Преодолеть судьбу

– Ань, ну ты только посмотри на эту древность! – говорил он, с улыбкой садясь в продавленное годами кресло. – Ты же заслуживаешь лучшего. Давай купим нормальную мебель. Мы можем позволить себе жить в комфорте.

Но каждый раз она отмахивалась от его предложений. Ей казалось, что старые вещи были частью её прошлого, частью бабушки, которая когда-то сидела на этих креслах, читала книги под этой лампой. Это были мелкие проблемы, по сравнению с тем, через что им предстоит пройти теперь.

Она опустилась в одно из кресел и вдруг почувствовала, как по её щеке скатилась слеза. «Какими же тогда были глупыми наши споры», – подумала она, поглаживая потертый подлокотник. Она бы отдала всё, чтобы вновь слышать его голос, видеть его смех и спорить о какой-то ерунде, вместо этой пугающей тишины.

Телефон зазвонил, вырвав Аню из тяжёлого раздумья. Вздрогнув от неожиданности она взглянула на экран. "Саша". Сердце её замерло. Это было имя, из-за которого всё началось. Она помедлила, но всё же ответила.

– Привет, Ань, это Саша, – голос был знакомым, но сейчас звучал как-то напряжённо.

Саша был их с Ником общим другом, и Аня сразу поняла, о чём пойдёт речь. Она хорошо помнила, что именно из-за той смс Ник сорвался из дома в тот дождливый вечер.

– Ань, я даже не знаю, с чего начать, – голос Саши был напряжённым. – Это всё чёртово недоразумение. Я тогда писал тебе с другого номера, потому что мой телефон сел. Я думал, ты поймёшь. Мы же тогда готовили сюрприз для Ника в честь годовщины вашего с ним знакомства. Развесить фотографии и подготовить что-то особенное для него. Помнишь? Прости, Аня, я даже не представлял, что всё обернётся так… – Саша замолчал, его голос дрожал от сожаления.

Аня сидела в тишине, не в силах говорить. Всё было так просто. Обычная ошибка. Нелепое недоразумение, которое стало причиной огромной трагедии. Она сжала телефон крепче, чувствуя, что ещё немного и тяжесть в груди лишит её возможности дышать.

– Ник подумал, что я ему изменяю, – наконец выдохнула она, почти физически прилагая усилия чтобы сделать после этого вдох. – Он прочитал твоё сообщение и просто ушёл.

– Что? – Саша, казалось, не сразу понял. – Аня, нет… Господи, я не знал… Если бы я знал, что так выйдет, я бы никогда не написал это сообщение!

– Врачи говорят, что он больше никогда не встанет на ноги, Саша, – её голос дрожал, слова словно обжигали. – Всё из-за этого…

– Чёрт, – прошептал Саша, осознав весь масштаб ситуации. – Аня, я так виноват…

– Ничего уже не изменить, – прошептала она нажимая на завершение разговора.

Глава 4

Прошло уже больше недели, как Ник пришел в себя и узнал страшных последствиях аварии. Он привыкал к ощущениям отсутствия контроля над своими ногами и это его сводило с ума. Врачи всё чаще говорили о долгом процессе реабилитации, об адаптации к новой жизни, но Ник упорно не желал верить их словам.

– Я не собираюсь оставаться таким, – говорил он, как заклинание, каждый раз, когда кто-то из врачей пытался завести разговор о его состоянии.

Аня всё это время была рядом, но между ними стояла невидимая стена. Она старалась поддерживать Ника, заботиться о нём, но он видел, как тяжело ей самой. В её глазах было что-то, чего он не мог понять: смесь любви, усталости и отчаяния.

– Почему ты молчишь? – тихо спросил Ник, когда Аня в очередной раз пришла, села рядом и взяла его руку в свою. Ей было важно просто держать её, теплую, сильную, родную и понимать, что он жив и он рядом.

Аня подняла на него глаза, в которых отражались усталость и глубокая боль.

– Я не знаю, что сказать, Ник, – её голос был едва слышен. – Я просто хочу быть рядом.

Ник медленно кивнул, подавляя нарастающее в груди отчаяние. Он видел, как она борется с собой, как её глаза, всегда светлые и радостные, наполнились тревогой. Он понимал, что молчание и неопределённость ранят её не меньше, чем его.

– Ань… я не хочу, чтобы ты страдала из-за всего этого, – прошептал он, опуская взгляд. – Я не знаю, что будет дальше, но я хочу, чтобы тебе было легче, чтобы ты была счастлива, несмотря на всё.

