Выбор. Нет пути назад

– Вряд ли, – дёрнула она плечами, – разведение цыплят не входит в планы тех, кто держит в страхе весь мир.

– Весь… что?

– В пятнадцать лет, – с нажимом продолжила говорить Дженнифер, – отец отправил меня на курсы самообороны. В шестнадцать заставил пробовать на вкус странный порошок, чтобы я научилась различать поддельный товар от настоящего. В семнадцать лет я прошла курсы паркура, чтобы научиться преодолевать любые препятствия на пути.

– Кто ты такая?

– Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я подружилась с девочкой по имени Келли. Мы с ней стали проводить много времени вместе, гулять с мальчиками, ходить на свидания. – Дженнифер намеренно игнорировала мои вопросы. – Потом она стала пропадать, и в один прекрасный день призналась мне, что встречается с молодым человеком. Тебе он знаком. Точнее был знаком. У неё закрутился роман с Джастином. И я, возможно, немного завидуя, стала меньше с ней общаться. А позже тоже нашла себе партнёра. Партнёра, который не устроил моего отца. Он изо всех сил старался помешать мне, обвиняя во всём мою подругу, которая была легкомысленной, думала не о том, ну и вообще сбила меня с намеченного пути. И тогда он решил научить меня жизни. Он избавился от моей подруги.

– Стоп, – я остановил её, – я общался с Джастином, Келли убил мой отец. Джастин жил лишь одной мыслью – отомстить ему за это.

– Да, так оно и есть, – грустно улыбнулась Меган, – Келли была убита руками твоего отца. Но он был лишь исполнителем. У него был выбор – убить свою дочь или Келли. Сомнений не оставалось.

– Как это случилось? – хрипло спросил я, чувствуя, что сердце стало биться чаще, а ладони стали мокрыми и липкими от нервного потрясения. Снова ложь. Я снова попал в паутину лжи.

– Твой отец… – Она облизала губы, нервно постукивая пальцами по столику. – Он был в отчаянии. Да, он жестокий человек, криминальный авторитет. Ему можно присвоить немало высоких статусов. Но когда дело касалось семьи, его разум полностью затмевался желанием её защитить. Он старался решить вопрос другим путём, даже пытался поговорить с Келли. Но с ней уже поговорил мой отец, дав ей компромат на Джека. Какой – не знаю. И Келли по глупости или по незнанию попыталась шантажировать Джека. Всё висело на волоске, и её нужно было заставить замолчать. И был только грязный способ, чтобы решить этот вопрос.

Меган сделала небольшую паузу, сцепив руки, будто не зная, как продолжить.

– Он попросил своих людей, чтобы они избавились от неё. Без свидетелей. Нужно было сделать всё так, чтобы люди считали, что это лишь случайность.

– Случайность? – выдавил я с трудом из себя.

– Именно, – она кивнула, – они что-то сделали с её машиной, с тормозами. Произошла авария. Авария, в которой она погибла. Полиция не стала рыть дальше, да им бы и не позволили. Уж кто-кто, а полиция у Джека всегда была под контролем. Но всё тайное становится явным. Даже спустя годы. Твой отец думал, что спасает семью, но подобные преступления не покрываются даже временем. Джастин был убит горем и не поверил в то, что всё произошедшее – случайность.

– Стоп. Откуда ты это знаешь? Ты не была знакома лично с Джастином до того момента, как я вас представил друг другу.

– Не была, – подтвердила она, – я узнала это лишь недавно. После смерти Джастина некоторые факты из его жизни всплыли наружу. Меня в них нечаянно посвятили.

– Я ничего не понял. Ты рассказала историю, в которой мой отец снова замешан как убийца. Он преднамеренно и хладнокровно, по своей привычке, используя чужие руки, убил человека. Девушку. Девушку, которая была ни в чём не виновата. Он сделал это лишь потому, что занимался незаконной деятельностью! И в наличии компромата виноват лишь он сам!

– Стивен, ты смотришь на проблему поверхностно. От Келли захотел избавиться мой отец, но он никогда не делал ничего сам. Для этого у него всегда были исполнители. Он намеренно дал Келли информацию и подтолкнул её к конфликту, поставив Джека перед выбором, который он не мог сделать. Мой отец часто так делает. Даёт выбор из нескольких вариантов, среди которых возможен только один. Или вообще ни одного.

– Ты сказала, что тебя зовут Дженнифер?

– Да.

