Казанский треугольник

– Что конкретно вас интересует в моей небольшой биографии? – спросил его Максим. —Думаю, что вы обо мне знаете намного больше, чем я сам.

Абрамов промолчал. Он не стал с ним спорить.

«Он был, наверное, прав. Мы действительно много знали о нем», – подумал Виктор.

Марков посмотрел на него и начал рассказывать. Врать Максиму не хотелось, так как скрывать ему было нечего, и все что он рассказывал, легко и быстро проверялось. Максим рассказывал и не сводил глаз с оперативников. Оттого, что Станислав изредка заглядывал в бумагу, лежавшую перед ним на столе, Максим понял, что он сверяет его показания с уже имеющимися сведениями. Когда он закончил говорить, Абрамов поинтересовался:

– Марков! Скажи мне по-честному, почему ты устроил гонки по городу, подвергая опасности людей? Чего испугался? Неужели ты рассчитывал, что тебе удастся скрыться? Да, кстати, скажи мне, почему ты пошел на таран милицейских машин? Зачем тебе это?

Максим не стал лукавить:

– Вы знаете, я несколько дней подряд у своего дома видел машину, которая целыми сутками стояла под моим окном. В машине постоянно находились неизвестные мне люди, по три или четыре человека. Кто они я не знал. Кого они «пасли» около моего дома, я также не знал. Вы говорите, что это были работники милиции, но я в этом не совсем уверен. Они все время были в штатском и поэтому, я решил, что это бандиты. Потом я заметил, что эти люди постоянно сопровождают меня по улицам города. Это вообще окончательно запутало меня. Я ломал голову, стараясь понять, кто они и что им нужно от меня? Я не преступник и мне скрываться нечего. Поймите меня правильно, я просто испугался за мать, которая часто остается одна дома и не сможет оказать сопротивление этим парням, если они попытаются проникнуть в нашу квартиру. Вчера я положил мать в больницу и вечером, возвращаясь, домой, я опять увидел всё ту же машину. Хотел позвонить в милицию, но передумал. Да и что я мог сказать милиции? Что под моими окнами, который день стоит легковушка? Они бы сочли бы меня шизофреником. Сегодня я хотел убедиться, за кем они ведут наблюдение за мной, за мамой или за соседями. Я сел в машину и поехал в город. Когда я ехал, то заметил, что за мной следуют уже две машины. Когда меня остановил работник милиции, я обратил внимание, что эти машины тоже остановились и из них стали выходить здоровые ребята. Я сильно испугался, что они нападут на меня и рванул. Что было потом, я уже плохо помню. О том, что машины, перегородившие улицу, были милицейские, я не знал, они были без милицейской окраски. В последний момент я попытался уйти от столкновения, но не смог. Мне очень жаль, что так случилось. Когда машина загорелась, я выбрался из своей, я опять испугался теперь уже работников милиции, поэтому и попробовал убежать.

Он замолчал и посмотрел на Абрамова.

– Слушай, Марков! Все, что ты нам здесь говоришь это полная чепуха. Ты прекрасно знаешь, за что ты задержан, – заговорил раздраженно Станислав. – Советую тебе честно рассказать о налете на контейнеровоз. Кто организовал, кто участвовал и где сейчас груз? Ты знаешь, твой товарищ Баринов, к которому ты так часто приезжал в Адмиралтейскую Слободу, задержан и дает показания. Теперь тебе ясно, почему ты здесь?

– Вы мне не советуйте. Да, я хорошо знаю Андрея Баринова, мы часто встречались с ним, ходили в кафе, на танцы. Он не мог вам рассказать такого, потому что я ничего преступного никогда не совершал! Если вы не врете мне, то пригласите Баринова, пусть он при мне все это расскажет. Я просто хочу посмотреть ему в глаза и понять, почему он на меня наговаривает. А, то, что сейчас вы мне говорите, как раз и является полной чепухой, как вы выразились.

– Хорошо, Максим, – уже более спокойнее произнес Станислав. – Мы непременно организуем эту встречу, но тогда ты потеряешь единственный шанс, который называется чистосердечным признанием. Все последующие наши действия будут называться не иначе, как изобличение преступника в совершении им тяжкого преступления. Ты хоть понимаешь, что тебе грозит? Молчишь? Это, брат называется бандитизмом и санкция там вплоть до расстрела! Дошло до тебя? Теперь понимаешь, что будет, когда мы докажем этот разбой?

