чтобы не смотрел совсем, конечно, он старался не упускать ее из виду, но не пялился так откровенно, как гильдейские стрелки. Деликатно. Словно сквозь ее.
Мэй тоже старалась не смотреть. Повернулась только потом, когда он уже стоял по пояс в воде. И, неожиданно для себя, засмотрелась, едва не упустила мыло, которое взяла с собой. Подумала вдруг, что не такой уж он и старый… то есть, совсем не старый… он, конечно, старше нее, наверное, вдвое, но это просто ей еще так мало лет… Мэй покраснела до самых ушей, кое-как отвернулась, но совсем отвернуться не смогла. С ней такое впервые. Так нельзя.
И не то, чтобы что-то новое она видела… и его видела без рубашки – еще в первый день, когда он только забрал ее, когда она пыталась его убить. Но тогда она совсем о другом думала.
Закусила губу и чуть не поскользнулась.
Ренцо махнул ей рукой. Руки у него очень сильные, жилистые, и шрамы на руках. Широкие плечи… А на груди нет шрамов – илойцы носят стальные кирасы… только один шрам, совсем давний, внизу на боку…
– Мэй! Не заходи далеко, течение сильное.
Он улыбался ей, словно понимал все, о чем она думает.
И Мэй краснела еще больше.
А если она оступится в воде, если течение смоет ее? Он поймает? Придет на помощь?
От одной мысли, что он может оказаться рядом, вот сейчас – холодели руки и что-то сжималось в животе, так непривычно. Не страх, что-то другое. Словно она хотела, чтобы он поймал ее.
Если бы он не был илойцем, если бы хоть не он руководил взятием Этрана, пусть был бы простой солдат… если бы он не был женат, если бы она сама не была обещана другому… если бы не случилось всего того, что случилось с ней…
Мэй не хотела об этом думать, но сейчас, вот так, не думать не могла.
Это последнее утро в пути. Вдвоем.
Сегодня вечером Ренцо вернется домой, к вечеру они будут в Илое. А что будет с ней?
* * *
Илой начался издалека, небогатыми пригородами.
Дома появлялись все чаше, деревеньки, все больше людей вокруг.
В город легион не войдет, останется рядом, встанет лагерем, как обычно. Но Ренцо и другие старшие офицеры, те, кто родом из Илоя, у кого здесь семьи, могут уже сегодня вечером отправиться домой.
Ренцо жил не в самом городе, а чуть дальше к побережью. Ехать и ехать…
Было немного страшно.
Вечером, когда остановились и начали раскладывать палатки, как обычно, Мэй долго смотрела, как Ренцо прощался, и дольше всего – с солдатами. Он знал каждого по имени, каждому что-то говорил, пожимал руки, смеялся, кого-то хлопал по плечу. Все вместе они прошли долгий путь. Было видно, что солдаты любили его и ценили, наверно, он был хорошим командиром.
Легату лишь махнул издалека: «до завтра!»
Ночевать Ренцо будет дома, но завтра все равно ждут дела.
Кроме Гильема с ними поехали еще трое солдат.
Город Мэй видела только издалека, проехали мимо.
Сердце колотилось. Все должно измениться. И непонятно, как теперь стоит себя вести. Гильдейской стражи больше не было, теперь Ренцо отвечает за нее самостоятельно. Мелькнула даже мысль – взять и рвануть сейчас прочь! Лошадь у нее быстрая, никто не держит… Но ведь ее все равно догонят, она не знает здешних мест…
После города пошли оливковые и апельсиновые рощи, дома встречались реже, даже не те дома, что раньше – виллы, почти дворцы. У Ренцо такой же?
Мэй ехала рядом. Казалось бы, человек, возвращающийся домой спустя столько лет, должен был счастлив, но он мрачнел все больше. Это из-за нее? Или у него хватает своих проблем?
Вдруг, что-то вспомнив, он повернулся к ней.
– Мэй, завтра рано утром придет человек из Гильдии, наденет на тебя браслет. Они вообще хотели метку на шею, но это слишком серьезно, мне удалось отказаться. А браслет даже я могу с тебя снять, легко. Сама ты не сможешь, он так настроен, но я, как твой… ну, короче, я – могу. Ты не сопротивляйся, не стоит сейчас их злить, а потом мы решим. Хорошо?
Он может снять – как ее хозяин.
Мэй уже видела такие штуки.
– С браслетом они всегда будут знать где я?
– Да. Они считают, что ты можешь представлять ценность, и не хотят потерять. Если я откажусь, они грозились забрать тебя.
– Я понимаю, – тихо сказала Мэй.
