banner banner banner
Лакки Старр и большое солнце Меркурия
Лакки Старр и большое солнце Меркурия
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Лакки Старр и большое солнце Меркурия

скачать книгу бесплатно

Члены Совета Науки избегают всеобщей известности, и поэтому Старр с большой неохотой подтвердил:

– Вы правы.

– Значит, я не ошибся. Вы один из главных следователей и явились расследовать проект «Свет».

Счастливчик сжал губы, отчего они стали тоньше. Он предпочел бы, чтобы его узнавали не так легко.

– Может, и так, а может, нет. Зачем вы привели меня сюда?

– Я знаю, что это так, – Майндс тяжело дышал, – и привел вас сюда, чтобы сказать правду, прежде чем вас опутают ложью.

– Относительно чего?

– Относительно неудач, которые преследуют… как я ненавижу это слово… неудач проекта «Свет».

– Но вы могли мне сказать это в Куполе. Почему же здесь?

– По двум причинам, – ответил инженер. Он продолжал дышать часто и тяжело. – Во-первых, все считают, что это моя вина. Думают, что я не могу осуществить проект, зря трачу деньги налогоплательщиков. Я хотел увести вас от них. Понятно? Хотел, чтобы вы сначала выслушали меня.

– Почему они считают, что вы виноваты?

– Потому что я слишком молод.

– Сколько же вам лет?

– Двадцать два.

Старр, сам ненамного старше, спросил:

– А вторая причина?

– Хотел, чтобы вы почувствовали Меркурий, пропитались… – Он смолк.

Высокий и прямой, в защитном костюме, Дэвид стоял на запретной поверхности Меркурия, металл костюма уловил и отра-зил молочный свет короны – «белый призрак Солнца».

Старр сказал:

– Хорошо, Майндс, предположим, я принимаю ваше утверждение, что вы не виноваты в неудачах проекта. Тогда кто же виноват?

Сначала голос инженера был еле слышен. Постепенно стали понятны слова:

– Не знаю… во всяком случае…

– Я вас не понимаю, – сказал Счастливчик.

– Послушайте, – в отчаянии заговорил Майндс, – я сам вел расследование. Неоднократно днем и ночью старался найти виновного. Следил за всеми. Отмечал время, когда происходили происшествия, разрывы кабеля, когда разбивались конверсионные пластины. И я уверен в одном…

– В чем именно?

– Никто в Куполе непосредственно в этом не виноват. Никто. У нас здесь около пятидесяти человек, точнее, пятьдесят два, и во время последних шести происшествий я смог установить положение всех их. Никто не приближался к месту происшествий. – Голос его стал пронзительным.

Дэвид спросил:

– Тогда кто же виноват в происшествиях? Меркуротрясения? Воздействие Солнца?

– Призраки! – дико воскликнул инженер, размахивая руками. – Есть белый призрак и красный призрак. Вы их сами видели. Но есть и двуногие призраки. Я их видел, но разве кто-нибудь мне верит? – Он говорил почти бессвязно. – Говорю вам… говорю вам…

Верзила сказал:

– Призраки! Вы спятили?

И Майндс закричал:

– Вы мне тоже не верите! Но я докажу. Я пристрелю призрака. Пристрелю дураков, которые мне не верят! Всех пристрелю! Всех!

С диким хохотом он вытащил бластер и с лихорадочной поспешностью, прежде чем Верзила смог остановить его, направил на Дэвида и нажал курок. Невидимое разрушительное поле устремилось вперед…

Глава 2. Безумец или нормальный?

Счастливчику пришел бы конец, если бы он и Майндс находились на Земле.

Он не упустил нарастающее безумие в голосе Майндса. Он ждал какого-то срыва. Но никак не ожидал прямого нападения с бластером.

Когда рука Майндса двинулась к рукояти бластера, Дэвид отпрыгнул в сторону. На Земле все равно было бы слишком поздно.

На Меркурии, однако, дела обстоят по-другому. Сила тяжести Меркурия равна двум пятым земной, и напрягшиеся мышцы молодого человека швырнули его легкое тело (даже включая костюм) далеко в сторону. Майндс, непривычный к низкой силе тяжести, пошатнулся, поворачиваясь, чтобы следовать стволом бластера за движением Старра.

Поэтому луч бластера ударил в поверхность в нескольких дюймах от Счастливчика. И вырыл в жесткой скале дыру в фут глубиной.

