Цельноль

Андрей Бабенко

Цельноль

Часть 1 Стоп скан

Внимание! Если вы читаете этот текст, прошу вас, не сканируйте его в свой нейроимплант, не пользуйтесь ассистентом или смартгаджетом в режиме сжатия мысли, потрудитесь, прочтите этот рассказ как есть, своими глазами, своим не модифицированным умом.

В наш век информации и технологий катастрофически нет времени на всё, даже на саму жизнь. У вас, как и у меня, нет в распоряжении столько драгоценного времени, чтобы тратить его на чтение книг (этот пережиток прошлого!), тем более – книг бесполезных. Но всё же, рискните и проявите терпение, ради себя, своих детей, ради своего будущего, которое, я верю, у вас есть! Чтобы иметь будущее, нужно знать своё прошлое, своих предков, свои основы, на которые мы опираемся. Да что я вам это рассказываю, вы и сами всё понимаете.

Почти все события, о которых я собираюсь вам рассказать, вы можете сами найти в местных видео- и голохрониках. Но я хочу, чтобы вы восприняли эту историю от первого лица, пережили её вместе со мной, сохранили и, возможно, передали своим потомкам.

На календаре 2122 год от Рождества Христова. Мне жизнь подарила девятый десяток лет, я сменил работу на ретайринг, и теперь появилась возможность рассказать "на бумаге" историю, произошедшую в уже далёком 2062 году. Я не литератор, закоренелый технарь. Поэтому, уж извините, придётся потерпеть мой не литературный, ломаный слог.

Часть 2 Февраль 2062 года

4 февраля 2062 года, как известно, началась 4-ая мировая война. Ещё не успели зарасти раны от 3-й мировой, как пришла новая беда. Впрочем, она никуда и не уходила. Можно сказать, что 4-ая мировая была возобновлением 3-й, когда-то вовремя замороженной каким-то чудом в одном миллиметре от всеобщей погибели. Сейчас новые поколения изучают историю того времени с воодушевлением, воспринимают те года как время великих событий и настоящих героев. А тогда, в то тяжёлое время, любой, кто открыл бы этот рассказ и увидел в нём лишь слово "война", тотчас же выбросил бы подальше эту книгу. Потому что всем хотелось жить и думать о жизни. Не воевать, просто жить и радоваться самым простым вещам в мире без эпидемий, биологических и социально-психотропных атак, взрывов, пожаров, катаклизмов и прочих страшных вещей.

Война началась с невидимой артподготовки, с применения нового секретного оружия. Одновременно вспыхнули горячие точки по всему миру, пошла волна хакерских атак, информационно-технологических диверсий. В очередной раз рухнули все договорённости между "цивилизованным миром" и остальным миром, не желающим подчиняться цивилизации. Но никто не применил весь арсенал ядерного или другого оружия массового поражения, потому что каждая из сторон ещё надеялась на победу и, главное, на жизнь после победы. Страх всеобщего уничтожения не остановил начало мировой войны по той причине, что силы "цивилизованного мира" достигли, как они решили, подавляющего технологического превосходства над варварскими странами и сделали ставку на то, что смогут принципиально новым оружием незаметно нанести сокрушительный удар по противнику так, что он поймёт об этом лишь тогда, когда будет уже слишком поздно, и не сможет ответить.

Как повелось, всё началось с вранья. Страны-варвары, и мы в их первых рядах, якобы здорово напакостили в мире. Из-за нас, уже по традиции, начался мировой кризис, голод, холод, эпидемии, климатические проблемы, вспыхнуло множество горячих точек по всему миру. Горячие точки превратились в полыхающие области и регионы, регионы – в большие моря, стремящиеся слиться в единый океан. А затем, как водится, мы напали сами на себя и заодно на "весь цивилизованный мир" и начали себя и друг друга уничтожать. Мы в каком-то смысле, и правда, напали на себя, но обороняясь. Это правда. А остальное – сплошное враньё. Но вы-то теперь знаете правду. А тогда был полный перекосяк.

Кто-то до сих пор считает, что у каждого своя правда, и у них, и у нас. Но мы знаем, что правда – одна на всех, иначе она уже не правда. И эта настоящая правда на нашей стороне. Правда в том, что мы просто хотели жить и радоваться этой жизни. У кого-то были другие планы.

