УЛЬМ – 43

Воронцов открыл глаза, почувствовав запах и шум, который доносился с кухни. Он потянулся и улыбнулся, заметив, как в комнату вошла Вера.

– Вставай, соня, – произнесла она. – Завтрак уже на столе…

Через час, они вышли из подъезда и, поцеловав друг друга, направились в разные стороны.

***

Вера вышла с работы и быстрым шагом направилась к остановке общественного транспорта.

– Куда спешим, мадмуазель?

Этот голос заставил ее не только оглянуться, но и остановиться. К ней насвистывая какую-то мелодию, подошел «Ветер». Он вынул руки из карманов брюк и улыбнулся.

– Чего уставилась? – грубо произнес он. – Не ожидала?

– Нет, – ответила она. – Что нужно?

– Просто хотел напомнить о своем существовании.

Он окинул ее оценивающим взглядом и, сплюнув на землю, произнес:

– Может, вечером прошвырнемся? Наверное, надоело дома одной сидеть?

– С вами? Никогда…. Я еще раз спрашиваю, что нужно? Кстати, через два дня, меня направляют в командировку. Поеду в Челябинск, а затем в Магнитогорск. Можете это все передать Покровскому.

Она хотела снова направиться к остановке, но ее остановил. «Ветер». Он крепко сжал ей руку, заставив Веру поморщиться от боли.

– А, ты не спеши, – произнес парень. – Я передам ему о твоем отъезде. Скажи, когда вернешься?

– Не знаю. Я еду не одна, а в составе группы специалистов. Как решит руководитель, тогда и вернусь.

– Ну, ну…. Давай, вали, девочка. Беги, только не споткнись, – произнес «Ветер», и как-то, противно засмеялся.

Корнилова вырвала из его руки свою кисть и, взглянув на «Ветра», неторопливо направилась дальше. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что ей хочется, как можно быстрее уйти с этого места, однако, она пересилила себя. Оглянувшись назад, она не увидела этого парня с манерами уголовника, он словно испарился в воздухе.

Вечером «Ветер» позвонил Покровскому. И доложил ему о встрече с Корниловой.

– Выходит, уезжает в командировку, – словно размышляя сам с собой, тихо произнес Олег Андреевич. – Некстати…. Похоже, придется отложить акцию, пока она не вернется…

– А, может, мы все же попробуем сами проникнуть в здание? Я не думаю, что все выходы заблокированы или охраняются сотрудниками НКВД.

Покровский с интересом посмотрел на «Ветра». Он и сам уже думал о этом, а тут вдруг этот молодой человек, словно, прочитав его мысли, предлагает ему аналогичный вариант.

– Вот, что. Ты завтра понюхай там все, может и найдется тропинка, как попасть в здание.

– У меня вопрос? Кто пойдет?

– Ты, я и «Замок».

«Ветер» положил трубку. Надев кепку, он вышел из телефонной будки и направился в сторону ближайшей станции метро. Покровский после разговора, посмотрел на «Замка», который развалившись в кресле, курил папиросу.

– Посмотри за «Ветром».

– Ты, что ему не веришь? – спросил его «Замок». – Если не веришь, может его просто…

Он провел ладонью по шее.

– Если, что успеем. Посмотрим, что он накопает….

«Замок» замял папиросу в пепельнице и, взглянув на Покровского, встал с кресла.

– Я пойду…

Олег Андреевич проводил его взглядом, и когда за ним закрылась дверь, стал лихорадочно собираться. Какое-то звериное чувство нависшей опасности, заставило его покинуть обжитую им комнату. Почему-то он решил, что больше он не вернется сюда. Он собрал свои вещи, которых было не так и много, протер все, к чему он мог прикасаться и направился к двери. Уже на улице он остановил проезжавшую мимо него машину и направился в гостиницу. Заполнив анкету гостя на имя Лазарева Олега Андреевича, он подошел к администратору. Вложенный в паспорт червонец, решил все проблемы. Администратор вернула ему паспорт и молча, протянула ключ от номера.

– Спасибо, – поблагодарил он женщину и подхватив свой небольшой чемодан, направился в номер.

***

Олег Андреевич шел по улице, чувствуя на спине чей-то взгляд, который его сопровождал от самой гостиницы. Он несколько раз пытался определить человека, который вел за ним наблюдение, но вычислить его среди пешеходов, спешившим по своим делам, у него не получилось.

