
Полная версия:
Забыть о девочках
А Рут даже не знала о ее существовании.
– Рути, достаточно, – сказал инспектор Кэнтон.
Он появился на пороге той квартирки в Морнингсайд-Хайтс в начале марта 2010 года – уставший, настороженный и задумчивый, что выдавал и его вид, и голос.
Больше месяца Рут непрерывно ему названивала. Днем, ночью – время суток тогда для нее не имело значения. Он был единственным человеком, с кем она могла говорить, не считая новых друзей с сайта «Что с ней случилось?».
Инспектор Кэнтон, под чьим началом кинологи нашли тело Бет.
Инспектор Кэнтон, который выбил дверь Итана Освальда.
Когда девочки только начали к ней являться, Рут просто хотела донести до него, что в истории Освальда, возможно, известно еще не все. Пусть лучшие полицейские штата провели тщательное расследование, пусть сам Освальд категорически отрицал наличие других жертв, но неужели Кэнтон хотя бы не задумается над тем, что она обнаружила?
Поначалу он был очень терпелив. Проявлял сочувствие. Даже интерес. Но когда она начала беспокоить родственников девочек, терпение инспектора Кэнтона лопнуло. К тому времени, когда он приехал в Нью-Йорк, он даже немного злился.
– Некоторые родственники грозятся привлечь полицию Хобена к ответственности за злоупотребление доверием. А сестра Реи собирается подать на тебя в суд. Говорит, что ты ее преследуешь.
– Я лишь хотела помочь.
– Я знаю, – вздохнул Кэнтон. – Но, Рути, ты даешь этим семьям ложную надежду. К тому же у них создается впечатление, что полицейские не выполнили свою работу. Свою работу, деточка. Не твою. Я знаю, что ты ненавидишь Освальда, и поверь, если бы мы могли установить причастность этого ублюдка к другим убийствам, мы бы это сделали. Но доказательств просто не существует.
Рут уже открыла рот, чтобы возразить, но инспектор Кэнтон поднял руку:
– Рути, привидения не считаются.
Теперь, глядя на новое имя в списке известных жертв Итана Освальда на сайте «Что с ней случилось?», Рут ощущает, как на смену возникшему в тот день чувству стыда приходит уверенность в своей правоте: все-таки была еще одна жертва.
И на этот раз источником ее информации будут вовсе не привидения.
Эмити Грин не умерла. Жизнь ее выставлена напоказ – смотри, кто хочет.
Судя по профилю в «Инстаграме»[3], Эмити живет в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, по роду занятий – муза. Вчера на завтрак съела миску асаи. В выходные остригла челку, хотя клялась больше этого не делать. И отказалась от кофе – тоже не в первый раз. Рут прокручивает пост за постом, рассматривая великолепные селфи и читая представленные в разумном количестве аффирмации («Если вы не можете со мной общаться, когда я в плохом настроении, то не заслуживаете общения со мной в хорошем» – видимо, любимая), и задумывается, а точно ли это та самая женщина? Но она навела справки и выяснила, что все же это единственная Эмити Грин из местечка Геральд в штате Огайо, которой в 1995 году было 14 лет. Значит, сейчас ей тридцать четыре («Только никому! – написала Эмити в посте о своем последнем дне рождения. – Притворимся, что мне 29!»).
Единственная странность, на которую Рут обратила внимание, прокрутив ленту достаточно далеко назад, это полное отсутствие контента на страницах Эмити во всех социальных сетях в период с января 2013-го по июнь 2014 года, когда она вернулась с постом в одно слово, белыми буквами на черном фоне: «Привет».
Не сказать, что за это время образ Эмити Грин совсем не изменился. До января 2013 года она регулярно выкладывала фотографии различных частей своего тела на фоне культовых нью-йоркских заведений. Губы касаются ободка коктейльного бокала. Глаз с идеально растушеванными тенями смотрит из-под безупречного светлого локона. Длинные загорелые ноги в туфлях с головокружительно высокими каблуками – Рут в жизни не видела, чтобы кто-то такие носил.
Но, вернувшись в середине прошлого года, Эмити, очевидно, решила позиционировать себя как стилиста и гуру самосовершенствования. Теперь в своей ленте она на полном серьезе учит людей, как правильно жить. Разумеется, на лабутенах.
Чего только не узнаешь из открытых страниц в социальных сетях! Рут продолжает раскопки.