– Назови мне свою фамилию, – попросил я жестким голосом. Голосом, который не терпел возражений.

– Лайтвуд. Александр Лайтвуд – мой отец.

Мне показалось, что я оглох. Или что из лёгких выбили воздух. Имя этого человека прозвучало как гром в ясный солнечный день. Вихрь воспоминаний и разговоров с Натаниэлем и Джастином обрушился на меня, снося остатки самообладания.

– Лайтвуд – твой отец? – тупо переспросил я. – Ты его дочь?

– Да, фраза «он мой отец» это подразумевает, – она больше не улыбалась.

– Сколько времени ты лгала мне? Ты выдавала себя за другого человека? Чёрт возьми, ты шпионила?

– Да. – Она сверкнула глазами. – Да, я шпионила. И очень об этом жалею.

– Ты жалеешь? – я со злостью посмотрел на неё. – Ты что, издеваешься? Ты все эти годы знала, каким человеком является твой отец, и доносила на… кого? На меня? На нас? Значит, Джастин был прав, когда подозревал тебя!

Кажется, у меня закружилась голова. Правда, которой я добивался, оказалась намного хуже, чем можно было представить.

Я доверял этой девушке и рассказывал ей о наших планах, делился с ней своими мыслями… А она всё это время доносила отцу! Вот почему у Змейи Ангелов ничего не получалось. Вот почему у них срывались многие сделки! Вот почему ничего не получалось и у отца…

– Это твоя вина, да? В том, что они погибли? Это из-за тебя?

– Нет, Стив, – Дженнифер покачала головой, – нет. Не из-за меня. Всё намного сложнее, чем ты думаешь.

– Да, на сегодня, мне кажется, хватит разговоров. У меня сейчас череп расколется на мелкие куски. Как ты могла так поступить с нами? Со мной? Я любил тебя, я доверял тебе…

– В прошедшем времени? Хочешь сказать, что сейчас ничего не чувствуешь?

– Ничего, – отрезал я, отворачиваясь от неё, – ты всерьёз думаешь, что после такого признания во мне остались светлые чувства?

– Я всерьёз думаю, что, если любишь человека, за одну секунду чувства исчезнуть не могут.

– Что ж, смею возразить. Могут. И мне нужно идти. Я должен побыть один. Мне нужно переварить эту информацию.

– Иди, – мягко сказала она, – не делай поспешных выводов. У медали две стороны, и ты уже знаешь, какая из моих сторон тёмная. Свяжись со мной, когда захочешь собрать недостающие кусочки своей мозаики.

Я встал, поспешно надевая куртку и желая покинуть это здание как можно скорее. Чтобы не видеть и не слышать её.

– И не забывай, что я Лайтвуд. И у меня есть много полезной информации.

– Мне от тебя ничего не нужно. Катись ко всем чертям! – со злостью махнул я рукой, направляясь к выходу.

И уже там, возле двери, меня нагнал её голос:

– Назад пути не будет. Тебе придётся сделать выбор. И не будь уверен, что выберешь правильно.

О каком выборе она говорила – я не понимал. И не хотел. Всё, что мне было нужно – убраться от неё подальше. И желательно навсегда.

Глава 7. Габриэлла

Я с трудом разлепила веки, зажмурившись от яркого света. Опять больница? Эта мысль проскочила первой. Я пошевелила руками и ногами. Всё было на месте. Голова казалась чугунной, но в остальном я чувствовала себя вполне живой и здоровой. Я напрягла память – перед глазами промелькнули картинки встречи у казино, стрельбы и… Ох!

По спине пробежался холодок. Меня похитили! Моё поведение не понравилось тем, с кем я встречалась. Или это очередной план моего отца?

Я осмотрелась по сторонам, с удивлением отмечая, что у похитителя безупречный вкус. Кровать, в которой я проснулась, заботливо укрытая тёплым пледом, была большой и невероятно удобной. Рядом с кроватью стояли небольшие тумбы, обитые кожей. Опустив ноги на пол, я почувствовала, как они утонули в уютном пушистом ковре.

Интересно… кто бы мог подумать, что похищение может быть таким… привлекательным? Даже убегать не хотелось. Я осторожно ступала по мягкому ковру, пытаясь найти в комнате хоть что-то подозрительное. Но в ней не было ничего из того, что могло вызвать у меня страх или панику. На стене висело большое зеркало, которое напомнило мне о том, что было бы неплохо носить с собой удобную одежду на любую из сделок отца, чтобы потом был шанс переодеться. Уже не в первый раз я оказывалась не там, где планировала.