Февральским днём 2062 года, а точнее полярной ночью, на Северном морском пути где-то в районе острова Врангеля в Восточно-Сибирском море от удара неопознанного беспилотника погиб мой лучший друг. Почти одновременно я узнал о тяжёлой болезни сестры и её старшего ребёнка, заразившихся новым рукотворным вирусом. Казалось, не было ни одной семьи, которой бы не коснулись болезни, трагедии и несчастья, вызванные обострением мирового противостояния.

Я решил идти добровольцем на фронт. Военного образования у меня не было, можно было пройти ускоренные курсы. Я пошёл в ВКС. В лётный отряд меня не взяли из-за ослабленного здоровья и искривления позвоночника. К тому же, пилотируемая авиация уже тогда была не в тренде. Говорили, что пилоты ВКС в эпоху беспилотников и гиперзвукового ПВО – настоящие камикадзе. Но я всё равно пошёл. И меня всё равно развернули на медкомиссии.

В одном шаге от того, чтобы записаться на фронт оператором беспилотника или наземного дрона, я утвердился в мысли о том, что больше пользы от меня могло бы быть на фронте технологическом. В современной войне побеждают те, кто владеет новыми, наиболее продвинутыми и совершенными технологиями. И я решил, что именно сюда вложу все свои силы, и внесу хотя бы какую-то крупицу в общее дело победы над мировым человеконенавистническим безумием, горем и страданиями людей.

Мой старый друг работал в Питере на одном из научно-технологических предприятий, рассказывал о своей работе (что у них настолько всё здорово, что вот-вот на Марсе свою станцию откроют, и что на них держится наша оборонка) и советовал попытать счастье к ним устроиться. Я поехал в Питер.

Часть 3 Проект особого значения

Санкт-Петербург – город-история, город-мечта. Здесь жил и работал мой дед. Отсюда он вместе с моим отцом и матерью эвакуировался на восток, когда началась 3-я мировая. Поэтому мне суждено было родиться в глухой тайге, среди лесов, болот и рек. Но это не помешало мне закончить питерский Политех (как сказал бы дед, удалёнка рулит!).

Утром 28 февраля 2062 года я был в Петербурге. Вышел из метро на станции Московские ворота. На улице было ещё темно и сыро, моросил дождь. Говорят, в старые времена в это время года в городе лежал снег и бывали крепкие морозы. Но я этого уже не застал. На газонах зеленела трава, вечерняя подсветка освещала фасады зданий. В центре площади отливала яркими цветами голограмма триумфальной арки (ей во время войны за что-то досталось, восстановить ещё не успели, и вместо чугунных колонн красовались объёмные лучи цветной голограммы). Редкие электромобили со свистом проносились по Московскому проспекту со скоростью взлетающего самолёта. Дед рассказывал, что в старые времена здесь был огромный поток машин, работавших на бензине, и бывали приличные пробки.

Научно-технический центр светился яркими огнями, возвышавшиеся над жилыми домами современные фасады освещали близлежащие дома и улицы, купола обтекателей светили вдаль радиолокационными лучами всех разрешённых диапазонов на многие десятки и сотни километров. Современные интерьеры, металл, стекло, подсветка, бесшумные лифты, интерактивные панели – в этом не было ничего особенного для того времени, но для меня, родившегося и выросшего в тайге и приехавшего с пустынных и безлюдных берегов крайнего севера, всё это произвело впечатление. На входе встретил робот-проводник – им теперь тоже никого не удивишь. Больше всего почему-то запомнился цеховой запах смазки, гул станков и вентиляции, а ещё – люди, которых почти не было видно и слышно за перегородками рабочих помещений.

