Агендеры

– Сизифов труд, – резюмировало сидящее рядом Чудо.

– Ты о докладе? – уточнило Пламя.

– Нет, я о плохой актёрской игре.

– Тише, Станиславский! – усмехнулось Пламя.

– Тут нечего гадать: убийца – дворецкий. Ты поаккуратнее со своим сканером.

– Заметно?

– Ага.

Основной и самый сложный предмет из всех, изучаемых будущими психологами, – литература. И дело не только в том, что она даёт огромный материал для исследования, но и в том, что чтение само по себе уже подразумевает процесс непрерывного анализа. «Поддерживает тонус мозга», – говорят преподаватели. Современная литература сродни математике: её можно удобно разложить по полочкам, вычислить алгоритм творческого процесса, вычленить то, что полезно для тебя, и затем активно применять для решения разнообразных задач. Книги могут научить всему, если их читать. Принципиально иное дело – произведения прошлого: они умеют доставлять наслаждение. И это их главная особенность. Анализ такой литературы сложен, если вообще возможен. Педантичное Пламя каждый раз оказывалось в тупике, потому что не улавливало системы, логики, которая делала текст определённо искусством и определённо загадкой.

– А агендерность изменила литературу. Между старыми и современными текстами большая разница. Ты как считаешь? – спросило оно у Чуда перед семинаром по антиутопиям.

– Не только из литературы, из фильмов тоже. Нелегко приходится американцам, для которых сексуальный подтекст был даже не подтекстом, а чуть ли не основой сюжета.

– Ага, даже животные в мультфильмах имели типичные половые признаки…

– Забавно видеть кошек с женской грудью, да? – прищурилось Чудо. – Думаю: это и тогда казалось смешным. Но, знаешь, больше всего жаль измельчавших супергероев Marvel. Агендерность убила эту вселенную.

– Жаль? Да ведь сейчас они намного правдоподобнее! – вмешалось Дайчай, расположившееся перед ними. – Гротескные формы отвлекали от сюжета, а теперь, когда не мешает физиология…

– Стало очевидно, что сюжет неинтересен? – с иронией осведомилось Пламя.

– Давайте всё-таки сосредоточимся на Замятине перед занятием, – прервало Чудо. – Что думаете?

– Я думаю, что современное общество вполне сопоставимо с Единым Государством. Только у нас тоталитаризм в головах, а не в… – Пламя сделало неопределённый жест.

– Тебе пора завязывать с антиутопиями, а то скоро во всем будешь видеть ущемление свободы личности.

– Ты не согласно со мной?

– На мой взгляд, это топорно.

– Аристократы, что с них взять?.. – с деланным сожалениям протянуло Дайчай. – Ты настолько привыкло к условностям, что даже их не замечаешь. Так комфортнее, да?

– Да, и все мы знаем, почему, – намекнуло Чудо, откинувшись на спинку скамьи и сунув руки в карманы брюк. В рубашке с закатанными рукавами и с расстёгнутой верхней пуговицей оно выглядело настолько притягательно, что Пламя нервно сглотнуло. Разговор был прерван приходом преподавателя, но Дайчай, перед тем как отвернуться, успело понимающе улыбнуться обоим.

Когда закончились занятия, пошёл дождь. Улица покрылась разноцветными пятнами зонтов, а о прогулке теперь не шло и речи. Пламя надело парку и накинуло капюшон.

– Давай выпьем где-нибудь поблизости кофе или чай? – предложило Чудо, поднимая воротник элегантного чёрного пальто и извлекая из чехла зонт с репродукцией Мунга.

– Неплохая идея, тут недалеко есть приличная на вид кофейня.

– Приличная, говоришь? Ну, пойдём.

