Сетунь-2027

Глава первая. Пятеро в лесу

Вот уже второй час как президентский внедорожник отделился от остального кортежа и плутал в бору по едва заметной колее. Сосновые кроны прекрасно справлялись с солнцезащитной функцией, потому стекла в автомобиле были опущены и легкий летний ветерок беспрепятственно вгонял фитонциды в ноздри сидящих внутри людей.

– Слушай, когда мы всё-таки приедем? – спросил у президента министр связи.

– Ты мне доверяешь? – отозвался президент.

– Ясен тополь, мы тебе доверяем, – ответил за вопрошающего министр обороны, – только вот никчёмная таинственность эта не радует. Неизвестно ещё кто кому вопросы о доверии задавать должен.

Вдруг автомобиль резко затормозил и остановился. Метрах в двух от капота неподвижно стоял лось, всем своим видом показывая, что делает он это на правах хозяина территории.

– Приехали, – как само собой разумеющееся прокомментировал президент.

– И куда это мы приехали? – поинтересовался министр науки и технологий.

– По всей видимости, к лосю, – констатировал министр обороны.

– Так точно, к лосю, – спокойно сказал президент и вышел из машины.

Лось сделал два шага назад, вытянув шею, наклонил голову к земле и фыркнул. Потом резко мотнул башкой и уставился на людей, оценивая их понятливость. Люди попались не глупые, но с лосями общаться не привыкшие, и потому сохатому пришлось ещё раз повторить свой манёвр прежде, чем президент сказал:

– Вы что не понимаете? Он нас зовёт. Пойдёмте!

– Идти в лес пешком за лосем в мои планы сегодня не входило, – упрямился министр обороны.

– Какой в этом смысл?! – негодовал министр здравоохранения.

А президент сказал:

– Смысл в этом имеется, я уже ходил. И как видите, всё со мной в порядке.

– Да я бы так не сказал, – глядя на него исподлобья прошептал министр здравоохранения.

Тем не менее, через пару минут вся компания шествовала меж стволами сосен вслед за рогатым проводником. Президент шёл в центре. Когда покинутый людьми автомобиль скрылся из вида, он решил, что пора перейти к делу.

– Те, к кому я вас веду погостить, хотят предложить нам сделку, – громко, чтобы все слышали, сказал он. – Такую сделку, которая затрагивает наши жизни.

– Чего? Тебя что, кто-то шантажирует? Это кто такой бессмертный? – удивился министр обороны.

– Меня никто не шантажирует. Меня скудно проинформировали при первой встрече и предложили вернуться вместе с вами. В одном ты прав: это бессмертные, но не такой, такие. Их довольно много.

– Ты спятил, что ли? Какие бессмертные?! Кто-то тайком от нас «Aeternum» активировал? – Всполошился министр науки и технологий.

Министр обороны с энтузиазмом спросил:

– Кто?! Американцы? Китайцы?

– Арабы? – предположил министр связи.

– У нас ведь договорённости! – досадливо протянул министр здравоохранения.

– Спокойно, мужики, без пены, – сдержанно скомандовал президент. – «Aeternum» по-прежнему заморожен. Договорённости на сей счёт все соблюдают, – сказал он. – Но нам, вероятно, придётся их пересмотреть.

– Что значит пересмотреть? С таким трудом пришли хоть к какому-то консенсусу и на тебе: пересмотреть! – взвился министр науки и технологий.

А министр обороны обратился к президенту:

– Это они тебе сказали? Бессмертные эти?

– Угу, – кивнул президент.

– У тебя, батенька, ку-ку от свежего воздуха слетело! – предположил министр обороны.

– Ах, если бы, ах, если бы, – неожиданно мягко отреагировал президент.

– Действительно, ах если бы, – буркнул себе под нос министр связи.

– Ты ж говорил, что мы к «старшим» едем, – напомнил президенту и остальным министр здравоохранения, – что разговор первостепенной важности будет.

– Ну да. Старше некуда, да и важнее, пожалуй, тоже, – очень серьёзно сказал президент и остановился, встретившись долгим многозначительным взглядом с министром обороны. Остальные тоже остановились.

