скачать книгу бесплатно
Среди провинциалов,
Немного сдержанным, суровым,
Ушедшим с головой в работу парнем,
Советским архитектором,
Несущим чертежи и эскизы
У себя под мышкой,
Готовым добавить
Последние штрихи в
Интерьер комнат,
Готовый подбирать плитку, ткани и
Антиквариат
Для внутреннего убранства.
Приехал в январе,
И был поцелован в щеку
Женой посла!
Первой леди советского посольства в Монголии.
К июню
Мне подарили
Набор из шести стеклянных бокалов
Вместе с
Советско-монгольской
Почетной грамотой,
С профилем Ленина, отпечатанным
Малиново-красным цветом!
(О, недавний печальный звук
разбитого стекла!)
В конце декабря я подготовил всё
Для новогодней вечеринки
С несколькими добрыми
Подрядчиками строительства,
Говорившими на русском
С сильным акцентом,
Разражаясь
Воинственным смехом,
Убаюкивая хрустальные бокалы
Мозолистыми рабочими руками,
Бокалы, до краев наполненные
АРХИ – монгольской водкой,
Прямо из перегонного куба!
К трем часам утра
Я слышал, как
Катались по полу бутылки,
Лязг-лязг-лязг мертвых солдат
Под столом!
Я закрыл глаза
И не открывал их
До позднего утра…
Это было тогда, когда
Существовал так называемый
Международный стиль архитектуры!
(Сигрем-билдинг Мис ван дер Роэ
В Нью-Йорке был объявлен всеобщим стандартом
Влиятельным журналом – L?Architecture
DAujourd’hui – нашей французской
Архитектурной Библией!)
Никакого снисхождения к декоративным
Деталям! – чистая, но податливая
Геометрическая линия –
Казалось, что ван дер Роэ очень легко
Имитировать (но только тем из нас,
Которые были глупы): в его работах была
Решительная пуританская ясность,
Послевоенная расчистка завалов для
Того, чтобы прийти к спасительному минимализму,
Ясному, как простой жест,
Олицетворяющий то, что
Называется ЗОЛОТОЙ СЕРЕДИНОЙ
Или ЗОЛОТЫМ СЕЧЕНИЕМ,
В полном соответствии с древнегреческими
Представлениями
О пропорции и балансе.
Потом Ле Корбюзье
Вернул в архитектуру
Это точное осознание средства –
Стена, окно, дверь, потолок и т. д. – ты
Стремишься к тому, чтобы найти
Идеальное соотношение размеров
Внутри рабочего объема!
Где у тебя фасад, например,
Надо учесть соотношение между
Горизонтальным и вертикальным внутри
Общего целого –
Пусть «А» и «В» – две
Цифры – пропорциональность тогда привела бы
К обработанному идеально, точно так же, как
Соотношение «А» на «В»
Равно греческому ?
1,6180339887… –
Независимо от количества
Черновиков, эскизов, чертежей и предложений!
Это всегда одно и то же – пи! –
1,6180339887…
Серьезная игра (французы
Считают, что игра является серьезной)
С пропорциями:
«Стекло? Металл? Вот,
Мой дорогой Владимир Павлович,
Товарищ архитектор!»
(Это от
Стареющего архитектора,
Который кое-что знал о международном стиле –
Я дал ему посмотреть предложения,
Которые сам в свое время делал,
Так много инстанций –
Так много
Черновиков и утверждающих инстанций…)
«Здесь – в Монголии,
Можете себе представить, –
Летом сильные ветра,
А зимой заносит снегом.
Представьте себе
Стеклянную коробку с облицовкой из
Полированного американского металла легче вздоха!
Ха! – балерина на пуантах
На монгольском картофельном поле!»
Это было еще во времена похмелья
Остатков диалектического материализма
И сталинской готики,
Годы оттепели –
Между Хрущевым и
Брежневым – годы полнейшего застоя,
Когда москвичи
РАЗУЧИЛИСЬ вспоминать о золотом сечении,
И не смогли открыто принять
Авангард в архитектуре!
Наш! Собственный! Русский!
Конструктивизм!
Прогуливаясь
В строну холмов за
Строительной площадкой здания посольства,
Я надеялся встретить
Древнего гунна – дикого кочевника
На своем верблюде –
(Я читал о гуннах
В библиотеке имени Ленина недалеко от Кремля –
Вместе с работами
Российских исследователей Монголии –
Пржевальского, Козлова и Позднеева,
Я погружался в историю
Монгольского плато, с пустыней Гоби
Посередине) –
С седельными сумками,
Нагруженными товарами для бартера:
Благовониями, молитвенными барабанами
И шелками.
Вместо этого я встретил
Не исторического гунна,
А эффектную современную женщину,
С глазами
Янтарного цвета темного меда
И высокими скулами –
Женщину с мягким сердцем
И с грамотной, правильной речью,
Курировавшей стройку со стороны
Монгольского МИДа в Улан-Баторе –
Первой, кто прикоснулся губами к моим бокалам.
Это моя подруга из монгольской столицы
По имени – Намсрайджав, –
Какой приятный звук!
Как дыхание!
Дыхание
Женщины с грамотной, правильной речью,
Которая работала в
Министерстве иностранных дел в Улан-Баторе,
И жила
В скромной квартире,
Где единственной картиной на стене
Была не тибетская танка,
А холст русского художника и философа,
Николая Рериха.
Картина называлась «Гималаи».
Время от времени
Появлялась ее внучка:
Маленькая бойкая девочка,
Говорившая по-монгольски,
Я ей никак не мог ответить,
Поэтому дипломатично смотрел в окно,
Из которого было видно
Несколько юрт,
Вокруг залитой бетоном
Индустриального вида площади
С пятиэтажными стандартными домами
Советского образца.
«У нас нет
Традиции
Окружать себя
Стенами, – сказала она, –
Особенно бетонными.
У меня, например, есть юрта
В пригородах».
После глотка
Крепкой
Архи,
Налитой Намсрайджав в