«Помотаю, может, потеряет меня», – решил он, ускоряя свой шаг.

Однако, какое-то второе чувство, продолжало держать его в полном напряжении, так как он никак не мог избавиться от этого ощущения слежки. Покровский всегда верил в то, что его ведет по жизни Бог. Вот и сейчас, он снова почувствовал, что в его груди словно кто-то завел непонятный ему моторчик. Он резко перебежал улицу, едва не угодив под машину. Он сразу же бросился в открытые двери станции метро, стараясь затеряться среди массы пассажиров. Не разбираясь, он просто заскочил в отходившую электричку и прислонился спиной к двери. Только здесь, он почувствовал себя спокойнее.

Он вышел на конечной станции и, договорившись с водителем автомашины, поехал на встречу с «Ветром». Парня он увидел сразу, тот стоял на остановке трамвая. Расплатившись с водителем, он направился в его сторону. Встав рядом с ним, они оба вошли в подъехавший трамвай.

– Здравствуй! – в полголоса, поздоровался Олег Андреевич. – Ты готов?

– Да.

– Хорошо, – все также тихо произнес Покровский и, расталкивая людей локтями, стал пробиваться к выходу из трамвая.

«Ветер» выпрыгнул из трамвая на ходу и, найдя глазами Олега Андреевича, направился вслед за ним. Догнав его, они пошли рядом.

– Вот возьми, – произнес он и протянул «Ветру» небольшой сверток.

– Тяжелый, – ответил парень.

– Установишь это в распределительном щитке. Сработает через пять часов, то есть ночью. Я там уже установил время, твое дело лишь закрепить это устройство и выдернуть чеку.

– Я все понял, ты же мне показывал, что нужно делать.

Покровский мысленно улыбнулся, так как хорошо знал, что стоит лишь выдернуть чеку и устройство сразу же взорвется. Они проходили мимо дома, около которого, переминаясь с ноги на ногу, их ожидал «Замок». Они прошли мимо него, словно не замечая последнего, он должен был убедиться, что за ними нет наблюдения. Они остановились напротив здания института. Олег Андреевич оглянулся назад, стараясь глазами отыскать «Замка». Только сейчас он понял, что того нет. Он словно растворился в холодном воздухе октября. Он посмотрел влево и заметил черную «Эмку», около которой стояло трое мужчин. Несмотря на то, что они изображали на лице полное отсутствие какого-либо интереса к ним, Покровский сразу понял, что эти люди из НКВД..

Рука Олега Андреевича сжала рукоятку «ТТ». Он пальцем правой руки взвел курок и приготовился открыть огонь в каждого, кто приблизится к нему.

– Расходимся, – тихо произнес Покровский. – Засада!

Он резко развернулся и быстрым шагом направился в противоположную сторону. Мужчины, стоявшие около автомашины, бросились вслед за ним. Он выхватил из кармана пальто пистолет и выстрелил в ближайшего из них. Мужчина, словно, переломился пополам. Он схватился за живот и, сделав несколько неуверенных шагов, рухнул на землю. Олег Андреевич уже не шел, а бежал, расталкивая идущих ему навстречу прохожих. Он хорошо знал, что наличие большого количества пешеходов не даст возможности применить сотрудникам оружие в отношении него. Где-то за его спиной раздалось несколько выстрелов.

Заметив стоявшую недалеко от него автомашину, он бросился к ней. Резким рывком, Покровский буквально выкинул сидевшего за рулем небольшого роста водителя. Пока тот соображал, что с ним произошло, его автомобиль сорвался с места и помчался по улице.

– Врешь, не возьмешь, – прошептал он и увеличил скорость.

Загнав машину в какой-то неприметный двор, он выбрался из кабины.

«Может отсидеться у доктора? – подумал он. – Нет…. Там, наверняка, засада!»

Он вышел на улицу и, подняв воротник своего демисезонного пальто, двинулся в сторону Казанского вокзала.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ,

Заканчивался декабрь 1942 года. Майор Крылов долго смотрел в окно, стараясь рассмотреть в темноте, старшего лейтенанта Воронцова, которого ждал уже минут десять. Наконец он увидел его. Тот вошел в подъезд и, следовательно, через полторы минуты должен войти к нему в кабинет. Он невольно посмотрел на напольные часы, которые показывали начало девятого вечера. Дверь кабинета скрипнула, и в кабинет вошел Воронцов.