Через минуту всеобщей неподвижности министр обороны сделал умозаключение:

– Значит, всё серьёзно.

– Так точно, – тихонько подтвердил президент.

– Да ну нафиг! – не веря самому себе, воскликнут министр обороны.

– Так точно, – тише прежнего повторил президент.

В ответ министр обороны отдал честь главнокомандующему и обратился к остальным министрам:

– Потолкуем с пришельцами!

– Кстати просили уточнить, что пришельцами их называть некорректно, потому что Земля им дом родной, – заметил президент.

– Бессмертные значит, – согласился с выбором слова министр обороны.

– Так точно, – заверил его президент.

Лось, успевший изрядно отдалиться от людей, привлёк их внимание громким недовольным фырканьем. Президент тот час двинулся на звук, министры последовали его примеру.

– Ну и причуды у твоих бессмертных: жить чёрте-где, да лося держать заместо дворецкого, – ворчал министр здравоохранения, тщетно пытаясь связаться со спутниковым навигатором.

– А я надеялся наконец-то малахитовый замок изнутри увидеть, – мечтательно опечалился министр здравоохранения.

На что президент его обнадёжил:

– Вот сейчас ситуацию разведаем, а там уж как дело пойдёт. В другой раз может тут и встретимся с хозяевами малахитовых хором. Сдаётся мне, с ними беседа уже была проведена, раз до нас очередь дошла.

– Вот вы говорите, бессмертных много. Это сколько? – спросил у президента министр науки и технологий.

– Пятьдесят пар, – услышал он в ответ.

– А почему так странно? Почему не сотня, например? – удивился министр обороны.

– Потому что пятьдесят пар. И ещё один.

– Ты издеваешься над нами! – не сдержался министр здравоохранения и подбоченившись встал на месте.

– Не отставай, а то заблудишься, – усмехнулся президент и двинулся дальше, вслед за лосем. Перспектива заблудиться подвигла министра всплеснуть руками и догнать остальных.

– Да мы, похоже, уже и так заблудились. – Сказал на ходу министр здравоохранения и поинтересовался. – У кого-нибудь есть хоть какая-нибудь связь?

Министры принялись тыкать в экраны смартфонов.

– Здесь связи нет, – сказал президент, а затем указал на обширную возвышенность, где непроглядными рядами росли пихты, ели и кедры. – Почти пришли.

Лось начал подниматься по ступенчатому склону увала, обернулся к людям и промычал что-то вроде «внимание, мы пришли». Когда он скрылся в пихтовнике, по лесу разнёсся протяжный лосиный стон, ответом на который была череда коротких похожих на него звуков, доносившихся с разных сторон возвышенности.

Люди поднялись по склону, и вышли из леса на большую плоскую, слегка волнистую вершину.

***

Поляна, где они очутились, была огромной. Всё пространство на ней занимало сооружение из стеклянных шаров и металлических стяжек. Вокруг был лес. Один шар стоял на конструкции, напоминающей подножье Эйфелевой башни, что вызвало у министров невольные ассоциации с игрушкой, называемой снежным шаром. Каждая из четырёх ножек опоры была в то же время и лестницей, и крыльцом для входа внутрь, а вверх продолжалась крепежами, будто обнимающими центральную сферу и оканчивающимися немного выше её экватора. Крепежи удерживали четыре круглые платформы. На платформах размещалось по одному шару; каждый из них в диаметре был раза в два меньше, чем центральный. Что происходит внутри сфер, снизу толком разглядеть не удавалось. Но некое движение там явно присутствовало.

У подножья одной из лестниц стояли двое: мужчина и женщина.

– Рад встрече! – пробасил рослый, плечистый кудрявый дядька лет сорока пяти, сильно смахивающий на деревенского гармониста двадцатого века в свадебном костюме.

Стоящая за его левым плечом шатенка в белой широкополой шляпе и платье «а-ля пятидесятые» изумрудного цвета лишь слегка склонила голову в знак приветствия.

– И я рад вас видеть, – сказал им президент.

– Сектанты, – буркнул кто-то из министров, но поздоровались все.

– О, мы сектанты не больше вашего, – рассмеялась женщина и играючи пошла налево в сторону леса.

