скачать книгу бесплатно
– Ещё душ, обязательно мойся утром и вечером.
Они говорили одновременно, очень тихо. Фраза про душ прозвучала громче всего.
– Не было времени, – сказала я, потерев щёки, на них остались кровавые разводы. – А где душ вообще?
– На нашем этаже есть душ, туда тоже по расписанию. Нам определили два времени утром – в 4:30 до начала занятий или в 8:45 после завтрака. На водные процедуры отводят ровно десять минут.
– Но есть ещё добавочные пятнадцать перед сном для каждой.
– Прекрасно. А сейчас сколько времени?
Девочки разом пожали плечами.
– Сегодня мы ещё не мылись, после дезинфекции чистые. Удивительно, почему ты вся, – говорившая махнула рукой, обхватила всю меня, – такая.
– Вонючая? Меня вроде как забраковали, притащили с какой-то помойки.
Магда оторвалась от меня, вцепилась в лицо, прижала лоб ко лбу, она что-то понимала и тревожилась. Девочки переглядывались.
– Этого не может быть, – сказала одна. – Если тебя отправили на переработку, то сюда бы не привели, ты что-то путаешь.
– А ты всё знаешь?
– Нет, откуда. Просто в правилах чётко прописано: любая ошибка приводит к ликвидации. Ты говоришь, что тебя забраковали, значит, ты ошибка.
– Я вообще сплошная ошибка… – улыбнулась я, и неожиданно они все заулыбались. Магда заржала, громко шмыгая носом. – И вот ещё одна крупная их ошибка, – я кивнула на Магду.
Стиратели не ворвались обратно, принуждая нас молчать. Значит, можно было посмеяться, спрятать слёзы и страх за общим смехом и сделать вид, что мы все принимаем судьбу.
Планшеты ожили одновременно, девочки разбрелись к своим стенам. Перекличка имён. Выдвинулись кровати.
– Сегодня вам положен отдых, – голос из скрытой системы оповещения облетел нас, мягкий, вкрадчивый, – внимательно изучите распорядок дня и правила поведения. Напоминаем, любая ошибка приводит к ликвидации, – сказала, как погладила. – Сегодня вы питаетесь в спальном отсеке. С завтрашнего дня начинается обучение. Вливайтесь в жизнь детей Ковчега. Двигайтесь в правильном направлении, и вам откроются новые возможности.
Где-то я это слышала: «новые возможности». Ими всегда заманивают в ловушки. Взрослые кидаются на перспективы, роются в них и пытаются не разочароваться. «Дети – это инвестиция в будущее», – повторяла мама. «Построй будущее сегодня», – читала я на грубых выцветших листках бумаги, сложенных в нашем туалете. Том объяснял, что когда-то у них было другое предназначение – вдохновлять людей к действиям. «Дети – высшая ценность государства. Здоровье детей – приоритетное направление». «Будь уникальным. Будь красивым. Будь будущим». «Измени себя сегодня». Я комкала эти бумажки, не обращая внимания на призывы. Когда-то они влияли на людей, Том редко бывал не прав, сейчас их находили среди развалин, собирали, резали на квадратики и употребляли на пользу организму. Новые возможности хороши только когда они приносят пользу. На Ковчеге они полезны, но только не нам. Для нас весь секрет в подчинении. Вот и правила кричат об этом каждой буквой:
1. «Любая ошибка приводит к ликвидации».
Я поняла, повторяют повсюду раз за разом, чтобы точно запомнили, своеобразная забота.
2. «Пробуждение – 04:00. Младшие дети должны следовать по коридорам строго в сопровождении Стражей, выстроившись в ряд. Физические контакты между членами группы запрещены».
Выплывающие строки задерживались на пару минут и гасли.
3. «Водные процедуры: Ярус: -8. Отсек: АА2. Блок: 03. Следовать по голубым линиям. На водные процедуры отводится пятнадцать минут. Тщательность мытья проверяется во избежание развития кожных заболеваний. За каждым членом группы закрепляется собственное место в общем душе».
Замечательно, общий душ. Я же говорю, почти как дома и привыкать не придётся. Я читала правила и комментировала вслух.