Но вещи в этой комнате были. И даже моего размера. Человек, похитивший меня, явно готовился к этому не один день. Была здесь и дверь, ведущая в ванную комнату.

– Эстет ты что ли, – пробубнила я вслух, абсолютно не понимая, что происходит.

Стало интересно, могу ли я принять ванну? Или тут есть камеры? Что, если этот человек какой-нибудь психопат, которому нравится наблюдать за обнаженными девушками?

Я взяла в руки стеклянный пузырёк с шампунем. Покрутив его в руках и задумчиво встряхнув, всё же сделала вывод, что принимать ванну – это не лучшая идея. Как вообще такая мысль могла прийти мне в голову? Всё происходящее казалось странным, словно сон, в котором детали не складываются в общую картину. Увязать одно с другим не получалось – всё выглядело нелепым и лишённым смысла.

Но, в то же время, для сна происходящее было слишком реально и слишком осязаемо.

Позади меня скрипнула дверь, и раздались шаги. Я застыла, боясь пошевелиться. Оружия у меня не было, сил, несмотря на то, что какое-то время я спала – тоже. Пару минут назад у меня не было и желания убежать.

– Габриэлла Джонсон и без оружия? – раздался голос за моей спиной. До боли знакомый голос. Голос, который я столько времени слышала во снах. Мои руки разжались, выпуская стеклянный пузырёк в свободное падение. Он ударился о кафельный пол, разлетаясь на мелкие осколки, а жидкость, которой он был наполнен, растеклась густой лужицей под моими ногами. Этот звук удара и треска стекла разорвал пространство, медленно убивая каждый нерв в моём теле. Я развернулась, с опаской поднимая глаза на человека, стоявшего буквально в нескольких шагах от меня. Тело сковало холодом и болью.

Всё тот же облик, тот же взгляд. Те же зелёные с огоньком глаза, пропитанные упрямством и уверенностью в себе. Мне показалось, что он возмужал, стал выше. Но это точно был он.

– Ты… – голос сорвался, а горло охватил спазм. Волна эмоций подступила так быстро, разливаясь по всему телу. Растерянность, радость и осознание – парализующая смесь этих чувств рвалась наружу, блокируя мою речь.

– Я, – он легко пожал плечами, поднимая уголки губ. Так, будто не он был в той машине. Будто не его я похоронила не только в реальной жизни, но и своих мечтах. Его взгляд прожигал насквозь, от чего меня бросило в неконтролируемый жар.

– Но… как… что… – Я не могла собрать слова в предложения, слушая стук собственного сердца в ушах. – Ты же…

– Умер? – он снова улыбнулся, и от этой улыбки у меня подкосились ноги.

Если бы в этой чёртовой ванной комнате стоял стул, я бы рухнула на него, потому что контролировать эту дрожь в ногах я уже не могла. Натаниэль! Передо мной стоял он! Настоящий! Живой! Это было настолько же невозможно, насколько было реально. Дышать стало слишком трудно, в голове пульсировали обрывки воспоминаний: мои слова, брошенные ему перед уходом; машина, которая взорвалась у меня на глазах… Отчаяние, с которым я жила все эти дни. Я сделала шаг назад, хотя логичнее было бы шагнуть ему навстречу. Но я видела эти сны каждую ночь. Он приходил ко мне, давал надежду и снова отбирал её, исчезая. Я видела эту чёртову машину! Видела взрыв. Он не может быть живым!

– В тот день ты сел в машину, – слова произносились с большим трудом. – Я видела взрыв. Я… Нет, ты не можешь быть живым! Нейт, пожалуйста, скажи мне, что это сон. Или ущипни меня.

– Думаю, что есть более действенный способ, – мягко улыбнулся он, в несколько шагов сокращая расстояние между нами и рывком притягивая меня к себе. Ноги я перестала чувствовать окончательно. Тело обмякло в его руках, и он прижал меня сильнее. В тот момент, когда его губы коснулись моих, моё тело задрожало. А по щекам покатились слёзы. Без малейшего сопротивления, на инстинктивном уровне я прильнула к нему ещё теснее. Мягкость его губ сменилась настойчивостью и обжигающим желанием. Я схватила его за плечи, углубляя поцелуй, не желая отпускать это ощущение, не желая просыпаться. Словно найдя посреди огромной пустыни источник воды, я не могла никак напиться и избавиться от этой жажды. Я чувствовала солоноватый вкус – слёзы превратились в непрекращающийся поток, остановить который я была не в силах. Его руки спустились ниже, касаясь моих бёдер сначала легко, а потом крепко и уверенно поднимая меня, притягивая ещё ближе, не оставляя между нами даже миллиметра свободного пространства. Обхватив его ногами, я практически болезненно ощутила острую потребность в продолжении. Эта невесомая, но ощутимая близость могла длиться вечность, но Натаниэль первым оторвался от моих губ, прислоняясь лбом к моему, тяжело дыша. Он осторожно поставил меня обратно, не выпуская из объятий.