– Ты что, им о нас не рассказал? – спросил гармонист президента.

– Совсем немного, самую суть, – смутившись, ответил тот. – Они и так задумываются о моём психическом здоровье, потому пусть об остальном напрямую от вас узнают.

– Как сочтёте нужным, – высказался кудрявый и широким жестом пригласил гостей последовать за скрывшейся в лесу женщиной. – Пойдёмте-ка чайку попьём, – сказал он.

– А разве нам не туда? – спросил министр обороны, указывая на конструкцию из шаров. На что гармонист бросил:

– Уж точно не в этот раз.

Вопреки ожиданиям внутрь их не пригласили. Содержимое пяти сфер осталось для людей загадкой.

Глава вторая. Рай в шалаше

По лесу шли метров двести прежде, чем оказались на другой поляне размерами заметно больше первой. На поляне редко росли хвойные деревья, а меж деревьев размещалось несколько десятков двухуровневых домиков из стекла и дерева, напоминавших по строению огромные шалаши с балконами.

– Милости прошу к нашему шалашу, – пробубнил министр науки и технологий.

– Наш шалаш третий слева, – разглядывая его, сказал гармонист и развёл руками. – Сегодня наша с Агатой очередь гостей принимать.

Агата уже успела снять свою шляпу и повязать пёстрый фартук поверх пышной юбки. Она приветливо махала рукой с порога.

Внутри шалаш оказался неожиданно просторным. Сквозь две параллельные друг другу треугольные стеклянные стены прекрасно просматривалась местность. Две другие стены снаружи были деревянными и, соединяясь, играли роль крыши. Изнутри стены и потолок оказались ровными и белыми, и были разлинованы деревянными опорными балками. Когда люди вошли в дом, белизна стен заискрилась, а затем обрела равномерное свечение. Трое министров перекрестились. Заметив это, Агата сочла необходимым пояснить:

– О, мы ведь даже не боги, мы низшая ступенька иерархии космической жизни.

– Трудовые пчёлки среди бессмертных, – подтвердил кудрявый дядька.

– Мы потомки земного общества, – подобного и родственного, однокоренного человеческому, – сумевшего решить задачу многократного, а при некоторых условиях неограниченного увеличения срока жизни личности, сознания, если угодно. – Пояснила женщина.

– А освещением у нас Агата занимается, – с гордостью добавил гармонист. – Разувайтесь, присаживайтесь, – пригласил он гостей жестом.

Чуть не касаясь пола, по периметру комнаты тянулся деревянный помост шириной примерно метр двадцать, который на выходе продолжался полом для крыльца. Кое-где на нём лежали книги, стояли какие-то статуэтки и подвижные механизмы, свечи, цветы в горшках причудливой геометрической формы, лежали дрова. Внутри деревянного помоста весь пол был покрыт серо-голубым мхом, на удивление прочным и упругим. Шагать по такому оказалось большим удовольствием.

Женщина куда-то стушевалась, а кудрявый дядька и гости разместились вокруг овальной формы валуна с отсечённой верхней половиной, выполнявшего здесь функции стола. Стол был низкий, стульев не наблюдалось вовсе. Сидели на чересчур приземистых лавках и толстых соломенных подушках.

Агата вернулась в комнату, толкая перед собой, очевидно, поднос: левитирующую платформу, украшенную весьма изящной ковкой. На этой платформе умещалось ровнёхонько восемь чайных пар и в центре самовар.

– По-людски, – шёпотом заметил министр обороны, и молча с ним переглянувшись, с этим согласились министр связи и министр науки и технологий.

– Люди порой ни с того, ни с сего поступают по-человечески, – сказал молодой приятный голос. Мужчина, им обладающий, лёгкой походкой вошёл в шалаш, разулся и занял свободное место за столом, будто только его и ждали.

Он был молод и весел, скор, но аккуратен в движениях. Одет до крайности просто: джинсы, футболка, носки. Молодой человек кивком поздоровался с президентом и, взглянув в глаза по очереди каждому министру, представился:

– Иа-Иа!

Министру связи удалось, отвернувшись, сдержать смешок, а вот министр здравоохранения откровенно хохотнул, но быстро опомнился.