4. «Следовать к ярусу обучения младшие дети должны строго в сопровождении Стирателей, выстроившись в ряд. Лифтовый холл. Ярус: -8. Отсек: АА. Блок: 01. Следовать по зелёной линии. Младшим детям запрещается зрительный контакт с членами старших групп. Группы следуют в определённом порядке: сперва старшие мальчики, затем старшие девочки. После следуют в той же последовательности представители средних групп. Завершают – младшие. В общих лифтах следует пристёгиваться сдерживающими ремнями. В случае нахождения в индивидуальном лифте ребёнок обязан занять сиденье и пристегнуться. ВНИМАНИЕ: пользоваться индивидуальными лифтами разрешается лишь в случае вызова на верхние ярусы и строго в сопровождении Стирателей. Ярусы выше третьего запрещены для посещения детьми любых возрастов! Нарушение данного правила ведёт к мгновенной ликвидации!»
Что же там, выше третьего яруса? Сколько ярусов в Ковчеге? Как пробраться наверх и увидеть, какой Ковчег на самом деле? Правила, как и положено правилам, породили сотню вопросов и горячее желание их нарушить.
– Яра, я, – Магда появилась неожиданно, я чуть не выронила планшет, – я, – она тоже держала планшет, тянула его мне, дёргала.
– Не понимаешь?
– Я, – она снова дёрнула планшетом, потом указала на припухшее лицо, – спасибо.
Магда не хотела, чтобы её били, она пыталась разобраться.
– Залезай, – подвинулась я на узкой кровати, Магда улеглась как можно ближе.
– Нельзя, – раздалось с соседней кровати.
Я показала язык в ответ.
– Вообще, она права, Магда. Вот тут в правиле номер два сказано: нам нельзя прикасаться друг другу. Я знаю, как ты любишь обниматься, мы что-нибудь придумаем. Надо ходить друг за другом по светящимся огонькам, с нами постоянно будут те люди в чёрных шлемах. Постарайся их не злить, договорились?
Магда кивала.
– Они будут нас чему-то учить. Хотя чему нас с тобой можно научить? Мы же умом не блещем.
Магда хрюкнула.
– Пятое правило. Обучение: Ярус 0. Отсек: 1. Целый ярус нам, видишь как. Обучение проходит с 5:00 до 7:00, с 11:00 до 15:00, с 17:00 до 20:00. Каждый блок посвящён определенным предметам для общего развития. Основным является утренний блок занятий. Опоздание к любому из периодов влечёт наказание. Три опоздания приравниваются к строгой ошибке. Так, учиться придётся по любому. У нас дома учиться не любили, так тут заставят. Что ещё? О, не обманули, кормить будут всё-таки. Шестое правило: питание каждого члена группы производится строго по установленной индивидуальной диете. Нарушение диеты, попытка присвоить чужую еду считается строгой ошибкой. Нарушение порядка, в том числе разговоры, в общей столовой считается строгой ошибкой. Установленную диету вы узнаете после изучения данных правил. Вот бы картошки жареной давали, вкуснятина! Когда ты последний раз ела жареную картошку? Помнишь, золотистая такая, во рту тает…
Желудок заурчал. Магда пропела своё «я-я-я».
– Пищу принимают: ярус -8. Отсек АА. Блок 06. Завтрак в 8:00, второй завтрак 10:30, ужин 16:00. Неплохо, совсем неплохо. Правило седьмое: отбой. Младшие дети обязаны выполнить домашнее задание в установленный промежуток времени с 20:30 до 21:30. На вечерние водные процедуры отводятся дополнительные пятнадцать минут в любое время с 20:30 до 22:30. Проходить в блок для водных процедур в вечернее время младшие дети должны по пять-семь человек в сопровождении одного стража. Отбой в 22:30. С этого времени вводится комендантский час: покидать спальный блок строго запрещено. Разговоры в ночное время строго запрещены. Ну да… Детское время, все по полкам. Магда, ты что, уже спишь? Потерпи, пара правил осталась.
Я пощекотала Магду, она радостно копошилась, на нас шикали.
– Правило восьмое: в случае плохого самочувствия одного из членов группы остальные дети должны незамедлительно сообщить Стирателям путём нажатия на экстренную кнопку на браслете. Браслеты будут выдаваться в первый день обучения. Потеря браслета считается строгой ошибкой. Укрытие плохого самочувствия считается строгой ошибкой. Симулирование болезни считается строгой ошибкой. Ох, Магда, не знаю, что ты будешь делать, притворяться нельзя… Попытка пройти в медицинский ярус самостоятельно считается строгой ошибкой. А мы же помним, что значит ошибка?
Магда задержала дыхание.