– Извините меня, но я не знаком с уголовным кодексом – обратился Марков к Абрамову. – Вам просто не на кого повесить это преступление, вот вы и решили загрузить меня. Я не совершал никаких противоправных действий и если вы меня будете дальше грузить, то я найму адвоката и без его присутствия ничего говорить не буду. То, что я разбил машины милиции, я не отрицаю, но все остальное, извините меня, не мое и поэтому отвечать за какие-то разбойные нападения я не собираюсь. Ищите дураков в другом месте! А, сейчас, я устал, у меня очень сильно болит нога и обожженная спина

***

Через три минуты Максим был уже в камере и отдыхал на своей «шконке». К нему подсели соседи по камере и стали расспрашивать, у кого был, и что ему вменяли. О том, что кто-то из этих двоих работает на милицию, Марков не сомневался, но кто конкретно, не знал. Прикинувшись «простачком», он стал пересказывать им весь разговор, состоявшийся наверху в кабинете Абрамова.

– Да, ты мужик, влип в историю, – посочувствовал ему Наиль. – Теперь они начнут грузить тебя по полной. Тебе остается только защищаться. Главное, если ты действительно не при делах, не грузись, что бы они тебе ни говорили и ни обещали. Требуй очные ставки, заключения экспертизы и самое обязательно главное – найми адвоката, при нем они хоть бить тебя не будут. Главное, не сдавайся и не думай писать явку с повинной, пусть все доказывают.

Наиль посидел с ним рядом еще минут пять и сел за стол. Вместо него к Максиму подсел Алексей. Этот начал издалека. Он стал приводить примеры, когда задержанный в ходе следствия не произносил ни одного слова, но его все равно судили и расстреливали, так как за него все говорили его товарищи.

– Я вот что тебе посоветую, – говорил Леша, – может, тебе стоит поторговаться, ведь твоя судьба сейчас у них в руках. Как они этот вопрос поставят перед следствием, так все и будет решено. Здесь «Черное Озеро», а не РОВД. Здесь умеют развязывать языки. Я еще не знаю такого случая, чтобы кто-то отсюда вышел на волю. Здесь только одна дорога – дорога в зону.

Марков повернулся к стене и закрыл глаза.

«Вот я и в тюрьме, – подумал он, засыпая. – Сколько дней и ночей мне предстоит провести здесь, не знает никто, кроме Бога. Увижу ли я живую мать или нет?»

От этих мыслей на глазах Маркова выступили слезы. Он тихо застонал от бессилия. Вскоре он заснул. Ночью во сне он видел мать, которая стояла у окна и плакала, глядя ему вслед, а он все шел и шел, не в силах ни остановиться и оглянуться.

***

Марков проснулся от лязга двери. Мужчина средних лет в погонах сержанта милиции занес ведро с водой и тряпку. Все это он бросил на пол.

– Уборка помещения! Берегите свое здоровье!

Леша, встал с койки и, взяв в руки тряпку, начал уборку. Отжав тряпку и, вылив грязную воду в парашу, он постучал в дверь камеры. Прошло минуты две, прежде чем ее открыли. Охранник, молча, забрал ведро с тряпкой и закрыл дверь. Максим лежал на койке и разглядывал потолок. Лежак был жестким и с непривычки у него болели бока и обожженная спина. Поврежденная нога сильно болела. Он встал со «шконки», подошел к двери и начал стучать.

– Что надо? – услышал он голос из-за двери.

– У меня сильно болит нога. Вы не дадите мне анальгин? – попросил Максим.

– Может тебе еще и бабу в камеру привести? – ответил голос и противно засмеялся собственной шутке.

«Может, врач специально неправильно наложил мне повязку, чтобы нога постоянно мучила меня, – подумал Максим. – И милиция будет уверена, что я не смогу сбежать отсюда».

Первым на допрос вызвали Алексея. Из камеры его вывел старший сержант. Он отсутствовал часа два, если не больше. Когда он вернулся в камеру, то сразу же принялся рассказывать, как его кололи оперативники, но он ничего им не сказал.

«Врет, – решил Максим. – Не похоже, чтобы его два часа кололи, а он остался не только спокойным, но даже веселым. Чудес на свете не бывает».

