Пробуждение

Пробуждение

Баграт Лалаян

Я посвящаю книгу жене Элеоноре, дочерям Тамаре, Виктории, Карине и родителям Карену и Ниле Лалаян.

Спасибо вам за поддержку, любовь и понимание!

Роман также посвящается всем тем, кто находится на пути Духовного пробуждения и знает, что есть много путей к Богу, но истина всегда одна

Корректор Елена Дубинина

© Баграт Лалаян, 2025

ISBN 978-5-0067-0329-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Сон

Доктор Стефано Монди заснул около одиннадцати вечера в своей квартире, расположенной на окраине Базеля, предварительно пролистав новостную ленту на телефоне и проверив свежие вакансии на LinkedIn.

Обычно он засыпал сразу, глубоко и не мог похвастаться хоть одним значимым сновидением за свои тридцать пять лет. Но сегодня его ждала самая необычная ночь не только в его жизни, но и в истории человечества.

Правда, предшествующий день ничем не отличался от большинства других. Он, как обычно, проснулся в шесть утра, принял освежающий душ, наспех позавтракал круасанами и ровно в половине девятого уже был в своем офисе компании « Trivanta Biosciences», где он вел несколько проектов в отделе клинических исследований.

Рабочий день в этот приятный майский вечер не сулил никаких сюрпризов и закончился таким же будничным возвращением домой. Стефано любил брать часть работы на дом и был не против помочь своим коллегам, которые предпочитали не думать о делах, покинув пределы кампуса. После пандемии руководство позволило сотрудникам работать большую часть недели удаленно, но Стефано предпочитал приезжать в офис регулярно для живого общения с коллегами, приятного ланча в кафетерии и коротких прогулок в небольшом парке рядом с главным зданием.

Вечер накануне выдался обычным и теплым. Стефано уже давно жил по расписанию и не любил, когда в его жизни возникали непредвиденные обстоятельства. Его трудно было назвать затворником или снобом. Наоборот, благодаря традиционному воспитанию, полученному в детские годы в родном доме в Сардинии, Стефано был весьма гостеприимен и часто приглашал коллег в гости. Итальянскому темпераменту Стефано очень не хватало в Базеле теплой компании друзей и веселых соседей. Здесь, в немецкой части Швейцарии, жизнь протекала по своим законам и требовала от людей большей дисциплины и осторожности в общении с другими гражданами. Стефано жил в этой горной столице фармацевтической индустрии уже более десяти лет, но свыкнуться с размеренной жизнью базельцев и их холодной расчетливостью в общении так до конца и не смог. Возможно, он бы уже давно вернулся домой в Сардинию, если бы не любимая работа, которая, вдобавок к науке, позволяла Стефано путешествовать по всему миру, посещая научные конференции. Это была отличная возможность для приобретения новых друзей и для отвлечения от неменяющегося годами ритма жизни в Базеле.

У Стефано Монди были карие глаза и вьющиеся темные волосы. Легкая небритость придавала ему сходство с героями итальянских фильмов. Он был среднего роста и имел спортивное телосложение, хотя нечасто посещал тренажерный зал. Несмотря на привлекательную внешность, его непродолжительные романы так и не подарили семейного счастья, а его чадолюбивым родителям из Сардинии – долгожданных внуков. Однако Стефано вполне адаптировался к холостому образу жизни и спокойно плыл по течению своей судьбы, стараясь максимально уделять внимание карьере и науке. Монди был известен в своем кругу общения не только как талантливый профессионал, но и как человек высокого интеллекта, с глубокими знаниями истории, культуры и литературы. С ним всегда было легко и интересно общаться практически на любые темы. Возможно, единственным исключением была религия. В детстве он получил католическое образование, но предпочитал избегать бесед на религиозные темы. Стефано считал, что верит в Бога, почитает Христа, но по-своему, без догматического фанатизма и потребности в посещении Церкви по воскресеньям. Он часто говорил самым близким людям, что вера должна быть не слепой, а действенной. «Если регулярно работать над своим профессиональным и духовным ростом и по возможности помогать другим людям, даже если это только слова поддержки или полезный совет, то это и есть жизнь хорошего христианина», – любил повторять Стефано своим друзьям.