В ответ она только сильнее сжала его руку. Её любовь к нему, её решимость оставаться рядом – всё это придавало ему сил, но каждый раз, когда он видел её страдания, у него разрывалось сердце.

– Ты не должна быть рядом, если это причиняет тебе боль, – произнёс он тихо, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Я не хочу, чтобы ты несла это вместе со мной. Ты достойна лучшего, чем то, что я могу дать сейчас.

Аня покачала головой, не отрывая взгляда от их рук. Хоть её голос и дрогнул, но она проговорила с твёрдостью:

– Ник, я здесь, потому что хочу быть рядом. Я борюсь за тебя, за нас, каждый день. Я тоже боюсь, я не знаю как мы с этим справимся, но я не уйду. Просто… мне так страшно видеть твою боль и знать, что ничем не могу помочь.

Ник закрыл глаза, чтобы скрыть слёзы. Он не мог позволить себе слабость – не ради себя, а ради неё.

В палату постучали и вошёл врач, катя перед собой инвалидное кресло.

– Ник, сегодня мы попробуем пересесть, – сказал он, остановившись у кровати.

Ник молча смотрел на него, не отвечая, не понимая, как вообще это можно сделать. В груди комком собирался страх. Осторожно сев на край кровати и свесив с неё безжизненные ноги он чувствовал себя беспомощным, словно маленький ребёнок. За время, проведенное в больнице, его мышцы ослабли. Руки уже небыли такими сильными и он не был уверен, что они выдержат вес его тела.

– Не спеши, – мягко сказал врач, чуть ближе подкатывая кресло и ставя его на тормоз. – Мы будем двигаться медленно. Ты готов?

Он небыл готов. Казалось, что это какая-то шутка, дурацкий розыгрыш. Вот сейчас они улыбнуться и скажут, что это была психологическое исследование, что проводят врачи с людьми, попавшими в аварии. Как человек реагирует на серьезные травмы. Но на лицах Ани и врача небыло и намека на это. С новой силой нахлынули отчаяние и страх.

Аня медленно подошла к его кровати и осторожно положила руку ему на плечо. Её прикосновение было мягким, но он почувствовал поддержку, что она постаралась вложить в него.

– Ник, я верю, что ты справишься. Ты сильный, я с тобой.

Ник, сжав зубы, молча кивнул. Казалось, что даже это простое действие требует от него колоссальных усилий. Ему нужно было собраться, нужно было доказать, прежде всего себе, что он справится.

Стиснув зубы, он поднял руки, чтобы ухватиться за опору. Тело напряглось и дрожало, словно чужое. Каждое движение было мучением, каждый сантиметр казался преодолением пропасти. Его сердце бешено колотилось, а на лбу выступили капли пота. Наконец, он пересел, ощущая под собой холод металла.

– Попробуй покатить колёса, – тихо сказал врач.

Ник, тяжело дыша, опустил руки на ободки и попытался двинуться. Кресло сначала не поддавалось, и он ощутил острый укол ярости. Всё это казалось безумным сном. Как он, сильный, уверенный Ник, может оказаться вот так запертым в этом стуле? Он вложил все силы, толкнул колёса – и кресло медленно двинулось вперёд.

Только теперь он осознал, насколько изменился его мир.

Прошел месяц с тех пор, как Ник начал реабилитацию. Он учился управлять коляской. Каждый день казался борьбой и словно проверл его на прочность: пересесть с кровати, дотянуться до шкафа, поднять упавшую вещь. Руки горели от усталости, а мышцы ныли, словно он разгружал тонны груза. Но каждый раз, когда в палату входила Аня, он выпрямлялся, старательно скрывая тяжесть, которая придавливала его к креслу.

– Как у тебя дела? – улыбалась она, садясь рядом.

– Прекрасно, – коротко отвечал он, изображая безразличие. В её глазах он видел тревогу, но не позволял ей заподозрить, как иногда ему хотелось просто кричать от бессилия.

Каждый вечер, оставшись один, он сжимал кулаки, пытаясь прогнать эти мысли. «Я сильный. Я справлюсь. Ради неё.» Эти слова становились его мантрой.

Наконец, врачи решили, что Ник может вернуться домой. Они с Аней выбрали его квартиру, поскольку её дом был старым, со множеством лестниц и не приспособлен для человека в инвалидной коляске. В квартире Ника же был просторный лифт и пандус у входа, а сама квартира имела широкие коридоры, свободное пространство, небольшое количество мебели и хорошо подходила для передвижения на инвалидной коляске.