Следующим вывели Наиля. Алексей тут же подсел к Максиму и начал рассказывать ему истории, как они угоняли машины. Максим лениво поинтересовался, какие машины тот угонял, как вскрывал двери и отключал сигнализацию. Алексей почувствовал, что заинтересовал Максима и радостно продолжал свои рассказы. Он заливал о своих подвигах более часа, но на вопрос, как отключал сигнализацию, так и не смог вразумительно ответить.

Чувствуя, что засыпается, Алексей сразу ввел в свой рассказ новое лицо. Оказывается, эту работу осуществлял его друг, а он сам лишь угонял уже открытые машины. Алексей неосмотрительно близко нагнулся к Максиму и тот уловил явный запах копченой колбасы и чеснока.

– Интересно Леша, кто же из оперативников тебя угощал копченой колбасой? Насколько я знаю их кабинеты, не магазины. А, главное, за что они тебя кормили? Может, за то, что стучишь? А, может, страшно подумать, за то, что трахают тебя?

Алексей отскочил, как ошпаренный.

– Меня еще вчера насторожило твое предложение о «маляве», – начал Максим – Но я, как-то не придал этому особого значения. Но сегодня – колбаса, чесночок! Ты явно, заигрался мальчик!

– Ты что, Максим! Подумай, кому ты делаешь предъяву! Обоснуй или я тебя, пидара замочу прямо здесь в камере! – крикнул Алексей. – Ты еще зоны не видел, не знаешь порядков, а все туда в обвинители. Если я прокричу, тебя, ведь на ремешки порежут.

Неожиданно лязгнула дверь и в камеру ввели Наиля.

***

Виктор сидел в кабинете со Станиславом и обсуждал ситуацию. Руководство МВД требовало результата по раскрытию преступления и им приходилось «пахать» сутками, придумывая оперативные комбинации, которые могли бы подтвердить причастность Маркова к этому разбою. Очная ставка с водителем контейнеровоза, положительных результатов не принесла. Водитель не опознал в нем преступника. Они знали, что очная ставка не даст результата, и всячески препятствовали ее проведению, но следствие было неумолимо и несмотря на их протесты, провело его.

– Теперь вы видите, что я не виноват ни в каком разбое, – произнес Максим. – Я сразу понял, что вам главное «повесить» на кого-нибудь это преступление. Вот вы мне и стали его вешать. Представьте, как я рад, что он меня не опознал. Я сидел и думал, уговорите вы его сделать это или нет. Видно, не уговорили.

Марков сидел на стуле и нагло улыбался, глядя на оперативников. Агент, внедренный Ботовым в разработку Максима, был срочно выведен из операции в связи с его расшифровкой. Им ничего не оставалось, как признать Маркова дерзким и опасным преступником. Сейчас Абрамов рассуждал с Ботовым о его аналитическом уме. Этот парень ранее не судимый и ни разу, не привлекавшийся к административной ответственности, совершенно спокойно расшифровал группу наружного наблюдения, а теперь и агента в камере.

– Нет, Станислав, что не говори, но Маркова, просто так, не расколешь! – подытожил Виктор. Необходимы другие комбинации, новые люди и притом достаточно авторитетные, про которых он слышал. Только эти люди в состоянии его расколоть. Бомжи здесь не ходят.

Ботов вышел из кабинета, а Абрамов, уже в который раз, начал листать протокол обыска в квартире Маркова.

«Неужели, мы ошиблись и сейчас зря тратим время на этого Маркова? – думал Абрамов. – Обыск в его квартире тоже ничего не дал. Если бы он повел себя более лояльно в момент задержания, то его вообще пришлось бы его отпустить. Вот и оперативная установка, сделанная сотрудниками по месту проживания Марковых, была настолько положительной, что по ней можно было награждать его, а не сажать».

Марков, как утверждали все его соседи, был воспитанным молодым человеком, всегда был вежлив в отношении соседей. За все время его ни разу не видели в нетрезвом состоянии. Соседи считали, что он работает в каком-то кооперативе и зарабатывает неплохие деньги, так как совсем недавно их семья приобрела в свое пользование автомашину. После смерти отца парень стал более замкнутым и в последнее время их квартиру практически никто не посещал.

Виктор отложил протокол обыска и вышел на улицу. Стоял теплый летний день. В парке «Черное Озеро» играли дети, а на скамейках сидели взрослые. Он взглянул на часы, было время обеденного перерыва. Постояв под солнышком еще пару минут, он направился в столовую.

***

После обеда Виктор прошел в кабинет руководителя службы наружного наблюдения.