Однако, нельзя утверждать, что душа итальянца была в полной гармонии со своим Эго. Часто, когда он оставался наедине с собой, его тревожила мысль, что жизнь в целом прошла неярко, даже в чем-то бессмысленно. В глубине души он всегда надеялся, что ему предстоит совершить что-то великое, что его ждет важная цель. Но годы пролетали, а его жизненная миссия ограничивалась работой. Он был рядовым членом современной европейской семьи, типичным представителем среднего класса, который должен был прожить свою жизнь в тех рамках, которые за него обозначило демократическое общество начала двадцать первого века. Внешне все стабильно и неплохо, внутренне – серо и скучно. Общественная и политическая жизнь в мире кипела, бурлила, впадала в очередные витки финансовых кризисов, непредсказуемых выборов и несправедливых войн, одновременно поражая всех инновационными технологиями и апокалиптическими предсказаниями. Внутренний мир Стефано был лишен фантазий, приключений и великих свершений. Он был в своем роде странствующим рыцарем, однако, в отличие от средневековых коллег, был лишен возможности сразиться с ветряной мельницей или героически спасти Даму Сердца.

Тот знаменательный вечер начался для Стефано с легкого ужина под музыку Вивальди, в компании бокала красного тосканского вина и ноутбука. Чтение книги современного итальянского автора и просмотр документального фильма об истории создания подводной лодки тоже не предвещали, что ночью Стефано посетит, возможно, самое поразительное сновидение, которое навсегда изменит его жизнь. Возможно, если бы этот сон приснился Зигмунду Фрейду, то сегодня мы бы имели совершенно иную теорию сновидений, а эзотерика и мистика воспринимались бы на равных с современной наукой. Но этот пророческий сон приснился не великому психологу или писателю, а скромному ученому, работающему не на тайные общества или Ватикан, а на фармацевтического гиганта, лишенного каких-либо оккультных амбиций.

«Это, конечно, просто видение… Странное, пугающeе, но не более, и я могу проснуться в любой момент…».

Глава 2. Новый Мир

Сон охватил Стефано почти сразу, погрузив его в необьяснимое состояние. Все вокруг казалось слишком реальным, и лишь здравый смысл шептал ему, что это лишь сон, и он может проснуться и уснуть вновь, если только пожелает.

Стефано обнаружил, что стоит посреди пыльной площади, окруженный большой толпой людей. Оглядевшись, он заметил вдали финиковые пальмы и среди них странные постройки, напоминающие средневековые.

Стефано с детства носил очки и даже во сне ему казалось, что привыкнуть к яркому свету вокруг нелегко. Приглядевшись, он обнаружил, что стоит посреди пыльной площади, окруженный большой толпой людей. Казалось, что прохожие не замечали его и спешили поскорее нырнуть в спасительную тень навесов многочисленных лавочек и невысоких каменных домов. «Наверное, это торговая площадь или старинный рынок, как в средневековой Италии…» – это была первая мысль, которая мелькнула в окутанном сном мозгу Стефано. Но, посмотрев внимательнее, он вновь заметил финиковые пальмы, и предположение об Италии стало казаться ошибочным. Большинство мужчин были одеты в льняные туники и подпоясаны кожаными поясами различной длины. На некоторых были разноцветные халаты или кафтаны, что все больше делало их похожими на библейских персонажей кистей великих художников эпохи Возрождения.

Стефано начал постепенно различать и звуки, а точнее тот шум и гвалт, которые разносились по рыночной площади. Истошные зазывания торговцев, крики ослов, бесперебойный галдеж покупателей формировали удивительную картину нового мира, который должен был стать для Стефано родным и увести его далеко от привычной, размеренной жизни эпохи глобальной экономики и смерти богов.

Реальность происходящего становилась все отчетливее с каждым мгновением.

«Неужели во сне можно не только видеть, слышать, но и ощущать запахи?»