Поздно вечером она находит искомое – причину столь продолжительного отсутствия Эмити Грин в Сети. Возможно, на сайте «Что с ней случилось?» ее имя пару раз и мелькнуло, зато на форуме «Удивительнее вымысла», выходящем за рамки общепринятого, но тоже относящемся к жанру криминальной документалистики, Эмити появляется в десятках результатов поиска. Это онлайн-сообщество Рут до сих пор старалась обходить стороной. В нем люди ночи напролет спорят о том, кто из звезд встал на путь сатанизма и кто из политиков на самом деле пришелец-рептилия. Здесь можно найти мнения по поводу любой самой большой тайны и самого ничтожного заговора. Когда Рут впервые ввела имя Эмити, поисковик выдал уйму ссылок, в основном на подфорум «Хладнокровные убийцы».
Затаив дыхание Рут нажимает самую первую ссылку и надеется увидеть там Итана.
Но на экране возникает имя совершенно другого убийцы.
Эрик Коултер, Мажор-душитель. Так его назвали жадные до сенсаций репортеры в первый день 2013 года, когда этого отпрыска двух завсегдатаев манхэттенских светских мероприятий арестовали по обвинению в убийствах четырех юных работниц секс-индустрии в разных районах города. Его предполагаемая пятая жертва слиняла с новогодней вечеринки, где должна была исполнять стриптиз; эта шустрая девчонка из Статен-Айленда и помогла его поймать.
Если верить комментаторам на форуме «Удивительнее вымысла», Эмити Грин в то время была за ним замужем.
Когда новость о заключении Коултера под стражу появилась на первых полосах газет, у Рут был период бездействия. Тем не менее вообще ничего не услышать об этом деле оказалось попросту невозможно. После его ареста СМИ было не унять – этот скандал неизменно привлекал внимание. Кому не захочется почитать про богатого плейбоя, который «погубил себя, поддавшись импульсу», как написали в одном из заголовков. Можно подумать, удушение молодых беззащитных женщин – всего лишь осечка нервной системы, небольшое препятствие на жизненном пути Коултера, в иных отношениях блестящем.
Даже запретив себе интересоваться криминальной документалистикой, Рут знала об Эрике Коултере. Но не могла припомнить, чтобы хоть раз в тех сенсационных статьях упомянули его жену. Существуй она, разве о ней не написали бы, по крайней мере в нескольких репортажах? И вновь недостающая информация обнаружена на сайте «Удивительнее вымысла». В форумных ветках за 2013 год, посвященных громкому аресту Коултера, комментаторы – некоторые из них почему-то симпатизировали обвиняемому – разделились во мнениях, действительно ли Эмити Грин его жена, или же она просто тусовщица, в компании которой он часто развлекался в начале 2010-х. В качестве доказательства последнего кто-то выложил несколько фотографий из социальной сети, на которых пара на различных мероприятиях держится за руки и Эмити упоминается лишь как счастливая спутница Эрика Коултера.
«Я точно знаю: они поженились в Вегасе в 2012 году!» – возмущался в пустоту один из комментаторов перед самым вынесением приговора Коултеру. После того как приговор вынесли, тот же ретивый член сообщества заявил, что Эмити только что аннулировала брак.
«Вот же крыса! – таким был первый ответ на это сообщение. – Бежит с корабля, когда он в ней так нуждается».
«Да уж, мерзавка, она и есть мерзавка, – написал еще один участник дискуссии, прикрепив к сообщению картинку и поставив три блюющих эмодзи. – Только гляньте, откуда она».
– Может, мы… – говорит Бет, но уже слишком поздно, Рут успела открыть вложение.
Они обе смотрят, как на экране ноутбука медленно загружается картинка.
На фотографии из альбома выпускников 1994 года запечатлен хор. В первом ряду легко узнать Эмити Грин, даже если бы над ее головой не повисла нарисованная кем-то толстая красная стрелка. На снимке ей лет тринадцать, но у нее уже стройные, изящные конечности и прелестные черты лица, которые Рут отметила на фотографиях взрослой Эмити. Эта особая симметрия притягивает взгляд и выделяет лицо на фоне остальных пятидесяти, даже если не можешь внятно объяснить, что тебя в нем так привлекает. Как вообще образ юной, улыбающейся Эмити в белой футболке и джинсовом комбинезоне у кого-то может увязаться со словом «мерзавка»? Внезапно у Рут перехватывает дыхание. Эмити Грин во второй раз заставляет ее изумиться.
Как минимум пять учеников на снимке одеты в толстовки с надписью «Тильден тайгерс» на груди.