– Привет! – поздоровался он с ним. – Не отрываю от дел?

– Все нормально. Что тебя привело? – спросил Абрамова начальник отдела.

Виктор коротко рассказал ему о своих проблемах и поинтересовался розыском Фазлеева Алмаза.

– Пока порадовать тебя ничем не могу. Мы держим адрес, но домой он не приходит. Я думаю, что он уехал из города. А, что ему мешает денег, наверное, море, живи, где хочешь!

Попрощавшись, Виктор вышел из кабинета и направился к себе. Через минуту Абрамову позвонил Стас, и предложил ему встретиться с агентом, которого поднял Юрий Громов. Виктор вошел в кабинет и увидел парня, сидевшего за столом и что-то старательно, писавшего на листе бумаги. Увидев его, он перестал писать и вопросительно взглянул на Громова.

– Не переживай! Это мой начальник, – успокоил его он.

Абрамов сел за стол и посмотрел на них.

– Расскажи о Маркове, – попросил его Громов. – Как он ведет себя в камере, что рассказывает о преступлениях, о своих друзьях. Вообще все, что ты узнал о нем.

Абрамов не услышал ничего нового в его рассказе. Агент сообщил, что Марков очень умный и внимательный человек. Он больше предпочитает слушать, чем говорить. У него не голова, а вычислительная машина! Считает себя попавшим в милицию в результате провокации. Рассказывает о том, что, испугавшись, он разбил несколько милицейских машин и готов за это ответить. Уверен, что его с кем-то путают, и поэтому «наверху» его постоянно грузят каким-то разбоем. Недавно прошла очная ставка и потерпевший его не опознал. Он очень переживал, что оперативники уговорят потерпевшего и тот, просто, покажет на него. О своих друзьях, ничего не рассказывает, беспокоится лишь за больную мать, которая находится в больнице. Это говорит хорошо, что его задержали пока мать, находится в больнице, там хоть есть, кому помочь ей. Было бы хуже, если бы она была дома одна.

Виктор слушал этого молодого парня и думал, думал, думал…. Страшно было ошибиться в объекте задержания. И сейчас, чем больше говорил этот молодой человек, тем меньше у Абрамова было уверенности в правильности своих действий. Виктор вышел из кабинета Громова и направился к себе. Через минуту к нему пришел Громов.

– Юра! Срочно убери от Маркова этого человека. Он не способен с ним работать! Неужели, ты не понял, что он его просто расколол, и расколол тогда, когда попросил его достать карандаш и бумагу для «малявы». У кого и где задержанный может достать бумагу и карандаш? Только у оперативников! Это ясно даже дураку. Не опускай его в камеру, если не хочешь погубить. Марков просто убьет его.

Громов вышел из кабинета. Абрамов понял, что Максима может разработать только тот человек, который будет для него явным авторитетом. Однако, где найти такого человека, Виктор пока не знал. Он звонил заместителю начальника следственного изолятора №1 по оперативной работе. Они были знакомы давно и не раз выручали друг друга в разных щекотливых ситуациях.

Абрамов вкратце рассказал ему о происходящем и попросил его помочь. Он пообещал найти достаточно авторитетного преступника, который бы сотрудничал с органами внутренних дел. На следующий день он позвонил Виктору и попросил, чтобы он прислал к нему оперативников за осужденным. Абрамов срочно вызвал Ботова и отправил его с двумя сотрудниками в СИ-1. Через час к нему в сопровождении Стаса вошел мужчина в возрасте тридцати лет.

– Как тебя зовут? – поинтересовался у него Виктор.

– Моя фамилия Фомин, зовут Сергей, – представился он. – Трижды судим и в настоящее время нахожусь под следствием. Расскажите о человеке, с которым мне придется работать. Чем больше вы расскажите мне о нем, тем меньше шансов, что он меня расколет.

Абрамов рассказал ему все, чем они располагали на тот момент. Он долго сидел, молча, а затем, встав со стула, посмотрел на Виктора.

– Думаю, прогнать ему следующую легенду, что оперативники раскопали еще несколько преступлений, совершенных мной и теперь усиленно копают под меня. Ранее я был судим за убийство. Отсидел восемь лет. Начинал с малолетки и закончил срок на «двойке». Еще дважды судим за разбой. Последний раз осудили на девять лет. Этот срок я отбывал в Мордовии. Ну, как?

Абрамов, молча, пожал плечами.