Монди начал медленно осматриваться вокруг. Жара усиливалась, и Стефано почуствовал, что стоит на самом солнцепеке. Он медленно направился в сторону ближайших торговых ларьков. Они находились в тени, и действия Стефано носили скорее рефлекторный, чем осознанный характер. Неуверенно, оглядываясь по сторонам, итальянец приблизился к заветной тени огромной пальмы, под которой коренастый торговец дынями в тунике дохристианской эпохи громко расхваливал свой товар. Стефано, наконец, оказался в тени и резко смахнул пот со лба. Раскаленное на солнце сознание начало постепенно проясняться, и Стефано принялся с любопытством рассматривать колоритного торговца и окружающую его обстановку, которая во многом напоминала декорации голливудского фильма исторического жанра. Однако ни камер, ни членов съемочной группы нигде не было видно, а странный торговец без устали беседовал с покупателями, облаченными в древние одежды, будто сошедшими со средневековых фресок!

Опустив взгляд, Стефано с изумлением обнаружил, что и сам одет в такую же нелепую тунику!

Стефано оцепенел и сразу начал искать хоть какое-то логическое объяснение происходящему. С одной стороны, он пытался внушить себе, что это всего лишь сон и подобные события иррациональны по сути, и поэтому не стоит беспокоиться. С другой стороны, все происходящее было настолько реальным, что никак не вписывалось в его теорию сновидений. Мысли проносились в его сознании с огромной скоростью и абсолютно хаотично:

«Я на съемочной площадке… тогда почему он, черт побери, торгует дынями в этой тунике? Я на базаре где-то в Египте… Боже, я понимаю арабский! Какая жара! Надо проснуться! Это не сон? И почему на мне эта дурацкая одежда?… Где я?! Надо спросить торговца!»

Последняя мысль показалась ему самой удачной, и Стефано решительно подошел к торговцу дынями с целью установить контакт с первым аборигеном в этом странном мире.

Мужчине на первый взгляд было около сорока лет, седина уже отчетливо пробивалась в его пышной бороде, а глаза горели озорным пламенем человека, который любил свое дело и получал удовольствие от шума и запахов, сопровождавших торговлю. Стефано выждал момент, когда торговец остался без покупателей и вплотную подошел к нему, нервно озираясь по сторонам. Мужчина заметил его и дружелюбно улыбнулся.

– Хотите попробовать самую сладкую дыню в городе, господин? – произнес он на языке, который показался Стефано арабским. Торговец продолжал улыбаться и с гордостью расхваливать свой товар. – Вы ни у кого не найдете таких дынь, даже в Верхнем городе. Мне их специально привозят из Египта. Берите, не пожалеете, а то к вечеру все скупят для царского двора. – Его просто распирало от гордости: – У меня берут дыни самые почтенные семьи города, и никто не жаловался на вкус и сладость, а для вас я могу сделать скидку, – прошептал торговец и доверительно подмигнул. Стефано почувствовал, что пауза затягивается, но никак не решался произнести первые слова. Наконец, он собрался с духом и робко спросил:

– Скажите, пожалуйста, здесь снимают кино?

На самом деле он думал, что говорит по-английски, надеясь на то, что актер-торговец поймет его. Но он тут же с ужасом обнаружил, что его слова прозвучали на том же языке, на котором говорил торговец дынями.

– Боже, я не только понимаю, но и говорю по-арабски, – прошептал он еле слышно.

Торговец дынями не смутился и стал улыбаться еще шире.

– Вы, наверное, ученый господин? Говорите неизвестные мне слова, а на переносице у вас стекла, хотя я и не знаю их назначение.

Стефано механически поправил очки и решил подойти к разговору с другой стороны:

– Скажите, мой друг, вы действительно здесь торгуете, или это просто реквизиты и есть другие люди, например из администрации?

Стефано понимал, что несет полную чушь, но все же цеплялся за последнюю надежду.

Улыбка торговца стала постепенно спадать, а в его взгляде появилось недоумение.

– Добрый человек, я торгую здесь всю свою жизнь. Здесь торговали еще мой отец, благочестивый Йонатан, и мой дед. Мне непонятны твои ученые речи.

Стефано показалось, что земля уходит из-под ног, и он начал постепенно догадываться, что здесь нет никаких камер, декораций и костюмеров. Это реальный мир, куда он попал волею Морфея, или черт еще знает каким образом.

– Пожалуйста, скажите мне, где я нахожусь? – Голос Стефано прозвучал как-то глухо и невыразительно.

Взгляд торговца изменился. Если до этого он смотрел на Стефано откровенно удивлено, то сейчас его лицо выражало сострадание.