Прежде чем Майндс выпрямился и выстрелил вторично, Верзила в длинном низком броске достал его, двигаясь с врожденной привычкой к слабому марсианскому тяготению.

Майндс упал. Он закричал без слов, потом замолк, то ли потерял сознание, то ли его приступ безумия кончился.

Верзила не поверил ни в то, ни в другое.

– Он притворяется! – страстно воскликнул он. – Подонок притворяется мертвым. – Он вырвал бластер у несопротивлявшегося инженера и направил ему в голову.

Дэвид резко сказал:

– Ни в коем случае, Верзила!

Верзила колебался.

– Он пытался тебя убить, Счастливчик.

Ясно было, что маленький марсианин не был бы и вполовину так сердит, если бы опасность смерти угрожала ему самому. Тем не менее он попятился.

Старр опустился на колени, глядя через лицевую пластину на Майндса. Он осветил его бледное напряженное лицо фонарем. Проверил давление в костюме, убедившись, что во время падения швы не разошлись. Потом, схватив инженера за руки и ноги, взвалил себе на плечи и встал.

– Назад в Купол, – сказал он, – и боюсь, проблема несколько сложнее, чем думает шеф.

Верзила что-то проворчал и двинулся за другом; тот шел большими легкими шагами, и маленькому Верзиле приходилось почти бежать. Он держал бластер наготове, чтобы выстрелить в Майндса, не задев Дэвида.

Шеф – это Гектор Конвей, глава Совета Науки. В неофициальной обстановке Старр звал его дядя Гектор, потому что он, Гектор Конвей, вместе с Августасом Хенри был опекуном маленького Дэвида после смерти его родителей во время пиратского нападения в районе орбиты Венеры.

Неделю назад Конвей небрежным тоном, будто предлагая отпуск, спросил молодого человека:

– Не хочешь ли слетать на Меркурий?

– А что там, дядя Гектор?

– Да ничего особенного, – ответил Конвей, нахмурившись, – политика. Мы проводим на Меркурии дорогостоящий эксперимент, одно из тех фундаментальных исследований, которые могут ничего не дать, но, с другой стороны, могут и произвести революцию. Рискованная игра. Все эти проекты таковы.

– Я об этом знаю? – спросил Дэвид.

– Не думаю. Начали совсем недавно. А сенатор Свенсон приводит его в качестве примера того, как легко Совет тратит деньги налогоплательщиков. Тебе эта песня знакома. Он проводит расследование, и один из его людей улетел несколько месяцев назад на Меркурий.

– Сенатор Свенсон? Понятно. – Счастливчик кивнул.

Это не было для него новостью. За последние несколько десятилетий Совет Науки медленно выдвигался на передний фронт при отражении как внутренних, так и внешних опасностей, угрожавших Земле. В век галактической цивилизации, когда человечество расселилось по всем звездам Млечного Пути, только ученые могли справляться с проблемами всего человечества. Только специально подготовленные ученые, члены Совета.

Но в правительстве Земли некоторые боялись растущего влияния Совета Науки, и были такие, кто использовал этот страх в собственных честолюбивых целях. Предводителем этой последней группы был сенатор Свенсон. Его нападки на «бессмысленную трату Советом средств налогоплательщиков» принесли ему широкую известность.

Дэвид спросил:

– А кто возглавляет проект на Меркурии? Я его знаю?

– Кстати, мы называем его проектом «Свет». А возглавляет его инженер по имени Скотт Майндс. Умный парень, но не годится для руководства. Самое неприятное, что с тех пор, как Свенсон поднял шум, с проектом стали происходить всякие неожиданности.

– Посмотрю, если хотите, дядя Гектор.

– Хорошо. Случайности и поломки – это ничего серьезного, я уверен, но мы не хотим, чтобы Свенсон представлял нас в дурном свете. Проследи, чтобы это кончилось. И присмотрись к его человеку. Его зовут Зертейл, и у него репутация способного и опасного парня.

Так это все началось. Небольшое расследование, чтобы предотвратить политические трудности. Ничего больше.

Старр высадился на северном полюсе Меркурия, не ожидая никаких происшествий, и через два часа оказался под прицелом бластера.

Бредя к Куполу с Майндсом на плечах, он думал: «Тут не просто политика».