Дождь хлестал, как будто пытался стереть с лица земли Ершалаим, никак не меньше. Они быстро шагали по скользкому тротуару, а под ногами юркими выдрами скользили к сточным канавкам упругие струи воды. «Спешим укрыться в ковчеге, но ведь туда принимают только парами. А то, что мы пара, ещё не факт. Вдруг сейчас администратор Ной только покачает головой и откажется впустить нас?» Кофейня оказалась маленькой и уютной. На пёстрых диванчиках в живописном беспорядке разбросаны подушки разных цветов и форм; разнокалиберные, отделанные натуральным деревом столики, симпатичные круглые розетки с клетчатыми тканевыми салфетками, а светильники стилизованы под старые керосиновые лампы. Про такие места говорят «как дома», но, у кого дома действительно так, представляется с трудом. Они расположились прямо возле окна, за столиком, отделённым от остального зала книжным стеллажом, и заказали кофе с корицей, молоком и мёдом. Чудо откинулось на подушки и расстегнуло верхнюю пуговицу на рубашке:

– Какие планы на выходные?

– Собираюсь съездить к парантам, может, выберемся за город, если погода позволит. А у тебя?

– Планировало поработать над проектом, но ожидаются гости, боюсь, правила приличия не позволят их проигнорировать, – Чудо вздохнуло, как обычно вздыхает человек, который не любит менять свои планы, но которого вынуждают к этому обстоятельства, причём, учитывая характер его семьи, обстоятельства абсолютно непреодолимые. Если даже начнётся землетрясение, паранты Чуда перед выходом из дома не забудут надеть перчатки или что там полагается и не забудут сделать вид, что их не шокирует вид простых смертных, выскочивших на улицу в халатах, а то и нижнем белье. Счастье, что географическое положение государства благоразумно гарантирует их спокойствие в этом отношении.

– Суровая у тебя жизнь.

– Если я заранее объявлю, что мне необходимо провести весь день в научной библиотеке, меня охотно извинят. Предполагаю поставить их перед фактом, хотя в моей комнате было бы удобнее.

– Признайся, что тебя просто достали светские условности и ты хочешь сбежать, – Пламя развалилось на подушках и закинуло ногу на ногу.

– Признаюсь, – пожало плечами Чудо. – Думаешь, этим можно кого-то шокировать? Как раз вполне понятная ситуация.

– Могу предложить скромное убежище у моих парантов. Не центральная научная библиотека, конечно, но интернет есть. И ты никому не помешаешь. А тебя будут отвлекать, только чтобы накормить.

– Весьма щедрое предложение. Взамен попросишь всего лишь мою бессмертную душу?

– Нет, я найду тебе более практическое применение, – совершенно серьёзно ответило Пламя. – Например, накормишь меня обедом или дашь что-нибудь списать.

Дождь прижимал подушечки пальцев к стеклу, ожидая встретить родственную душу, и разочарованно скатывался вниз крупными грустными каплями. Принесённый наконец кофе был восхитителен. Пламя положило руку на спинку дивана за плечами Чуда и предусмотрительно отставило маленькую белую чашечку.

– Чудо? «Мне нравится говорить с тобой».

– Да? «Спроси о чём угодно».

– У тебя есть друзья? «Безопасный контактоустанавливающий вопрос».

– Скорее, партнёры, дружбой я бы это не назвала. У меня есть определённый круг общения, этого достаточно. «Мне нравится смотреть на тебя».

– А как насчёт эмоциональной близости? «Кажется, вопрос оказался не слишком безопасным».

– Я не отличаюсь особенной эмоциональностью. А у тебя? «Возвращаю разговор в безопасное русло».

– Да, у меня есть, ещё с гимназии, увлекается изучением славянских языков и пытается этим заразить меня. «Я хочу заинтересовать тебя».

– Успешно? «Я хочу больше знать о тебе».

– С переменным успехом, – широко улыбнулось Пламя. – Это увлекательно, правда. «Хочу под благовидным предлогом дотронуться до тебя».

– Здорово, когда есть какие-то общие интересы, – Чудо положило ладонь на его колено, продолжая говорить. – Познакомишь как-нибудь? «Я хочу быть ближе».

