Дом ненужных оборотней

– Мать на звонки не отвечает, возможно, игнорирует. Могли меня ещё обнулить, я же не звонила ей никогда? Хотя гудки идут, – ответила Лунара без утайки.

– Завтра попробуй, если не получится, позвонишь с моего.

Лунара углубилась в чтение домашнего задания, но мысли мешали учиться. Она анализировала всё и теперь понимала, почему так и не смогла завести кучу друзей, в отличие от остальных. Лисы с волками плохо уживаются. Сотрудничают в плане экономики и политики, граничат территориями. Вот только волки считают лис хитрожопыми. Даже поговорка есть: где побывала лиса, там выгоду для себя не ищи.

Граница с Лиором проходила океаном. Если захочешь побывать в этой стране, то можно выбрать самолёт или теплоход. Как же так получилось, что она полукровка? Мать навестила её лишь раз, она утверждала, что вышла замуж за волка по причине беременности. Отец был полукровкой? Но тогда Лунара получила бы малую долю лисьей крови.

Девушка взяла свой планшет и залезла в личное дело. Пришлось посмотреть самое начало медицинской карты. Там была пометка, что мать сдала её в дом в возрасте трёх дней. Рожала она в какой-то частной клинике. В ней же ей присвоили гендер омега и этническое происхождение – волк. Лунара пролистала дальше. Ни на одном медосмотре у неё не брали кровь на этнос. Это делают только те, кто хочет знать, были ли в роду смеси. Анализ дорогой и всегда платный.

Теоретически из-за того, что вторая ипостась у них – человек, то женщины могли родить от любого мужчины. Другое дело, что такие случаи происходили крайне редко. Оборотни во время гона обычно спят со своими этносами, но зачать женщина может в любое время.

В учебнике по анатомии писали вскользь, что разные этносы не живут как пара, но могут быть любовниками.

Лунара понимала: чем дальше она размышляет, тем больше появляется вопросов. Ясно только одно: её этнос записали со слов матери. Никто и предположить не мог, что это не так. Когда в полгода она обернулась и выдала себя, государство тупо отказалось делать дорогой анализ и перепроверять слова матери. Есть ещё вероятность, что до трёх лет она не выглядела как лиса. Завтра она непременно дозвонится до матери и всё узнает.

С такими мыслями Лунара легла спать, а проснулась оттого, что ей было холодно. Поднялась температура, о которой говорил доктор. Лисао даже зубами застучала, так её трясло и лихорадило.

– Замёрзла? – сонно спросил Ярко. – Иди ко мне, я тебя согрею.

Парень откинул одеяло, приглашая залезть к нему в кровать. Лунара глянула на него злобно.

– Пошёл в задницу, Ярко.

– Дурная, я же тебя не для секса зову. Просто вдвоём будет теплее. Ладно, сам к тебе иду.

Ярко поднялся с кровати, сомнений не осталось, лисице нужно помочь. Лунару колотило от температуры, она дрожала, лоб покрылся испариной, и рыжие волоски прилипли к нему. Не слушая протесты и слабые трепыхания девушки, Ярко забрался к ней под одеяло и обнял.

Лисао сейчас была не в самом хорошем виде, но как же приятно её обнимать, вдыхать ни с чем не сравнимый аромат тела.

Ярко слегка наклонился и понюхал шею Лунары сзади. Лиса слегка дёрнулась.

– Эй, ты чего там творишь? Там же железа для метки, – возмутилась Лунара.

– Не бойся, кусать не стану. Просто ты вкусно пахнешь. Да не дёргайся ты, грейся. Видишь, уже не так дрожишь, как раньше.

– Ты действительно тёплый, я бы даже сказала горячий. Странно, тело альфы становится горячее, когда он пытается вылечить свою пару. В других случаях это не работает, так в учебнике анатомии…

Лунара недоговорила, пригревшись, она уснула. Ярко её слова будто под дых ударили. Так вот кто его солнечная пара? Рыжая, как солнце, полукровка. Вот почему он с первого взгляда захотел эту девушку себе. Даже совесть быстро мучить перестала. Душа смирилась мгновенно, что он может желать лисицу.