– Стоять можешь? – тихо спросил он, подушечками больших пальцев вытирая дорожки слёз на моих щеках.

Я кивнула, понимая, что стоять, действительно, могу, а говорить – нет.

– Не плачь, – попросил Натаниэль. Его сильные руки, только что прижимавшие меня к себе, легко и нежно гладили мои плечи, заставляя тело дрожать ещё сильнее, чем несколько секунд назад.

Я снова кивнула, осознавая, что нахожусь на грани истерики. Столько дней я жила в персональном аду, столько дней я плакала, будучи уверена в том, что никогда его не увижу. И теперь он здесь, и мне стало ещё страшнее. Я потеряла его однажды, и отчаянный страх, что второй раз этой потери я просто не переживу, съедал меня изнутри.

Натаниэль легко подхватил меня на руки:

– Я куплю тебе весы, – пообещал он с улыбкой, – кажется, что ты вообще не ешь.

– Вот теперь я убедилась в том, что ты настоящий, – сквозь слёзы рассмеялась я, – не оставляешь попыток меня накормить.

– И не оставлю. А сейчас ты можешь переодеться, хотя, не скажу, что твоё платье меня не устраивает, но мысли посещают совсем не те…

– Или как раз те… Нейт, мне…

– Подожди. Рыцаря я из себя строить не буду, – он ухмыльнулся, скользя взглядом по моему вырезу, – но твоё платье в крови – твоей или чьей-то другой я не знаю. Но я очень надеюсь, что тебя не ранили, когда приводили в действие план «похищение». Мне нужно сейчас отойти, через полча…

– НЕТ! – я буквально закричала от ужаса, хватая его за руки. – Пожалуйста, не уходи!

– Габи, всё нормально. Я не один. Я вернусь и всё расскажу тебе. Ванная комната в твоём распоряжении. Кровать тоже. – Нейт наклонился ко мне, оставляя ещё один поцелуй на губах, а потом спустившись к шее. – Я скоро вернусь. По периметру дома охрана. Внутри тоже. Тебе не о чем волноваться.

Я вымученно кивнула, отчаянно не желая отпускать того, кого только что обрела.

– Кроме того факта, что ты каким-то чудесным образом воскрес из мёртвых, а теперь снова куда-то убегаешь. Ты прав, совсем не о чем волноваться.

– Я вернусь, – тихо прошептал он, – обещаю.

– Хорошо. Возвращайся. У меня много вопросов.

– Ты получишь на них ответы. – Натаниэль поцеловал меня ещё раз и вышел из комнаты. Несколько секунд я сидела на кровати, не в силах поверить в то, что случившееся – правда. Что только что на губах ощущался его вкус, а тело млело от теплоты его рук. Он был рядом, был живым. И это был не сон. Впервые за эти недели это был не сон. Поддавшись его совету, я стянула с себя платье, оставшись в одном нижнем белье, и направилась в ванную комнату. Раздеваться полностью по-прежнему было некомфортно. Не мой дом, не моя ванная. Вообще тут всё было не моим. По-прежнему сомневаясь, я скинула с себя остатки одежды и залезла под тёплые струи душа. Вода смывала не только чужую кровь и грязь, но и все те переживания, которые так долго сжимали меня в тисках.

Закутавшись в полотенце, я выбралась из ванной и надела то, что нашла раньше – джинсы и футболку. Теперь я понимала, откуда эти вещи здесь взялись. Точнее нет. Не понимала. Как долго Натаниэль был здесь? Он знал, что я приду? Что за план «похищение»? И как вообще он выжил… Почему в этой комнате не было часов, и куда делся мой телефон?

Вопросы острыми коготками скребли меня изнутри. Я мерила шагами комнату, боясь подходить к окнам. Да что там к окнам! Даже из комнаты выходить было страшно. Нейт предупредил, что дом находится под охраной, но странная тревожность никуда не делась.