– Обязательно, вы понравитесь друг другу. «Я хочу быть ближе».

– Не сомневаюсь. «Сейчас неважно, что говорить, потому что моя рука уже лежит на твоём колене».

– Я позову вас вместе на чай в ближайшее время, ты же не против? «Я хочу поцеловать тебя».

– Я только за. «Если хочешь, не тяни».

«Нужно что-то сказать ещё?»

– Нужно ещё что-то сказать? – Чудо выжидательно приподняло брови и опустило взгляд на губы Пламени.

– Нет, – резко ответило Пламя и рывком прижало его к себе.

– Одной из проблем, возникшей с распространением агендерности, является проблема самоидентификации, – увлечённо вещал с кафедры преподаватель по гендерной психологии, этот хорошо поставленный голос охватывал всю аудиторию, покрывая незначительные посторонние шумы. – Если раньше существовал некий фрейм, обусловленный природой и традициями социума, то теперь он присутствует только потенциально и его формирование зависит от желаний и потребностей индивидуума. Таким образом, «поиск себя» становится повседневным явлением, стандартной задачей, которую предстоит решить каждому человеку. Для кого это представляет наибольшую сложность?

– Для того, кто не хочет этим заниматься? – подало голос Дайчай, и на лице каждого в аудитории появилась понимающе-предвкушающая улыбка.

– Поясните, пожалуйста.

– Саморефлексия требует определённых энергетических и интеллектуальных затрат. Если, например, у человека другие приоритеты, то возможен рандомный выбор.

– О, Ваша идея насчёт всеобщей прокрастинации становится не просто универсальной, она уже имеет рациональное зерно! – неожиданно похвалил преподаватель. – И что же дальше?

Ободрённое Дайчай продолжило:

– Так ли уж обязательна самоидентификация? Если общество освободило нас от ярлыков, стоит ли искусственно создавать новые?

– Мне кажется, мы говорим не о ярлыках, а о фреймах: модели поведения, социальной роли и т.д. – поправило Чудо. – Если у всех равные возможности, то особенно важны какие-то критерии, позволяющие сделать адекватный выбор. Это ведь не так просто.

– Кто же мешает свободному агендеру изменить свой выбор впоследствии? Да и кто может здесь говорить о правильном или неправильном выборе? – Дайчай ощетинилось аргументами, из которых ведущим для неё всегда оставалось непробиваемое упрямство. Оно развернулось к оппоненту всем корпусом, готовое вскочить для большей убедительности.

Чудо отложило планшет, поддёрнуло белоснежные манжеты и, положив на стол прямо перед собой ухоженные руки, аккуратно переплело пальцы. Наверное, в прежние времена оно бы с тем же спокойствием открыло лакированный ящичек с фамильными дуэльными пистолетами и невозмутимо предложило бы Дайчай воспользоваться ими. Но сейчас, принимая вызов, оно лишь дождалось паузы и ответило:

– При таком подходе сложно планировать дальнейшую жизнь. Это возможно, но неудобно.

– Хочешь сказать, что человек не имеет права на ошибку? Что не может сделать случайный выбор, а потом исправиться? – ещё больше возмутилось Дайчай.

– Ну почему же? Можно и всю жизнь посвятить работе над ошибками. Не самое плохое занятие, кстати. Но… – в голосе Чуда скользнуло лукавство, – энергозатратное.

– Соглашусь, – с вызовом подтвердило Дайчай и удовлетворённо окинуло взглядом поле боя, выискивая недобитых бойцов. Бойцы безмолвствовали.

– Пикировка окончена? – уточнил преподаватель. – Я ожидало Трафальгарской битвы, учитывая характер оппонентов.

– Сегодня можем предложить только Бородино, – мрачно подытожило Чудо, и аудитория неуверенно зааплодировала.

– Тонко. Пожалуй, даже слишком. А что скажет по этому поводу Пламя?