– Правильно, ликвидация. Смерть, Магда. Но мы с тобой выживем, я обещаю. Не для того наши семьи отдали нас, не для того мы выдержали Церемонию, – я выплюнула это слово, обман, завёрнутый в надежды и ожидания. – Не для того… – я хотела сказать, не для того я выжила, но передумала, – не для того мы обе здесь. Я обещаю тебе жизнь, Магда…
Девочки слышали мои слова. Мы плакали, переживания выплеснулись в тихие слёзы. Мама однажды сказала, что настоящее горе тихое. Одиночество выжигало в нас дымящиеся раны, заполняло их горем и осознанием, что ничего не будет как прежде. Пусть наши дома были унылы, бедны, а семьи не отличались добротой и привязанностью, мы хотели домой.
Буквы последнего правила расплывались.
– Хм… Магда, я даже не знаю, как тебе объяснить. Тут сказано… тут сказано, что у нас больше не будет имён, – я быстро взглянула в планшет Магды, у неё то же самое, я не ошибаюсь. – Гадство. Магда, слышишь, я больше не Яра, ты больше не Магда.
Глаза Магды разбегались. Я обхватила ладонями её лицо:
– Слушай и запоминай, иначе тебя убьют. Ты не Магда, ты теперь, – я смахнула правила с экрана, чтобы увидеть, – М-591. Я не Яра, смотри на меня, я – Х-011.
Девочки плакали вовсе не от моих слов.
– Повторяй!
Магда еле шевелила языком. Я заставляла повторять снова и снова.
– М-591, Х-011.
Над кроватями зажглись новые обозначения – мы превратились в код.
Глава 3. Чужая жизнь
Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие.
Зигмунд Фрейд
Поесть нам не принесли. Пока мы не считались полноценными жителями Ковчега, ресурс на нас не растрачивали. Магда твердила буквы и цифры, запоминала. Она путалась, меняла числа местами, я коротко поправляла, постепенно голос её зазвучал глуше. Магда сползла с моей койки, пошатываясь, залезла на свою, планшет она забыла. Я перевернулась на другой бок, продолжила изучать планшет. Должно же в нём быть что-то, кроме правил. На гладком мягком экране обнаружилось несколько папок. Палец проваливался в едва ощутимый изгиб, папка открывалась. В них содержались схемы доступных нам ярусов, обозначение разных сигналов тревоги, ранги шлемоносцев: чёрные – Стиратели, зелёные – медицинский персонал, оранжевые – служба чистоты, отмеченные глазом с треугольным зрачком – какие-то наблюдатели, последние два вида мне ещё не встречались. Ковчег больше путал, чем давал ответы. В другой папке я нашла длиннющий список кодов, имена отсутствовали. Это дети, скрытые шифрами, все, кто когда-либо попал в Ковчег. Стояла конкретная дата: 7.01.2120. Первая жатва Церемонии. Некоторые коды алели, я решила, что это погибшие. Другие были прозрачно-серые. И несколько выделенных жирным шрифтом, не более тридцати. Пальцы устали листать бесконечный список, я вернулась на главный экран. Полезла в папку в самом углу. «Декоративные дети» – гласило название. Знакомое словосочетание. В нашей колонии ходила сказка, о том, что когда-то детей украшали. Не кольцами и серёжками, им заменяли природный цвет глаз, добавляли лишние позвонки для роста, что-то делали с ногтями, чтобы светились в темноте. Эти дети почти не болели, они считались новым витком развития человечества – совершенными людьми. Их было много, куда больше, чем простых людей, но природа взбунтовалась. Появилась какая-то страшная болезнь, и все приукрашенные дети заразились. Болезнь грозила перерасти в эпидемию, народ выходил на улицы, требовал лекарств, защиты, решения. Декоративные дети погибли, остались только обыкновенные, как и должно быть. Это первый вариант концовки. Его подавали с моралью: не нужно выделяться, живи и будь как все. Меня он устраивал, но мои братцы любили вторую версию. О том, что разбушевавшаяся природа не успокоилась болезнями, устроила Катаклизм невероятной силы, серию подземных толчков, извержений, гигантских волн, вычистила с поверхности мутантов. Под конец устроила Взрыв прямо там, где позже сформировалась наша колония. И если бы не Ковчег, создание лучших умов и добрейших сердец, детей бы не осталось вовсе.
Я нажала на папку с надеждой узнать, какая версия ближе к истине. Папка оказалась пустой. Я пошарила на кровати в поисках планшета Магды. Но на экране её планшета подобной папки не было вовсе. Я приподнялась. Другая девочка лежала на расстоянии вытянутой руки. Она натянула покрывало на нос, виднелись только карие глаза и широкие брови.
