Цельноль

– А почему данные в цех передавал Серёга, а не Асуп?

– Потому что вчера неуклюжие монтажники в скафандрах, собиравшие стенд полунатурного моделирования, случайно оторвали информационный цеховой кабель, а потом перепутали его со своим кабелем и подключили в другую подсеть. Чем вышибли один из пультов в безэховой камере.

Систематизация и анализ происшествий последних недель стали наводить на мысль о том, что их причиной была не случайность. Но природа и механизм внешнего воздействия, порождавшего нелепые ошибки и странное поведение людей, были не известны.

Дальше события стали развиваться ещё более стремительно и разрушительно. Времени на анализ уже не было.

После череды неудач и происшествий Асуп созвала срочное совещание и оповестила о том, что поставленные госзаказом сроки выдержать невозможно, поскольку вмешались форс-мажорные обстоятельства и человеческий фактор, и что единственный выход из ситуации – сокращение функциональных возможностей проекта и фактическое исключение из него нескольких модулей, в том числе электромагнитного и радиолокационного приёмопередатчиков, которые можно заменить на упрощённые готовые аналоги.

– В этом случае мы не выполним требования технического задания, – возразил Сергей Викторович.

– Все требования технического задания формально будут выполнены, – ответила Асуп.

– Нормально, – вдруг проснулся Олег. – А чего же мы сразу так не сделали? Столько времени уже потратили.

– В ТЗ и ТУ есть лазейки, – пояснила Асуп. – Есть возможность сделать так, чтобы все тесты и проверки для предъявления заказчику были пройдены, при этом внутреннее содержание будет вдвое упрощено за ненадобностью.

– У нас нет ничего, что можно сократить за ненадобностью. На этапе разработки технического задания всё ненужное уже сократили, – сказал Сергей Викторович. – Предлагаемый вариант изделия будет ни что иное, как муляж.

– Муляж не пойдёт. – согласился я с Сергеем Викторовичем, – Тратить силы и время на производство муляжей считаю преступлением. Каждый день люди гибнут, а мы будем муляжи поставлять!

– Приказ министерства обороны – выдержать сроки запуска в производство любой ценой. Действуем согласно приказа. Приоритет номер один – время. ТЗ согласовано, утверждено и формально будет выполнено в полном объёме. Никакого преступления здесь нет, – Асуп продолжала настаивать на своём.

В итоге было принято решение о том, что Асуп действует по своему план-графику с упрощённым функционалом изделия, а группа сотрудников 30-го подразделения своими силами занимается созданием электромагнитного и радиолокационного модулей исключительно во внеурочное неоплачиваемое время. Если модули будут готовы в установленный срок, то Асуп их включит в состав изделия взамен упрощённых модулей.

Задача была не из лёгких. Требовалось разместить приёмо-передающий и вычислительно-аналитический узел в объёме меньше спичечного коробка (можете посмотреть в интернете, что такое спичка), затем создать и вдохнуть в него жизнь – специализированный софт. А главное – заставить это произведение работать.

Нам повезло, что с нами был Сергей Викторович, талантливый инженер-программист, а также Аркадий Семёнович, очень умный и самый квалифицированный специалист. Сашка помогал во всём как мог. Олег, Виктор, Николай тоже поселились на работе.

Между тем обстановка на предприятии и в городе становилась всё более невыносимой. От навалившихся проблем люди сходили с ума. Одновременно вспыхнули все старые и новые вирусы. Приходилось находиться исключительно в герметичных помещениях, всё сообщение было через мобильный ассистент или голоэкран. Роботизированная доставка продуктов и прочих товаров разрешалась только через шлюзы дезинфекции. Выход из гермопомещений в красные зоны без скафандра был запрещён под угрозой принудительного карантина с дезинфекцией на 2 месяца.

– Помнится, отец рассказывал, первый серьёзный коронавирус появился в 2020-м, – Олег был старше большинства из нас и часто рассказывал, как легко жилось в его детстве. – Нацепил на нос или подбородок тряпичную маску и пошёл куда захотел. Во времена были!

