Дервиш. История вторая Октябрь

Или история с Ириной, его подругой. Во время их поездки в Якутию она исчезла, и Саша вернулся оттуда в одиночестве. Всё, что мы знали, было покрыто мраком, и сам Саша запретил когда-либо обсуждать это. Я всегда чувствовал, что за его внешней уверенностью скрывается нечто большее. Казалось, что он связан с чем-то мистическим, потусторонним. Иногда его поведение, странные способности и недомолвки заставляли меня сомневаться в том, что я действительно знаю его.

Я спрятал пояс обратно в рюкзак и отправился спать.

Глава 6

Спустя час на телефон Александра пришла СМС с загадочным адресом и подписью "М". Он сонно нахмурился, прочитав сообщение, затем удивлённо приподнял бровь.

– Заброшенный госпиталь… – с трудом выдавил Саша, уставшим голосом. – Странное место. Я был там однажды. Местные говорят, что там водятся призраки и нечисть. В прошлый раз мы ничего не нашли, но ощущение, что что-то наблюдало за нами, не покидало меня.

Не выспавшиеся и сбитые с толку, мы вяло собирались, пока время не начало странно ускоряться, словно само место уже манило нас. Через десять минут мы, толком не соображая, как оказались там, уже сидели в такси, глядя в окно. Мозг с трудом обрабатывал реальность, но тревожное предчувствие окутывало нас с каждым километром, приближая к месту.

– Доброго дня! – с энтузиазмом воскликнул Митчелл, стоя у главного входа старого госпиталя. Его голос прозвучал неожиданно громко на фоне тихого и заброшенного места. – Как приятно, что вы поторопились и были так учтивы, приехав так быстро.

– Где девушка? – спросил я, ощутив, как в груди нарастает беспокойство. – Мы привезли вам пояс.

Я поднял руку с рюкзаком, собираясь достать реликвию, но Митчелла поднял ладонь, жестом призывая меня остановиться.

– Не здесь, Октябрь, – с усмешкой сказал он. – Что за спешка? Пройдемте внутрь.

Он кивнул в сторону открытых дверей, приглашая нас войти. Мы последовали за ним, шаг за шагом погружаясь в мрачные коридоры заброшенного здания. Внешне все казалось обычным – вокруг госпиталя виднелись следы активности бездомных, наркоманов и других антисоциальных личностей. Местами было видно, как здание деградировало под воздействием времени и людей: граффити на стенах, выбитые окна и мусор повсюду.

Внутри царил хаос, как будто его покинули в спешке, напуганные чем-то неведомым. Ощущение тревоги и клаустрофобии росло с каждым шагом. Мебель была перевернута, бумаги и остатки оборудования валялись на полу, потолочные фанеры свисали на остатках гвоздей, обнажая перекрытия. Казалось, что воздух здесь пропитан запустением и страхом.

Мы прошли через приемное отделение, где когда-то, возможно, кипела жизнь, и направились к массивной двери, ведущей в подвал. Альбинос, не теряя уверенности, изящно маневрировал среди завалов, не сбавляя шага, словно знал каждую деталь этого места.

Спустившись по крутой лестнице, мы попали в запутанный лабиринт коридоров. Темнота сдавливала, и только редкий скрип под нашими ногами нарушал тишину. Внезапно, через минуту хождения по узким, угрюмым переходам, мы вошли в просторный зал. Яркий свет прожекторов ослепил на мгновение, как будто мы неожиданно оказались на сцене.

Кто-то явно подготовил это место заранее: мусор был убран, полы вычищены, и холл был залит ярким, холодным светом. Всё выглядело слишком аккуратным, что только усиливало тревогу. Здесь что-то было не так, и это ощущение преследовало меня с первой минуты нашего прибытия

По периметру зала стояли высокие зеркала, их холодные поверхности образовывали замысловатую фигуру, напоминающую шестигранник. На их гранях отражались слабые блики света, создавая странное чувство, будто зеркала хранят в себе что-то большее, чем простое отражение. В самом центре комнаты находился небольшой резной столик, выполненный в восточном стиле, его тонкие узоры казались древними и таинственными.

– Что это за представление? – громко спросил я, стараясь подавить растущее волнение. – Что здесь происходит?

Митчелл, альбинос с мягкой, почти нежной улыбкой, ответил с той же безмятежностью, что и раньше:

– О, ничего страшного. Мой босс очень эксцентричен и обожает подобные шоу.