– Эй, эй! Не отворачивайся. В твоей штуке есть папка «Декоративные дети»?
Она нырнула под одеяло. Я собралась встать и проверить сама, но под одеялом тускло засветился экран.
– Нет.
– Жаль, – что я ещё могла сказать. Пустая папка действовала мне на нервы, но приставать к каждой девочке я не собиралась.
– Я теперь N-130, – сказала она, снова возвратив одеяло на нос.
– А я Х-011. А она, – я указала через плечо на храпящую Магду, – M-591.
– Меня зовут Надин, – одеяло чуть сползло. Я разглядела пухлые щёки и красивые полные губы.
– Яра. Мне страшно! – Надин говорила, почти не разжимая губ, комкала одеяло, глаза блестели от слёз. – Что теперь с нами будет?
Она всхлипывала. Её слова звенели в ушах.
– Я не знаю, – я не умела лукавить, душа забилась в самый дальний уголок и боялась следующего мгновения, не говоря уже о следующем дне. – Мы ещё живы. Раз они присвоили нам такие сложные цифры, не пожалели планшетов, значит, мы им для чего-то нужны, – душа подняла нос, я выковыривала из себя поддержку. – Я обещала Магде, что мы выживем. Хочешь, тебе тоже пообещаю?
Когда мама особенно сильно ругала меня, я умудрялась точно так же находить в себе надежду, желая при этом умереть в чернейшей темноте.
– Для меня ты всегда будешь Ярой. Не забывай, пожалуйста, я – Надин.
Свет отключили. Видимо, решили, что остаток дня нам лучше спать. Они оказались правы, зал погрузился в дремоту посапывающих носов. Я пялилась в планшет, боролась со сном и в итоге поддалась усталости и впечатлениям. Засыпая, я обещала девочке напротив, что для меня она навсегда останется Надин. Я умудрилась наобещать столько всего!
Утро началось с падения с кровати. Прозвучал сигнал: побудка. Я перекувыркнулась через край узкой койки и встретилась с полом. Приземление прозвучало шлепком – так шмякается со стола гнилой помидор. Чувствовала я себя как раз битым помидором, бока ныли. Магда уже ретировалась к своей кровати, старательно произносила имя и фамилию. Стены выдавали девочкам гигиенические наборы.
– Назови код, – подсказал кто-то, стена выплюнула полотенце и что-то вроде прозрачных туфель. Магда с силой потрясла руку помощницы, прибежала ко мне, держа полученное высоко над головой.
– Тебе нельзя трогать других, – напомнила я вместо доброго утра, – и меня тоже не трогай.
Над нами постепенно светлел потолок. Без окон мы не могли узнать, какое сейчас время суток: в самом деле утро или это всё один бесконечный день.
– Х-011, – я поборола желание постучать в стену. Помимо полотенца и странных туфель в утренний набор входило нижнее бельё, новые штаны и рубашка, маленький зелёный кубик с надписью «Средство по уходу за ротовой полостью» и кубик голубой, чуть побольше – «Средство по уходу за телом». Зубы чистить я не любила. Зубная паста считалась у нас дефицитным товаром, приходилось выдавливать по крупинке раз в неделю, а я отличалась умением намазать на палец полтюбика. «Вот тебе, Макс, весь кубик только для меня. И твои короткие ручки не дотянутся до моего затылка».
Девочки выстраивались в ряд. Хотели попасть в первую смену в душ. Двери разъехались. Вошли четыре Стирателя. Они разделили нас: в душ отправилось двадцать человек, и мы с Магдой среди них. Двое Стирателей впереди, двое замыкают. Коридор извивался, огибал какое-то большое круглое помещение. Я шла пятнадцатой или шестнадцатой, вертела головой. Коридор – соединение гибких металлических пластин, которые стыковались с некоторым наложением, – походил на чешую. Мы шли по вывернутой наизнанку змее. Учителя с Ковчега рассказывали необразованным детям историю о том, как человека проглотил кит, человек не умер, он спасся в одной из камер желудка или кишки, жил там, даже книжки читал. А нас съела змея. Чешуйки мерцали голубыми прожилками. Я протянула руку, прожилки оказались холодными и мягкими. Свечение чуть угасло от нажатия.
– Х-011, руки по швам!
