Полёт стрелы в обратную сторону

скачать книгу бесплатно


Мидгард громко рассмеялся, что заставило меня забыть о моём знаке и тоже похохотать.

– Отец шепнул, что вечером меня всё равно ждет наказание за вылазку в лес. – Заговорил я, когда перестал смеяться.

– Мой тоже.

VII

Повторяя линии своего знака отличия пальцем, я сидел возле только что разведенного костра. Рядом лежал пустой чехол из кожи, не раз притягивающий мой взгляд. Отец, кажется, ушёл за каким-то новым растением для своего сада, а Мидгард ещё не приходил. За пределами моего шалаша жизнь текла в обычном русле, напоминая о себе звуками голосов, смеха и привычным звучанием тренировок. Солнце сильно пекло, но костёр был нужен, чтоб приготовить поесть. Я бросил плоский камень в огонь и поднялся взять зайца, которого мой отец оставил перед уходом. Уже освежёванная тушка висела у боковой стены. Подойдя обратно, я только теперь заметил на камне остатки прошлого ужина, которые уже начали гореть. Как можно лучше очистив поверхность камня, я положил зайца жариться.

Получилось довольно неплохо. Я затушил костёр остатками воды и вышел из шалаша. Мне и Мидгарду нужно подойти к шатру, чтобы дать клятву. Идти сразу туда или зайти за Мидгардом? Но он, скорее всего, уже там. Уж такое дело друг не пропустит.

От беспощадной жары многие ушли к реке, и посёлок казался маленьким. Мальчишки первого поколения, испачканные в пыли, радостно играли между шалашами. В руках у них были свои дубины конечно, не такие, как у Мидгарда – под их руку. Двенадцать ребятишек носились так, что могли с лёгкостью сбить с ног любого охотника, и когда они пробежали мимо меня, мне с трудом удалось увернуться. Их звонкий смех оказался заразительным, и я невольно расплылся в улыбке. Ещё вчера я бы с лёгкостью к ним присоединился, но теперь я охотник и нужно вести себя соответственно.

– Ньёрд, – сказал подбежавший ко мне мальчик, – побежали с нами на охоту. – Он потянул меня за руку в сторону удаляющихся ребят.

– Элнос, я не могу. Мне нужно к вождю.

Он посмотрел на мою грудь.

– Ты охотник? Ещё ведь рано. Мой брат тоже должен стать охотником, но у него ещё нет знака.

– Он есть только у меня и Мидгарда. Атуэй решил, что мы уже готовы.

– Но Элеат тоже уже готов.

– Это не я решаю. Беги, а то упустишь своих друзей.

Элнос ещё раз взглянул на мой знак и побежал.

Я замедлил шаг. Мной овладели страх и сильное волнение – эмоции, столь неподходящие охотнику. Никто из них не должен испытывать подобные чувства. Я уже в их рядах, так чего же я боюсь? Пришлось остановиться, чтобы перевести дух, и в этот момент меня догнали уже все мальчики. Они просили посмотреть мой знак и рассказывали, какой бы хотели знак себе. Я с трудом от них отвязался и, улыбаясь, пошёл дальше.

Мидгард уже был в шатре. Кроме него и Атуэйя с его волком, там были ещё Бхаргава, как старейший из племени, и Улап, как один из главных охотников.

– Впервые клятву будут давать не перед всеми жителями посёлка, – начал Атуэй, встав с трона. – Но я, как их представитель, сам приму её. Ещё не срок, поэтому мы пришли к такому решению. Ну же, встаньте на колено и принесите клятву.

Мидгард сделал несколько шагов вперёд, ближе к вождю, и присел на одно колено. Я последовал его примеру.

– Клянитесь перед нами, что будете использовать ресурсы леса только по нужде своей или племени и никогда – для удовольствия.

– Клянусь, – уверенным голосом произнёс Мидгард.

– Клянусь, – повторил я, но уж очень робко, вспомнив, как бросил на первой же охоте тушку белки. А ведь хочется это произносить. Я стану охотником, я уже охотник.