– Ладно, – я начал злиться. – Забирайте пояс и отпустите девушку. Где она?

Митчелл щелкнул пальцами, и из глубины тёмного зала показалась женская фигура. Когда она приблизилась и вышла на свет, моё сердце на мгновение замерло – это была Малика.

– Как видите, она в порядке, – сказал альбинос, слегка склонив голову в знак спокойствия. – Теперь прошу вас пройти к столику.

Он указал на центр композиции, и я, настороженно оглядываясь, шагнул вперёд. Зеркала по краям зала, как будто наблюдая за мной, начали показывать странные вещи. Я увидел своё отражение со всех сторон – зеркала не оставляли ни одного уголка в тени. Но, краем глаза, я заметил что-то странное: в тех местах, где должны были отражаться мои спутники – Александр и Малика – в зеркалах появлялись силуэты существ. Эти фигуры были гуманоидными, но с изломанными чертами, и когда я пытался сосредоточиться на них, они вновь становились отражениями Малики и Александра.

Я медленно подошёл к столику и осторожно положил рюкзак. Достав пояс, я собирался положить его на резную поверхность, но Митчелл снова вмешался:

– Не торопитесь, – сказал он, и его голос прозвучал уже серьёзнее. – Примерьте пояс. Мне нужно кое-что проверить.

Моя тревога усилилась. Я вспомнил те странные ощущения, которые испытывал всякий раз, когда касался этого артефакта. Что-то было не так. Но, посомневавшись и осознав, что другого выбора нет, я рискнул.

Когда я застегнул пояс, замок щёлкнул, словно замыкая нечто большее, чем просто механизм. В ту же секунду зал наполнился странным гортанным пением, словно из глубины веков. Мрак окутал меня, и на мгновение я потерял связь с реальностью. Открыв глаза, я стоял на обширной восточной площади, окружённой старинными зданиями. Я чувствовал, как этот новый мир затягивает меня, погружая в неведомую реальность.

Я стоял в центре странной, незнакомой площади, но чувствовал, что это не реальность, к которой я привык. Воздух был густым, почти ощутимым на ощупь, и он вибрировал странным шепотом, словно древние силы разговаривали за моей спиной. Камни под ногами казались реальными, но в то же время я ощущал их зыбкость, как будто этот мир существовал на границе сна и яви. Всё вокруг было необычно чётким, но в то же время неуловимым, словно видимым через пелену.

В моих руках пылал огнём ятаган. Лезвие светилось, как живой огонь, освещая странные тени вокруг. Вокруг меня лежали тела тёмных существ – их формы с трудом удерживались в этом странном пространстве, медленно распадаясь и растворяясь в чёрную дымку. Эти существа были будто вырваны из самых глубоких уголков моего разума – порождения тьмы, которая не принадлежала нашему миру. Но, несмотря на их уродливость и ужас, я знал, что это не просто сон. Я чувствовал их реальность здесь, в астрале.

Только что закончилась битва – жестокая, неумолимая, но я вышел победителем. Тела исчезали, оставляя после себя лишь затихающие вихри тени. В этот момент я осознал, что нахожусь не просто в другом месте – я был перенесён в астральную реальность. Здесь всё было одновременно знакомо и чуждо. Пространство вокруг казалось бесконечным, стены древних зданий вдалеке были лишь миражом, создающим иллюзию границ. Это была искажённая версия мира, который я знал, но его энергия пульсировала по-другому, завораживающе и непредсказуемо.

Стряхнув пламя с ятагана, я медленно вложил его в ножны. Я почувствовал, как его энергия притихла, но не исчезла полностью, словно ожидала следующего вызова. Площадь опустела, но воздух был наполнен необъяснимой силой, будто сам астрал наблюдал за мной, оценивая каждое движение.

Здесь, в этом мире, всё было одновременно и реальным, и иллюзорным. Я осознавал, что это пространство было связано с моими мыслями, чувствами и тем, что я принёс сюда. Это было место, где границы между возможным и невозможным стирались. И хотя бой закончился, чувство, что этот мир скрывает за собой нечто большее, не покидало меня. Я знал, что впереди ещё ждёт нечто более значительное.

Я осознал, что это были воспоминания из какой-то другой жизни. Это чувство было настолько глубоким и родным, что казалось, будто я внезапно вспомнил что-то давно забытое. Внутри меня пробудилось понимание, что эти образы и ощущения – часть чего-то большего, чего-то, что я потерял, но всегда носил в себе.