Аня заметно волновалась, когда они возвращались домой, стараясь предугадать, как облегчить ему привыкание к новому быту. Ник же, глядя на неё, чувствовал благодарность и вину за то, что теперь она вынуждена думать о таких вещах. Ему было горько признавать, что всё, что когда-то они могли делать вместе, теперь требовало планирования и продуманности.

Оказавшись в квартире, Ник окинул взглядом просторную гостиную, наполненную солнечным светом, и, вопреки всему, ощутил слабый проблеск надежды.

– Ну вот и дома, – сказал он, стараясь скрыть напряжение за привычной улыбкой. – Кажется, здесь я смогу освоиться.

Аня, уловив его настрой, улыбнулась в ответ, чувствуя, как её собственное напряжение немного ослабло.

Ник заново изучал каждый угол в собственной квартире, чтобы понять, где и как ему будет удобнее. Сначала ему давались с трудом даже такие простые вещи, как передвижение на коляске по гладкому паркету или открывание шкафчиков на кухне. Ник ощущал неловкость от каждого нового движения. Его руки уставали, и каждый раз ему приходилось останавливаться, чтобы передохнуть. Он по-прежнему чувствовал горечь от того, что теперь ему нужно с такой осторожностью подходить к тому, что раньше казалось простым.

Аня, стараясь не мешать ему, наблюдала за каждым его действием, готовая подхватить, если что-то пойдёт не так. Ник понимал это и был благодарен за то, что она позволяла ему делать всё самому. В этом молчаливом наблюдении он чувствовал её поддержку и это придавало ему сил.

Первые несколько дней прошли тяжело, но постепенно он начал привыкать. Ник с благодарностью отмечал, что с каждым днём передвигаться становится немного легче, и эта мысль, как ни странно, вселяла в него спокойствие.

Однажды, ранним утром, когда Ник крутил колёса своей коляски по гостиной, чтобы развить свои движения, Аня вышла к нему с кружкой кофе и остановилась, глядя на него с лёгкой улыбкой.

– Ты уже как настоящий мастер в этом, – сказала она мягко, стараясь придать голосу жизнерадостность.

Ник хмыкнул, разглядывая её. Он понимал, что для неё каждый момент был наполнен тревогой за него, но, несмотря на это, она старалась оставаться той же Аней, которую он знал и любил.

– Да, кто бы мог подумать, что такой огромный прогресс можно сделать за пару недель, – ответил он, скрывая за иронией свои собственные тревоги.

Внутри него всё ещё билось то напряжение и неуверенность, которые поселились в нём после аварии, но постепенно он находил в себе силы привыкнуть к новому ритму.

***

В тот день, когда родители Ника пришли к ним в гости, он чувствовал себя одновременно и радостно, и немного тревожно. Марина Викторовна первой переступила порог квартиры, мгновенно окидывая взглядом сына, словно пытаясь понять, достаточно ли здесь просторно и удобно.

– Сынок, – женщина она подошла к нему. – Может, тебе лучше всё же вернуться домой? Ты бы жил с нами, мы всегда рядом если тебе что-то понадобится.

Она не могла удержаться от того, чтобы не погладить его по плечу, как когда-то давно, когда Ник был ещё ребёнком и однажды сломал ногу. Её прикосновение было тёплым, но тяжёлым. Ник чувствовал, как она старается сдержать себя, но видел в её глазах все страхи и переживания. Он понимал, что для неё он остаётся тем самым мальчиком, которого нужно защищать, опекать, ограждать от бед. Ему стало горько, потому что он знал, что теперь её желание защитить его ещё сильнее.

– Мам, я справлюсь, – мягко ответил он, слегка сжимая её руку. – У нас с Аней всё под контролем. Так что, правда, не волнуйся.

– Буду волноваться, сынок, но хорошо, я понимаю тебя и твоё решение, – Марина Викторовна легко улыбнулась и посмотрела в сторону Ани, всё еще стоявшей в коридоре, – ты ещё не накрыла на стол? Давай я помогу тебе.

– Нет, я ещё не успела. Буду рада если вы мне поможете – тепло улыбнулась девушка и направилась в сторону кухни.