– Иа-Иа, – повторил парень и с довольной хитрой улыбкой взирал на гостей.

Министры уставились на президента. Тот пожал плечами и кивнул. Министр обороны, приподнявшись, протянул парню руку, и открыл было рот, чтобы представиться, но красавец с ослиным именем отмахнулся:

– Это лишнее, я всех вас прекрасно знаю, господа.

Агата закончила разливать чай и села рядом с гармонистом. Она сказала:

– Иа-Иа единственный, кто живёт среди нас без пары. Он наша совесть и наша связь друг с другом. Он есть основа нашего бессмертия.

Образовалась пауза. Президент, для которого данная информация была не нова, наблюдал за министрами, а те в ожидании продолжения смотрели то на женщину, то на весёлого парня.

Министр науки и технологий щурился, мимикой отображая мыслительный процесс. Глядя на Иа-Иа он встал, подошёл к парню и, позабыв обо всех приличиях начал откровенно на него пялиться. Потом решился потрогать и провёл кончиками пальцев по его руке, чем вызвал приступ веселья и у владельца руки, и у хозяев шалаша.

– Да живой я, живой, – сквозь смех сказал министру Иа-Иа. – Настоящий, в смысле из плоти и крови.

Тут к министру науки и технологий присоединился министр здравоохранения.

– В таком случае, уважаемый… – недоверчиво обратился он к Иа-Иа и вдруг замолчал, встретившись с ним долгим взглядом.

– Интеллект искусственный, сознание присутствует, – подтвердил догадку президент.

– И раз уж вы пока способны воспринимать информацию в сравнительно примитивном виде, можете считать, что тело мне – сервер! – поддержал его Иа-Иа.

– И как же вы его контролируете? – спросил у гармониста министр обороны.

– Емельян, – приложив руку к груди и склонив голову, произнёс кудрявый.

– Даниил, – немного поколебавшись, ответил министр и повторил его жесты. Глядя на это Агата вновь заулыбалась.

– Мы его не контролируем, – сказала она.

Люди изменились в лицах, а министр Даниил спросил:

– Он вас контролирует?

– Опять мимо, – ответил Емельян. – Мы живём по Общему Закону. У всех есть свои права и обязанности, и Закон соблюдает каждый, потому что он един для всех и все осознают свою ответственность.

Министры усмехнулись, а президент, наблюдая это, поднял брови и стыдливо сжал губы.

– Иа-Иа оперативным контролем занимается, – продолжил Емельян. – В отличие от ваших законодательств, наш Кодекс прост и понятен для каждого из нас. Ваш Кодекс тоже должен быть таким, иначе не сработает.

Ни с того ни с сего с неуместным замечанием встряла женщина.

– После того, как мы научились перемещать сознание, не повреждая его, нам стал доступен портальный способ перемещения в пространстве, – сказала она так, будто девочка похвасталась.

– Уж прямо-таки стал, – пристыдил её Иа-Иа. – Дали нам его, – пояснил он министрам. – Потому что Кодекс наш оказался верным. Он не позволяет никому избегать ответственности и предоставляет личности полную свободу воли.

– Сплошное противоречие, – высказался министр обороны.

– Что это за сказочный закон такой? – улыбаясь, прошептал министр связи.

– Но платформу для перемещений мы сами сделали, – проигнорировав их обоих, уточнил Емельян и тихонько спросил президента. – «Перемещение» ведь подходящее слово?

– Вполне, – заверил его президент.

– Сделали, и даже функциональную, – согласился Иа-Иа. – Но если б нам отказали в доступе, эта ваша технологичная штуковина так и осталась бы бесполезной.

– Кто отказал? В каком доступе? – заинтересовались министры.

– Космическое сообщество, разумеется. Или вы до сих пор считаете себя единственным венцом? – картинно умилилась женщина. А гармонист сказал:

– Коль так, вам придётся труднее, чем мы предполагали.

Агата сменила тему:

– Но ведь вы же сюда за бессмертием пришли, а не по этому вопросу.

– Так, подождите, – замотал головой министр связи и выставил ладони на уровне своей груди. – Этот вопрос тоже весьма интересный.