Устроиться в отдел разработки автономных устройств шансов было не много. Собеседование проводила Асуп (автоматизированная система управления предприятием с элементами искусственного интеллекта 2-го поколения) в автономном режиме. Большую часть работы сделал за меня мой мобильный ассистент – он транслировал в Асуп мой личный профиль (подробную историю моей учёбы в Политехе, затем службы на Севере, коэффициенты и модели моих способностей и характера). Готовившись к серьёзному разговору, я провёл около получаса в разговоре с искусственной болталкой, которая почти всё время шутила и рассуждала на философские темы. Почему, не знаю. Я сильно переживал, что пошло что-то не так. Но оказалось, зря. К вечеру того же дня я прошёл медосмотр и все необходимые проверки и формальности и со следующего дня был принят на работу в отдел разработки автономных устройств сверхдальнего радиуса действия. Я попал в точку, именно в то подразделение, куда стремился!

Сашка, мой старый друг, узнав, что у меня всё получилось и что мы теперь будем работать в одном отделе, обрадовался этому чуть ли не больше меня самого.

– Теперь, Фёдор, нашим конкурентам и всем супостатам придёт конец, – сказал Сашка, узнав, что я принят на работу. – Ты даже не представляешь, как мы продвинулись за последние полтора года. У нас самая мощная научно-техническая база в городе, а может и на всём континенте. И с твоим приходом мы станем ещё мощнее.

– Ладно, не сочиняй. Я простой инженер, без нейроимпланта и акселератора. Так что прибавка в интеллектуальной мощности от меня минимальная. Лучше расскажи подробнее о работе и о новом проекте.

Как оказалось, Сашка владеет в полной мере своей задачей – сопровождением и анализом применения покупной комплектации и перепиской с контрагентами и поставщиками, других задач ему не достаётся, так как задачи разработки изделий и программ Асуп распределяет среди более серьёзных дядей и тётей с нейроимплантами, прошедших специализированные программы брэйн-кастомизации интеллекта. О новом проекте тоже ему известно только на уровне сведений из разговоров и слухов.

Зато Сашка провёл для меня полноценный экскурс в прошлое, настоящее и будущее предприятия.

Эргономичные рабочие места, удобные кресла-подушки, располагающая к творческому и умственному труду обстановка. Индивидуальный распорядок дня с обязательными перерывами на физическую разминку. Живой уголок, свой ботанический сад, заводской интерактивный музей и выставочная галерея.

– Всё это очень хорошо и здорово, – думал я про себя. – Не работа, а сказка. Но я приехал сюда не на курорт.

Из головы не вылезали горе и страдания людей, свидетелем которых я был в течение последнего месяца… Получить бы уже реальную задачу. Были слухи, что новый проект в первой десятке наиболее значимых для фронта и под контролем самого министра обороны.

Первый день работы пролетел незаметно. После знакомства с сотрудниками и экскурсии по предприятию я выполнил первую поставленную мне задачу – ознакомился с содержанием нового стандарта предприятия "Управление записями по качеству" – прочитал 29 электронных страниц текста, ответил на контрольные вопросы системы контроля качества и успешно закрыл задачу. Затем спустился лист ознакомления с приказом "О порядке комплектования готовых изделий эксплуатационной документацией, контроле и отправке получателю".

Следующие несколько дней ушли на освоение своего интерактивного рабочего места, изучение инструкций, норм и стандартов. Ещё раз пять я поставил свою электронную подпись в листах ознакомления с приказами о внедрении новых стандартов.

К концу недели "1Я:Документооборот" (специальная программа на моём рабочем месте) сформировала и отправила в Асуп мой личный отчёт о работе. С отчётом оказалось всё в порядке – я исправно перечитал несколько сотен страниц стандартов, инструкций и приказов. От отсутствия настоящей работы подступила тоска и стали наведываться безрадостные мысли о моей будущей бесполезности на новом месте.

В меня снова вернулась жизнь, когда Асуп спустила мне задачу, связанную с разработкой программного-аппаратного модуля для автономного комплекса сверхдальнего действия нового перспективного проекта.

– Проект «Цельноль» – самая серьёзная задача в моей карьере, – сказал наш ведущий, Аркадий Семёнович. – Нам очень повезло. Это проект особого значения для предприятия и всей страны. Если мы его сделаем, мы сильно вырастем.

– Фантазия у них своя совсем атрофировалась, – проворчал Олег Глухов. – Названия серьёзным проектам дают с помощью генератора случайных чисел. То ли дело – «Сыч», «Резец», «Кругозор». А не то что это.