– Полагаю, в группе риска оказываются подростки. Для них самоидентификация становится стрессом и серьёзной проблемой, а ошибка может показаться катастрофой.

– Именно так. Сегодня мы как раз и побеседуем об этом.

– Если это было Бородино, то кто же из вас Наполеон? – тихо поинтересовалось Пламя, как будто случайно положив руку на бедро Чуда.

Чудо прищурило один глаз и с улыбкой ответило:

– Догадайся.

Пламя задохнулось от жгучих игл, который вонзились в кожу, пробежали по телу и тугим клубком свернулись где-то в районе солнечного сплетения. Эту улыбку не хотелось разгадывать, как улыбку Джоконды, её хотелось сожрать, ей хотелось владеть, обладать правом смотреть на неё и вызывать её по своему желанию. Оно опустило глаза в планшет и с трудом, медленно восстановило дыхание.

На прощание они пожали друг другу руки. Это стало привычным ритуалом: неловкий момент – ждать, пока Чудо неторопливо снимет одну перчатку и протянет ладонь. В этот момент Пламя в очередной раз желает оказаться с ним наедине, потому что для них обоих неприемлем более тесный контакт в общественном месте, на глазах у других людей. Оно с сожалением отпустило руку Чуда:

– До встречи!

– До встречи!

Пройдя несколько шагов, Пламя машинально вынуло телефон, нашло в списке контактов Чудо, несколько секунд посмотрело на фото и, как будто что-то высчитав в уме, написало лучшему другу.

Пламя:

Привет. Хочу кое-что рассказать. Можем встретиться?

Реакция последовала незамедлительно.

Николе:

Чудо?

Пламя:

Именно.

Николе:

Как неожиданно.

Даже на расстоянии Пламя уловило плохо скрытый сарказм и моментально представило, как губы Николе растянулись до ушей.

Пламя:

Так заметно?

Уткнувшись в экран, оно чуть не вписалось в ближайший столб, невозмутимо выросший прямо перед носом.

Николе:

Нееее

Абсолютно незаметно.

Уже пару месяцев, как я не замечаю и не ожидаю

Пламя:

Подробности при встрече.

Николе:

Сгораю от нетерпения

Пламя:

Когда заедешь?

Хорошо, что дома порядок и в холодильнике имеется запас еды.

Николе:

Готовься к исповеди, дитя моё

Через пару часов буду

Пламя:

Не хватает сил поставить точку в конце предложения?

Николе:

Это от голода

Ты же кормить меня будешь?

Пламя:

Не хлебом единым…

Николе:

Надеюсь

Хлеб я и дома поем

Дома Пламя поджидал сюрприз, потому что игривое кошачье создание, находящееся в одиночестве в течение нескольких тоскливых часов, и порядок в доме – понятия слабо совместимые. Опрометчиво оставленные на столе распечатки были старательно растерзаны и живописно распространены по всем горизонтальным поверхностям комнаты. Гриз с невинным видом, свидетельствующим о полной непричастности к бумажному хаосу, встретило его радостным мурчанием.

– Гриз! – взвыло Пламя, но портативный тигр уже задрал хвост и, одним прыжком переместившись на безопасное расстояние, заметался по квартире. Сердиться на Гриз было так же бесполезно, как и невозможно, поэтому, безуспешно погонявшись за любимицей, Пламя ограничилось словесным внушением и обещанием «сегодня не кормить», а затем принялось за уборку. К приходу Николе мир уже воцарился, Пламя ругало себя за оставленные в утренней спешке документы, а Гриз с аппетитом поглощала ужин.

– Здравствуй! – Николе заключило его в крепкие объятия и попыталось оторвать от пола.

– Наконец-то! – обрадованное Пламя похлопало его по спине и потащило на кухню.

Гриз, в полной уверенности, что пришли к ней, внимательно обнюхала ноги Николе и возмущённо мяукнула, оказавшись у него на руках.