«Тильден тайгерс». Футбольная команда средней школы из Тильдена в штате Огайо. Той самой, в которой два года преподавал Итан Освальд, прежде чем переехать в Хобен в начале 1996 года.
Сердце Рут тикает, как отсчитывающий мгновения секундомер, когда она возвращается к досье Итана на сайте «Что с ней случилось?», а потом вновь и вновь обращается то к его профилю, то к снимку из альбома. Смотрит то на подтверждение факта, что Эмити Грин в 1994 году училась в тильденской средней школе, то на ее имя в списке известных жертв Итана Освальда на «Что с ней случилось?».
Перед ней неопровержимое доказательство, что у женщины, жизнь которой она сегодня весь день досконально изучала в Сети, действительно есть связь с Итаном Освальдом. Этот групповой портрет хора свидетельствует о том, что она была ученицей в самой последней школе, в которой он работал до переезда в Коннектикут. И занималась музыкой.
Означает ли это, что Итан был ее учителем? А главное: как получилось, что Эмити стала его жертвой? Жертвой, которая его пережила? У Рут голова идет кругом: она не понимает, каким образом Эмити вообще появилась на «Что с ней случилось?». Информация на сайте всегда проверяется, Рут это отлично знает. Если ее внесли в список известных жертв, значит кому-то точно известно, что это правда. Но кому?
И почему единственный убийца, с которым публично связано имя Эмити, не Итан Освальд, а маньяк из Нью-Йорка?
Несмотря на все только что вскрывшиеся факты, Рут совершенно растеряна. Откуда-то издалека будто звучит трудноразличимый сигнал тревоги. Предупреждение: отступи, пока не поздно.
Внезапно она чувствует на щеке холодную ладонь. Знакомое мягкое прикосновение – так успокаивать умеет только Бет.
– А вдруг она и есть недостающее звено.
Пренебречь этим Рут не может.
Этой ночью в «Суини» Рут ощущает усталость и одновременно необычную эйфорию. Она то и дело на что-то налетает, как будто утратила способность зрительно воспринимать трехмерное пространство, и Оуэн наконец спрашивает, не под кайфом ли она.
– Не припомню тебя такой энергичной с тех пор… с тех пор…
Оуэн умолкает. Оба знают, что он никогда не видел ее настолько взбудораженной.
– Ни за что не пришла бы на работу под кайфом, – уверяет Рут. – Просто устала. Я почти не спала сегодня ночью.
Она не лжет, но подозрения Оуэна только усиливаются.
– Что-то с тобой не так, Вероника Марс, – говорит он с ухмылкой, однако дальнейший разговор приходится отложить – в бар вваливается шумная толпа завсегдатаев.
Рут облегченно вздыхает, но неожиданно чувствует и легкое разочарование: если кто-то и смог бы понять ее сегодня вечером, после того как она обнаружила Эмити Грин на школьном снимке, так это он. Ее босс, который тоже разбирается в одержимостях и вторых актах и… как он там называет свои любимые песни? Скрытые желания. Точно! Момент в мюзикле, когда главный герой проливает свет на то, чего ему не хватало в жизни. То, к чему он всегда стремился и что наконец решил заполучить.
Рут представляет, каким бы мог быть дальнейший разговор с Оуэном.
«Помнишь вчерашнее оповещение от „ЭМБЕР Алерт“? О том, что пропала Коко, маленькая девочка? Девятнадцать лет назад точно так же пропала моя подруга. Все считали ее убийцу хорошим парнем. Таким, который и мухи не обидит. От него никто не ждал беды. И никто не мог поверить, когда его арестовали. Вот чего я не понимаю. Его поступок – не преступление в порыве страсти. И не несчастный случай. Мне твердили: не зацикливайся на деле, которое уже раскрыто. Дескать, нам очень повезло, что этого человека так быстро поймали. Он успел убить только одну девочку!
Но я всегда знала, что девочка была не одна. И сегодня нашла подтверждение своей правоте. Так вот, мое самое большое желание, Оуэн. Я хочу…»
Внезапно Рут осекается. Дальше мысль была о поисках Коко Уилсон. И конечно, она хочет ее найти. Но сказать, что ее цель – найти пропавшую девочку, было бы правдой только наполовину.