Ярко уткнулся носом в шевелюру Лунары и тоже уснул. Рядом с парой так сладко спалось.

Проснулся Адгар оттого, что его сильно толкнули. Под дикий рёв: «Свалил с моей кровати!» – он упал на пол.

– Ага, вот она – благодарность от тебя, да? Я её спасал, грел всю ночь и вот такое отношение? – возмутился Ярко.

– Я благодарна тебе за спасение, но нехрен в меня свой член тыкать, – грозно сказала Лунара, садясь на кровати.

– На себя посмотри, ты тоже выглядишь возбуждённой, у тебя соски торчат.

– Вот же хрень! – воскликнула Лунара, осматривая себя.

Раньше возбуждение её не посещало, сказывалось действие той дряни, что им кололи каждый год. Влияние блокаторов пропадает, и она возрождается к полноценной жизни.

Лунара от шока даже прикрыться не удосужилась сразу. Только когда Ярко облизнул губы, она закрыла грудь ладонями.

– Даже не думай, пристал ко мне, как муха.

– Я уже говорил, меня на тебя штырит, и я ничего не могу поделать с этим. Пойду в душ, подрочу на твой светлый образ, – улыбнулся Ярко, вставая.

– Чего?! А по роже! Иди сюда, сволочь! – крикнула Лунара и бросилась вслед за уходящим соседом.

Лисао поймала парня в ванной, схватила за талию одной рукой и прижала к себе. Вторую руку она положила на горло Ярко, слегка придушивая.

– Это на кого ты там дрочить собрался, умник юридический? – спросила девушка гневно.

Ярко неожиданно потëрся о её тело.

– Хочешь – можем переспать, мне, в общем-то, всё равно. Или снова подерёмся? Что мы тогда скажем Кию Коби. Простите, профессор, просто Лунаре было холодно, началась временная лихорадка. Я ей помог, потому что у неё повысилась температура тела, а у меня обнаружился инстинкт спасения пары. Утром мне Лунара за это рожу разбила, – елейным голосом проговорил Адгар.

Девушка отпустила волка и отшатнулась от него в немом ужасе. Этого не должно быть и это не так. Тогда почему температура тела Ярко поднялась настолько, чтобы согреть её? Лунара выпучила глаза и сделала пару шагов назад.

– Это неправда, мы не пара, ты врёшь, – потрясённо произнесла девушка.

– Сама вчера сказала, что спасение активируется только на пару. Волки кого попало лечить не будут. И вот тебе из того же учебника анатомии, который ты вчера цитировала. Иногда доля мозга, отвечающая за пару, бывает повреждена. Изменения практически незаметны, но они приводят к тому, что оборотень влюбляется в представителя другого этноса. Ты в курсе, что если провести исследование по этой части и окажется, что я с повреждённой долей, то я даже метку тебе поставить могу.

Лунара стукнулась спиной о стену, потом сползла по ней и села на кафель. Она прикрыла лицо рукой и простонала.

– Вот я попала, мы и без того изгои, а оборотней, с повреждённой долей мозга, вообще уродами считают. Я не такая, слышал?

– Лунара, не надо так, – Ярко подошёл и сел рядом. – Нужно спросить у доктора по-тихому. Мы же не все медицинские записи расшифровать можем. Нам говорят, что мы здоровы. В медицине сейчас такое не считают какой-либо болезнью, поэтому могли не сказать.

– Хочешь – иди к нему сам. Ты в душ собирался, шуруй, только быстро. До завтрака не так много времени осталось. Я тоже помыться хочу, – сказала Лунара. – Пойду пока матери позвоню.

Девушка надеялась, что рано утром всё же сможет «достучаться» до неё. Она надела халат, прикрыв наготу, села на кровать и набрала нужный номер на видеозвонке.

На этот раз женщина ответила. Лисао увидела её на кухне. Мать что-то готовила. Видно, что она только встала с постели. Глаза сонные, волосы влажные, как после душа.

– Привет, Лунара? Чего звонишь? Просила же не беспокоить, – шикнула мама, – И вообще, где это ты?