Я вытянулась в струнку. Стиратель, непроницаемый в своём шлеме, остаток пути шёл рядом. Дотронуться до стены не считалось строгой ошибкой, решила я. Значит, можно пробовать, искать границу и балансировать на ней. Что ещё получится? За что не накажут или накажут несильно?
Душевая пахнула горячим паром.
– Раздеться, выбрать полки, запомнить. Новые вещи на полку, старые в контейнер. Натянуть обувь. После принятия душа она высохнет и испарится. Средства дезинфекции открывать под потоком воды. Не помогать друг другу. На водные процедуры у вас ровно пятнадцать минут.
В душевой они за нами не наблюдали. Вода оказалась обычной водой, била жёсткой струёй. Содержимое кубиков ничем не пахло и не особо мылилось. Но по коридору обратно мы шли свежие и окончательно проснувшиеся. Круглым помещением, вокруг которого вился коридор, оказался лифтовой холл, там нас ждали оставшиеся девочки. Только испытав на себе первый день обучения, я поняла, что в душ лучше попадать во вторую смену.
Ковчег состоял из сплошных огромных однообразных отсеков. По крайней мере, нас водили по таким. Мы сбились в кучу перед входом.
– Сегодня вы заходите отдельно от других возрастных групп. Новичкам полагается ознакомительное время. Однако уже к концу занятия вы будете пробовать работать. К вам подойдут медики, они расставят вас по местам. Вы не должны покидать индивидуальных платформ. Вы не должны вступать в контакт со старшими детьми. Вы не должны помогать друг другу. Любое нарушение может привести к ликвидации. Учтите, в зале обучения присутствуют Стиратели. Более того, за первым днём новичков следит сам Старший Стиратель. Он докладывает о каждом лично Лидеру Ковчега. Воля его да вдохновит нас! От вас ждут результатов.
Кто-то из девочек поднял дрожащую руку. Чёрные шлемы переглянулись.
– Спрашивай!
– Кто такой Лидер? Мы увидим его?
– Личность Лидера Ковчега вы в полной мере узнаете на соответствующем занятии. Встреча возможна лишь для тех, кто достигнет лучших результатов. Это первый и последний раз, когда мы отвечаем на ваши вопросы. В правилах ясно сказано: со Стирателями общаться запрещено. Ты, – он указал на девочку, решившуюся спрашивать, – второго шанса не будет.
Стиратели запускали по пять человек. Я оказалась вместе с Магдой, Надин, той, что спрашивала про Лидера и рыжебровой девочкой. Магда дёрнулась было сжать моё запястье, но передумала.
Первое занятие запечатлелось в памяти, я слушала всем телом, не только ушами, но и глазами, кожей. Как оказалось, не стоило напрягаться, последующие занятия нам говорили одно и то же. Учитель, высокий и тощий, смотрел на нас со злостью. Его взгляд колол, даже кусал, отрывал кусок и в образовавшуюся рану вливал порцию ненависти и отвращения. Я не помню, смотрели ли учителя так раньше. Нет, не смотрели, внизу они закрывали лица так же, как и медики, и распределители. Здесь наставник лица не скрывал. В дополнение к колючим глазам он владел прорезающим мозг голосом.
– Запомните раз и навсегда: своими жизнями вы обязаны нашему Лидеру, предназначением – Старшему Стирателю, великому учёному, – он закатил глаза под редкие брови. – Ковчег даёт возможность вам, грязным и пустым, наполниться целью – создать будущее, в котором люди не познают горя. Горе, дети, исходит из лишних знаний и лишних претензий. Они порождают движения души, провоцирующие на безумные поступки: распри, войны, желание жить счастливее других, властвовать над другими, быть лучше соседа, быть важнее мира. Человек не может быть важнее человечества. Но сейчас не об этом. Как вы все знаете, раньше общество было совсем иным. До Катаклизма, из которого нас вывела Лидер и её небесный Ковчег.
Он говорил долго, многие клевали носом, Магда спала с открытыми глазами – способность, выработанная годами. Я слушала, потому что с детства задавала вопросы: «Что было до?» и не удовлетворялась ответами. Сейчас оставалось лишь очистить ответы от шелухи восхвалений Лидера и ещё больших – Старшего Стирателя.