Прошло явно больше времени, чем полчаса, но Натаниэля не было, и меня охватывала паника. Что, если с ним что-то случилось? Перестав наматывать круги по комнате, я легла на кровать, свернувшись калачиком. Ожидание утомляло, и единственным спасением стал сон.

** ** **

– Габи, – раздался нежный голос над ухом, – просыпайся, я вернулся.

– Не хочу просыпаться, – буркнула я, не открывая глаз, – ты опять исчезнешь.

– Не исчезну. – Я почувствовала, как кровать подо мной прогнулась сильнее, а спустя несколько секунд его руки обняли меня, прижимая к себе. Значит, всё-таки не сон.

– Ты обещал вернуться через полчаса, а прошло намного больше времени. Почему тут нет часов? И где мой телефон?

– Часов нет только в этой комнате, здесь не нужно время. Время – это границы, а я не хочу, чтобы в этой комнате были хотя бы какие-то границы. А телефоном здесь можно пользоваться только тем, который есть у меня. Чтобы нас не выследили.

– Не выследили? Кто? Мой отец?

– Твой отец – один из немногих, кто знает об этом месте.

– Что? – я резко села, добровольно лишая себя тёплых объятий. Но… Как? Почему?

– Я расскажу тебе всё с самого начала, но сперва хочу задать тебе вопрос. И мне нужен честный ответ.

Я нервно сглотнула, кивая:

– Спрашивай.

– Ты ведь уже знаешь, о чём я хочу узнать, верно?

Его взгляд был мягким и тёплым. Уютным.

– Догадываюсь. Спрашивай, – попросила я нетерпеливо, желая услышать эти слова из его уст и раз и навсегда закрыть эту тему.

– Последнее, что я сказал тебе тогда… Перед тем, как…

– Как эффектно погиб не по-настоящему? – подсказала я.

– Именно, – поморщился он, – я сказал, что ты сделала свой выбор. И с этим выбором ты не…

– … не нужна ни Джастину, ни тем более мне, – грустно опустила я взгляд. – Эта фраза убивала меня день за днём. Эти слова разрывали меня на части изнутри. Снова и снова причиняя боль, с которой я с трудом справлялась.

– Габи, та фраза… Я сказал её только потому, что ты действительно сделала свой выбор. Не я. Ты выбирала отца, всегда его и только его. А потом ты снова выбирала. Между мной и моим другом. И я ни разу не услышал от тебя, что ты чувствуешь. Да, я понимал, что смена имени и фамилии разрушила все границы, стёрла невозможность нашего союза, но не стёрла нашего прошлого. Мне было нелегко смириться с тем, что я чувствую, но я принял в себе это. Возможно, тот факт, что мы с тобой вместе росли, не был таким страшным, как казался изначально. Но ты по-прежнему молчала, давая надежду и вновь её отбирая. Я и сейчас не знаю, на чьей ты стороне, с кем ты и что именно ты чувствуешь?

– Ты хочешь знать, что я чувствую? Боль. Каждой клеточкой своего тела я чувствую боль от того, что меня предали, бросили одну, заставляя каждый день переживать этот взрыв снова и снова. Каждую чёртову минуту своей жизни я чувствовала, что тону, не в силах выбраться на поверхность. Потому что без тебя я не хотела жить. Не могла жить. Я ненавидела отца, которого считала виноватым в случившемся. Ненавидела себя, потому что думала, что не смогла вас спасти…

Я набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы сказать то, что должна была сказать ещё тогда:

– Мне не нужно больше выбирать. Я с тобой. Я люблю тебя и, видимо, всегда любила, – произнесла я на одном дыхании.

Наверное, нужно было признаться как-то красиво и поэтично, подобрать момент. Но когда он наступит, этот момент? Наступит ли вообще? Наша жизнь каждый день висела на волоске, и какой в ней смысл, если не держишь за руку человека, которого любишь и не говоришь ему эти важные слова? Какой смысл откладывать на потом то, что разрывает изнутри и стремится наружу? В конце концов, может быть, всё, что у нас есть – только эта минута. Это мгновение. Мгновение, когда мир вокруг замирает, оставляя тебя наедине с этим человеком.