– Проходи, – произнес Крылов. – Присаживайся.

Константин сел на стул и посмотрел на майора. Они несколько лет проработали вместе и сейчас, этот поздний вызов, похоже, не сулил для Воронцова ничего хорошего. Крылов закурил и прищурив правый глаз, сквозь дым посмотрел на подчиненного.

– Я сегодня был у комиссара, – начал майор. – Он меня ознакомил с шифровкой, полученной от нашего человека из Абвера.

Он сделал глубокую затяжку и, выпустив из себя табачный дым, продолжил:

– Ты помнишь 1940 год? Я имею в виду группу Покровского?

– Да, товарищ майор. Тогда мы получили информацию, что он погиб при переходе границы.

Майор кивнул.

– Так вот, Покровский тогда не погиб. Это был не его труп.

Крылов пристально посмотрел на Воронцова. Он видел, как напряглась вся фигура старшего лейтенанта, а на лице появился не поддельный интерес.

– Немецкая разведка планирует операцию, которую они назвали «Ульм». Что это за операция, источник не знает. Известно, что одну из групп, которая примет участие в этой операции, возглавит Покровский. Я думаю, что он непременно появится в Москве и попытается реанимировать остатки своей сети.

– Я, кажется, начинаю понимать, товарищ майор, куда вы ведете.

– Это хорошо, что ты въехал в эту ситуацию. Меня, сейчас, интересует одна из ключевых фигур в этой оперативной комбинации, это Никонова – Корнилова Вера. Ты случайно не знаешь, где она сейчас?

На лице Воронцова вспыхнул румянец. Он сразу понял, что Крылов в курсе их отношений.

– Товарищ майор, она сейчас в отряде товарища Трофима. Отряд дислоцируется в Белоруссии.

Крылов сделал отметку в своем блокноте.

– Приготовь приказ об ее отзыве в Москву. С приказом не затягивай, так как нам не известно, когда начнется эта самая операция.

– Все понял, товарищ майор.

Крылов посмотрел на радостное лицо своего подчиненного и невольно улыбнулся.

– Нужно снова временно выселить семью генерала Стеблева. Лучше будет, если они выедут куда-нибудь подальше из Москвы.

Майор поднялся из-за стола, давая понять Воронцову, что он больше не задерживает своего подчиненного.

– Кстати, как у тебя с людьми?

– У меня сейчас шесть человек, товарищ майор.

– Хватит ли тебе их?

– Не знаю, думаю, что на первое время хватит.

Крылов, молча, кивнул.

– Приступайте к исполнению незамедлительно. Операция на контроле….

Он не договорил. Воронцову и так стало понятно, кто осуществляет контроль. Он поднялся из-за стола и направился к выходу из кабинета. Крылов проводил его взглядом и, открыв свой сейф, достал из него документы. Он не спешил домой, так как его никто не ждал. Жена и трое его детей были в эвакуации и сейчас, проживали в Куйбышеве. Он почему-то улыбнулся, вспомнив о них. Он снова закурил и углубился в изучение документов.

***

Вера возвращалась из города. Впереди показался пост, на котором дежурили полицаи.

– Стой! – как-то лениво произнес полицай и, оглядевшись по сторонам, направился к девушке. – Предъяви документы.

Она улыбнулась ему и, сунув руку за пазуху, достала свернутый вчетверо лист бумаги.

– Что это? – спросил ее полицай.

– Аусвайс. Мне его вчера выдали в комендатуре. Вот видите все в порядке: подпись коменданта района, печать, все как положено.

– Андрейка! Подь, сюда! – громко выкрикнул полицай, подзывая к себе молоденького напарника, похожего на подростка. – Прочитай, что там написано?

Тот взял из рук полицая бумагу и быстро пробежал по ней глазами.

– Что там пишут?

– Это разрешение, выданное на фамилию Фроловой Клавы. Ей разрешено приобретать продукты питания для немецкой столовой в ближайших к городу деревнях.

Андрейка протянул документ своему напарнику и, взглянув на красивое лицо девушки, отошел в сторону. Полицай, придав серьезность своему широкому лицу с маленькими красноватыми глазами, поправил висевшую на поясе кобуру с «Наганом».

– Вот в бумаге написано, что ты можешь покупать продукты для немецкой столовой? – переспросил он Веру. – Это так?

Она, молча, кивнула.