– В начале прошлого века разразилась опустошительная война. Правительства разных стран внедряли в общество систему контроля. Люди делились на ранги: благонадёжные, неблагонадёжные. То есть экономически выгодные, обладающие выдающимися талантами или уникальными знаниями, имеющие стабильно высокий доход или тесные связи с важными людьми, относились к первой категории. Второй сорт – неблагонадёжные – делились на потенциально приемлемых и неприемлемых. Наличие отличного здоровья, крепкого тела и, что важнее всего, податливости к внедряемому контролирующему чипу делало людей приемлемыми, им позволялось размножаться, трудиться, доживать до определённого возраста. По достижению установленного рубежа им полагались гуманные похороны или кремация – на выбор. Неприемлемые – больные, слабые, тяготеющие к преступной деятельности или излишнему свободоволию отправлялись на перевоспитание в особые зоны. Число людей в этих зонах достигло предела, неприемлемые прорвали периметр, и волна недовольств захватила город за городом. Подняли головы те страны, в которых система контроля не работала в связи с малым бюджетом. Они говорили о невозможности подчинения большинства населения планеты и о вреде самой идеи морального и физического превосходства человека над человеком. Как водится, каждый сплотился возле себе подобных. Оружие одних превосходило оружие других. Не буду углубляться в кровопролитие тех лет, дабы не пробуждать жестокость в детских сердцах. Скажу главное: в ходе этой войны тратились важные ресурсы – люди, способные работать на благо общества, если бы их направили на верный путь; земли, которые были пригодны к жизни и возделыванию; вода, без которой нам всем жить трудно. Думаю, даже вы это понимаете. Из множества стран на планете остались руины, жители объединялись в одном городе, и наступил период великих городов. В одном таком городе сохранились технологии и светлые умы, донёсшие до остальных смысл равного счастья для всех. Работайте и живите, укрепляйте общество и живите спокойно, соблюдайте свод правил, одинаковый для всех, и все будете одинаково довольны. Долгое время жизнь восстанавливалась. Часто разрушительные войны, в них, дети, нет победивших, поверьте, становятся толчком к возрождению и расцвету. Расцвет наступил. Люди получили защиту, крыши над головой, очищенную воду, медицинское обеспечение, единый уровень доходов. Утопия была близка как никогда. Но человеку претит любая утопия, в ней скучно жить. Когда всё хорошо, когда все одинаковы, хочется внести разнообразие, движение. Человеку свойственно движение: по прямой, по восходящей или нисходящей. Порой мы путаем восходящее и нисходящее. И люди, получившие доступ к развитой медицине, придумали, как выделиться. Наука позволила значительно сократившемуся населению жить дольше, качественнее путём корректировки генетического материала. Уберём ген алкоголизма, уберём ген умственной отсталости, уберём наследственные заболевания. Добавим катализаторов роста, чуть расширим возможности мозга, поиграем с иммунитетом. Я не медик, но и я понимаю, как здорово быть лучше, чем тебя задумала природа. Но вернёмся к тому, что людям всегда мало, если их не контролировать. В этот раз своим ведущим мотивом они выбрали моду. Моду на декорирование человека. Можете себе представить, по улицам ходили люди с золотой кожей и с горящими в темноте глазами!
Теперь уже заинтересовались все.
– Процедура так и называлась – корректирование, занимался этим специально обученный персонал – Корректоры. Процедуру проводили во время внутриутробного развития, старшие поколения подобные трансформации переносили крайне эхм… критически. Порой с летальным исходом. Но дети, ведь мы все живём, – он странно улыбнулся, – ради детей. В них, – он не сказал в «вас», – будущее. И казалось бы, всё прекрасно. Будущее одинаково красиво, здорово и умно. Но мы опять упираемся в человеческое нежелание спокойствия. Нашлись ярые противники декорирования. И общество разделилось: на декоративных и стандартных. Вновь раскол. Вновь распад. Разделение привело к созданию особой зоны для стандартных, по их инициативе, надо уточнить. И именно по вине стандартных людей произошёл Катаклизм, из которого нас спас Ковчег. И продолжает спасать столько лет, – он обвёл нас гордым взглядом.
– Не может быть! – воскликнула я и с ужасом поняла, что возмутилась вслух.
– Как тебя понимать? – учитель настолько удивился, что кто-то из детей осмелился высказаться, что не зачитал правило поведения и наказание за нарушение, а указал на меня пальцем.
– Как они сумели взорвать полпланеты? Обычные люди? Что такого было в этих зонах? – внезапно ко мне присоединилась девочка с кодом Кью. Я ощутила поддержку.
– Мрак души и разума, девочка, – учитель закатил глаза. – Именно из мрака рождается насилие и разрушение.