Я вновь оказался среди зеркал. Из зеркала напротив на меня смотрел я, но в облике дервиша. Одежда моя была простой, но исполненной глубокой символики. Пояс на талии сиял мягким, почти неземным светом. В руках я держал походный посох, как символ странствия и поисков истины, и бурдюк с водой – символ жизни и выносливости. На поясе висел ятаган в резных ножнах, воплощая не просто оружие, а мою готовность встать на защиту праведного пути. На голове покоился тюрбан, как знак мудрости и внутренней силы. Лицо моё было уставшим, а в глазах пылал огонь – огонь боёв с нечистью, противостояния злу и хаосу.

Я медленно повернул голову и увидел себя в другом зеркале. Там стоял римский легионер, облачённый в полный доспех. Его мускулистое тело было защищено бронёй, а на груди сверкал тот же пояс, который был на мне, как символ единства всех моих воплощений. В его руках крепко сжимался гладиус – короткий меч, олицетворявший дисциплину, порядок и железную волю империи. Этот воин не просто сражался за свою страну – он был носителем закона и порядка, защитником цивилизации.

В следующем зеркале отразился рыцарь-тамплиер, стоящий с поднятым щитом и мечом. Белый плащ с красным крестом развевался на ветру. Этот образ символизировал борьбу за высшую истину, защиту духовных идеалов и священных ценностей. Пояс, сиявший на нём, говорил о том, что он был не просто воином, но избранным защитником баланса между земным и небесным.

Ещё одно отражение явило мне янычара – воина Османской империи. Его крепкая фигура и тёмные глаза отражали силу и безоговорочную преданность долгу. В руках его был длинный ятаган, а пояс, всё так же сиявший на его талии, соединял это воплощение с остальными. Это был воин, не знающий сомнений, способный вершить правосудие холодной рукой, но с твёрдой уверенностью в своей миссии.

Затем я увидел японского самурая. Его лёгкая броня блестела, катана висела на поясе, а взгляд выражал непоколебимую честь и готовность умереть за идеалы своего клана. Его меч был символом не только войны, но и долга, а пояс на талии связывал его с другими воплощениями, подчёркивая его роль в мировом балансе.

Последним отражением был викинг – воин, стоявший с боевым топором в руках и в шлеме с рогами. Его глаза выражали бесстрашие и волю к победе, но это было не дикое варварство, а осознанная сила, направленная на поддержание порядка в своём мире. Пояс на нём говорил о том, что даже в самых диких и хаотичных обстоятельствах можно найти баланс.

И тогда я понял, кем я был всё это время. Все эти воплощения – это я, в разные эпохи, в разных культурах, но всегда с одной целью: поддерживать равновесие между светом и тьмой. Я – «Серый», находящийся между полюсами добра и зла, не принадлежащий ни одному из них. Я – судья, который решает, когда свету нужно усилиться, а тьме – отступить, и наоборот. Моя задача – сохранять баланс, не позволяя ни одной стороне одержать окончательную победу.

Я – олицетворение порядка. Не хаоса света, который стремится поглотить всё своим сиянием, и не дикости тьмы, которая стремится всё затмить. Я – тот, кто карает чрезмерные отклонения, кто восстанавливает гармонию в мире. Я – карающая длань, выполняющая волю вселенной, чтобы поддерживать её баланс. Без меня мир бы погрузился либо в ослепительный хаос, либо в абсолютную тьму. Я несу ответственность за равновесие, и это моя вечная ноша

Внезапно воздух передо мной заискрился, и я увидел злорадно скалящееся лицо Митчелла. Его глаза сверкали холодной жестокостью, а в руке блеснул кинжал. Одним быстрым движением он вонзил его в мое тело до самой рукоятки. Однако вместо крови из раны начала вытекать тонкая, мерцающая струйка энергии, словно моя сущность покидала меня.

Мир моргнул, и я ощутил резкое изменение – напротив меня стоял Альбинос с холодной улыбкой и ножом в руках. Его взгляд выражал торжество, как будто он наконец добился долгожданной победы. Я машинально оглядел своё тело в поисках раны, но не нашёл ничего. Удар ножа, который он нанёс, казался иллюзией, но чувство угрозы было слишком реальным.