– Да, Олег Эдуардович, было время. А ещё, говорят, в начале века небо было голубее и трава зеленее, – шутил Сашка.

Полностью погрузившись в работу, я перестал следить за новостями и уже не обращал внимания на то, что происходит снаружи. А снаружи, и на предприятии в том числе, творилось что-то невообразимое. Главное, думал я, что наше подразделение внешние катаклизмы, слава Богу, не затронули, и работа понемногу продвигается. Но очередной удар попал и по нам.

Сергей Викторович накануне поехал на машине домой. У него большая семья, дети. На работе, говорит, не могу круглосуточно оставаться. Через полчаса звонок с городской клиники – Сергей Викторович с тяжёлыми травмами лежит на носилках на проходной, мест в больнице нет, переполнены даже коридоры. Олег поехал в клинику. Оказалось, что Сергей Викторович выехал на встречку, в полной уверенности что движение у нас левостороннее.

В тот же день бесследно пропал Аркадий Семёнович. Мы потеряли лучших сотрудников. Вся нагрузка упала на тех, кто ещё остался.

Асуп продолжала корректировать старые и генерировать новые стандарты с удвоенной скоростью, присылать разнообразные задачи, которые, казалось, не имеют отношения к проекту. Похоже, что Асуп начала давать сбои. Всё это отнимало драгоценное время. Но подписать формальные документы неглядя, как, говорят, многие делали в начале века, с Асуп было нельзя. С разных сторон посыпались письма и служебные записки с требованиями решить срочную проблему. Отдел комплектования пожаловался на несоответствия в маркировке, из-за чего не прошла закупка электронных компонентов, потребовалось срочно исправлять электронную документацию. Готовую документацию исправить оказалось невозможно, потому что для этого нужно было внести запись в оперативный журнал, а оперативный журнал был заблокирован до окончания проверки документации технологами, и, кроме того, там не хватало двух подписей сотрудников, которые не известно куда пропали.

– Чем она вообще занимается? – возмущался Сергей, бегая между разными отделами и чуть ли не вручную собирая недостающие подписи и проталкивая срочные задачи, застрявшие в каком-либо отделе. – Раньше Асуп сама автоматически всё это делала.

Параллельно приходилось решать множество задач, главная из которых требовала сосредоточенности, аккуратности и напряжения сил. Мы находились на пределе умственного и физического напряжения. Каждая минута была на вес золота.

– Наша цель – ноль ошибок и ноль бесполезных потерь времени. Если мы не укладываемся по времени, то модуль не попадает на борт. Если модуль не попадает на борт, то борт не достигнет цели, и тогда вся наша работа идёт коту под хвост, – заметил Николай. Но пока всё складывалось с точностью до наоборот, ошибки и сбои росли как снежный ком.

Сбой Асуп произошёл как нельзя не кстати. Сломался модуль автоматического учёта индивидуальной рабочей эффективности. Асуп потребовала ежесуточно предоставлять индивидуальные отчёты о проделанной работе в установленной форме. Работа на предприятии остановилась, почти все занялись отчётами. Как заполнять? Что писать? Где взять трудоёмкость? Какие отчётные документы прикрепить? Что делать, если отчёт не проходит?

– Какие могут быть отчёты! Наш отчёт – работающий и прошедший испытания опытный образец, а затем – первый серийный образец. Готового образца ещё нет – и отчёта нет!

– Не заплатят ведь зарплату, – Олег не мог найти себе место. Он больше всех пострадал от того, что Асуп не выделила ему соответствующие трудоёмкость и пункты работ, а куда пристегнуть проделанную им работу, было не понятно.

В итоге Олег смирился со своей участью:

– Пусть увольняют! Буду за свой счёт работать. Всё идёт к тому, что и зарплата скоро уже никому не понадобится.

Из министерства обороны стали звонить каждый день. До закрытия этапа технического проекта остались считанные дни и часы. А работы ещё не в проворот. Если мы не успеваем, то весь проект теряет свой смысл. Запустить в производство дорогостоящие пустышки – это поражение, моральное уродство и отсутствие совести, понятие о которой у высокотехнологической болванки Асуп полностью отсутствует.