– Так ты, милый человек, блаженный. Их сейчас много в Иерусалиме. Возьми эту дыню, подкрепись. Или вот голубкá, скоро праздник Пасхи…

Стефано показалось, что вихрь пронесся над рыночной площадью, и единственное слово как набат звучало в его мозгу: «Иерусалим! Иерусалим! Иерусалим!»

Стефано побежал прочь от обескураженного торговца, расталкивая на своем пути людей в таких же туниках и говорящих не на арабском, а на арамейском языке древней Иудеи.

Стефано бежал изо всех сил. Он даже закрыл глаза, надеясь проснуться. Им овладела паника, и он никак не мог остановиться. Люди уступали ему дорогу, не обращая особого внимания на его странное поведение. Видно, в этом мире блаженные действительно были не в редкость, и вид бегущего и размахивающего руками человека не вызывал удивления. Стефано стал задыхаться и снизил темп, и в тот же момент почувствовал сильный удар в грудь, столкнувшись с кем-то из прохожих. От удара он присел, застонав от поразившей его тупой боли. Очки слетели на землю и Стефано, открыв наконец глаза, стал бешено шарить по песку, пытаясь их найти. Вдруг он услышал хруст стекол и сразу увидел, как чья-то нога в сандалях раздавила его очки от « Сальваторе Феррагамо». Подняв взгляд, Стефано заметил стоящих над ним мужчин грозного вида, презрительно смотревших на него. Приглядевшись, Стефано понял, что столкнулся с настоящими римскими солдатами…

Итальянец достаточно хорошо знал историю, чтобы не ошибиться. Скрип крепких сандалий, которые назывались калигами, красные плащи, белые туники, массивные железные шлемы с крупными пластинами для защиты шеи однозначно указывали на то, что перед сотрудником отдела клинических исследований стояли римские легионеры начала первого века. Боль в грудной клетке была ужасной, а потеря очков еще более усугубляла катастрофическое положение Стефано. Он внимательно присмотрелся к древним воинам и сразу заметил короткие мечи, грозно свисавшие сбоку от доспехов и, казалось, направленные в его сторону. Легионеров было двое. Самый молодой из них смотрел на него вызывающе и с презрением, в то время как второй, постарше, лишь медленно поглаживал рукоятку меча, оставаясь равнодушным к происходящему.

– Смотри, Тит, видно, этот иудей очень спешит, раз преграждает дорогу гражданам Рима, – с усмешкой произнес молодой воин. Тот, кого он назвал Титом, продолжал сохранять молчание, внимательно разглядывая Стефано.

– Вставай, Яакоб, и преклони колени перед римскими воинами, – продолжил повелительным тоном молодой легионер.

– Почему ты назвал его Яакобом? – вдруг спросил Тит. – Ты знаешь этого оборванца?

– Да, почти всех иудеев так зовут… Его истинное имя мне безразлично.

– Но он не похож на местных бродяг, – с подозрением сказал Тит и продолжил, обращаясь к Монди: – Откуда ты родом?

Стефано никак не мог справиться с шоком и продолжал со страхом смотреть на легионеров, широко раскрыв глаза. Он на подсознательном уровне понимал, что римляне говорят на латинском языке, но, как и в случае с арамейским, Стефано, хоть и понимал каждое слово, не решался ответить.

– Ты разве не слышал, о чем тебя спросил достопочтимый Тит Марцелл?! – прокричал молодой римлянин и сильно пнул Стефано в бок. После этого последовало еще несколько ударов ногами, один из которых пришелся в голову. Несчастный отлетел в сторону, подняв густой столп пыли.

Боль, обида, ярость и страх мгновенно охватили Стефано. Слезы отчаяния потекли по разгоряченному лицу. Он был не в силах встать и, съежившись на земле, стал оглядываться вокруг, как загнанный зверь. Вокруг него и римлян стали собираться прохожие. Стефано заметил подошедшего торговца дынями, который стал что-то нашептывать другим горожанам, широко размахивая руками в сторону Стефано и легионеров. До него ясно донеслись слова: «Несчастный блаженный… бессердечные римляне… позор Иерусалиму…».

Видимо, Тит Марцелл тоже заметил недовольство толпы и, схватив молодого легионера за руку, остановил его от попытки нанести очередной удар по лежащему в пыли Стефано.