– Привет, ты даже не знаешь, что наш «Дом» расформирован? Я теперь живу среди богатеньких. Какой ужас, здесь не колют подавители оборота. Я обернулась и узнала, что лиса-полукровка. Кто мой отец, мам? Почему ты сказала, что вышла из-за беременности за волка?

Мама выключила плиту, потом пошла куда-то, она молчала. Накинула на себя куртку. Через пару минут Лунара увидела улицу. Вернее, двор какого-то дома.

Мама зашла в беседку и только тогда заговорила тихо, но гневно:

– Что, хочется правду знать? Я, между прочим, тебя оберегала.

– Мам, давай сейчас без этого лживого пафоса. Правду скажи, больше мне ничего не надо. Обещаю, больше звонить не буду.

– Ладно, но ты сама просила. Бедная я была, в хороший институт без денег не поступить. Общежитие дадут, но где-то нужно питаться. В моей деревне ничего подобного нет. Я уехала учиться, пыталась устроиться на работу, но не брали. Тут один парень предложил в клуб идти. Там для богатых разрешено проституток держать. Вот я и зарабатывала на жизнь телом, противозачаточные пила. Один клиент был лисом, прибывшим в командировку. Мы переспали несколько раз. Он оказался доминантным альфой, мне даже таблетки не помогли. Я потом ему сказала о беременности, а он послал меня куда подальше и уехал. Не поверил, что ребёнок – его, я же со многими спала. Потом врач заявил, что ты одна в животе по какой-то причине, девочки же всегда близнецы у нас. Срок родов – сразу после окончания института. Я родила в клинике, где нас осматривали часто. Сказала, что ты от волка и отдала в «Дом». Вернулась в городок близ нашей деревни, устроилась на хорошую работу и вышла замуж. У меня всё отлично, Лунара. Не звони мне больше. Не рушь мою жизнь, пожалуйста. Никто не знает о тебе, даже мои родители. А фамилию я тебе отцовскую дала, чтобы и намёка на меня не было. Прощай.

Мать отключилась. Лунара почувствовала, как её сердце разрывается на мелкие частички. Она дочь бывшей проститутки и заезжего командировочного. Мало ей бед в жизни, ещё и это. Где теперь искать отца, да и нужно ли?

– Лунара, что случилось? Милая, что с тобой? – к ней подбежал Ярко.

Девушка соскочила с кровати и взмахнула руками.

– Знаешь, кто я?! Знаешь?! Дочь бывшей проститутки и командировочного лиса! Меня зачали в борделе! Что, хочется теперь такую пару, а?! – кричала Лунара, чувствуя, что душа – в ошмётки.

Мало того, что мать её бросила, она никому не сказала о ней. Она не просто «лишняя», она никому не нужная – ни матери, ни отцу. Если бы дед с бабкой знали о ней, то предпочли бы забыть, чтобы внучка не напоминала о позорном прошлом дочери.

Неожиданно Ярко обнял её и прижал к себе, крепко и одновременно нежно.

– Т-ш-ш. Тихо, Лунара, всё хорошо. Я буду любить тебя такой, какая ты есть. Лунара, ты моя пара, я чувствую это. Почему ты не хочешь принять нас? – ласково проворковал Ярко на ухо.

– Ты спятил, Ярко, лиса и волк не могут быть парой. Пусти, я в душ, не хочу на завтрак опоздать.

Лунара вырвалась из объятий Адгара и ринулась в уборную. Сегодняшний день начался с весьма неприятных сюрпризов.

Глава 11

Адэн смотрел на картину. Одиноко стоящее голое дерево на фоне серого неба. Снизу – пожухлая трава. От рисунка сквозило каким-то отчаянием, и тем не менее он был великолепен.

– Хорошая работа, Элия. Здесь чувствуется грусть, – сказал Адэн.

Он посмотрел в глаза студентки и чуть не задохнулся от щемящего чувства боли. Она глядела на него с грустью и каким-то отчаянием. Хотелось обнять девушку, утешить её, сказать, что всё будет хорошо. Как бы он ни мечтал об этом, ему нельзя.