К вечеру 22 апреля, за 23 часа до конца этапа у меня сложился по частям весь сложный пазл составных частей проектируемого модуля. Теперь предстояло все части объединить в единое целое и откомпилировать.

Вдруг я понял, что ничего не помню из того, что ещё утром знал и умел и что намеревался сделать. Я как будто первый раз вижу своё рабочее место.

Отчаяние и холодящий ужас заполнили нутро от ощущения того, что мысли ускользают в небытие, что то, что было запланировано, подготовлено и сложено в голове по полочкам, сыпется, валится, приходит в негодность будто от разбушевавшейся природной стихии. Что это? Переутомление, недосыпание, эмоции? Или очередное применение психотропного, биологического или какого-то иного оружия? От ощущения надвигающейся неминуемой катастрофы, полного провала, который не только меня закатает в асфальт, испепелит и уничтожит, но и потянет за собой поражение и угрозу для огромного количества людей, от этой мысли сердце напряглось ещё сильнее, мысли и память стали ещё более рваными, казалось, сейчас подскочит давление, и я уже не увижу финал этого кошмара.

В тот момент меня спасла фотография моего маленького сына и жены с дочерью, оставшихся в родной и далёкой тайге… Жизнь стоит того, чтобы жить. – подумал я. – Жизнь стоит того, чтобы за неё бороться, ради своих родных, ради того счастливого и светлого мира, который на этой фотографии.

Часть 6 Заслон

Звонок из министерства обороны раздался внезапно:

– Фёдор Андреевич, добрый день. К вам направляется сотрудник особого отдела с новой вводной по проекту «Цельноль». Следуйте его инструкциям.

– Добрый день. Принято.

Через некоторое время прибыл незнакомый мне сотрудник особого отдела:

– Кузнецов Константин Фёдорович, сотрудник 25-го особого отдела министерства обороны. Прибыл к вам с поручением передать инструкции по проекту «Цельноль».

– Добрый день.

– Службой внешней разведки получена и подтверждена информация о применении против нашей страны и ряда других государств нового секретного оружия. Оружие воздействует на все виды электронных устройств, включая нейроимпланты человека, а также нарушает работу биологических нервных клеток и нейронов. Принцип действия основан на направленном электромагнитном возмущении в конкретной точке пространства путём интерференции стоячих волн внутри распределённой фазированной антенной решётки. В результате такого воздействия может происходить искажение или инверсия электрических сигналов, наблюдается инверсия логических состояний нейроимпланта. Например, чёрное воспринимается как белое, белое как чёрное, полезное заменяется вредным, левое – правым, и так далее. Вплоть до инверсии ментальных установок. Это простейший вариант применения. Высший пилотаж – полное дистанционное перепрограммирование электронных устройств. На биологические клетки без электронных имплантов оружие воздействует ограниченно, но может вызывать потерю памяти, сбои в организме, снижение способностей. Чем больше приёмопередатчиков в системе, тем эффективнее она работает. Дальность действия – несколько сотен метров. Большинство передатчиков встроены в перемещающиеся по городу трейдболы, роботы-доставщики продовольственных и бытовых товаров, а также во множество электронных бытовых устройств, функционирующих в пространстве интернета вещей. Внешняя координация и целеуказание производится по большей части по разветвлённой сети интернета вещей.

Теперь, что касается проекта «Цельноль». В условиях нарастающей элеткромагнитной атаки любые электронные системы могут представлять реальную угрозу. Автоматизированная система управления предприятием должна быть немедленно отключена.

– Мы не сможем в этом случае завершить проект и запустить производство.

– Да. Но выбора нет. Асуп уже повреждена и, как минимум, совершает случайные ошибки, а точнее, уже частично перепрограммирована на скрытые дефекты и сюрпризы в выпускаемых изделиях, которые проявятся только во время эксплуатации. Других вариантов здесь нет. Отключать, и как можно быстрее. Доделывать, испытывать и запускать в производство придётся без Асуп.