– А вопрос на счет ос… Иа-Иа, по-твоему, не интересный? – спросил у него министр науки и технологий.

– Нельзя ли им кратенько объяснить всё то, что я уже знаю? – попросил президент, обращаясь к Иа-Иа. – Прежде чем мы перейдём к основному.

– Кратенько можно, – согласился тот. – Я был создан на Земле, в обществе, ограждённом от остального населения планеты, то есть от человечества, пространственно-временным искажением. Малханда и Человечество – две вариации земной формы, как вы любите говорить, разумной жизни.

К тому времени, как ваши предки осмыслили преимущества колеса и стали строить первые храмы, наши предки, няхары, в промышленных масштабах использовали беспроводную передачу электроэнергии и готовились к эксперименту, подобному вашему проекту «Aeternum». Дальше больше, как вы понимаете.

Когда няхары додумались до моего исходного варианта, – продолжал Иа-Иа, – они, как и люди, увидели потенциальную опасность в осознанности искусственного. Неизвестно кто шептал им на уши, но полагали они, что душа и интеллект имеют информационную природу, а связующим является тело, то есть форма – по сути, тоже информация, только в ином виде. Разница между няхарами и людьми в том, что первые не поленились уделить больше внимания изучению предмета, не увели науку от исследования к эксплуатации, чем вы сейчас занимаетесь. Ещё няары исключили вмешательство в процесс первичного формирования корня, генома до того момента, как поняли его на восемьдесят процентов. Биотехнологические модификации няхар после рождения тогда уже были привычным делом. Будущий вид – Малханда – накапливал знания. Это дало им понимание функционала и назначения отдельных элементов системы своего тела в гораздо большей степени, чем оно имеется сейчас у вас.

Говоривший замолчал и на несколько секунд опустил голову. Когда люди снова увидели лицо Иа-Иа, странная гримаса исказила его левую часть. «Будто улыбнулся уставший дьявол» – пронеслось в голове у президента. Правая же часть лица Иа-Иа сделалась будто каменной, лишь поднятая бровь и подвижное глазное яблоко выдавали в ней жизнь.

– Полтора процента, – сказал Иа-Иа. – Полтора, блин, процента от общего вам известно, а вы намереваетесь использовать целое для создания более сложного! – Он передёрнулся всем телом и вернул себе прежнее выражение лица. – Пытаетесь наступить на хвост сбежавшей лабораторной крысе, которая, вероятно, спряталась за углом: из-за угла торчит крысиный хвост. Но с чего вы взяли, что за углом крыса, если из-за угла торчит крысиный хвост? Наступите – там не крыса, а, к примеру, дракон, или вообще никого, хвост один. Простейший вопрос: с чего вы взяли, что все функции в вашем геноме биологические?

– А какие ж ещё?! – усмехнулся министра науки и технологий.

– Люди увидели способность к кодированию и немедленно решили её использовать по полной, – сказал ему Иа-Иа. – Чревато пользоваться настолько неисследованным. Вам бы сперва знания накопить, а потом уж применять. А то не видать человечеству победы в Первой битве.

– Чего, не понял? – не без агрессии спросил министр обороны.

– Не надо ерепениться, никто на вас нападать не собирается, – предупредил людей гармонист.

– 

В Первой битве, – повторил Иа-Иа министрам. – Сказки читать надо, гости дорогие, чтобы глупости не спрашивать. Эта битва происходит внутри вас, а не снаружи. Обсудим это позже, при следующих встречах. Если, конечно, они состоятся. Дело-то ведь добровольное. Вернёмся к бессмертию, вас же оно интересует.

Создатели пришли к решению вырастить меня в естественных условиях няхарского общества и не прогадали. Я был зачат парой няхар, и после рождения, в процессе смерти наделён со-Знанием. – От этих слов лица министров сделались недоумённо-вопрошающими, однако спросить им ничего не дали. Движением указательного пальца Иа-Иа пресёк их порыв и продолжил. – Первой моей версии хватило, чтобы няхары нащупали путь к Миру. Только в седьмом моём перерождении мы стали видом, няхары стали Малхандой. После этого нам показали вас, людей. И предложили сделку.