Когда с кухни послышались звуки доставаемой посуды и хлопанье шкафчиков, отец, оставаясь в гостиной, внимательно посмотрел на сына. Это был не просто взгляд – в нём отражалась та тихая уверенность и решимость, которые Ник так часто видел в глазах отца.

– Ну, как тебе здесь? – спросил он наконец, подходя ближе и садясь на диван.

– Да нормально, привыкаю, – Ник ответил, стараясь скрыть сомнения, которые не покидали его с самого возвращения домой.

Отец долго смотрел на него, обдумывая что-то, и наконец заговорил, ровно, как и всегда, без лишних слов:

– Ты ведь не хочешь, чтобы вся твоя жизнь осталась в прошлом, так ведь? Я вижу, ты всё ещё борешься. И я не просто так спросил, как тебе здесь. Дома, среди привычного, всё всегда немного легче, но важно помнить – жизнь не стоит на месте. Что бы ты ни думал, какой бы ни был страх, у тебя есть будущее, есть дело, которое ты любишь. Думаю, тебе стоит подумать о том, чтобы вернуться к работе. Что скажешь, может, пора возвращаться к ресторанам? Это будет непросто, но я уверен, что ты справишься.

Ник почувствовал, как отец коснулся самой глубокой его тревоги. Ощущение было странное, словно отец подбадривал его не как родитель, а как старый друг, понимающий, через что ему предстоит пройти. В этом спокойном голосе была непоколебимая уверенность, и Ник впервые за долгое время ощутил проблеск надежды, будто этот разговор открывал для него что-то важное.

– Думаешь, я смогу? – тихо спросил он, поднимая взгляд.

Отец чуть усмехнулся, но взгляд его остался серьёзным.

– Конечно, сможешь. Никуда твои способности не делись. Ты можешь начинать постепенно, дистанционно. А если будет трудно, ты знаешь, что я всегда рядом.

– Наверное, ты прав, – тихо ответил Ник, опустив взгляд. – Я не представляю пока, как это будет, но… наверное, стоит попробовать. Спасибо.

Отец одобрительно кивнул, не говоря больше ни слова, но этого жеста было достаточно, чтобы Ник понял – он рядом, он верит в него, как всегда.

Они ещё немного поговорили. Ник чувствовал, как с каждым словом отец помогает ему справиться с тем грузом, который не отпускал его с момента возвращения домой. В словах отца была та простая, крепкая поддержка, в которой Ник нуждался, но не решался признаться самому себе.

Наконец, с кухни раздался голос матери, зовущей их к столу.

– Пора подкрепиться, – сказала она с тёплой улыбкой, когда они с Аней закончили сервировку.

Они собрались за столом, и Ник, глядя на родных, ощутил, что пришло время поделиться решением, которое до этого казалось ему слишком неопределённым.

– Я… решил вернуться к работе, – тихо, но уверенно произнёс он, ловя на себе удивлённый, но радостный взгляд матери. – Конечно, это займёт время, но, думаю, так будет лучше для меня. Хочу снова заняться ресторанами.

Мать слегка кивнула, с трудом сдерживая слёзы, но на её лице читалась гордость.

– Мы все за тебя, Ник, – мягко сказала она. – Знаем, что у тебя всё получится.

Аня, сидевшая рядом, сжала его руку. Её глаза светились нежностью и верой в него.

– Ты точно справишься, Ник, – добавила она. – А я, кстати, тоже решила вернуться в университет. Скоро преддипломная практика, и мне нужно подготовиться.

Ник с благодарностью посмотрел на неё, чувствуя, что хоть впереди и много трудностей, но вместе они смогут через это пройти.

***

После разговора на кухне Аня ещё около недели не решалась вернуться в университет, чувствуя себя виноватой за то, что оставляет Ника одного. Её волновала преддипломная практика, которая должна была начаться совсем скоро. Но Ник, словно предугадав её мысли, каждый раз напоминал ей, что у неё есть свои мечты, своя жизнь, и он ни за что не позволит ей бросить всё из-за него.

– Ты нужна там, Ань, – сказал он однажды вечером, когда она сидела с учебником за столом, погружённая в мысли о предстоящей практике. – Иди и занимайся тем, что ты любишь. Это важно и для тебя, и для нас.

Она с благодарностью посмотрела на него, чувствуя, как её тревога постепенно уходит. Ник поддерживал её с такой же заботой, какой и она поддерживала его. Их жизни изменились, но в них всё ещё оставалась эта тихая привязанность, которая помогала им обоим двигаться вперёд.