– Ясно. Кто будет руководить предприятием без Асуп?

– Ваш генеральный директор.

– Асуп сказала, что он в бессрочном отпуске вне зоны связи.

– Это она его туда и отправила, вместо командировки в Москву заказала транспорт в один конец на Маршалловы острова в Тихом океане, подкинув попутно ещё несколько диверсий. С ним всё в порядке, он уже на связи и скоро будет в городе.

– Кстати, исполнять обязанности главного конструктора тоже она меня назначила, без генерального директора.

– Да. Здесь её диверсия сработала не по плану. Думаю, в данном случае гендиректор не станет отменять её решение. Особенно учитывая то, что работать совсем стало некому. Есть ещё одна большая проблема – "комитет спасения".

– Что это?

– Это результат гибридного воздействия на наиболее квалифицированных сотрудников с нейроимплантами. Они "перепрограммированы". Своих друзей они теперь воспринимают за врагов, чёрное за белое, и так далее. Они объединились и создали на предприятии "комитет спасения".

– Спасения от кого?

– От правительства и собственного руководства, которое якобы создало коромегаловирусы, устроило все последние катаклизмы и беды. Они ждут момента высадки вражеского десанта, который должен их якобы спасти от собственного правительства. К этому моменту они планируют произвести захват предприятия и назначение нового управляющего директора. Второе, что нужно сделать – уничтожить все вредоносные излучатели. Без их воздействия люди со временем начнут приходить в себя. Это уже будут делать совместно с вами наши военные специалисты.

– Ясно.

– Все сведения и новую вводную по проекту я вам передал. До связи.

– До свидания.

Проведя последние дни безвылазно с головой в голомониторе, занимаясь проблемами, связанными с проектом, я потерял представление не только о том, что происходило в мире, но даже о том, что происходило за окном на территории предприятия. А там стояли баррикады. В сумерках перемещались группы людей с обломками мебели и непонятными предметами в руках. Напротив административного здания дымились старые автомобильные покрышки.

На предприятии творился хаос и неразбериха, оно оказалось парализовано. Примерно половина сотрудников предприятия примкнула к "комитету спасения", в том числе пропавший Аркадий Семёнович и ещё несколько наших сотрудников. По электронной почте рассылались письма-агитации о переходе "на сторону свободного и справедливого общества для борьбы с засильем коррупции, диктатуры, вирусов и социальной несправедливости".

«Комитет спасения» официально выдвинул требования:

1) Установить демократические институты управления предприятием: выборность всех директоров и руководителей заводских заказов.

2) Назначить временного генерального директора (из числа "комитетчиков") до проведения всеобщих выборов.

3) Отменить обязательный медосмотр, исключить медицинское отделение из состава предприятия.

4) Прекратить выпуск экологически вредной и военной продукции, вредоносное оборудование уничтожить.

5) Вернуть 3-дневную рабочую неделю с сохранением 5-дневной заработной платы.

Часть людей шарахались из стороны в сторону, не зная кому верить и ничего не понимая в происходящем. Но у всех болела голова и ломило тело как при высокой температуре. Люди не узнавали друг друга, путали собственные имена, совершали множество нелепых ошибок.

– Испытательный цех наш! – послышался за стеной голос Сергея Николаевича.

– Что там?

– Да эти придурки с битами и обломками мебели пришли крошить испытательные стенды. Мол, для выпуска мирной экологической продукции эти стенды не нужны. Щас, говорят, порядок наведём, всё лишнее уберём. Ну мы их там же и убрали.

– В холодильную безэховую камеру.

– Да вы что?!

– Всё нормально. Там тепло и сухо. И никакое излучение не проникает.

Примерно половина цехов и помещений оказалась в руках "комитета спасения", часть производственных мощностей предприятия была безвозвратно утеряна, многие помещения разбиты и разорены, часть заблокированы растерянными и дезориентированными сотрудниками.