Вместо ответного признания, Нейт притянул меня к себе, и я почувствовала, как его губы обрушились на мои с необузданной силой. Поцелуй становился горячее, его ладони скользнули под мою футболку, обжигая спину прикосновениями. Тело покрывалось мелкой дрожью и отчаянно требовало продолжения. Истосковавшись по нему за эти дни, я и не думала прерываться, если бы не одно но…

– Вы бы хоть дверь спальни закрыли, – раздался с порога недовольный голос.

Я резко одёрнула футболку, но с места не сдвинулась. Крепкие руки Натаниэля держали меня уверенно, не желая отпускать.

– Раз уж ты без стука, проходи, – попросил Натаниэль гостя, – но не обижайся, если в следующий раз станешь свидетелем более пикантной сцены.

Раздались звуки шагов, и обладатель недовольного голоса приобрел физическое обличье, а я, во второй раз за день, поймала себя на мысли, что схожу с ума.

– Джастин?

Кажется, тот единственный способ примирения, который сейчас был одновременно возможным и желанным, явно придётся отложить.

Глава 8. Джек

Первая часть плана была приведена в действие – Габриэлла узнала о том, что Натаниэль жив. И о том, что жив Джастин. Я был уверен, что Нейт ей расскажет историю, о том как они выжили, от начала и до конца.

Самым трудным пунктом в моём плане была необходимость учесть все нюансы и не вызвать подозрений у Лайтвуда. До определенного момента он не должен был даже догадываться о том, что я собираюсь провернуть. Он не знал, и я был уверен, что не подозревал о том, что Натаниэль и Джастин живы. Я спрятал их в надёжном месте, оборвал все связи, ведущие к ним. Возможность общения была односторонней. Прослушать и отследить, откуда именно осуществлялись звонки, было невозможно. Моей основной задачей было убедить Лаки в том, что от Нейта и Форда я избавился. Он переключился на Габриэллу, что не удивительно, но у меня и тут был готов план. Александр настаивал на союзе Габриэллы и Лео, считая, что благодаря этому браку мы сможем выйти на новый уровень, расширив тем самым подконтрольные границы. Я не считал себя порядочным отцом, но так поступить с Габриэллой не мог.

Сьюзен, которая стала свидетелем зарождающихся чувств между Нейтом и Габи, и знающая о том, что Натаниэль жив, дала мне совет, которым я воспользовался. Уверенности в том, что это сработает, не было. Однако Дрейк оказался намного убедительнее, чем мне казалось. Когда я брал его на работу, я рассчитывал на то, что его симпатичная мордашка мне пригодится. И не ошибся – мало того, что он смог вытащить Габриэллу из депрессии, он смог спасти её от вынужденного союза, не дав ей даже сесть в машину к этому Уилсону.

Конечно, я нарвался на недовольство Александра, но списал всё на своевольный характер дочери и на то, что, если Лаки угодно, чтобы союз был прочным, то он должен ждать. Тем более, что впереди была сделка, от которой он должен был многое получить. Я намеренно попросил Джастина надеть маску Змей, чтобы запутать следы и заставить Лаки сомневаться. Сработал и этот план. Деньги были у нас, заказчик мёртв, а Габриэлла у цели. Но полоса везения была слишком длинной – я ждал, что рано или поздно она закончится.

– Мне нужна твоя помощь, – в очередной раз попросил я жену, которая зашла ко мне в кабинет.

– Ты недавно хотел, чтобы я уехала, – справедливо заметила она, – а теперь просишь помощи?

Я знал, что она не злится и не обижается. Было сложно злиться на человека, который однажды уже отправлял её подальше отсюда ради её же спасения. Но она вернулась, вернула меня и смогла помочь найти правильный, насколько это было возможно в таком мире, путь.

– Я очень непредсказуемый, пора привыкнуть, – хмыкнул я, – так ты поможешь?

– Будет очень нагло, если я попрошу тебя объяснить, в чём именно нужна моя помощь? – тень улыбки пробежала по её лицу.

– Ты единственная, кто знает меня долго и так близко. Ты же понимаешь, что в тот самый момент, когда я стал человеком, разрушившим жизнь маленького мальчика, убившим его мать, я перестал отличать хорошее от плохого, да? Я перестал думать о том, что какие-то поступки могут уничтожить сотни жизней. Жажда денег и власти привела меня к тому, что я сейчас нахожусь в доме, который охраняют столько же человек, сколько охраняют премьер-министра. Эта же жажда привела к тому, что мою фамилию знают и боятся даже произносить. Деньги принесли мне известность, уверенность в себе, но вместе с ними пришло разочарование.