Отлучившись в туалет, Рут закрывает дверь в кабинку, достает мобильник и сначала набирает в поисковике «Коко Уилсон». Несколько часов назад состоялась пресс-конференция. Рядом с растерянной, утирающей слезы Айви стояла потрясенная Майя, а Лео тем временем обращался к похитителю и умолял вернуть малышку. Почти во всех новостях о Коко перед камерами семья Уилсон, а это значит, что репортерам больше нечего сообщить.
Рут переключает внимание на Эмити Грин. За последний час та успела разместить в «Инстаграме» фото роскошного весеннего букета и отметила в посте знаменитый цветочный салон в Верхнем Ист-Сайде. «Кому платить за аренду?» – гласит подпись, после которой стоит подмигивающий смайл.
От отвращения на языке возникает омерзительный металлический привкус. Рут перечитывает ответ на личное сообщение, которое она спонтанно отправила Эмити сегодня днем. В нем содержалась ложь, но с последствиями Рут разберется позже. Сунув телефон в карман джинсов, она выходит из кабинки и в треснувшем зеркале над старой раковиной мельком видит свое отражение. Действительно похоже, что она под кайфом. Блестящие глаза, пунцовые щеки, приподнятые в безумной улыбке уголки рта. Она обнажает зубы, позволяет улыбке расплыться во всю ширь и идет в бар, уговаривая себя, что все у нее получится.
Свое скрытое желание она с блеском исполнит позже. Пока же достаточно того, что шоу началось.
Глава 6
Чтобы солгать, выдумывать много не пришлось.
Рут сообщила Эмити Грин, что работает над новым криминальным подкастом о женах и подругах серийных убийц и хочет, чтобы Эмити стала ее первым специальным гостем.
Идея пришла ей голову благодаря объявлению на сайте «Удивительнее вымысла». На баннере рекламировали новый криминальный подкаст, который будет вести бывший агент ФБР, – что-то о раскрытии дел, повисших настолько давно, что их уже можно считать замороженными. Рекламный текст подкреплялся изображением мультяшного пистолета с висящими из дула сосульками. Рут закатила глаза к потолку и стала листать сайт дальше. А когда задумалась, как подступиться к Эмити, в памяти всплыл этот пистолет.
Можно было честно сказать, что ее интересует Итан Освальд. Но, насколько известно Рут, Эмити понятия не имеет, что ее имя опубликовано в списке жертв. В конце концов, «Что с ней случилось?» – закрытый сайт, доступ к нему есть только у участников. Возможно, о происшествии с Освальдом она говорит редко или вообще отказывается его обсуждать. Если с самого начала разбередить травму, полученную в четырнадцать лет, это может ее отпугнуть.
Рут не хочет отпугнуть Эмити, нарушить эту живую, реальную связь с Итаном Освальдом, поэтому и солгала. Через час от Эмити пришел ответ: она заинтригована. И вот, спустя двадцать четыре часа, до их первой встречи остаются считаные минуты.
Ожидая Эмити, Рут пытается вспомнить, почему это показалось ей хорошей мыслью.
Она не думала, что все закрутится настолько быстро. Ей удалось найти Эмити. Связаться с ней. Сразу получить ответ. Та откликнулась с такой готовностью, будто давно надеялась получить приглашение.
«Остановилась на Пятьдесят седьмой улице. Можно завтра вместе пообедать где-нибудь неподалеку. Целую, обнимаю».
Эмити писала так, будто они уже подруги.
Для совместного обеда Рут выбрала итальянский ресторан, где отмечала с родителями свой двадцать первый день рождения и много других семейных событий. Встреча на Линкольн-сквер устраивала обеих, при этом для Рут главным оказалось то, что заведение хотя бы ей знакомо – в отличие от всего остального в этой ситуации. На входе ее радостно встретил Нико, который с давних пор служит здесь администратором, но, если душевное приветствие и сняло тревогу, облегчение было временным. Сейчас за столиком у двери (она где-то читала, что допрашиваемого следует всегда усаживать так, чтобы создать у него ощущение возможности побега) Рут пытается выполнить дыхательные упражнения. За этим столиком на двоих внезапно обнаруживается, что она напрочь забыла, как правильно делать вдохи и выдохи.
– Воды! – хрипит она проходящему мимо официанту, радуясь про себя, что Эмити опаздывает.