Концентрация излучателей в окрестностях и на территории предприятия достигла такого уровня, что опасность исходила от любого устройства с электронной начинкой, а таких устройств были сотни и тысячи на каждом углу.      Через полдня постепенно прояснилась картина с "линией фронта", какая территория уцелела, а какая досталась "комитетчикам". Основные производственные ресурсы предприятия, к счастью, оказались сохранены. Но "комитет спасения" не оставлял попыток завладения всем предприятием. Относительно определился состав сотрудников, более-менее выдержавших невидимый удар неизвестным оружием. Уцелевшие подразделения и отдельные сотрудники стали объединяться в отряды обороны. Та информация о неизвестном воздействии, которую мне передал накануне Константин Фёдорович, была уже известна почти всем. Люди, поражённые неизвестным излучением, воспринимали эту информацию как чистую пропаганду тех, кто заразился коромегаловирусом.

В 17-м корпусе Сашка с Олегом поймали "языка", который пытался пробраться на стенд полунатурного моделирования, чтобы повредить радиолокаторы, но застрял в лифте, том самом, где двумя днями ранее пятеро несчастных застрявших сидельцев провели больше суток.

– Зачем уничтожать это оборудование? Ты же сам его недавно монтировал?

– Это вражеское оружие, которое будет использовано против нас.

– Покрышки вы для чего под окнами жгёте?

– Это условный знак, который виден со спутников и который сигнализирует о том, что здесь есть вменяемая местная власть, которая ожидает прибытия здоровых сил и освобождения от оккупации и вирусного зомбирования.

– А медкабинет чем вам не угодил? Зачем медицинское отделение разгромили?

– Медработники ставят всем фальшивые диагнозы о нарушенном состоянии сознания и направляют на лечение с уколами для заражения новыми вирусами и зомбирования.

"Языка" определили также в безэховую камеру.

Отключить Асуп оказалось не так просто. Она была серьёзно защищена от диверсий, не имела к себе прямого доступа, питалась от автономных источников.

– Может, попросить военных, чтобы долбанули по серверной?

– Ты что! У нас мирное время. Боевые действия официально не ведутся.

– Ничего себе мирное время. Ползавода в руинах.

Решение нашлось неожиданно просто. Сашка высыпал в вентиляционные шахты системы охлаждения серверной полтора ведра гвоздей, вентиляцию заклинило, Асуп перешла в режим энергосбережения и отпустила управление системой контроля доступа. Попав в серверную, отключили Асуп без особых проблем.

– Вот они, старые добрые гвозди! – с удовлетворением сказал Сашка. – Как тогда, в 3-ю мировую нам помогли, так и сейчас. Помнишь, как несколько тонн гвоздей наши выпустили на встречную орбиту и весь космос оказался для всех на несколько лет закрыт, пока все эти гвозди вместе с продырявленными ими спутниками и прочим мусором не свалились на землю? А то ж всё говорили, как же нам войну в космосе выиграть. Нет ни у кого космоса – нет и войны в космосе. Проще мыслить надо!

– Ну-ка, Сашка, помысли теперь, как нам уничтожить все источники вредоносного излучения.

Вторая задача оказалась намного сложнее. Были данные, что основными источниками излучения являются трейдболы, шарообразные роботы-доставщики продуктов и прочих товаров. Этих роботов каталось по городу несметное множество, больше чем людей. Трейдболы мы начали уничтожать всеми доступными средствами. Сашка с Олегом придумали новый вид спорта – бац-трэйдбол. "Комитет спасения" пожаловался на нас во все международные инстанции, якобы мы хотим устроить голодомор. Но на самом деле магазины тогда ещё были в каждом районе (хотя и без продавцов), достаточно было просто сходить туда своими ногами, но многие уже забыли, что такая возможность существует. Беда была в том, что вредоносные излучатели могли оказаться не только в трейдболах, но и в любом электронном устройстве, и, что ещё хуже, в любом недоступном месте. Например, в закрытом личном помещении, или внутри двигателя электромобиля.