Если бы он родился братом-близнецом, уговорил бы отца посвататься к сëстрам Ютам. Хотя и в этом случае результат мог оказаться нулевой. Его семья не бедная, но мелкий лавочник не сравнится по статусу с владельцем большой фирмы.

– Спасибо, учитель, за высокую оценку. Я слышала, вы даёте уроки рисования. Я хотела оплатить один. Мне нужна консультация для будущей работы.

– Хорошо, после занятий подходите в эту аудиторию, – сказал Адэн.

Он действительно давал платные уроки детям, но они приходили всегда в сопровождении взрослых. Пригласить в свой дом одинокую девушку он не мог. Да, Элия совершеннолетняя, но от слухов никто не застрахован, даже в столице.

Адэн подошёл к другому студенту. Сосредоточился на его работе. Нельзя даже думать об этой скромной красавице. Да, идеал его женщины. Да, его пара. Вот только в их мире слишком много «но», чтобы им быть вместе.

Элия загрустила. Её уловка не удалась. Адэн не позвал в свой дом, а предложил встречу в аудитории. Зачем ей это, если по институту расставлены камеры. Из всех преподавателей пятеро мужчин. В институте учатся преимущественно девушки. Всё сделано для того, чтобы ни в коем случае не опорочить честь студентов.

Элия с трудом дождалась, пока закончатся занятия. Потом вернулась в аудиторию для рисования, где имелось множество мольбертов. Адэн стоял у одного из них. Мужчина был невероятно мужественный и красивый. С такого оборотня можно лепить скульптуры или писать портреты. Она хотела бы изобразить его в стиле «ню», передав на холст всю красоту его тела.

Почему-то среди аристократов не принято заниматься спортом. Но учитель им не пренебрегал. Даже ткань синей рубашки не могла скрыть мускулы. Элия хотела бы к ним прикоснуться, но не здесь.

– Так зачем же вы попросили меня о дополнительном уроке? Пришли и молчите, – строгим тоном сказал Адэн.

Элия заметила, что учитель стоит спиной к камере. Она сделала несколько шагов к нему, но так, чтобы он загородил собой от «зоркого ока». Некоторые оборотни прекрасно читают по губам с экрана.

– На самом деле я бы хотела написать полноценный портрет. Вы согласитесь позировать мне, господин Адэн? Только не в классе. Наедине, – прошептала девушка.

– Вы с ума сошли? – шикнул Адэн, расширяя глаза от шока. – Это совершенно недопустимо. Здесь, на виду камер, я ещё соглашусь, но не больше.

– Я не думала, что вы такой трус, – сказала Элия, развернулась и пошла прочь.

– Это не так. Просто вы не понимаете последствий такого поступка. Если ваши родители узнают. Меня больше ни в один институт на работу не примут. А вам, между прочим, это испортит репутацию. Какой мужчина захочет связать себя семейными узами с распутной девушкой? – гневным шёпотом произнëс Адэн.

Элия развернулась, быстро подошла почти вплотную. Альфа увидел слёзы в её глазах.

– Мне никто не нужен, кроме вас. Не согласитесь встретиться наедине, я буду орать об этом на каждом углу института, – заявила девушка решительным голосом.

– Хорошо, поговорим наедине первый и последний раз. Вы на машине? – раздражëнно спросил мужчина.

– Нет, меня брат подвёз.

– Тогда подберу вас через несколько домов отсюда. Винсента одиннадцать. Буду ждать там.

Элия развернулась и ринулась прочь. Сердце ликовало. Она добилась своего. Адэн поговорит с ней, и она расскажет, как сильно любит его. Плевать ей на родителей. Плевать на людскую молву. Она хочет для себя счастье с любимым человеком.

Выбежав из института, девушка помчалась к нужному дому. Адэн приехал туда чуть раньше на своëм автомобиле. Она запрыгнула на заднее сидение.

Сильно затемнённые стёкла спасали от любопытных взглядов.

– Поехали за город. Припаркуемся где-то на поляне, а лучше всего в лесу.

– Элиа, ты соображаешь, что ты творишь? – спросил Адэн.

– Разумеется. Я ещё из ума не выжила. Поехали скорее. Если ты так боишься отвезти меня к себе домой, вези в лес, – Элия перешла на неформальный стиль общения.