Часть 4 Форс-мажорный поворот

Выходные я провёл в изучении предметной области и освоении большого количества новой информации.

Между тем шёл первый месяц необъявленной войны. Внешне всё выглядело как очередной мировой кризис и обострение международной обстановки. В реальности же первые удары новым оружием уже были нанесены. Об этом мы пока ещё не знали.

Утро понедельника началось с неприятной новости. По пути на работу разбился на машине главный конструктор нашего проекта, в тяжёлом состоянии его отвезли больницу. Произошла двойная ошибка – проезд на красный свет светофора и отказ автопилота, который должен был заблокировать неправильные действия водителя, но не сделал этого.

Зам главного конструктора Лебедь, как выяснилось позже, в то утро тоже попал в аварию на светофоре, переходя дорогу на красный свет. Его сбила машина. К счастью, отделался ссадинами и ушибами. В медкабинете ему оказали помощь и выдали заключение о том, что работоспособность не утрачена, можно работать. На рабочем месте Лебедь появился в мрачном, крайне подавленном состоянии.

– Николаич, доброе утро. Как дела? Как самочувствие? Что-то ты какой-то помятый… Выглядишь не очень. – поинтересовался Олег Глухов, наш старший научный сотрудник.

– Утро доброе. Его нет.

– Кого нет?

– Никого. Самочувствия нет.

– Ты с лестницы упал? Рукав, смотри-ка, порван.

– Всю жизнь ходил по этому переходу… Народ у нас с ума посходил. Что машины, что пешеходы. Прутся на красный, то есть на зелёный. А ведь всех с детства учат: зелёный – стой, красный – иди. Иду на красный, в смысле, на зелёный… – Лебедев схватился за затылок и прокряхтел. Видимо, хорошо его по затылку треснуло.

Несмотря на положительное медзаключение Лебедев отправил в Асуп заявление о своём временном отстранении от работы, сославшись на плохое самочувствие и ужасное психологическое состояние.

Асуп организовала внеплановое онлайн-совещание со всеми сотрудниками, задействованными в проекте «Цельноль».

– Уважаемые коллеги, сообщаю, что генеральный директор находится в бессрочном отпуске вне зоны покрытия канала связи 10-д. По Положению номер 22-0234 все полномочия по принятию ключевых решений делегированы Автоматической системе управления предприятием без необходимости подтверждения со стороны генерального директора. В связи с форс-мажорными обстоятельствами, произошедшими с главным конструктором и его заместителем, и невозможностью исполнения ими своих обязанностей принято решение о возложении обязанностей главного конструктора по проекту «Цельноль» на Глазырина Фёдора Андреевича.

– Оп… – чуть не подавился Олег Глухов.

– Есть вопросы? Предложения? – спросила Асуп.

– Нет, – такой поворот всех участвовавших в совещании застал врасплох.

– Есть! – вдруг вспомнил свой вопрос Олег. – Что у нас с финансированием?

– Финансирование согласно план-графику, без изменений, – ответила Асуп.

– Фёдор Андреевич, вам ясно содержание принятого решения?

– Да. Ясно.

– Исполняйте. Совещание закончено, – Асуп завершила сессию.

– Хм, без году неделя как работает простым инженером, и вот тебе раз – и главный конструктор, – не мог прийти в себя Олег. – Скажи честно, ты родственник замминистра обороны?

– Нет.

– В Госдуме, значит, кто-то есть.

– Нет. Нету.

– А где тогда? Кто у тебя есть?

– Дед в глухой тайге есть.

– Брат министра обороны? – не унимался Олег.

– Отстань, Олег. Займись делом, – вмешался ведущий.

В течение часа на моём рабочем месте Асуп установила все необходимые компоненты и в тот же день я смог приступить к исполнению новых обязанностей.       Наша Асуп оказалась настолько продвинутой, что процесс проектирования новых устройств, а затем и организация производства, производился в полностью автоматическом режиме. Лишь в редких случаях приходилось дополнять искусственный интеллект естественным. На основе своего обширного опыта Асуп находила оптимальное решение для каждой задачи. От главного конструктора требовалось проверить и подтвердить правильность решения. Большинство разработчиков занимались примерно тем же, только в более узких задачах. Отдельные сложно формализуемые и специфичные задачи Асуп всё же определяла сотрудникам, но большую часть работы делала сама.