Она будет вести себя разумно. Браслет снять легко, даже она сама может. Ренцо не знает, но Дин как-то показывал ей, еще смеялся над непоколебимой уверенностью Гильдии в своих силах. Дин всегда мечтал поставить Гильдию на место, отец злился на него, говорил, что мальчишка, и многого не понимает… Отца всегда сложно было вывести из себя, но Дину удавалось. А теперь ему приходится решать самому…
Другое дело, что если она браслет снимет – в Гильдии узнают, скорее всего.
Не искушать судьбу, не торопиться.
– Сейчас я не смогу быть рядом, Мэй. Когда мы приедем, ты пойдешь с Гильемом, он поможет тебе устроиться, подыщет комнату. Если тебе что-то будет нужно, ты говори ему, он будет рядом.
– Хорошо, – Мэй немного грустно улыбнулась. – Но Гильем боится меня.
– Ты не пугай его, ладно? – серьезно сказал Ренцо. – У него свои представления о мире, но он хороший человек, и сделает все, что я попрошу. Я ему доверяю. Я знаю Гильема с самого детства, мне было четыре года, когда отец привел его в наш дом и приставил следить за мной. Ему нелегко приходилось, что тогда, что сейчас, примерным мальчиком я никогда не был.
– Хорошо, – сказала Мэй.
Она, конечно, не сделает ничего плохого.
Охраны больше нет, только старый слуга, словно она гостья, а не рабыня в доме. Но Ренцо не один…
За поворотом, переехав по мостику небольшой ручей, Ренцо вдруг остановился. Вытянулся в седле, напрягся.
– Что-то случилось?
– Нет, – он качнул головой. – Нет, все хорошо. Мы приехали. Вон, на холме…
Высокий роскошный дом проглядывал сквозь зелень.
– Твой дом? – тихо спросила Мэй.
Ренцо кивнул, и словно собрался с духом. Словно ему нужно было решиться на последний шаг. Легко ударил лошадь пятками в бока.
– Едем, – сказал глухо.
* * *
К дому вела аллея высоких сосен.
Поздний вечер, пока добрались – успело стемнеть, и хозяина не очень-то ждут, никто не встречает.
Лишь когда Ренцо подъехал почти к самому крыльцу, из дверей выскочила девочка, и пожилая нянька за ней.
– Папа!
Девочка стрелой сбежала по ступеням.
Ренцо соскочил с лошади едва ли не на ходу, бросилась вперед, и замер в полушаге. Девочка сама крепко обняла его.
– Ты ведь мой папа, да?
Ренцо присел на корточки рядом. Мэй видела, как он улыбается, счастливо и неуверенно сразу, осторожно.
– Ты ведь Виола?
– Да! Ты мой папа?! Я так ждала тебя!
– Да, – он подхватил ее на руки, и она крепко обхватила его шею, прижалась.
– А мама сказала, что ты завтра приедешь! Но я знала, что сегодня! Я ждала! Мне так хотелось первой тебя увидеть!
Ренцо смотрел на нее, улыбался… разглядывал.
– Я сегодня приехал, тоже спешил увидеть тебя, не хотел ждать. Пойдем в дом?
– Пойдем! Ух… – Виола принялась задумчиво водить маленькими ладошками по его лицу, по волосам, словно исследуя, – какой ты… колючий… а волосы у тебя светлые! А мама говорила, что темные!
– Выгорели немного, – тихо сказал Ренцо, и Мэй почудилось что-то странное в его голосе, – раньше темнее были.
Нянька, застывшая у высоких резных дверей, испуганно прижала руки к груди.
У Виолы тугие каштановые кудряшки, и на Ренцо она не очень-то похожа. Может, на мать?
– А у меня темные, как у дяди Доменико, – весело призналась Виола. – А мама говорит, что у твоего брата, дяди Мариу, такие были, и у бабушки Росы, но я их тоже не видела никогда.
– Да, были, – Ренцо чуть потрепал девочку по волосам, и она засмеялась. – Мама твоя где?
– Мама отдыхает. У нее всегда так много дел! А ты что мне привез?
– Сейчас… – Ренцо перехватил ее одной рукой, а другой полез в карман, достал деревянную лисичку. – Вот, держи. У меня для тебя еще подарки есть, но привезут завтра, вместе с остальными вещами.
– Ух ты, какая! – Виола очень честно обрадовалась, стала разглядывать лисичку со всех сторон. – Как живая! Папа, а это ты сам сделал, да? А я у Кикко видела деревянных драконов, но он их прячет!
– Ну, Кикко, наверно, уже большой, он не играет с такими игрушками.
– Ренцо!
Дверь приоткрылась и на пороге появилась женщина.
Не радость в ее голосе, а, скорее, такое требовательное приветствие, желание немедленно обратить внимание на себя.