– Я бы на твоем месте, вообще его не спрашивал ни о чем. У тебя свои «головняки», у него свои. Любые вопросы вызовут у него недоверие. Он начнет ловить тебя на мелочах и расколет. Поэтому молчи, пусть он сам начнет тебя спрашивать о зоне, о тюрьме. А, там посмотрим, как тебе вести себя дальше. Запомни, ни слова.

Станислав отвел Фомина в камеру к Маркову. Теперь оставалось только ждать.

***

Алмаз не выходил из дома уже больше недели. Купленные продукты заканчивались. Он вместе с Лилей отправился на Центральный колхозный рынок. На рынке, они приобрели все необходимое и собирались уже ехать домой. Неожиданно в дверях лабаза Алмаз лицом к лицу столкнулся со своей соседкой по дому. Ему ничего не оставалось, как поздороваться.

– Здравствуйте, Фаина Ильдусовна, – произнес Алмаз и, не останавливаясь, проследовал дальше.

Изумленная женщина встала, как вкопанная. Она знала, что Алмаз в розыске и его усиленно ищет милиция. Когда он отошел уже метров на тридцать, она потихоньку двинулась за ним и обратила внимание, что Алмаз вместе с молодой черненькой женщиной сел в трамвай второго маршрута.

Придя к себе домой, бдительная соседка позвонила участковому инспектору и рассказала ему, что видела Алмаза на колхозном рынке, и что он был там с какой-то молодой женщиной.

Уже через час об этом знали не только Абрамов, но и все его руководство. Собрав у себя небольшое совещание, Виктор проинформировал сотрудников отдела и дал команду сообщить всем участковым и оперативным сотрудникам, чьи зоны работы каким-то образом соприкасаются с движением второго маршрута трамвая. Особо были проинформированы работники ГАИ, так как оперативники не исключали, что разыскиваемый преступник, может, передвигаться на своей машине.

Перебирая информацию в оперативном деле, которое в свое время вел Ботов, Абрамов наткнулся на адрес Лилии, которая проходила по этому делу, как швея. Ее адрес проживания был не так далек от конечной остановки второго маршрута, улицы Волкова. Эта догадка, как молния, пронзила мозг Виктора. Он, схватив трубку, стал звонить Станиславу.

Он понял Абрамова с полуслова и с двумя работниками уголовного розыска тут же выехал по этому адресу. Достав оружие, он позвонил в дверь Лилии. Через минуту к двери подошла женщина.

– Откройте, дверь! Это ваш участковый инспектор, – потребовал работник милиции.

Станислав услышал через дверь, что женщина с кем-то советуется в доме.

– Откройте дверь или мы будем вынуждены ее взломать! – повторил Станислав.

Дверь открылась. Сотрудники уголовного розыска ворвались в квартиру. Кроме женщины, в доме находился посторонний мужчина в синий спецовке, ремонтировавший кран. Из кармана его одежды торчал большой разводной ключ. Станислав стал расспрашивать «сантехника», кто он и каким образом оказался в квартире. Лицо мужчины было ему знакомо.

«Сантехник» был спокоен и без особого волнения отвечал на все его вопросы. Он сообщил, что работает сантехником в ЖЭУ и пришел по вызову, в связи с жалобой гражданки на сломанный кран. Разговаривая с ним, Станислав заметил, что на стуле висит мужской пиджак. Он подошел к нему и сунул руку в боковой карман, где оказалось водительское удостоверение на имя Фазлеева. С удостоверения на него смотрел «сантехник».

– Хватит Алмаз разыгрывать здесь спектакль! Давай, собирайся! Поехали с нами!

Оставив в квартире двух сотрудников уголовного розыска, Станислав с задержанным поехал в МВД.

***

Узнав о задержании Фазлеева, Абрамов, снова, невольно поверил в удачу. Несколько дней назад он и представить не мог, что так легко они возьмут еще одного подозреваемого! Его завели в кабинет Виктора. Перед ним сидел на стуле молодой человек, среднего телосложения, с черными, словно уголь волосами. Его сильные руки свидетельствовали о физической силе.

– Как здоровье, Фазлеев? – поинтересовался у него Абрамов. – Жалобы есть?

Парень слегка усмехнулся над его вопросом, а затем, гордо поднял свою голову.

– О чем вы меня спрашиваете? Разве здесь можно говорить о каком-то здоровье. Вы сами думаете, что правда может существовать в этом заведении? – спросил он Виктора.