– Я вижу, ты осознал себя, «Серый» дервиш, – ехидно произнёс Митчел. – Это хорошо. Но я спешу тебя разочаровать.

Он поднял нож, демонстрируя его. Лезвие трёхгранного оружия блестело зловещим светом, а на рукояти была вырезана голова демонического бога, чьи глаза казались оскаленными.

– Это Пхурба, – пафосно заявил он, медленно облизывая губы. – Терзатель душ. Я проткнул не твоё тело, а твою энергию. Теперь она постепенно утекает в него.

Моё сознание пыталось ухватить суть происходящего. Я не чувствовал боли, но понимал, что время против меня.

– Зачем ты это сделал, «тёмный»? – с усилием произнёс я, собирая мысли в кулак. – Чего ты добиваешься?

Митчел склонил голову набок, его глаза сверкнули ледяной усмешкой. Он шагнул ближе, как хищник, который наслаждается игрой со своей жертвой.

– С каждой секундой уходит часть твоей души, – начал он с лёгкой насмешкой. – Это знак того, что твоё время здесь заканчивается. И знаешь, у тебя впереди ещё много дел, которые ты должен выполнить… для нас.

Он начал медленно кружить вокруг меня, как хищник, изучающий добычу. Я ощущал его присутствие, каждый его шаг отдавался в моём сознании, как барабанный удар.

– Тебе нужно кое-что для нас найти, – продолжал он, его голос становился всё более зловещим. – Нужно собрать все части атрибутов дервиша, которые были разбросаны другими «серыми» по этому региону. Мы нашли лишь пояс. Но их всего семь.

Он остановился прямо передо мной и впился в мои глаза ледяным взглядом, его лицо оказалось слишком близко. Я почувствовал, как от него исходит холод.

– Ты найдёшь их все и принесёшь нам, – его улыбка стала ещё шире, почти безумной. – Иначе этот нож высосет всю твою энергию. Ты умрёшь, не оставив шанса на возрождение.

Он отступил на шаг, будто предоставляя мне время осмыслить его слова. Каждая секунда наполнялась всё большим чувством неотвратимой угрозы.

Мир замер. Я стоял, чувствуя, как что-то медленно ускользает изнутри. В голове звенела мысль – это не просто угроза, это реальность. Пхурба, этот зловещий нож, был впаян в мою сущность, и с каждым мгновением я терял часть себя. Я был «Серым» – хранителем равновесия, судьёй, но сейчас я чувствовал, как моя сила утекает, оставляя меня беспомощным перед лицом надвигающейся гибели.

Митчелл всё ещё стоял напротив, его глаза горели холодным торжеством. Он знал, что сделал, и наслаждался моей внутренней борьбой.

– Так что ты выберешь, дервиш? – спросил он тихо, но его слова резонировали, как гром. – Тебе некуда деваться. У тебя нет времени на сомнения.

Я смотрел на него, чувствуя, как холод его слов проникает в моё сердце. Смерть, бесславная и полная потери всего – этого я не мог допустить. Но неужели я готов подчиниться «тёмным»? Найти эти артефакты для них? Соглашаясь на это, я по сути подписываю пакт с силами, против которых всегда стоял. Но есть ли у меня другой выход? Нож будто впивался всё глубже, и я осознал, что на кону не только моя жизнь, но и сам баланс.

Моё дыхание участилось. С каждой секундой моё внутреннее пламя угасало. Я чувствовал, как что-то древнее внутри меня требует решения.

– Хорошо, – наконец, выдавил я, опуская голову. – Я сделаю это. Я найду атрибуты.

Митчелл медленно наклонил голову, его губы тронула хитрая улыбка.

– Мудрое решение, дервиш. Очень мудрое, – его голос был пропитан ядом удовольствия.

Я понимал, что теперь моя жизнь связана с этой тёмной миссией, и неважно, какие будут последствия. Я должен буду пройти этот путь. Но в глубине души я знал одно: как только я выполню свою часть сделки, придёт время свести счёты с теми, кто думает, что может управлять мной. Моя душа ещё не окончательно потеряна.

Митчелл повернулся и отошел в сторону, оставив меня в тишине среди зеркал. Я стоял растерянный, но внутри меня что-то проснулось. Я был не просто пешкой. Я – «Серый». И даже если я соглашаюсь, это ещё не конец.

Я услышал издевательский голос Митчелла: – Тебе будет полезна компания той, которую ты спас. Она в этом шарит.