– Тогда покажи мне деньги? Сколько их у тебя?

На лице девушки вспыхнул румянец, словно вопрос о деньгах, лишь был какой-то причиной к ее обыску.

– Зачем вам мои деньги?

Она еще что-то хотела сказать, но из-за поворота дороги показался грузовой автомобиль с немецкими солдатами. Полицай вытянулся в струнку и приложил ладонь руки к черной каракулевой шапке. Солдаты весело заулыбались, увидев Веру и стали дружески махать ей рукой.

– Ладно, иди, – примирительно произнес полицай. – Посмотрим, что ты купишь….

Она поправила сбившийся платок и, опустив голову, пошла по дороге дальше. Через два часа, Вера уже была в расположении отряда товарища Трофима. Она положила на стол перед командиром небольшой листочек с донесением. Он быстро прочитал его и отложив его в сторону, попросил девушку рассказать о том, что она видела в городе.

– В город, похоже, прибыла новая воинская часть, товарищ командир. Судя по их темным от загара лицам, честь откуда-то с юга. На кабинах машин изображены две скрещенные стрелы. Их разместили в школе. Численность около батальона…

– Молодец, Вера. Эту часть немцы планируют использовать против нас. Она у немцев считается какой-то особой, и они ее используют лишь в борьбе с партизанами. Кстати, поступил приказ. Москва требует направить тебя в распоряжение Главного управления контрразведки. Я не думал, что тобой может заинтересоваться Центр.

– Как же так, товарищ Трофим? Вы здесь, а я, в Москву?

– Так надо, «Зорька». Приказы не обсуждаются, а исполняются. Иди, отдыхай, а мы здесь «покумекаем», как тебя переправить….

Вера вышла из землянки. Свежий лесной запах буквально опьянил ее, а весть о Москве не только обрадовала ее, но и вселила надежду на встречу с Воронцовым.

«Как он там? Помнит меня или забыл? Сейчас, во время войны так много свободных и доступных женщин, что не каждый может избежать искушения, – подумала она. – Что гадать, вот приеду в Москву, там все и увижу».

– «Зорька»! – окликнул ее, вышедший из землянки замполит. – Вернись! Тебя зовет товарищ Трофим.

Она развернулась и, открыв дверь, вошла в землянку.

– Вот что, «Зорька»! Завтра Платон тебя проводит к нашим соседям. К ним завтра прибудет самолет с «Большой земли», им и улетишь в Москву. Поняла?

– Так точно, товарищ командир. Разрешите исполнять?

– Иди, собирайся, – произнес командир и улыбнулся , пряча ее в свой густой бороде.

Она вышла и, не останавливаясь, направилась к своей землянке.

***

Полковник Штельман внимательно слушал выступление адмирала Канариса. Они знали друг друга давно и даже в какое-то время дружили. Оба занимались проблемами разведки, однако, подходы к решению поставленных фюрером задач, перед разведкой в годы войны, кардинально расходились. Штельман считал, что только крупные диверсии в глубоком тылу противника, способны были переломить ход войны. Уничтожая крупнейшие металлургические предприятия русских, позволило бы лишить советские войска танков, артиллерии, боеприпасов. Даже самая идеологически подкованная армия не в состоянии воевать, не имея достаточного количества танков, самолетов и другого тяжелого вооружения. Канарис, ставил в «красный» угол классическую разведку: планы командования, нанесение главных ударов….

Полковник в какой-то момент поймал себя на мысли, что ему не интересен доклад адмирала, который почему-то стал его раздражать. Он посмотрел на спокойное лицо Канариса и закрыл глаза. Он всегда это делал, когда хотел осмыслить ту или иную концепцию, выдвигаемую руководством Абвера. Он открыл глаза, почувствовав на себе взгляд стальных глаз адмирала. Полковник посмотрел на Канариса, словно ожидая, что тот что-то скажет в его адрес. Он достал из красной папки лист бумаги и начал читать текст.

«Это же мое письмо, которое я направил ему в начале войны, – подумал он. – Зачем он его зачитывает?»

Канарис закончил читать и снова взглянул на него.

– Господин полковник! Прошу вас высказать свое мнение, если вы его, конечно, не изменили за это время.

Штельман напрягся. На его большом покатом лбе выступил пот. Он поднялся с места и направился к трибуне, около которой стоял, улыбаясь Канарис. Теперь ему снова пришлось повторять свою доктрину борьбы с противником, нанося ему разящие удары в глубоком тылу.