– Оставь его, Маркус, – произнес он мягко. – Это просто бродяга. Видимо, он потерял дар речи. Не стоит тратить на него время. Скоро полдень, и нам нельзя опаздывать в казарму. Наместник этого не любит.

– Ты прав, центурион. Этот иудей и так трясется от страха. Будет ему урок на будущее, чтобы смотрел по сторонам. Иди, Яакоб, повезло тебе сегодня.

Молодой римлянин еще раз с презрительной ухмылкой посмотрел на Стефано и последовал вслед за Титом Марцелом вдоль рыночной площади.

Как только римляне отошли, толпа потеряла интерес к Стефано. Возможно, подобные инциденты случались ежедневно, и горожане не стали придавать ему особого значения. Только торговец дынями простоял еще некоторое время, качая головой и недовольно приговаривая:

– Бессердечные римляне… позор нам…

Стефано стал медленно приподниматься, с болью ощупывая пострадавшие от ударов места, одновременно отряхивая пыль с потемневшей от грязи туники, надеясь, что обошлось без перелома ребер и серьезных травм. К шоку от пережитого еще и прибавились проблемы со зрением после потери очков. Стефано уныло побрел к выходу с рыночной площади, старательно обходя людей, чтобы вновь не наткнуться на неприятности. Он шел, тяжело дыша от жары и переполнявшей тревоги за свою судьбу. Таким шагом Монди достиг одиноко стоящего на солнцепеке кипариса и решил передохнуть в его тени, чтобы собраться с мыслями. Стефано прикоснулся к ссадине на лбу и вздрогнул от боли. Пальцы окрасились каплями крови.

«Значит это не сон, – подумал он. – Если раны так реальны, то я действительно оказался в древней Иудее».

Научный ум Стефано отказывался верить в мистику, связанную с перемещением во времени, но, с другой стороны, реальность его нынешнего положения не оставляла сомнений. «Интересно, в каком я веке? Если римляне правят Иерусалимом, то, должно быть, это еще первые века».

Стефано усиленно пытался вспомнить исторические факты этой эпохи, но сильная головная боль и невыносимая жара разрывали мыслительную цепочку. Он устало прислонился к стволу кипариса и сразу же почувствовал на себе пристальный взгляд. Стефано заметил девушку лет двадцати, которая стояла в нескольких шагах от дерева и внимательно наблюдала за ним. Даже без очков и с помутневшим сознанием Стефано отметил про себя, что девушка была очень красива и напоминала женщин из его родной Сардинии. Большие черные глаза, длинные вьющиеся волосы и правильные черты лица наравне со смелым взглядом и озорной улыбкой придавали ей неповторимое очарование. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, после чего девушка решительно подошла к Стефано и, почтительно опустив голову, спросила:

– Тебе нездоровится, адони?

Это было почтенным обращением к мужчине, старшему по возрасту.

Ее голос был столь же прекрасен, как она сама, и Стефано впервые почувствовал некоторое спокойствие и даже теплоту. Он только кивнул, не решаясь ответить, что ему очень плохо и нужна помощь.

– Ты можешь говорить, или Бог решил тебя дара речи? – вновь спросила незнакомка.

Стефано напрягся, чуть приоткрыл рот, и слова на арамейском языке снова вырвались сами собой.

– Мне нужна помощь. Я не знаю, где я, и почему я здесь.

– Я видела, что произошло с тобой на площади. Люди говорят, что ты блаженный, но я думаю, что ты как малое дитя и одет ты так же, как они… – уверенно сказала девушка.

Стефано не совсем понял, что имела в виду незнакомка и почему он похож на малого дитя, но решил не выяснять, а только тихо произнес:

– Спасибо тебе за сочувствие. Ты очень добрая девушка.

– Не благодари меня, – быстро ответила она, – я ведь еще ничего не сделала. Меня зовут Тея, я живу недалеко отсюда. А как твое имя, адони?

– Стефано, хотя римляне называли меня Яакобом.

– Стефано – необычное имя в наших краях. Но, возможно, оно распространенно среди последователей Учителя Праведности. Я буду звать тебя именно так, а не как римляне.

Стефано хоть и продолжал до конца не понимать о чем говорит Тея, но твердо решил, что девушка – его шанс выжить в этом новом для него мире.