– Клянитесь перед вождём вашего племени, что никогда не поднимете дубину, не направите стрелу и свою хищную силу на жителей этого посёлка.

– Клянусь, – вместе произнесли мы, во мне прибавилось уверенности.

– Защищайте нас от опасных и грозных зверей, врагов, если такие появятся, и заботьтесь обо всех как об отцах своих или детях. А теперь встаньте охотниками.

Когда мы вышли, нашу радость прервал Мёрд. Он подошел тихо со спины, поэтому мы его поздно заметили.

– Действительно теперь охотники?

– Да, – Мидгард развернулся в Мёрду и шагнул к нему, – что тебе, врунишка?

– К тебе, ничего. Меня удивляет, что Ньерду дали знак отличия. Ты только представь эту змею, когда он переродиться. Она же будет крохотная, как черви. Постой, Мидгард. Убери руки.

– Мне не хочется бить тебя снова, – Мидгард отпустил Мёрда. – прекращай говорить оскорбления.

– Хорошо. Последнее. То что вы стали охотниками еще не значит, что вы будете приняты в промысловые группы. Пока Ньёрд не превосходит владением луком и стрелами моего отца, он однозначно в них не попадёт.

– Мы будем охотиться сами, – гордо заявил я.

VIII

Прошло четыре дня. Ведук в посёлке не объявлялся, и его следов никто не обнаружил, словно его и не было, а случившееся в лесу было моим правдоподобным сном. Мне раньше случалось верить в сновидения. Однажды зимой, когда лёд закрепился на реке, но был ещё прозрачным, мы с Мидгардом ходили, словно по воде, и старались увидеть рыб, плавающих у самого дна. Нам было по семь лет, но Мидгард и тогда был достаточно крепкий, нетерпеливый и всегда носил с собой дубину. Ему захотелось поймать рыбу, которая поднялась к поверхности и плавала, не замечая нашего присутствия. Он бил по льду, двумя ударами пуская на холодную гладь воду, но рыба отплывала в сторону и продолжала двигаться медленно у края льда, словно дразня Мидгарда. Я лишь наблюдал, как он изнуренно пытается её поймать. После первого же удара рыба меняла свою траекторию, а Мидгард бежал вперёд делать очередную дырку на её пути.

Он отдалился на десять шагов, но я не стал подходить, зная, что извилистая дорога всё равно вернёт его назад. Моргнул и потому не заметил, как в одно мгновение друг ушёл под лёд, видимо, провалившись в дыру, которую он сделал своими же руками. Я бросился к этому месту, но не обнаружил Мидгарда. Течение реки всегда выглядело спокойным, но отец говорил, что есть ещё подводные скрытые потоки. Выпрямившись, я постарался прислушаться к звукам. Мидгард застучал по льду за моей спиной. Его лицо сквозь твёрдую пелену казалось бледным. Топнув ногой, я быстро осознал свою бесполезность и бросился в посёлок на помощь к отцу. Я вбежал в шалаш, взволнованно и тяжело дыша. Глаза неустанно бегали, а непослушное тело судорожно тряслось. Не сумев ничего объяснить, я схватил отца за руки и потянул за собой к реке, но сдвинуть его с места было не так просто. Он выглядел удивлённым и просил меня успокоиться. Но можно ли было взять себя в руки в подобной ситуации? Наконец, отец развернул меня и схватил обеими руками за плечи.

– Посмотри на меня, Ньёрд.

Я видел, как губы отца шевелились, но я не слышал его слов, продолжая вырываться. Моя щека вспыхнула и ощутила жар на коже, а я даже не заметил, отчего. Я посмотрел на отца и, поняв, что провозился уже слишком долго, сдался.

– Ньёрд, ты слышишь меня?

– Да. Мидгард… Там Мидгард.

– Ньёрд, ты только что спал. Тебе приснился страшный сон?

– Это был не сон. – Из моих глаз полились слёзы. Говорить становилось тяжелей. – Мидгард утонул в реке.

– С ним всё в порядке. Выйди из шалаша. Солнца ещё нет.