Глава 7

Я смотрел на Малику, некогда бывшую для меня воплощением таинства и очарования, а теперь вызывавшую лишь ненависть. Она сидела тихо, словно превратилась в тень самой себя. Глаза её больше не сияли загадками, как раньше, а были полны раскаяния и чего-то еще – страха, возможно? Трудно было поверить, что когда-то я боготворил её. Она казалась мне недосягаемой, носительницей тайн, которые я хотел разгадать, а теперь её загадки вызывали лишь раздражение.

Александр бродил по офису, его неспешные шаги и глотки горячего кофе были единственными звуками в комнате. Я посмотрел на него лишь мельком, продолжая сосредоточенно наблюдать за Маликой.

– Кто ты такая? – слова сорвались с моих губ резко, без церемоний, нарушая всю нашу прошлую динамику. Когда-то я мог бы задать этот вопрос с благоговением, но теперь в моем голосе были только злость и разочарование. – Я понимаю, этот белесый сделал меня “серым”, но ты… – я замер на мгновение, оценивая её реакцию. – Ты – ключевая фигура в этой игре. Так может, наконец, объяснишь, зачем вам это? И как ты можешь мне помочь?

Малика не сразу ответила. Её глаза, которые раньше гипнотизировали меня, теперь потупились, избегая моего взгляда. В её голосе слышалась усталость, но была в нём и решимость, которую я раньше не замечал:

– Пояс… – сказала она тихо, едва слышно. – Я знаю про него всё. И про остальные атрибуты дервиша тоже.

– Закрой глаза, – её голос был тихим, почти гипнотическим. – Сосредоточь внимание на точке между бровей. Это место, где находится твой третий глаз. Для того чтобы активировать его, нажми языком на нёбо.Я посмотрел на пояс, который так и не снял после инициации. Проведя пальцем по его узорам, я перевёл взгляд на Малику. – И что ты о нём знаешь? – спросил я, чувствуя, что она что-то скрывает. – Я знаю, как ты можешь его активировать и открыть с его помощью третий глаз, – ответила она, её глаза блестели, словно она говорила о чём-то сокровенном. – Открыть третий глаз? – удивился я. – Разве я уже не был в астрале? – Ты был скорее в своих воспоминаниях, – пояснила она. – Это образы прошлых воплощений. Они помогают осознать свою суть и силу, но не открывают доступ к истинному знанию. – Хорошо, тогда помоги мне, – сказал я с ноткой нетерпения. – Для начала тебе нужно сосредоточиться на себе, – Малика встала и подошла ко мне ближе. – Ты знаешь, как работает медитация? Как почувствовать шишковидную железу? – Нет, – признался я. – В теории понимаю, но на практике не пробовал. – Дыши глубоко, – продолжала она. – С каждым вдохом представляй, как энергия поднимается от основания позвоночника, достигая макушки. Задержи дыхание перед каждым выдохом, направляя поток энергии к области третьего глаза. Почувствуй, как шишковидная железа начинает активизироваться.Она мягко усадила меня на пол, сама села напротив. Я закрыл глаза и начал следовать её инструкциям. Сначала мне было трудно сосредоточиться, но по мере того, как дыхание становилось более ритмичным, я ощущал, как лёгкое покалывание зарождается в области между бровями. С каждой задержкой дыхания оно усиливалось, словно там что-то просыпалось.

– Не останавливайся, – услышал я её голос, но он звучал уже откуда-то издалека, словно она говорила внутри моего сознания. – Продолжай дышать и сосредотачивать энергию на шишковидной железе. Ты близок к тому, чтобы открыть третий глаз и увидеть то, что скрыто от обычного зрения.

Тепло разливалось по моему телу, и я начал чувствовать, как мир вокруг меня изменяется, становясь более ярким и прозрачным, как будто я стоял на пороге между двумя реальностями.

С каждым вдохом покалывание в области третьего глаза становилось всё сильнее, как будто в этом месте начиналась новая жизнь. Пространство вокруг меня изменялось: свет и тени смешивались, а звуки стали приглушёнными, словно я погружался в иное измерение.

Я чувствовал, как пояс на моём теле становился всё теплее. Неожиданно, рисунок на нём – узор в форме яйца – начал пульсировать в такт моему дыханию. Это привлекло моё внимание, и я на мгновение потерял концентрацию на третьем глазе.