Доктор Карл Гардома вышел из маленькой больничной палаты и серьезно посмотрел на Старра и Верзилу. Он вытер свои сильные руки куском пушистого пластоабсорбента; закончив, бросил его в корзину для мусора. Его темное, почти коричневое лицо было обеспокоено, тяжелые густые брови нахмурены. Даже черные волосы, коротко подстриженные и торчавшие в беспорядке, тоже передавали озабоченность.

– Ну, доктор? – спросил Дэвид.

Доктор Гардома сказал:

– Я дал ему успокоительное. Не знаю, как раньше, но последние несколько месяцев он находился в большом напряжении.

– Почему?

– Он считает себя ответственным за все неприятности с проектом «Свет».

– А разве это не так?

– Конечно, нет. Но можете себе представить, что он чувствует. Он уверен, что все обвиняют его. Проект «Свет» крайне важен. В него вложено много денег и сил. Под началом у Майндса десять человек, все на пять-десять лет старше его, и огромное количество оборудования.

– А почему он так молод?

Доктор мрачно улыбнулся, но, вопреки мрачности, ровные белые зубы сделали его улыбку приятной, даже очаровательной. Он сказал:

– Субэфирная оптика, мистер Старр, совершенно новая ветвь науки. Только молодые люди, вчерашние выпускники, в ней разбираются.

– Вы как будто и сами в ней разбираетесь?

– Мне рассказывал Майндс. Мы прилетели на Меркурий в одном корабле, и он меня околдовал своим проектом и возлагаемыми на него надеждами. Вы что-нибудь об этом знаете?

– Не имею представления.

– Ну, речь идет о гиперпространстве, той составляющей космоса, которая находится за пределами известного нам пространства. Законы природы, действующие в обычном пространстве, в гиперпространстве неприменимы. Например, в обычном пространстве невозможно двигаться быстрее света, и потому нужно не менее четырех лет, чтобы долететь до ближайшей звезды. А в гиперпространстве возможна любая скорость… – Врач с виноватой улыбкой смолк. – Я уверен, вы все это знаете.

– Большинство людей знают, что с открытием гиперпространства стали возможны полеты к звездам, – сказал Дэвид. – Но при чем тут проект «Свет»?

– Ну, в обычном пространстве в вакууме свет распространяется по прямой линии, – сказал доктор Гардома. – Линию можно искривить только большой силой тяготения. С другой стороны, в гиперпространстве ее можно сгибать легко, как хлопковую нить. Свет можно сфокусировать, рассеять, отправить в обратном направлении. Так утверждает теория гипероптики.

– И, вероятно, Скотт Майндс должен проверить справедливость этой теории?

– Совершенно верно.

– А почему здесь? – спросил Верзила. – Почему именно на Меркурии?

– Потому что только тут во всей Солнечной системе столько света сосредоточивается на большой поверхности. Эффект, которого ожидает Майндс, легче всего наблюдать здесь. Осуществление того же проекта на Земле обошлось бы в сотни раз дороже, и результаты были бы в сотни раз менее надежными. Так говорил Майндс.

– Однако начались случайные неполадки.

Доктор Гардома фыркнул.

– Это не случайности. И, мистер Старр, их нужно прекратить. Знаете ли вы, что будет означать успех проекта «Свет»? – Он продолжал, увлеченный собственными словами: – Земля больше не будет рабыней Солнца. Космические станции, окружающие Землю, смогут перехватывать солнечный свет, переводить его в гиперпространство и равномерно распределять по всей Земле. Жара пустынь и холод полюсов исчезнут. Времена года будут установлены такими, как нам нужно. Мы будем управлять погодой, контролируя распределение солнечного света. Сможем иметь вечный солнечный свет, если захотим, или день любой длины. Земля превратится в кондиционированный рай.

– Вероятно, на это потребуется время.

– Очень много, но ведь это только начало… Послушайте, может, я вмешиваюсь не в свое дело, но не вы ли тот Дэвид Старр, который разрешил загадку отравленной пищи на Марсе?

Голос Счастливчика звучал чуть раздраженно, брови его нахмурились:

– Почему вы так считаете?

Доктор Гардома ответил:

– Я все-таки врач. Отравление вначале считали эпидемией, и я этим очень интересовался. Ходили слухи о молодом члене Совета, который сыграл главную роль в разгадке этой тайны, упоминали и имя.