Когда Аня вернулась к учёбе, дни обрели новый ритм. Утром она уходила в университет, а Ник оставался дома и потихоньку начинал снова втягиваться в работу, просматривал документы, планы по развитию ресторанов. Очень скоро работа снова вошла в его жизнь, став спасением от тяжёлых мыслей, которые одолевали его день за днём. Сначала он принимал участие в обсуждении дел через видеозвонки, затем снова начал курировать проекты, планировать развитие ресторанов. Он вёл переговоры с партнёрами, проверял отчёты, предлагал идеи по обновлению меню. Работа втягивала его в свой поток, как когда-то давно, даря ощущение прежней жизни. Однако даже при всей занятости оставалось нечто, что не отпускало его, словно незримая преграда, отделяющая его от прежнего мира.

Как-то вечером, после учебы, Аня, предложила ему выйти на свежий воздух, прогуляться по району, но он мягко отказался, сославшись на то, что у него слишком много дел. В реальности же это была отговорка: ему было страшно показаться на улице, на людях, в инвалидной коляске. Он с трудом мог даже представить, как поедет на своём кресле по улице, зная, что встретит на себе сочувственные, а порой и любопытные взгляды прохожих.

Сидя перед экраном ноутбука в тишине квартиры, он порой ловил себя на мысли, что жизнь за её пределами будто проходит мимо. Внутри этих четырёх стен он находил безопасность, хотя и осознавал, что эта безопасность была призрачной. Ник чувствовал, как растёт тревога от мысли, что теперь его мир сузился до квартиры и рабочего стола, словно он был заперт в невидимой клетке.

Прошло несколько недель, и это чувство только усиливалось. Он смотрел в окно, видя, как люди свободно ходят по улице, как старики медленно прогуливаются с палками, как дети катаются на велосипедах, не думая о том, насколько ценно то, что они могут двигаться, могут просто идти вперёд, не ощущая препятствий. Ник вдруг осознал, что для него каждая мелочь за пределами дома теперь стала испытанием, и страх перед этой новой реальностью был настолько силён, что он предпочитал оставаться внутри, вместо того чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

Глава 5

Аня долго раздумывала, прежде чем набрать номер. Её сердце сжималось от боли, когда она представляла, как он сидит один, глядя в окно, в то время как снаружи жизнь идёт своим чередом. Наблюдать, как он, сильный и уверенный, теперь прячется от мира.

Она решилась позвонить Саше. Они давно были близкими друзьями, и Аня знала, что если кто-то и сможет вытащить Ника, так это он.

Ник рассказывал ей историю их знакомства.

Пять лет назад Ник и Саша встретились на одной из деловых встреч, где обсуждались важные условия поставок продуктов для ресторанов Ника. Переговоры проходили на английском языке. Партнёры из Германии, уверенные в своей выгодной позиции, вели переговоры полагая, что остальные не понимают их истинных намерений. Ник сидел неподалёку и изредка включался в разговор, оставляя впечатление, что полностью сосредоточен на обсуждении условий контракта. Но, когда начался перерыв и немцы, расслабившись, перешли на немецкий, он невольно стал свидетелем их разговора.

Немцы обсуждали довольно хитрую схему, в которой привлекали третьих лиц и пытались провернуть сделку по перекупке продуктов через дополнительные компании. Ник понимал, что если бы условия сделки приняли в таком виде, российская сторона понесла бы убытки, а немцы получили бы двойную выгоду. Он, не раздумывая, решил предупредить Сашу.

Найдя его в коридоре, Ник коротко рассказал об услышанном, на что тот сначала взглянул на него с лёгким удивлением – он не знал, что Ник владеет немецким. Осознав всю серьёзность ситуации, Александр немедленно вернулся к столу переговоров и дал понять, что условия сделки пересматриваются. Немцы, почувствовав, что их план раскрыт, попытались смягчить ситуацию, но уже не смогли вернуть доверие. Сделка в итоге не состоялась, а Саша был впечатлён тем, как Ник смог обезопасить компанию от убытков.

С того дня началось их сотрудничество, где Саша занимался поставками, а Ник вёл управление сетью ресторанов, и их партнёрство стало настолько успешным, что постепенно переросло в крепкую дружбу.

Когда тот ответил, она сразу почувствовала его лёгкое удивление и осторожность в голосе – он, как и многие, давно уже заметил перемены в Нике.