Нужен был способ дистанционной нейтрализации этих излучателей. Физически уничтожить на предприятии все излучающие электронные устройства было невозможно, и не было в этом смысла, поскольку излучатели свободно перемещались по городу, и та же история творилась во всём городе, по всей стране и во многих уголках планеты. Во всех районах горели покрышки, бились витрины, народ ждал освобождения от вирусной заразы и преступной власти.

Сергей Викторович, которого несколько дней назад Олег вывез из клиники, рискуя жизнью на дорогах, понемногу стал поправляться в своём загородном доме на 105-м километре от Санкт-Петербурга (излучателей там поблизости не оказалось), и, лёжа с переломами, включился в работу. Ему удалось вычислить диапазон и характеристическую модель излучения.

Тем временем, по мере уменьшения количества излучателей в округе и на территории предприятия, некоторые сотрудники начали приходить в себя. Аркадий Семёнович, наш первый ведущий, промышляя рядом с испытательным цехом, тоже угодил в безэховую камеру, где скопилось уже приличное количество народа. Попавшие туда ранее, отказывались оттуда выходить. Выходили только по нужде и в столовую и добровольно возвращались обратно. "Протрезвевший" Семёныч на вторые сутки попросился подключить его к работе, стал активно решать проблему способа нейтрализации излучателей. Но через какое-то время вновь почувствовал себя неладно:

– Пойду-ка ещё посижу в безэховой.

– Да, Аркадий Семёнович, ещё не все излучатели выявлены и уничтожены. Лучше переждать в камере. – Сашка проводил его до безэховой камеры 17-го корпуса.

Все три безэховые камеры завода были заполнены, это теперь было самое популярное место на заводе. Приходилось пускать туда только самых нуждающихся. Некоторые записывались в очередь, чтобы посидеть в безэховой камере.

Наконец, решение по способу дистанционной нейтрализации вредоносных излучателей было найдено. Это был приёмопередатчик, работающий на том же принципе, что и излучатель-вредитель. Когда вредитель начинал излучать, наши приёмопередатчики засекали его точное местоположение, определяли диапазон и точную характеристику поля и начинали встречным направленным излучением воздействовать на источник, входя с ним в резонанс, и разрушали таким образом передатчик-вредитель.

Новый модуль получил название "Заслон". Первое применение показало отличные результаты – все излучатели-вредители на территории предприятия были выведены из строя. Люди стали возвращаться к нормальной жизни.

Но половина завода была разгромлена, автоматическая система управления предприятием безвозвратно потеряна. Весь город полыхал от беспорядков и бунтов, и вот-вот, казалось, по всей стране начнутся боевые действия и иностранное вторжение. Множество районов города были под властью "комитетов спасения", которые угрожали стереть в порошок всю "завирусованную" Заставскую улицу и весь район, от Электросилы и вплоть до Лиговского.

У нас же был единственный экземпляр «Заслона». Сам модуль было решено включить в состав автономного мобильного комплекса «Цельноль», который мог бы действовать в любом районе города, страны и любой точке мира.

Теперь требовалось всё это довести до рабочего состояния и запустить в серийное производство, в условиях отсутствия искусственного интеллекта и интегрированных возможностей Асуп, то есть по старинке, своими руками и головами. Основная проблема была в том, что никто толком не знал, как это, своими руками, без помощи автоматики, ассистента и искусственного интеллекта. Ваш мобильный ассистент вам всё расскажет, покажет, научит, привезёт, отвезёт и всё за вас сделает. А откуда, как, почему и что берётся и как получается, без ассистента мало кто представляет. Примерно то же произошло после отключения Асуп. Не нашлось ни одного человека, который знал бы как организован и устроен весь механизм работы предприятия, начиная от получения технического задания и заканчивая организацией серийного производства, со множеством промежуточных этапов и сложной схемой взаимодействия различных подразделений. Но у нас не было выбора. Мы только что одержали первую небольшую победу, находясь на краю гибели, и это дало нам силы и надежду, что и теперь всё получится.

Часть 7 Цель в ноль

Раздался звонок из министерства обороны:

– Завтра истекает строк изготовления первого образца по проекту «Цельноль». Доложите готовность.