Полномочия главного конструктора открыли мне доступ ко всей информации по проекту. Освоить имевшийся объём информации было не под силу даже наиболее квалифицированным сотрудникам с акселераторами и нейроимплантом. Почему Асуп приняла такое странное решение, было загадкой.

– Асуп никогда не ошибается. Вероятность ошибки – одна тысячная доля процента. Так что всё правильно, не бери в голову, – рассудил Сашка.

– Может быть, это как раз она самая, тысячная доля процента… – думал я.

– Фёдор, если ты скажешь честно, я отстану. Твой дед – родственник министра обороны? – Олег вечером снова пришёл в беспокойство. – Ну родственник, так и скажи, и всё, вопросов больше нет.

– Хорошо. Родственник. Мы все родственники.

– Всё. Больше вопросов не имею, – Олег пошёл заниматься своей любимой математикой и кибернетикой.

До позднего вечера я занимался изучением проекта. Нам предстояло разработать и поставить на серийное производство компактный наземный дрон с неограниченным радиусом действия, способный выполнять задачи в полностью автономном режиме в любой точке планеты. Он должен был быть в 3 раза меньше своих аналогов и нести в себе существенно новый функционал. Я с большим желанием и воодушевлением взялся за интересную работу.

Часть 5 Невидимый удар

Интересная работа закончилась около 12 ночи, когда я не в силах сопротивляться усталости, свалился и уснул.

Утро выдалось тяжёлым. Асуп засыпала меня электронными документами, требующими согласования. Через каждые 5 минут стал звонить телефон, отвлекая внимание и не давая сосредоточиться.

Приказ Асуп о введении усиленного режима работы и переходе с 3-х и 4-дневной рабочей недели на пятидневку вызвал на предприятии напряжение и недовольство.

– Если не повысят в 2 раза оплату за сверхурочную работу, пошли они в баню, я не ударю пальца о палец, – не скрывал своего недовольства Денис Олегович.

– Куда мы катимся! Явно не той дорогой мы идём, – согласился с ним Аркадий Семёнович. – Весь мир сокращает рабочую неделю, а мы увеличиваем.

– Я тут прочитал накануне интересную статью профессора Ложинского, – продолжал Аркадий Семёнович. – Второй мировой войны на самом деле не было. Была гражданская освободительная борьба условно белых с условно красными. Прогрессивное человечество тогда ошиблось и обеспечило победу красных. В итоге все проиграли. Наше руководство, по-моему, хочет наступить на те же грабли.

– Аркаша, я тебе займу денег, если не хватает, – предложил Олег.

– Это ты Денису займи, ему не хватает. Мне не надо. Я просто читаю из проверенных источников… Голова как-то побаливает сегодня.

На головную боль с самого утра пожаловалось большинство сотрудников. Пост охраны труда никаких нарушений не зафиксировал.

Я пытался погрузиться в изучение проекта, но приходилось параллельно решать множество других вопросов. Министерство обороны прислало для внедрения Положения "О метрологическом обеспечении производства" и "Об использовании старой и новой компонентной базы". Асуп за это время выпустила два новых стандарта предприятия. Контрагент прислал письмо с требованием об изменении технических условий, препятствующих выполнению договора.

Семён Олегович обратился за помощью в сложном вопросе взаимоотношений с контрагентами.

– Понимаете, Фёдор Андреевич, нам надо прикрыть свою задницу. Чтобы потом всех собак на нас не повесили. Однажды нас уже подставили, и я больше не хочу повторения.

– Семён Олегович, нам надо выполнить совместную техническую задачу.

– Вот я об этом и говорю, нам надо выполнить свою задачу. А для этого надо чётко прописать, что за возможное рассогласование и нарушение работы передатчика всю ответственность несёт завод «Фазот».

Решение неразрешимой проблемы Семёна Олеговича потребовало 3 часа времени.

К вечеру накопился длинный список вопросов, ожидающих согласования или принятия решения. До поздней ночи я разгребал скопившиеся вопросы. Остался ночевать на работе.