– Да оставь ты эту хулиганку, лучше налей чай, – Пламя разложило по тарелкам рыбу и достало багет.

– Ммм, какой запах! Это кенийский? Твои вкусы неизменны, – Николе достало симпатичные фарфоровые пиалы и обдало кипятком.

– Как ты? Рассказывай, – садясь, потребовало Пламя. Гриз удобно расположилась на подоконнике с таким видом, как будто она лежала там уже часа три, и с любопытством наблюдала за едой.

– Ну уж нет, рассказывай ты, мой рот будет занят другим, – с вожделением изучая содержимое тарелки, ответило Николе.

– Пока рассказывать нечего. Просто общаюсь с красивым и умным человеком, это приятно, но я рассчитываю на большее. Возможно, на выходных у парантов… оно едет со мной к ним.

– Ого! Уже знакомство с парантами, как много я пропустило!

Пламя вытерло губы и небрежно бросило скомканную салфетку на стол:

– Звучит, конечно, забавно, но я абсолютно не знаю, что будет дальше.

– Тебе рассказать? Просто я знаю… – начало Николе, но Пламя перебило его:

– Я не знаю даже, кто оно.

– Ааа, то есть главный вопрос пока не прояснился. Спросить не пробовало?

– А нужно? – всерьёз задумалось Пламя.

– Ну для интеллектуальных бесед несущественно, а там само увидишь, если всё будет развиваться. А оно не интересовалось?

– Нет. Может, догадалось?

– С чего бы? – Николе приподнялось и окинуло Пламя подчёркнуто оценивающим взглядом, затем сделало вид, что пришло в замешательство.

– Хватит уже издеваться!

– А ты не создавай проблему на ровном месте. Там, у парантов, всё и выяснишь, что ж ты маленькое?

Пламя восхищённо хмыкнуло:

– У парантов? Ты за кого меня держишь?

– За будущего специалиста по гендерной психологии, – уточнило Николе.

– Ааа…

– И за человека, который хочет… который хочет, – добавило оно.

– Ты у меня ночевать остаёшься? Или тебя сразу убить? – саркастически осведомилось Пламя.

– А завтрак будет? – оживилось Николе.

– Ты ещё до него доживи. С такими шуточками…

Затем Николе упоённо рассказывало о тонкостях изучения чешского языка и о своих планах на румынский. Пламя слушало, восхищаясь энтузиазмом друга и любовно лохматя его отросшие светлые волосы.

– Опять ты лохматое… Не стыдно?

– Не до этого, – озорно блеснуло голубыми глазами Николе. – Есть вещи поинтереснее моей отросшей шевелюры. Я тут начало читать на польском, и знаешь, что?..

– Что же ты читаешь на польском?

– «Гамлета».

Пламя хохотнуло, а Николе торжественно продекламировало:

– Być czy nie być?..

Гриз снисходительно смотрела на двух веселящихся людей, всем своим видом намекая, что неплохо бы вздремнуть, но друзья, как обычно, засиделись до глубокой ночи.

– Ты держи меня в курсе, пиши, если что, а то я беспокоюсь, – сказало Николе утром на прощание.

– О чём? От любви не умирают, если верить Шварцу.

– Да, как там у него было? От любви случаются забавные болезни, но при чём здесь смерть? – подмигнуло Николе. – Я беспокоюсь, что пропущу что-нибудь интересное. До встречи.

– Угу, жди новостей, Ватсон, я включаю дедукцию, интуицию и… опаздываю!

Закрыв дверь, Пламя заторопилось, натянуло одежду, собрало рюкзак и несколько раз споткнулось о подвернувшуюся под ноги Гриз.

Человек находится в постоянном поиске. Это нормально. Искать себя, искать смысл жизни, искать выход из безвыходной ситуации, искать расчёску, потому что, как бы не шагнули вперёд новые технологии, на неё по-прежнему нельзя позвонить, но, когда он ищет ключи от квартиры, которые вот точно оставил в специально предназначенном для них месте… Ключи оказались в ботинке. Каким образом? «Это не я, я не одна в доме живу», – всем своим видом заявляла Гриз. Пламя подхватило рюкзак и выскочило в радостно распахнувший утренние объятия город.