– Господа! Вы все профессионалы своего дела и я не хочу повторять то, что вы и так хорошо знаете. Я еще в конце 1940 года предлагал нашему командованию нанести удары по металлургическим предприятиям нашего вероятного противника, а именно: по предприятиям Челябинска и Магнитогорска. Если бы мы тогда сумели нанести эти удары, танковая промышленность русских лишилась бы танков. Тогда в 1941 году, наши самолеты могли достигать до линии Казань – Астрахань – Самара. Сотни, хорошо подготовленных диверсантов малыми ручейками устремились на Урал.

Он сделал паузу и посмотрел на Канариса, который с нескрываемым интересом слушал полковника. Штельман сделал глоток воды.

– Сейчас это сделать стало намного сложнее. Наша авиация не способно так далеко летать, просто у нас нет таких самолетов. Но, это дело времени, нет ничего не возможного, главное было бы принято политическое решение нашего командования. Здесь собрались руководители школ Абвера. Я хочу обратиться к ним с просьбой, чтобы они пересмотрели кадры своих курсантов. Для этих целей, Абверу нужны грамотные, хорошо подготовленные агенты, способные легко легализоваться на территории противника. Эти люди должны хорошо знать Урал, людей проживающих там, знать обычаи и привычки местного населения.

Полковник закончил и, достав из кармана галифе носовой платок, вытер им лицо.

– Как вам концепция полковника Штельмана? – обратился к офицерам адмирал Канарис. – Кто готов из вас высказать свое мнение?

В зале стояла тишина. Похоже, офицеры Абвера не были готовы к этому непростому разговору. Наконец, последовала команда и все стали расходиться, гремя стульями.

– Господин полковник! – обратился к нему Канарис. – Через два дня я приму участие в совещании, которое проводит фюрер. Я хотел бы попросить вас, чтобы вы подготовили к этому дню обширную справку по предполагаемым объектам диверсий. Укажите численность рабочих, мощность предприятии.

– Так точно, господин адмирал, – приняв стойку «смирно», ответил полковник.

– Вот видишь, Хельмут и выстрелило твое ружье, – произнес он. – Мне бы хотелось, чтобы ты вплотную занялся решением этой задачи. Чтобы ты лично вел работу по подбору диверсантов.

– А, как же школа, господин адмирал?

– Считайте, что я вас освободил от обязанностей руководить школой. Это более серьезная работа и я не хочу перекладывать ее на неизвестные мне плечи. Здесь два варианта, как говорят русские, либо грудь в крестах, либо голова в кустах.

Полковник вскинул руку в партийном приветствии и, развернувшись, направился к выходу из зала заседаний.

***

Самолет швыряло из стороны в сторону, словно щепку в океане. Покровский крепко вцепился руками в металлические края лавки. Его мутило, и он то и дело широко открывал свой рот, хватая им разряженный воздух. Это был его второй полет на самолете и он, бросая свой взгляд на сидевших напротив него людей, невольно завидовал им. Где совсем рядом с фюзеляжем самолета стали рваться снаряды, это зенитные орудия и спаренные пулеметы открыли огонь. Несмотря на то, что все они ждали этого огня, все это произошло так неожиданно, что с лиц пассажиров самолета моментально исчезли ухмылки. Осколок снаряда вспорол обшивку самолета в сантиметрах десяти выше головы Олега Андреевича.

«Господи, пронеси….», – подумал он.

Самолет резко упал на левое крыло и стремительно понесся к земле. Сердце у Покровского застучало где-то в районе шеи. Он еще крепче сжал руками края металлической лавки, заметив, как побледнели его суставы рук.

«Летчики, наверняка, пытаются уйти зоны огня зенитной артиллерии», – успел подумать он, прежде, чем самолет снова стал набирать высоту.

Комок тошноты снова перехватил его горло. Он посмотрел на своих подчиненных, входящих в его группу, их внешний вид был не лучше, чем у него. Дверь кабины пилота открылась, и из нее вышел штурман. Он подошел к Покровскому и показал ему три пальца, что соответствовало трем минутам. Олег Андреевич кивнул, давая ему понять, что все понял. Штурман подошел к двери и открыл ее. Сильный поток воздуха ворвался внутрь самолета, прижав диверсантов к металлической обшивке фюзеляжа. Немец взглянул на Покровского, штурман показал на дверь.