Прибыв наконец в ресторан, Эмити Грин останавливается в дверях и что-то ищет в телефоне. Для Рут это возможность вблизи рассмотреть женщину, все фотографии которой во всех социальных сетях она уже досконально изучила. Вне всякого сомнения, она красива, умопомрачительно красива. Рут вдруг замечает, что Эмити очень похожа на Шэрон Тейт – актрису, которую постигла злая участь, – и задается вопросом, знает ли она об этом. Оторвав взгляд от телефона, Эмити одаряет только что подошедшего Нико лучезарной улыбкой, затем наклоняется и что-то шепчет ему на ухо. Нико указывает на Рут, наблюдающую за этой сценой со своего места, и теперь ослепительная улыбка светит в ее сторону.
– Приве-е-е-е-ет! – говорит Эмити, подходя к столику. – Прости, что опоздала. Эти пробки!
Рут почти уверена, что Эмити тоже пришла сюда пешком, поскольку живет совсем недалеко, но она понимающе улыбается, а Эмити тем временем усаживается напротив, окутанная ароматом дорогой косметики и парфюма.
– Я Эмити, – зачем-то добавляет она и протягивает руку, на пальцах – уйма бриллиантовых колец.
– Спасибо… спасибо, что согласилась встретиться, – бормочет Рут, тоже протягивает руку (без единого колечка) и предлагает заказать что-нибудь выпить.
По правде говоря, Рут оказалась совершенно неготовой к тому, какие чувства у нее вызовет встреча с женщиной, которая в детстве знала Итана Освальда. А потом выросла и по какой-то причине вышла замуж за серийного убийцу. Неожиданно ее разбирает смех, потому что… ну как к такому подготовишься?
– Что смешного? – спрашивает Эмити.
– Просто я очень рада познакомиться, – отвечает Рут.
Она слегка удивлена, потому что так и есть.
Пока это первые правдивые слова, сказанные ею Эмити.
– «И ты действительно ничего не знала?» – Сымитировав укоризненный тон человека, приотворяющегося другом, Эмити закатывает глаза и вздыхает: – Этот вопрос задают мне все поголовно. – Она прищуривается. – Но ты, Рут, кажешься другой. Поэтому я и согласилась встретиться.
– В каком смысле другой? – спрашивает Рут, потягивая вино.
Эмити допивает уже второй бокал шампанского.
– Ну, для начала, тебя нет ни в одной социальной сети. Я проверила. И мне это нравится, потому что ты не представляешь, сколько людей желают со мной поговорить только затем, чтобы хорошо выглядеть на моем фоне.
Рут молча кивает. За последние полчаса она поняла, что оптимальной тактикой будет просто позволить Эмити выговориться: поток бессвязных мыслей и частые отступления обязательно выведут на что-нибудь интересное. А эта ее привычка ненадолго замолкать и постукивать наманикюренным указательным пальцем по винирам на передних зубах – кажется, что вот-вот последует откровение. Действует завораживающе.
Не говоря уже о том, что безудержное многословие Эмити избавило Рут от необходимости выдумывать что-то еще о подкасте. Пока избавило.
Будто прочитав ее мысли, Эмити испускает еще один вздох:
– Меня уже звали в подкасты, но никто не хочет говорить обо мне. Всем нужен Эрик. Как будто ему и без того мало внимания. – Она хмурит брови и добавляет: – Не пойми меня неправильно. Мне очень жаль тех проститу… тех работниц секс-индустрии, которых он убил. И если бы я что-то об этом знала, я бы обязательно рассказала. Любой бы рассказал, да?
Рут опять кивает.
– Но я ничего не знала. Понятия не имела.
Эмити делает глоток шампанского, вертит в руках бокал и смотрит на него изучающим взглядом. Похоже, что-то обдумывает.
– Я буду участвовать в твоем подкасте. Но только если ты не станешь выставлять меня в дурном свете. Мне надоело удивляться людям. Ничем хорошим это не заканчивается.
На этот раз Рут не может просто кивнуть. Настал момент, когда нужно признаться. Спросить об Освальде и отказаться от ухищрений с подкастом. Она открывает рот, чтобы все честно рассказать, но тут Эмити наклоняется вперед.
– С какого именно времени мне начать? – спрашивает она. – Потому что Эрик не первый, кто причинил мне боль.
Ноготок опять постукивает по переднему зубу.
– Мм… не важно. С того времени, которое ты считаешь отправной точкой, – отвечает Рут, и ее решимость испаряется одновременно с появлением твердого огайского «р» в речи Эмити.
– Я во всем виню Джули Джордан.
– Джули Джордан?
– Да, Рут. Джули Джордан. Из мюзикла «Карусель»[4]. – Эмити делает паузу, отпивает шампанское уже из третьего бокала и, не опуская его, смотрит на Рут. – Знаешь о таком?