Теперь уже усмехнулся Абрамов и посмотрел на него, стараясь угадать, почему он стал говорить ему о правде.

– Расскажите, Алмаз, о преступлениях, которые вы совершили вместе с Бариновым и Марковым? – сразу начал Виктор. – Вы, наверное, уже знаете, что Максим давно задержан и уже дал кое-какие показания. В частности, в отношении вас. Вижу по глазам, что вы мне не верите, тогда скажите, почему мы нашли вас? Как мы узнали, у кого вы скрываетесь?

Алмаз молчал, пытаясь предугадать дальнейшие действия Абрамова. Когда Виктор закончил, он произнес:

– Слушайте! Я не понимаю вас, за что вы меня задержали? Не совершал я никаких преступлений и не надо на меня вешать то, что не было! А, если вы считаете, что я что-то совершил, то докажите. Больше я не буду ничего говорить без адвоката.

Виктор еще минут двадцать пытался разговорить его, но он упорно молчал. Пришлось вызвать конвой и водворить его в камеру. Было предельно ясно, что ни Алмаза, ни Максима к даче показаний, просто так, не склонить. Потребуется длительная разработка, чтобы они поняли, что признаться – единственный выход. Однако, времени у Абрамова на это не было. Руководство требовало, чтобы он форсировал это дело.

***

На другой день после задержания второго преступника, Абрамов доложил об этом руководству Управления. В кабинете начальника был и его заместитель Носов. Рядом с ним лежал костыль и палочка. Виктор кратко доложил о задержании и планируемых мероприятиях. Начальник одобрил его план и уже в дверях Абрамова остановил Носов и попросил его зайти к нему.

– Ты знаешь, Абрамов, ко мне обратилась жена высокопоставленного человека из Обкома партии и попросила организовать ей встречу с задержанным Марковым. Она хочет передать ему продукты и по возможности поговорить с ним. Ты можешь помочь мне в этом? – спросил Виктора Носов.

– Владимир Алексеевич! Мы таких решений не принимаем. Здесь недостаточно только моего или вашего желания. Необходимо согласовать это со следователем. Решающее слово за ним.

– Пойми меня правильно, Абрамов! Я не могу ей отказать, – начал он. – Такие люди дважды не обращаются. Я не думаю, что она каким-то образом может помешать или навредить следствию.

– Не знаю. Решайте сами. Я этого делать лично не буду, – сухо ответил Виктор, вспомнив, как он подставил его под заместителя министра.

Носов сделал обиженное лицо и жестом показал, что разговор закончен. Ясно было одно, что его отказ вновь обострил отношения между ними, однако, другого выхода, на взгляд Абрамова, просто не было. Часа через два после разговора с Носовым к нему зашел Ботов с информацией от Фомина.

В своей записке, Фомин, описывал его знакомство с Марковым. Из отчета следовало, что это весьма замкнутый и не общительный человек. После того, как он расколол двух агентов, он, похоже, теперь не доверяет никому, так как считает, что камера может прослушиваться оперативниками. Он считает, что к Маркову необходим совершенно другой подход, и что форсировать события нельзя, так как любой вопрос Маркову сразу разрушит образовавшийся между ними контакт.

– Да, Фомин, мужик еще тот, психолог и я думаю, что он совершенно правильно выбрал поведение. Очевидно, он дожидается, чтобы сам Марков начал консультироваться с ним, – произнес Абрамов, заканчивая читать сообщение. – Станислав, думаю, необходимо более плотно поработать с Марковым. Грузите на него все, что у нас есть по этим делам. Надо вывести его из состояния покоя. Обязательно сообщи ему о задержании Фазлеева. Все, что получим от Фомина, будем преподносить ему, как информацию, полученную от Алмаза, а тому, как полученную от Максима. Кстати, вы зарядили камеру Фазлеева?

Ботов, молча, кивнул.

***

После обеда, Виктор, не спеша поднимался по лестнице, прокручивая в голове утреннюю информацию. Дверь кабинета Носова была приоткрыта. Из кабинета доносился знакомый женский голос. Не может быть! Этот голос Абрамову был ужасно знаком и принадлежал Светлане. Он постарался прикинуть в своей голове, сколько же лет он ее не видел. Выходит, что лежавшая ранее на его столе фотография Ермишкиной Светланы, которая тогда поразила меня своим сходством с ней……