Солнце щедро заливало влажный асфальт, дробилось в окнах, стремясь отразиться от любой гладкой поверхности. Пахло бодрящим осенним холодом, который подгонял людей быстрее оказаться в тёплых офисах и выпить неизменную чашечку кофе. Пламя на ходу прихлёбывало крепчайший чай из термоса и слушало музыку, как обычно вытащив один наушник, чтобы держать руку на пульсе города, не терять его ритм. Оно обожало ходить пешком, выбирая разные маршруты, чтобы узнать новые места, и с недоумением смотрело на сонные, унылые, какие-то вчерашние лица одногруппников перед первым занятием.

В аудитории было относительно спокойно. Даже для дебатов нужно проснуться. Неплохо бодрит приход преподавателя, готового задать парочку каверзных вопросов, но далеко не на всех студентов это действует отрезвляюще, многие так и будут дремать всю лекцию, это закон природы. Дайчай, всклокоченное и настроенное не столь воинственно, как обычно, гоняло во рту кофейный леденец и предлагало каждому входящему угоститься из открытой упаковки. Пламя дружелюбно отсалютовало ему термосом и нашло глазами Чудо. Как всегда, Чудо выглядело подтянутым и элегантным, его манжеты, на несколько миллиметров выступающие из-под рукавов пиджака, сияли белизной первого снега, а стрелки на брюках казались жёсткими, как лоб непроходимого тупицы. Воплощение безукоризненности и стабильности.

– Ты чуть не опоздало. Весёлая ночь выдалась? – оно улыбнулось уголками красиво очерченных губ. – Выглядишь прекрасно.

– Спасибо, я знаю. Вчера засиделись допоздна с Николе. А ты чем занималось?

– Готовилось к семинару, должен же кто-то учиться, не всем забавляться с иностранными языками.

Пламя хлопнуло себя по лбу:

– Ах да, учёба! Вчера мы были выше этого…

– Воображаю. Но, полагаю, твоих базовых знаний достаточно, на худой конец сошлись на лень, – заговорщицки предложило Чудо.

– Я думаю, у меня найдётся сообщник… – протянуло Пламя.

– Ты хотело сказать сопрокрастинатор? Выражайся точнее, а то тебя неправильно поймут.

Лекция, посвящённая устаревшим понятиям матриархата и патриархата, прошла успешно: студенты мирно дремали. Правда, на лице Дайчай сквозило недовольство, но оно ленилось воплотиться в слова.

– А сейчас семьёй правят эгоисты, да и миром тоже, – негромко подвело итог Пламя.

– Ты правишь миром? А сделай тогда хорошую погоду на выходных, – оживилось Чудо.

– Я? – возмущению в голосе Пламени не было предела. – Опускаться до такой мелкой работы?! Я лучше предоставлю это тебе. Кстати, откуда информация про мой эгоизм?

– А что нет? Чёрт! Не с тем связалось. Я-то хотело пристроиться к сильным мира сего…

– Я не отрицаю, но это же государственная тайна. И ради твоей же безопасности ты ничего об этом не знаешь.

– Учту, – кивнуло Чудо.

Перед семинаром студенты засуетились. Кто-то, по своему обыкновению, зубрил конспект. Кто-то, видимо, последователь Дайчай или прокрастинатор-самоучка, только вникал в проблему. Кто-то думал о еде, как и положено студенту во время занятий. Кто-то небрежно обсуждал с другими умниками предложенные темы, не поглаживая седую бороду с невозмутимостью восточного гуру исключительно за неимением оной.

Чудо предложило разгадать зубодробительную математическую головоломку, на первый взгляд абсолютно нерешаемую. На второй тоже.