– Немного, – отвечает Рут.
– Прекрасно. Хочу донести до всех: мою жизнь испортила Джули Джордан, чтоб ей было пусто.
– Как это? – не понимает Рут.
– Ты хотела знать, когда в моей жизни все пошло наперекосяк, да? Так вот, отвечаю: в тот день, когда мне досталась роль Джули Джордан в школьной постановке «Карусели». Все жутко злились на меня, потому что я была всего лишь в десятом классе, но мистер О. решил, что я сыграю лучше любой старшеклассницы.
– Мистер О.? – переспрашивает Рут, стараясь, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул.
– Да, учитель музыки в старших классах. Он руководил постановкой. Это была его затея. В детстве какой-то старик-сосед показал ему «Карусель», и он помешался на ней. Благодаря ему и я полюбила этот фильм.
Эмити ненадолго умолкает и снова постукивает ногтем по передним зубам. Пока Рут наблюдает, как она готовится выложить следующую историю, в голову приходит интересная мысль.
– Не против, если я запишу на телефон? – спрашивает она.
– Ничуть. – Эмити пожимает плечами. – Хотя это не о серийных убийцах.
«Знала бы ты», – думает Рут, но улыбается и говорит Эмити, что если это важный опыт в ее жизни, то для подкаста это тоже важно.
– Мне интересно, откуда ты родом, – говорит она.
– Клево, – отвечает Эмити и опять пожимает плечами.
Стараясь не показывать дрожь в руках, Рут кладет телефон на стол, открывает голосовые заметки и нажимает кнопку записи.
«Мистер О. говорил, что все решает доверие. Постоянно это твердил. „Я очень ценю доверие, Эми. И ты должна мне доверять, если хочешь безупречно сыграть роль, а я знаю, тебе это по силам“.
Рут, он был учителем. А мне было четырнадцать лет. Так что… я ему доверяла.
После уроков он стал проводить индивидуальные занятия – учил петь, правильно дышать, правильно двигаться. Сперва эти занятия проходили в музыкальном зале, где обычно репетировал наш хор, но потом он пригласил меня к себе домой, и мы занимались уже не сразу после школы, а по вечерам. Мои родители об этом знали, и никому это не казалось странным. Ни им, ни мне. Я просто хотела быть очень похожей на Джули Джордан. Мне казалось, что я ее знаю, понимаешь? Эту девушку, которая живет незавидной жизнью в захолустном городишке – действительно, как на карусели, везущей тебя в никуда. К тому же мне очень хотелось прижучить старшеклассниц, которые считали, что я недостаточно хороша для главной роли в шикарной осенней постановке.
Мы очень сблизились с мистером О. Я многому у него училась, и мой голос становился все сильнее. Отношения между нами поначалу были нормальные. А потом все стало плохо. Потому что однажды вечером, когда мы репетировали сцену на скамейке, он ни с того ни с сего с размаху ударил меня по лицу, очень больно ударил. Я расплакалась, а он сказал: если я хочу быть Джули Джордан, то мне надо узнать эти ощущения. Сказал, что проделывал это с другими своими ученицами, и это всегда работало. С тех пор он бил меня всякий раз, когда мы с ним оказывались наедине. В основном это были пощечины, но однажды он меня просто избил. А потом, помню, обнял и стал целовать. Сначала в лоб. Потом в нос. А потом в губы. Вот так я впервые поцеловалась по-настоящему. Обо мне что только ни говорили, но я ни одного мальчика даже в щечку не чмокнула до этого поцелуя. Он был омерзителен. До сих пор помню толстый язык у себя во рту и запах мятных леденцов. Первый секс может быть плохим. Но не первый поцелуй. Он должен быть потрясающим. Если ты терпеть не можешь целоваться – а я с тех пор возненавидела поцелуи, – значит мало надежды на что-то другое.
Джули Джордан, черт бы ее побрал.
В итоге синяки заметила учительница английского. К тому времени их уже было много. Я ей рассказала, что происходит на индивидуальных занятиях. И начался сущий ад. Меня вызвали в кабинет директора, он обозвал меня выскочкой. Сказал, что я распутная и нарываюсь на неприятности. Я тогда еще не понимала, что значит „распутная“, пришлось заглянуть в словарь. А потом к нам домой явился представитель совета по школьному образованию. „Это очень серьезные обвинения, – сказал он родителям. – Они будут иметь серьезные последствия для вашей дочери“, и все такое…