скачать книгу бесплатно
– Ты биллиботтонец, парень?
– Я здесь родился и вырос, но восемь лет прожил в другом месте.
Теперь Рейч говорил не с таким выраженным акцентом, но все же с акцентом – примерно с таким же, с каким говорил и сам капрал. В конце концов, Даль был большим сектором, тут жили разные люди, и в некоторых районах люди отличались правильной речью.
– Вы из службы безопасности? – спросил Рейч. – Что-то я не припоминаю такой формы…
– Нет, не из службы безопасности. В Биллиботтоне какая служба безопасности… Мы из охраны Джоранума, и порядок тут поддерживаем мы. Этих троих мы знаем, они нам уже попадались. О них мы позаботимся. Нас интересуешь ты, парень. Номер для связи?
Рейч назвал.
– И что тут произошло?
Рейч рассказал.
– А какое у тебя тут дело?
– Послушайте, – решил на всякий случай уточнить Рейч. – А вы имеете право допрашивать меня? Если вы не из службы безопасности…
– Послушай, – грубо проговорил капрал, – тебе ли о правах рассуждать? Мы щас в Биллиботтоне, а тут право есть у того, кто его взял. Ты сказал, что отделал эту троицу, и я тебе верю. Но нас тебе не отделать. Нам бластеров носить, правда, не разрешают, – лениво проговорил капрал и вытащил из кобуры самый что ни на есть настоящий бластер. – А теперь говори, что ты тут делаешь?
Рейч вздохнул. Если бы он отправился сразу туда, куда должен был отправиться, то есть в здание правительства сектора, если бы не эта проклятая ностальгия по Биллиботтону и «кокоженому»…
Он сказал:
– Я приехал по важному делу к мистеру Джорануму, и раз вы из его органи…
– К Джорануму? Лидеру?
– Да, капрал.
– С двумя ножами?
– Ножи для самозащиты. Я не собирался идти с ножами к мистеру Джорануму.
– Это ты только говоришь. Так, мистер, нам придется сопроводить вас в участок. Там разберемся. Может, не сразу разберемся, но выясним все досконально.
– Но у вас нет такого права! Вы не официальное учреж…
– Ладно, попробуй поищи, кому пожаловаться. А до тех пор ты наш.
Ножи были конфискованы, и Рейча повели в участок.
Глава 15
Клеон уже не был больше тем красивым молодым монархом, что красовался на его голографических портретах. Только на голограммах он таким и оставался, но зеркало говорило ему совсем другое. Последний день рождения Императора был отпразднован с подобающей случаю помпезностью, однако сорок лет – они и есть сорок, как ни крути.
В принципе Император не имел ничего против своего возраста. Здоровье его было в полном порядке. Правда, он немного растолстел – ну самую малость. Пожалуй, его лицо и могло бы выглядеть старше, но над ним постоянно трудились косметологи, и потому выглядел Император даже моложаво.
Восемнадцать лет он восседал на троне – за последнее столетие мало кому такое удавалось – и не видел ничего такого, что могло бы помешать ему процарствовать еще лет сорок, а тогда его царствование побило бы все рекорды в истории Империи.
Клеон снова взглянул в зеркало и пришел к выводу, что выглядел бы еще лучше, если бы не включал третье измерение.
Взять Демерзеля – преданного, надежного, крайне необходимого, невыносимого Демерзеля. Этот вообще не меняется! Остается таким, как был, и, насколько знал Клеон, косметологи ему никаких услуг не оказывают. Но что самое интересное, он никогда не выглядел молодо! Даже тогда, когда служил отцу Клеона, а сам Клеон был юным наследным принцем. И теперь все такой же. Может, лучше было бы слегка состариться в молодости и не меняться потом?
«Меняться»!
Это слово напомнило ему о том, что он вызвал Демерзеля по важной причине, значит, не следовало погружаться в раздумья, когда тот стоял перед ним и ждал. Такую рассеянность Демерзель мог как раз приписать тому, что Император стареет.
– Демерзель! – сказал Император.
– Сир?
– Этот Джоранум. Я уже устал слышать о нем.
– Вам нет нужды слушать, сир. Совершенно заурядный человек. Помелькает-помелькает да и исчезнет.
– Но что-то он не исчезает.
– Порой такие вещи носят затяжной характер, сир.
– И что ты о нем думаешь, Демерзель?
– Он опасен и приобрел известную популярность. Именно популярность усиливает его опасность.
– Но если ты находишь его опасным, а мне он так сильно надоел, зачем нам ждать? Разве его нельзя просто взять и посадить в тюрьму, казнить или сделать еще что-нибудь?
– Политическая ситуация на Тренторе, сир, сложна и…
– Она всегда сложна. Разве я слышал от тебя когда-нибудь что-то другое про ситуацию на Тренторе?
– Мы живем в сложное время, сир. Предпринимать в отношении этого человека резкие меры не стоит – разве только затем, чтобы сыграть на его популярность.
– Не нравится мне все это, – пробормотал Клеон. – Я не так уж начитан – у Императора всегда не хватает времени на чтение, но историю своей Империи я как-нибудь знаю. За последние пару столетий бывали случаи, когда такие популисты, как их принято называть, захватывали власть. И в каждом из таких случаев Император превращался в марионетку. А я марионеткой становиться, Демерзель, не желаю.
– Но этого не случится, сир.
– Случится, если ты намерен бездействовать.
– Я пытаюсь принять меры предосторожности, сир, но весьма умеренные.
– А ведь есть один человек, который не так осторожничает, как ты. Примерно месяц назад университетский профессор – профессор, это надо же – лично вмешался и прервал митинг джоранумитов, то есть фактически предотвратил студенческие волнения. Затеял кулачный бой и выгнал их.