– Здесь вообще есть решение? – уточнило Пламя через несколько минут.

– Нет. Но разве нас это остановит?

– Скорее, подзадорит. Но сейчас начнётся занятие.

– Значит, будет ещё один повод провести вместе время.

Семинар по выбору различных коммуникативных стратегий оказался интересным, но эффективность его на удивление стремилась к нулю. Хотя бы потому что основная часть студентов успешно играла роль коммуникативного и интеллектуального балласта. Как отметил преподаватель, так себе стратегия, но тоже стратегия, особенно для будущих психологов. Чудо откинулось на скамью и подняло руку:

– Можно предложить тему для следующего обсуждения?

– Предлагайте, может, это всех как-то оживит.

– Не оживит – притворно грустно ответило Чудо. – Умение молчать как показатель профессионализма.

– Зато большинство из вас наконец продемонстрирует свой профессионализм, – иронично усмехнулся преподаватель. – Тема принята. На этом закончим, приходите ещё.

– Вы приглашаете? – светски осведомилось Пламя.

– Как будто у нас есть выбор, – неуверенно пискнул кто-то из студенческого балласта.

– У вас есть, у меня нет, поэтому приглашаю. Настоятельно.

– Под каждым его словом хочется подписаться, – мечтательно проводило глазами преподавателя Пламя.

– Это можно, – щедро разрешило Чудо, натягивая перчатки. – Надеюсь, к утру закончишь, я уже настроилось на поездку к твоим парантам.

– Ради такого события отложу свои планы. А ты и к ним в костюме отправишься?

– А что нужен вечерний туалет? Не пугай меня! У меня смокинг в химчистке.

– Не ожидало от тебя такой халатности, – ужаснулось Пламя. – Что они подумают о тебе?

– Они решат, что ты связалось с плохой компанией, и не ошибутся.

Почему людям так сложно общаться? Нельзя же во всём обвинить интернет, агендерность, правительство, коронавирус и форму облаков над соседним континентом. Непонимание – основа общения. Возможно, без него любая коммуникация становится скучной. Забавно, что, не поняв друг друга изначально, люди впоследствии анализируют отдельные фразы и приходят к уже совсем неправдоподобным выводам. И проблема касается не только молодёжи: даже взрослый человек с прекрасным образованием и богатым опытом общения не застрахован от подобного. Для этого явления даже придумали специальный термин – «незрелая стена». Если совсем просто, то один человек думает о стене, а другой о клубнике. Первый говорит: «Зелёная!» Второй понимает: «Незрелая!» В итоге мы получаем общение эффективное, как пластилиновый шуруповёрт. Поэтому бешеной популярностью пользуются всевозможные готовые сценарии на разные случаи жизни, руководства по общению в ситуациях разной степени обычности и, конечно же, разговорники. Открыв для себя этот жанр, Пламя стало его горячим поклонником. Читать такое всерьёз оно не могло, да и кому подобное может реально помочь взаимодействовать с людьми? Разве только чайнику. В прямом смысле – чайнику. Потому что на вопрос типа: «Как я могу к Вам обращаться?» хотелось без лишней скромности ответить: «Ваше величество». А на: «Чего Вы ожидаете от нашего общения?» – «Что оно сейчас закончится». Попадались и редкостные перлы: «Вы предпочитаете гулять или есть?» или «Сколько Вам было лет, когда Вы родились?» Диалог «Странный вкус у этого йогурта, Вам так не кажется? – О, этой мой крем для рук!» вызвал у Пламени приступ гомерического хохота, и с тех пор брошюра «Как сделать незрелую стену зелёной» превратилась у него в настольную. Собрав солидную коллекцию разговорников в своей электронной книге, Пламя пришло к выводу, что общаться предпочтительнее с помощью жестов и мимики, а в переписке ограничиваться смайликами. Эволюция семимильно прошагала прямиком в вербальный тупик, а человечество благополучно возвращается к пиктографии.