– Добрая госпожа, – Стефано решил вести диалог в том же стиле, как и его юная собеседница, – мне нужно промыть раны и передохнуть. Ты можешь мне помочь?

Тея, подумав несколько секунд, решительно согласилась.

– Ты действительно как малое дитя, и я помогу тебе. Я живу с отцом недалеко, за поворотом от Масленичной горы. Ты можешь идти?

– Да, я могу идти, Тея. Благодарю тебя, ты послана мне Богом.

– Ну что ты, Стефано, – снова нежно улыбнулась девушка, – я всего лишь поступаю как праведная иудейка, и, думаю, отец не откажет тебе в очаге и еде.

Сказав это, Тея медленно двинулась по дороге к горе, а Стефано, значительно успокоившись, побрел за своей спасительницей в новый для него мир.

Глава 3. Ессей

Несмотря на жару, Тея уверенно шла по раскаленной дороге, а Стефано старался не отставать от своей энергичной спутницы. По пути он узнал, что отца девушки зовут Гамалиил и у него довольно приличная торговая лавка недалеко от Храмовой площади, а Тея – его единственная дочь и помощница. Мать она потеряла, когда была совсем ребенком, и почти не помнит ее. Но часто по ночам, когда она смотрит на небо, то видит ласковый взгляд матери среди звезд.

Дорога к дому Теи оказалась не столь близкой, как предполагалось, и через полчаса пути Стефано предстал перед взором хозяина дома – мрачным, седовласым мужчиной. Несмотря на перенесенные переживания и сильную жару, Стефано не был окончательно измотан дорогой, и в первую очередь благодаря той жизненной энергии, которой одаривала своего спутника озорная Тея. Кроме того, он начал ощущать возрастающий интерес к происходящему и желание узнать больше о той эпохе, в которой он неожиданно оказался.

Стефано выдержал тяжелый взгляд хозяина дома, кротко опустил голову и поздоровался:

– Мир вашему дому, господин.

Ему показалось, что именно эти слова наиболее приемлемы для приветствия.

– Ты знаешь, кто я? – вопрос прозвучал медленно, но не без некоторого пафоса.

– Да, Тея мне сказала. Ты Гамалиил – один из наиболее уважаемых торговцев в Иерусалиме.

Взгляд мужчины несколько смягчился, было видно, что почтительный ответ и тон Стефано пришлись ему по вкусу.

– Ты, наверное, давно не бывал в Иерусалиме, если мое имя тебе стало известно только со слов дочери?

Стефано понимал, что самое лучшее в его нынешнем положении – это ссылка на амнезию, частичную потерю памяти, что позволит ему избежать вопросов, на которые у него нет готовых ответов.

– Ты услыхал мой вопрос? – нетерпеливо спросил Гамалиил.

– Да, я услышал тебя, адони. Но я не знаю, когда был в Иерусалиме в последний раз. Видно, из-за сильного удара я потерял память и не могу вспомнить подробности своего прошлого.

– Отец, Стефано нанесли побои римские солдаты, – быстро объяснила Тея.

Гамалиил задумался на пару секунд, а потом глухо произнес:

– Эти собаки ненавидят всех иудеев, а особенно праведников вроде тебя, малое дитя…

Вновь это странное обращение «малое дитя». Неужели дело в его невысоком росте, но и сам хозяин дома не выделялся атлетическим сложением. Так что же имели в виду, называя его «малое дитя» Тея и ее отец? Стефано решил пока не отвечать, а только скромно улыбнулся в ответ. И вновь на помощь пришла Тея:

– Отец, Стефан болен и ему нужна помощь.

Видно, Гамалиил привык к категоричному тону дочери и не мог отказать ей в просьбе. Он встал из-за стола и жестом пригласил Стефано присесть.

– Грех отказывать в приюте покалеченному, – сказал он, ласково посмотрев на дочь.

Тея улыбнулась и стала накрывать на стол.

– В последнее время в Иерусалиме все чаще стали появляться люди из пустыни, малые дети.

Стефано поднял глаза на Гамалиила, но говорил не хозяин дома. В темноте отдаленной части комнаты появился силуэт тучного пожилого человека, которого Стефано не заметил при входе. Мужчина приблизился к столу и с любопытством стал разглядывать Стефано.