Новый день начался в том же духе. С утра по разным причинам не вышло на работу около половины сотрудников. Нагрузка на вышедших выросла вдвое. Асуп сгенерировала три приказа и две корректировки стандарта организации, после чего организовала внеплановое совещание.

– Любую, даже самую беспроигрышную задачу можно провалить, если устроить по ней большое количество совещаний, – отшутился Юрий Николаевич, предвкушая самую "интересную" тему совещания. Совещались тогда на тему выработки стратегии подхода к технико-экономическому обоснованию компонентной базы при согласовании закупок с контрагентами.

В это время в 3-м производственном корпусе произошёл пожал. Инженер Гарин во время предъявления нового изделия контролёру ОТК перепутал клеммы питания. К счастью никто не пострадал, весь персонал 3-го корпуса вовремя покинул здание. Сгорело только дорогостоящее оборудование.

Третий и последующие несколько дней прошли так же, как и первые два. Заболевших, уставших, внезапно разочаровавшихся в своей работе и уволившихся сотрудников стало ещё больше. Говорят, были такие, кто без объяснения причин внезапно бросал всё и, не попрощавшись с родственниками, уезжал за границу.

Выходившие на работу сотрудники стали жаловаться на высокую нагрузку и физическое и моральное истощение. Ни один день не проходил без происшествий. Пятеро человек застряли в лифте. Ремонтная бригада починила вместо сломавшегося лифта исправный, так, что они оба оказались неисправны. Четверо человек из пяти, просидевших в лифте больше суток, в тот же день уволились.

По неустановленной причине система "1Я" произвела начисление зарплат с ошибками. Кому-то пришла даже отрицательная зарплата, деньги были сняты со счёта. А кто-то ринулся в интернет-маркет, чтобы отоварить свалившийся на счёт лишний миллион. Разразившийся скандал многих выбил из колеи.

Я старался как можно больше вникать в техническую суть проекта. Но катастрофически не хватало времени. К счастью, Сашку, Олега и других моих коллег последние происшествия не коснулись, часть информации получалось собирать от них.

Асуп генерировала электронные схемы, чертежи, таблицы и прочие электронные документы пачками. Многие из них я стал согласовывать почти не глядя, полагаясь на безошибочность автоматической системы. Проверить такой объём информации одному человеку было физически невозможно. Поэтому я старался вычленить только самую суть и проверять наиболее критические части.

Со временем я уловил такую особенность, что Асуп при проектировании использует готовые ранее проверенные шаблоны, куски других проектов. В одном случае мне показалось, что есть не проверенный, но более удачный вариант компоновки схемы. Из-за недостатка времени и собственного опыта спорить с Асуп я не стал, взяв этот вариант себе на заметку.

По прошествии двух недель работы над проектом добавилась ещё одна неприятность – вспыхнула очередная эпидемия коромегаловируса. Весь город на 3 недели погрузился в глубокий карантин. На улицу можно было выходить только в скафандре, а возвращаться в герметичные помещения только через шлюз, пройдя в нём 2-часовую процедуру дезинфекции. Мне было проще, я не выходил с работы уже 2 недели. А многие сотрудники от этого сильно страдали. Количество ошибок и аварий кратно возросло.

– Фёдор Андреевич, добрый день. Как продвигается «Цельноль»? – внезапно поинтересовались из министерства обороны (получить информацию от Асуп не интересно, всем хочется человеческого общения).

– Добрый день. Есть проблемы, работаем. Сегодня первый выход эскизного образца на климатические испытания.

– У вас отставание на 3 дня от графика.

– Я знаю. Постараемся наверстать.

– Удачи.

– До свидания.

Едва я прекратил разговор, как раздался новый звонок.

– Фёдор, у нас небольшая проблема. Эскизный образец испытательный цех поставил не в ту камеру, а Серёга от руки своим корявым почерком вписал условия испытаний так, что вместо +60 градусов оказалось -260 по Цельсию. К тому же ещё испытание на вибропрочность наложилось по времени. В итоге от изделия в камере посыпались мелкие осколки. В труху. В общем, первого образца у нас нет.