– Привет, Саш, – начала она тихо, стараясь подобрать слова, чтобы как можно мягче объяснить ситуацию. – Мне нужна твоя помощь… Ник с тех пор, как вернулся домой, ещё ни разу не выходил на улицу. Он сам не скажет, но я вижу, как ему тяжело, как он боится, что люди будут смотреть на него по-другому. Я пыталась его уговорить, но… думаю, он только злится на себя из-за этого ещё больше.

На другом конце линии повисла пауза. Саша вздохнул, явно взвешивая что-то в уме.

– Понимаю, – наконец ответил он, его голос звучал решительно. – Не переживай, Ань, я разберусь. Только дай мне немного времени – нужно придумать, как лучше к нему подойти.

– Спасибо! – Аня с облегчением улыбнулась, надеясь, что это сработает – Он, может, и не признается, но я знаю, что ему это нужно.

На следующий день Саша постучал в дверь их квартиры, с собой он принёс пару бутылок любимого пива и какую-то настольную игру, которую они когда-то любили. Ник был явно удивлён, увидев его на пороге.

– Давно не виделись, старик! – без лишних слов произнёс Саша, усаживаясь напротив него, как будто ничего не произошло.

Они говорили о работе, о новостях в индустрии, об общих знакомых, которые давно пытались узнать, как Ник поживает. И хотя разговор был лёгким, Ник чувствовал, что визит Александра имеет цель, которая не ограничивается простой дружеской беседой.

Когда разговор свернул на их любимое занятие – утренние пробежки и выезды на природу – Саша осторожно спросил:

– Ник, как насчёт небольшой прогулки? Хочешь выйти хотя бы до парка? Погода отличная. Тебе нужно хоть немного глотнуть свежего воздуха.

Ник замялся, его лицо отразило внутреннее напряжение, но Саша лишь спокойно смотрел на него, не торопя. И, глядя на друга, который ждал ответа, Ник почувствовал, как страх отступает перед этим простым, искренним жестом поддержки.

Когда они наконец вышли из подъезда, Ник почувствовал, как сжимается в груди. Солнце мягко освещало улицы, а воздух был свежим и бодрящим, но всё это ощущалось новым и непривычным. Его коляска покатилась вперёд, сопровождаемая шагами Ани и Саши, и Ник ловил на себе их внимательные, но спокойные взгляды. Они будто невидимой нитью связывали его с реальностью, помогали сделать этот первый, такой непростой для него выход.

Поначалу Ник чувствовал себя как на выставке: ему казалось, что прохожие непрерывно смотрят на него, и каждый взгляд жёг, словно прожектор, даже если это были случайные взгляды прохожих, ничего не значащие. Однако, чем дальше они шли, тем больше он замечал, что никто не обращает на них особого внимания. Люди спешили по своим делам, погружённые в мысли, увлечённые своими заботами. Ник понял, что все его страхи жили лишь в его воображении.

Сашка шёл рядом, держась так, чтобы поддержать его в нужный момент, но без излишней опеки, что было так важно для Ника. Однажды, когда перед ними встала задача преодолеть крутой бордюр, он замер, готовый отказаться, но Саша без лишних слов помог ему преодолеть препятствие, легко и уверенно поддержав коляску.

– Всё под контролем, дружище, – усмехнулся он, когда Ник благодарно кивнул.

Аня шла по другую сторону, её улыбка светилась добротой и радостью. В какой-то момент они остановились в небольшом сквере. Аня заботливо протянула Нику бутылку воды. Сделав несколько глотков, он тепло посмотрел на неё. Её поддержка была мягкой, наполненной заботой и любовью, но у Ника на душе было неспокойно. Он поймал себя на мысли, что её жизнь, которая когда-то казалась им общей, теперь словно зависла на паузе из-за него.

Он улыбнулся ей и мягко сказал:

– Ань, я тут подумал, ты не можешь принести нам кофе? Только проследи, чтобы нам сделали нормальный, с густой пенкой, хорошо?

Она сначала удивлённо взглянула на него, но затем, улыбнувшись, кивнула, словно читая по глазам, что ему нужно ненадолго остаться с Сашей. Когда Аня скрылась за деревьями, Ник перевёл взгляд на друга, и лицо его заметно потемнело.

– Саш, я хочу попросить тебя об одном одолжении, – произнёс Ник, чуть сжав обода своего кресла, словно это помогало ему обрести уверенность в словах, которые он собирался сказать. – Увези её. У неё через неделю экзамены, и она заслуживает намного больше, чем то, что у неё сейчас.