Граниль. История Бэлли и Морна

Пела нам песни и рассказывала истории, часть из которых придумывала на ходу, но от этого было только интереснее.

Я росла вместе с ней, я видела, как она становится красивой девушкой, а Фейт – крепким юношей. Годы проходили, а он все приходил проведать ее, наблюдал, как она за нами ухаживает.

Потом он стал приглашать ее смотреть на зарю и танцевать на празднике урожая. Дарил ей ленточки, которые она заплетала в волосы. В один момент их у нее накопилось столько, что она стала завязывать их бантиками на наших лепестках, говоря, что, а вдруг и нам тоже хочется наряжаться.

Спустя 8 лет после их первой встречи Фейт преклонил колено и попросил руки Элии, она, конечно же, согласилась. Когда она вернулась домой с этой новостью, то схватила горшочек, в котором я росла, и долго кружилась, смеясь и описывая как долго он заикался и подбирал слова, прежде чем вымолвил желаемое. Она была так счастлива.

Сказала, что подберет нам ленточки в цвет ее платья. И ведь правда подобрала.

Морн слушал рассказ молча, периодически морщась, от незамолкающих в его голове теней :

«Эта история не для тебя».

«Ты правда в это веришь?» – голос теней был шелковым, но холодным, как лёд.

«Она не рассказывает всего».

«Любовь всегда ломает людей, ты же знаешь».

Он отстранялся от их шепота и продолжал фокусироваться на теплом голосе Бэлли:

Фейт подошел к свадьбе основательно. Он был готов сделать для нее все, лишь бы с ее лица никогда не спадала улыбка.

За короткое время он возвел небольшой домик своими руками. У него было так много бессонных ночей, чтобы успеть в срок, что у алтаря он ждал Элию весь бледный и в царапинах, но светящийся от счастья и гордости, что смог сделать это для нее.

Про нас он тоже не забыл, огородил место для сада, построил клумбы в виде зонтиков. И так мы все вместе переехали в наш дом. Наш дом… там было так очаровательно и уютно. По стенам расползались зеленые лозы, а над дверью висел колокольчик с цветными перышками.

Мое местечко было прямо напротив кухонного окна. Благодаря этому я видела бесконечное количество вкусных ужинов и танцев под горящую свечу, а так же чувствовала аромат пряного фруктового пунша и румяных сахарных зонтиков, тех самых из детства. Из детства, которое благодаря им было и у меня тоже. Впервые у меня было такое детство.

Я впервые чувствовала свое течение жизни иначе.

Впервые жила так близко с людьми, так глубоко в их жизни, так по-настоящему, что была их частью.

Элия совсем не менялась. Она все так же рассказывала нам о своих днях, планах или, например, о том, что Фейт снова забыл корзинку с овощами на рынке, потому что торопился показать ей новую соломенную шляпку, которую для нее купил.

Как-то, облокотившись на кухонное окошко, она задумчиво смотрела куда-то сквозь всю растительность сада и говорила:

– «Знаешь, Бэлли, иногда мне кажется, что ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Когда я говорю тебе о своих мечтах, мне становится легче. Иногда кажется, что я слишком слаба для этого мира. Но смотря на тебя, на твои лепестки, которые каждый день тянутся к солнцу, даже в дождь, я думаю: может, и я смогу.»

Бэлли на некоторое время замолчала и тяжело вздохнула.

Я заметила что-то, только когда сад стал меняться. Поначалу это было едва заметно, но с каждым днем становилось все более очевидным. Листья растений начали тускнеть, а их стебли казались слишком слабыми, чтобы держать их прямо.

Фейт тогда проводил в саду гораздо больше времени, чем Элия.