– Выходи, – рыкнул Адэн, сжимая руль до побелевших пальцев.

В ноздри забивался великолепный аромат девушки, и он как никогда раньше понимал, что может натворить бед, если останется с ней наедине. Угораздило же его влюбиться в собственную студентку. Если бы она была из бедной семьи, их без проблем поженили. Он всё же выше по положению, хоть и из когорты «лишних».

Девушка не вышла, она скрестила руки на груди и скомандовала:

– Поехали уже, Адэн, быстрее.

– Выходи, Элия! – рявкнул альфа.

– Что, не можешь вытерпеть меня в машине? Я тоже, потому что внутри всё жгутом скручивает. Мы взрослые люди и всё понимаем, не так ли?

Адэн ругнулся про себя и завёл мотор. Везти девушку куда-то в поле он не собирался. Там могли быть отдыхающие. В лесу встречались любители поохотиться, благо дичи полно и можно побегать за ней в волчьей шкуре.

Решившись на отчаянный шаг, Адэн привёз её в свой дом. Тут хотя бы посторонних глаз нет. Ворота отъехали сами, когда он нажал на брелок. В своё время он потратился, заменив старое железо на автоматическое полотно, и сейчас как никогда радовался этому.

Поставив машину на своём месте, Адэн щëлкнул кнопкой брелока и только тогда вышел из автомобиля. Девушка дождалась, пока ворота полностью закроются, потом вылезла на улицу.

– Миленько у тебя тут. Двор небольшой, но есть где порезвиться щенкам. А что в доме? Надеюсь, ты пригласишь меня на чай? – защебетала она.

– Пойдём, раз уж пришла, – пожал плечами Адэн.

Ему было не стыдно показать своё жилище. Годы, проведённые в «Доме», приучили его к чистоплотности. На последнем курсе даже урок был по ведению домашнего хозяйства. Их усиленно готовили к выходу в самостоятельную жизнь.

Элия зашла в маленький холл-прихожую. Адэн помог ей снять пальто, потом показал уборную. Девушка забежала туда и рассмотрела всё как следует, делая свои дела. Потом её пригласили в гостиную.

Удивительно, но в везде была чистота и порядок. Ни одной вещи не валялось. Её сестра любила устроить бардак в комнате, справедливо полагая, что слуги всё уберут.

– Я думала, холостяцкая берлога выглядит не так. К тебе служанка приходит? – спросила девушка, садясь в кресло у журнального столика.

– Нет. Это дорого, да и я не безрукий. Привык всё делать сам. Ненавижу бардак в доме. Потом покажу тебе мастерскую, она на чердаке.

Через несколько минут Адэн принёс поднос, на котором стояли чашки с чаем и вазочки с печеньем. Поставив всё на стол, он сел в соседнее кресло. Удивительно, они сегодня перешли на неформальный стиль общения, и ему вовсе не хотелось возвращаться к старому. Адэн на минуту представил, что они уже не первый раз вот так пьют чай, и вздохнул.

– Я так полагаю, ты придумала историю с портретом, чтобы встретиться со мной наедине? – ехидно улыбнулся он.

– С чего бы? Я сказала правду. Мечтаю написать твой портрет в стиле «ню». А лучше всего изобразить тебя древним богом красоты с восставшим для утех…

– Стоп, кажется, ты переходишь все границы. Мы даже показать этот портрет никому не сможем. Элия, я понимаю, студентки иногда увлекаются, но со временем это проходит. Девушки выходят замуж и забывают своё глупое мимолётное увлечение.

– Ты считаешь меня глупой и ветреной? Это неправда, Адэн. Родители думают, что я тихоня и сделаю всё, что они скажут. Сестра говорит, что такие, как я, ей не нравятся. В тихой волчице много дурных мыслей. Так вот, она недалека от истины.

Элия откусила кусочек печенья, лукаво улыбаясь. Ей было радостно, что она так легко добилась того, что они сейчас вместе. Можно было пойти дальше и соблазнить мужчину, но она боялась и не знала как. Были подозрения, что сестра давно рассталась с невинностью. Элия берегла себя именно для Адэна.