– Все верно. А как вы, сир, об этом узнали?
– Узнал, потому что это именно тот профессор, которым я интересуюсь. А вот ты почему мне сам об этом не доложил?
Демерзель почти обиженно проговорил:
– Разве я обязан, сир, докладывать обо всем, что ложится на мой стол ежедневно? Обо всех мелочах?
– Мелочах? Но тот, о ком я говорю, не кто иной, как Гэри Селдон.
– Да, его так зовут.
– Знакомое имя. Не он ли несколько лет назад зачитал тот самый доклад на конгрессе, что так заинтересовал нас?
– Он, сир.
– Вот видишь, – довольно осклабился Клеон. – С памятью у меня все в порядке. Я не нуждаюсь в том, чтобы за меня все запоминали мои приближенные. И я говорил с этим Селдоном о его докладе, не так ли?
– Память у вас поистине безупречная, сир.
– А как поживает его идея? Ну, то средство для предсказания будущего? Моя безупречная память не подсказывает мне, как же оно называлось…
– Психоистория, сир. Как я вам еще тогда объяснил, идея оказалась безнадежно далекой от практического воплощения. Красивая была идея, но абсолютно неосуществимая.
– И все-таки он оказался способен сорвать многолюдный митинг. Осмелился бы он на такое, не знай заранее, что это ему удастся? Разве это не свидетельство того, что его психоистория… как бы это выразиться… работает?
– Сир, это говорит об одном: Гэри Селдон – горячая голова. Даже если бы психоисторическая теория работала, она все равно не выдавала бы результатов, имеющих отношение к отдельному человеку или конкретному событию.
– Ты ведь не математик, Демерзель. А он – да. Пора бы мне снова повидаться с ним. Довольно скоро должен состояться очередной математический конгресс, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, сир, но это будет бесполезная тра…
– Демерзель, я этого желаю. Сделай, как я говорю.
– Хорошо, сир.
Глава 16
Рейч слушал со всевозрастающим нетерпением, которого старался не показывать. Он находился в импровизированной камере, где-то в центре Биллиботтона. Вели его сюда по таким хитросплетениям улочек, что теперь он с трудом понимал, где находится место его заточения. (И это он, он, который в детстве мог с завязанными глазами исколесить весь Биллиботтон и удрать от любого преследователя!)
Тот, кто теперь беседовал с ним, – человек, одетый в зеленую форму охраны Джоранума, – был либо миссионером, промывателем мозгов, либо каким-то странным богословом, скорее всего подделывался под богослова. Представился он как Сандер Ни и теперь произносил длиннющую тираду, наверняка вызубренную наизусть, и притом с жутким акцентом истинного далийца.
– Коли далийский народ хочет наслаждаться благами равенства, он должен доказать, что достоин их. Смиренное поведение, умеренность в удовольствиях – это требуется от всех и каждого. В чем нас попрекают другие? А как раз в том и попрекают, что мы, дескать, агрессивные, что мы ходим с ножами. Мы должны быть чисты в слове и…
– Я полностью согласен с вами, охранник Ни, – вмешался Рейч, – с каждым вашим словом согласен. Но… мне нужно повидать мистера Джоранума.
Охранник медленно покачал головой:
– Это никак нельзя, если у вас нету разрешения, приглашения.
– Послушайте, я сын известного профессора из Стрилингского университета, профессора-математика.
– Не знаю никаких профессоров… Погоди, ты же вроде сказал, что ты из Даля.
– Конечно, из Даля. Вы что, не слышите, как я разговариваю?
– И твой папаша – профессор в таком большом университете? Че-то не верится.
– Он мне не родной отец. Отчим.
Охранник сглотнул слюну и покачал головой.
– А в Дале знаешь кого?
– Тут живет Матушка Ритта. Она меня знает. (А ведь она уже тогда, восемь лет назад, была жутко старая. Теперь, может, уже из ума выжила, а может, ее уж и в живых нет.)
– Сроду про такую не слыхал.
Кто же еще? Пожалуй, он не мог припомнить никого, чье бы имя что-либо сказало этому человеку. Лучшим его дружком был мальчишка по кличке Грязнуля, но, кроме клички, он ничего вспомнить не мог. Даже в полном отчаянии Рейч при всем желании не смог бы выговорить фразу типа: «Не знаком ли вам некто моего возраста по кличке Грязнуля?»
Наконец он сказал:
– Юго Амариль.
Светлые глаза Ни потемнели.
– Кто-кто?
– Юго Амариль, – заторопился Рейч. – Он работает у моего отчима в университете.
– Че, тоже далиец? Че, там у вас в университете все далийцы собрались, а?
– Нет, только он и я. Он был раньше термальщиком.
– А он в университете че делает?
– Мой отец вытянул его из термариев восемь лет назад.
– Ладно, проверим. Пошлю кого-нибудь, проверим.
Рейчу пришлось ждать. Пытаться бежать? Толку не было. Он теперь не так хорошо, как раньше, ориентировался в биллиботтонских подворотнях и закоулках, его бы тут же сцапали снова.
Прошло двадцать минут, и Ни вернулся с тем самым капралом, что арестовал Рейча в кондитерской. У Рейча появилась маленькая надежда: может, у капрала мозгов побольше?
– Как, ты говоришь, звать того далийца, какого ты знаешь?
– Юго Амариль, капрал, термальщик, которого мой отец нашел здесь, в Дале, восемь лет назад и забрал с собой в Стрилингский университет.
– Зачем это ему понадобилось?
– Моему отцу показалось, что Юго способен на большее, чем ковыряться в термарии, капрал.
– К примеру?
– Он оказался способным математиком. Он…