– А, а, а!!! – закричал Олег Андреевич и шагнул в бездонную черноту ночи.

Почувствовав резкий рывок, он схватился за стропы. Внизу ни огонька, лишь черный бархат ночи властвовал над землей. Вскоре он стал различать что-то белое, которое стремительно неслось ему навстречу. Он сразу понял, что это снег. Он поджал ноги, коснувшись земли, повалился на бок. Гася купол парашюта, он услышал вой волка, который доносился из темнеющего леса.

Около часа прошло с момента приземления группы Покровского. К месту сбора прибыло лишь пятнадцать человек из восемнадцати. Ждать остальных было опасно, и он повел группу к дороге, которая судя по карте, пролегала в километре от места высадки. Они вышли во время. Через несколько минут спустя на дороге показались шесть полуторок, в которых плотно, прижавшись плечом к плечу, сидели красноармейцы. Заметив группу военнослужащих на дороге, к ним чуть ли не бегом, бросился молоденький лейтенант.

– Товарищ майор государственной безопасности! Комендантская рота полка НКВД прибыла для организации и задержания вражеских диверсантов.

– Как ваша фамилия, лейтенант? – спросил его Покровский, поправляя портупею.

– Сергеев, товарищ майор.

– Я смотрю, ты совсем молодой, Сергеев?

– Месяц, как после училища, товарищ майор.

– Вот, что, Сергеев. Ставлю боевую задачу. Роту разворачиваешь в цепь и начинаешь движение, пока не встретите своих бойцов, я имею в виду, бойцов лейтенанта Борзова, который двигается в вашу сторону. Смотри, лейтенант, не перестреляйте своих. Я со своими бойцами, заблокирую дорогу около села Никольское. Я возьму у тебя на время одну из машин.

– Разрешите исполнять, товарищ майор?

– Исполняйте…

Лейтенант громко скомандовал и рота, развернувшись в цепь, увязая в снегу, медленно двинулась в сторону темнеющего леса. Майор скомандовал, и его бойцы быстро расположились в кузове одного из грузовиков. Машина медленно тронулась и набрав скорость, направилась в сторону узловой станции.

Покровский выбрался из кабины машины и, дождавшись, когда его группа выстроилась, обернулся к водителя.

– Я вас больше не задерживаю, – произнес он.

Водитель радостно улыбнулся. Он сел в кабину и завел двигатель. Вскоре автомобиль скрылся с глаз Олега Андреевича.

***

Корнилова Вера вошла в подъезд и стала подниматься на свой этаж. Ее сразу привлек запах табачного дыма.

«Интересно, кто курил? – подумала она, так как она уже хорошо знала, что среди жильцов их подъезда курящих не было. – Наверное, к кому-то приехали гости….».

Остановившись напротив двери, она открыла сумочку и стала доставать ключи от квартиры.

– Здравствуйте, Вера, – услышала она за спиной знакомый мужской голос.

Она не могла ошибиться, голос принадлежал Покровскому Олегу Андреевичу. Она резко обернулась и на какой-то миг застыла от неожиданности.

– Что забыла? А я вот вдруг вспомнил о тебе и решил навестить. Как ты живешь?

Она не ответила и, открыв дверь, первой вошла в прихожую. Вслед за ней вошел и гость. Он, как галантный кавалер помог снять пальто и повесил его на вешалку. Скинув с себя шинель, он прошел в зал и сел в кресло. Вера, молча, прошла на кухню и поставила чайник на керогаз.

– Ты знаешь, Вера, – переходя на, ты, произнес Покровский, – мне вдруг показалось, что нет войны, что вот-вот в открытую дверь твоей квартиры войдут гости и среди них я, с большим букетом красных роз.

– Я надеюсь, что вы пришли ко мне не ностальгировать о мирном времени. Что вам нужно от меня, Олег Андреевич?

Он усмехнулся и, достав из кармана галифе пачку папирос, закурил.

– Вы правы, Вера. Я зашел, чтобы напомнить вам, о немецкой разведке. Чтобы вы не забывали об этом. Сейчас, идет война и Советы, не станут церемонится с родственницей врага народа, которая помогала немецкой разведке.

– Это шантаж?

– Нет, это напоминание о прошлом, ведь тот, кто забывает прошлое, лишается будущего.

– Зачем вы меня пугаете?