Кажется, я выбился из сил и потому заснул прямо на руках отца. Утром, веря, что всё это было на самом деле, я не хотел тренироваться и с мокрыми глазами лежал в шалаше. Отец сам привёл Мидгарда.

Может, и в данный момент мне всё приснилось? Я устал задавать себе этот вопрос, и уже окончательно смирился, что это был сон, но стоило опустить глаза на грудь, как я находил змея, жаждущего выпрыгнуть из неё, и снова появлялись сомнения.

Я взял стрелу с каменным наконечником, и с луком в руке вышел попробовать запустить её между деревьями, как учил отец. Было раннее утро. Солнце ещё не грело, и от прохлады по коже пробежали мурашки. Кажется, все ещё спали, а потому на поляне не было слышно ни единого звука. Неуверенный в том, что у меня получится, я держал тетиву натянутой долго. Руки начали слегка подёргиваться. Траектория, по которой должна пролететь стрела, описывала стоящее пугало, разве что издали напоминающее человека, и продолжалась к лесу. Этот маневр еще ни разу не получался. Отец его проделывал с такой лёгкостью, что не давал никакого шанса повторить или запомнить движения. Я поднял локоть, ослабил кисть. Пальцы отпустили хвостовик у самой щеки, но серое оперение стрелы, не повинуясь моим желаниям, красовалось в центре пугала. Звук приближающихся шагов остановил моё намерение выругаться. Я огляделся и увидел отца. Он возвращался с ночного дозора – его только что сменил следующий охотник. Охранять посёлок решили в шатре в тот же день, когда я получил знак отличия. Поочерёдно меняясь, мужчины ходили по краю леса с зажжёнными факелами и следили за тем, чтобы ведук или подобное ему животное не пробралось в посёлок незамеченным. Увидев отца, я, наконец, убедился, что это всё не приснилось.

– Ньёрд, ты уже встал? Я рассчитывал застать тебя ещё спящим. – Он взглянул на мою стрелу. – Ты долго целишься – я тебе уже много раз об этом говорил. А теперь я иду спать.

Отец прошёл в шалаш. Постояв немного, я вспомнил, что у меня полно вопросов, и проследовал за ним.

Мой отец уже лежал на боку, отвернувшись к стене, когда я вошёл в шалаш. Медленно подойдя, я легко покачал его за плечо, отчего он повернулся ко мне с вопрошающим взглядом – такой я видел у него нечасто.

– Я хотел спросить, – выпалил быстро я, слегка запинаясь, чтоб не заставлять его ждать. – Почему Ачьюта начал охоту на ведука? Из-за их сердец, которые придавали силу?

Губы отца изобразили небрежную улыбку, а глаза приняли прежний привычный вид. Он перевернулся ко мне и приподнялся на локте, догадываясь, что разговор может быть долгим.

– А что ты знаешь об Ачьюте?

– Бхаргава рассказывал о нём. Великий вождь и лучший охотник, что защищал наш посёлок от нападений других племён, а когда его терпение иссякло, он обрушил на них свой гнев и уничтожил все враждебные племена.

– Эх, Ньёрд, это всё детские сказки. Кажется, тебе пора узнать всю историю нашего племени. – Отец выпрямился, сел на лежанке и протяжно зевнул. – Я постараюсь быть кратким. Эту историю рассказал мне мой отец, а ему – его. Да, Ачьюта был лучшим охотником, став им намного раньше, чем все – в возрасте десяти лет. Меткий стрелок, крепкий не по годам и сильный, он заслуженно занял место в отряде. Ачьюта был настолько бесстрашный и смелый, что занимался охотой в одиночку, принося в посёлок медведей и взрослых оленей. Поэтому никто не удивился, когда он в четырнадцать лет занял место увядающего вождя.

На посёлок в тот непростой период нападали, но он отбивался около десяти раз, а когда Ачьюта был провозглашён вождём – ещё дважды. Он не стал ждать следующего нападения и решил сам напасть на ближайший посёлок, который оказался немного меньше их собственного племени. Звалось оно иначе, чем ныне— племя Тура. Всем отрядом – мужчин в нём было немного – он напал на соседнее поселение. И своим искусством скрытой стрельбы из лука смог напугать жителей настолько, что вождь сам вышел сдаваться. Тогда Ачьюте было пятнадцать. Чтоб продолжить воевать, вождь предложил мужчинам примкнуть к нему, а те, кто отказывался, погибали.