– Сосредоточься, – голос Малики стал серьёзным. – Этот пояс не просто украшение. Он связан с твоими энергетическими центрами. Рисунок яйца – это символ зарождения новой энергии, оно связано с чакрой, расположенной на уровне пояса. Энергия от третьего глаза должна теперь пройти через пояс и активировать эту чакру.

Я открыл глаза, не в силах удержать любопытство. Пояс светился мягким, почти незаметным светом, а узор яйца, словно живой, медленно менял форму, наполняясь светом и энергией, которую я ощущал своим телом.

– Что происходит? – спросил я, поражённый увиденным.

– Это чакра свадхистана, – объяснила Малика, не сводя с меня глаз. – Она хранит твою силу, твою креативную и жизненную энергию. Рисунок яйца – символ её потенциала. Когда ты активируешь третий глаз, энергия должна пройти по всем чакрам, и сейчас она движется вниз, к поясу, чтобы открыть этот энергетический центр.

Я вновь закрыл глаза, сосредоточившись на дыхании, как она и учила. Теперь я чувствовал, как энергия, начавшись в области третьего глаза, плавно спускалась по позвоночнику, проходя через сердечную и солнечную чакры, пока не достигла пояса. Там, в месте, где находился рисунок яйца, возникло ощущение тепла и давления, словно энергия пробивалась сквозь барьер.

– Представь, что энергия, исходящая из третьего глаза, окутывает рисунок яйца, – продолжила Малика. – Ты должен мысленно объединить их, связать их потенциал. Яйцо – это зародыш силы, а третий глаз – источник осознания. Когда они соединяются, ты получаешь доступ к новой глубине своей энергии.

Я начал визуализировать, как поток света из моего третьего глаза опускается вниз и мягко обволакивает узор яйца на поясе. Сначала это казалось сложным – удерживать концентрацию на обоих энергетических центрах сразу, но с каждым вдохом и выдохом связь становилась более ощутимой. В какой-то момент я почувствовал, как узор на поясе начал "дышать" в такт с моим дыханием, и энергия, исходившая из него, вернулась ко мне, поднимаясь по позвоночнику.

Внезапно я ощутил вспышку света внутри себя, словно две энергии, одна – от третьего глаза, другая – от чакры на уровне пояса, соединились в единый поток. Тело заполнила мощная волна тепла, а перед внутренним взором открылся рисунок с пояса.

Это была объёмная проекция рисунка яйца. Трёхмерная карта медленно развернулась передо мной, открывая свою сложную структуру. В центре этой карты находилось нечто, напоминающее желток, но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это наша Земля. Она казалась живой: на её поверхности кипела жизнь, города сверкали огнями, как огни праздников, свидетельствуя о бурной деятельности людей.

Под желтком, в нижней части карты, темнела плотная, мрачная субстанция, из которой пробивалась некая тёмная жизнь. Время от времени вспыхивали огненные всполохи, и среди тусклых огоньков угадывались очертания тёмных городов. Из этой субстанции к Земле поднимались тяжёлые волны, образованные темными существами – демонами, суккубами и бесами, которые стремились прорваться сквозь светящуюся оболочку, окружавшую Землю. В некоторых местах им удавалось пробить эту защиту, и тёмные сущности проникали внутрь, сея хаос.

В верхней части яйца сиял яркий свет, в котором можно было различить самые удивительные и прекрасные пейзажи, которые только можно себе представить. От Земли вверх тянулась светлая волна, устремляясь к свету на вершине яйца, словно сама планета стремилась к высшему, чистому бытию, противопоставляя себя тёмной субстанции

– Ты сделал это, – прошептала Малика, её голос звучал теперь как эхо в моей голове. – Ты активировал связь между третьим глазом и свадхистаной. Теперь ты можешь использовать эту силу для поиска других артефактов.

– Ты про эту проекцию? – спросил я, оглядываясь на неё. Увидев Малику через астральное зрение, я был поражён её обликом. Её волосы будто полыхали огнём, а кожа слегка светилась красноватым сиянием. Черты лица казались нестабильными, словно всё время пытались измениться, расплываясь.

Я перевёл взгляд на Александра. Он тоже выглядел нереальным: от него исходило тёмное, густое мрачное свечение, сквозь которое пробивался яркий свет. Его лицо, как и у Малики, казалось постоянно изменчивым, словно кто-то пытался стереть его границы и нарисовать заново.