Отец остановился, видимо, что-то обдумывая.

– А что было дальше? Мы ведь не дошли ещё до ведука. – Я сгорал от нетерпения услышать продолжение истории, но отец продолжал молчать.

– Что ты знаешь о Дне племени? – Наконец продолжил он.

– Только то, что последний был шесть лет назад, а Мидгард рассказывал – он проводится каждые семь лет.

– Тогда, если хочешь услышать историю до конца, то ты должен молчать, а вопросы, которые тебя начнут терзать, пока льются слова рассказа, задашь позже.

– Хорошо. – Я согласился быстро.

– Так вот. Те мужчины, которые присоединялись к Ачьюте, должны были доказать свою преданность, а для этого вождь просил их принести в жертву собственных жён или сестёр. Жестокое испытание позволяло, как считал Ачьюта, избавить новых людей от старых связей и прошлого дома, сделав их безжалостными воинами.

Вот о чём говорил отец. Из его рассказа я услышал новые незнакомые слова, такие как жена и сёстры, но перебивать не стал, вспомнив, о чём он просил.

– Мало мужчин присоединилось к Ачьюте. Многие не смогли выполнить приказ и были убиты. Захваченных женщин оказалось больше, чем мужчин, которые решили присоединиться. Тогда в посёлке Ачьюты ещё были истинные дочери племени Тура, поэтому он оставлял только тех женщин из поверженных поселений, которых выбирали названные охотники. Остальных они убивали или оставляли без защиты одних на пепелище их родных шалашей. Для мужчин, которые решали к ним присоединиться, Ачьюта установил строгие правила – не приближаться к женщинам его племён, чтобы не допускать смешения крови. Он считал их слабыми, а его народ должен быть сильным.

Войско вождя росло с каждым захваченным посёлком, как и росло количество убийств, в особенности женщин. Поэтому Ачьюта предстал перед Создателем леса и всего живого, как говорит прошлое.

У меня снова возникли вопросы. Я знал наизусть историю Бхаргавы и хорошо помнил её строки «И предстало перед Создателем трое мужчин». Поэтому я хотел спросить, кто же те двое, которые были тогда с Ачьютой. Но снова промолчал, не желая перебивать отца.

– Больше ни у тебя, ни у твоих преданных охотников не родится женщина, пока ты не найдёшь способ убить личный страх. Так звучал приговор Ачьюты за его многочисленные убийства. Поначалу он даже не счёл это наказанием, радуясь быстрому росту войска. Однако через несколько лет вождь убедился, что в посёлке рождаются только мальчики, и он понял, как скоро чистый род может исчезнуть совсем. Женщин племени Тура становилось меньше, и у него не осталось выбора, кроме как разрешить смешение крови. Через несколько лет, когда Ачьюта заметил, что женщин вновь становится меньше, чем мужчин, чтобы остановить вымирание племени, он прекратил всякие войны.

Больше никаких решений этой проблемы в голову Ачьюты не приходило. Бесстрашный вождь принялся за поиски своего страха. Его попытки достигали безумия. Он мог проводить недели в лесу в поисках зверя, которого начнёт опасаться. Ачьюта влезал на рослые кудрявые деревья в поисках страха высоты. Прошли годы, прежде чем безумный мужчина столкнулся с ведуком. Огромный и грозный зверь не то чтобы внушал безумный страх в Ачьюту. Скорее, он считал ведука в душе опасным зверем, и поэтому вождь решил ухватиться за эту соломинку. Не сумев при первой встрече убить хитрого зверя, он собрал небольшой отряд охотников на поиски. Из десяти лучших после схватки уцелело только двое. Ачьюта вырезал сердце из мёртвого животного и в знак победы съел его сырым. Так началось преследование ведуков. А легенда о том, что сердце добавляет силы, возникла уже после смерти Ачьюты. Теперь можешь задавать свои вопросы.