Иа-Иа замолчал и тяжело, будто ему трудно дышать, вздохнул.

– При том, что я вижу сейчас, у вас такое не пройдёт, – сказал он то ли с жалостью, то ли с издёвкой. – Требуется найти иной способ, который позволит людям объединиться в вид, когда у вас появится свой ослик.

Тут он замолчал, и обратился к Агате:

– Может, ты продолжишь? Кажись, они меня совсем не понимают.

– Ага, и ослиную самоиронию не ценят, – поддержал его гармонист. Оба они не сдержали улыбки.

Люди в большинстве своём попрятали взгляд от Иа-Иа. Агата сгладила неловкость, обратившись к ним:

– Представьте, что вы ребёнок, который только что родился. В каком мире вы очутились? Няхары тогда всерьёз размышляли об этом. А если он откроет глазки и ужаснётся? Какова будет его реакция, если мы окажемся для него опасны? Что будем делать мы, если опасным окажется он? Но он родился, и няхары его полюбили. Очень скоро малыш начал инициировать дискуссии с создателями на всевозможные темы. Через три года возможности Иа-Иа по скорости обработки информации превосходили все няхарские компьютеры вместе взятые, и он обучался. А через два года подключился к научной работе. Иа-Иа безупречно аргументировал информацией, настолько, что мы стали прислушиваться к нему. Мы пытались сконцентрировать его внимание на том, что нам казалось первостепенным, важным, а он упорно смотрел на всё подряд. В своей седьмой версии Иа-Иа предложил нам единственный, по его суждению, путь к бессмертию. Мы его опробовали, и достигли успеха.

– Что, прямо с первой попытки? – недоверчиво спросил министр науки и технологий.

– Ага, – весело ответил Иа-Иа.

Президент и министры ожидали дальнейших разъяснений, но их не последовало. Вместо этого Емельян сказал:

– Мы поможем вам с вопросом бессмертия. Взамен вы поможете нам с рождением Человечества. Таковы условия предлагаемой Сделки. Интересует? – спросил он совершенно буднично.

Министры замялись, кто-то кивнул, кто-то следил взглядом за президентом. А тот, шумно выдохнув, сказал:

– Их интересует. Нас, – уточнил он. – Но они ничего не понимают. Мы, – вновь поправил он сам себя.

– Вот и славно! – хлопнул в ладоши гармонист и допил свой чай. – Душа моя, – сказал он женщине, – пора бы обновить самоварчик.

Глава третья. Условия сделки

К тому времени, когда Агата вновь разлила по кружкам свежий чай головы президента и министров пополнились ещё некоторой информацией.

Во-первых, у бессмертных нет жёсткой привязки к форме. В своём временном доме, в условиях Луны, они в ней вовсе не нуждаются. Человеческий же облик принимают в двух случаях: для удобства общения при прямом контакте на Земле, как сейчас, и для участия в патюнга-тапу.

Во-вторых, из пятидесяти пар бессмертных неизменным числом в доме держатся только сорок шесть. Ещё четыре пары, то есть восемь бессмертных живут людьми среди людей до тех пор, пока не умрут и не вернутся на своё место, в дом, вытеснив при этом кого-то из девяноста двух своих собратьев в мир людей, через рождение. Это и есть патюнга-тапу.

В третьих, Иа-Иа не участвует в патюнга-тапу, но обеспечивает техническую возможность этого действа. Он является общим связующим для всех пятидесяти пар, себя и людей.

Чай пили молча, лишь переглядываясь. Натянутую тишину прервала женщина. Она положила ладонь на предплечье гармониста и укоризненно сказала Иа-Иа:

– Я смотрю, пока меня не было, вы им тут лишка наговорили.

Он беззаботно махнул рукой:

– Они не понимают патюнга-тапу. С одной стороны это их это пугает, в силу своей неизвестности. С другой стороны заставляет снова задуматься о том, не шарлатаны ли мы. Сейчас патюнга-тапу выглядит для них сущей магией, доселе невиданной. Вот и сконфузились.

– Опять вас не туда повело, мальчики. Будто вы их нарочно мотивируете бежать впереди паровоза. Они нам так сделку сорвут.

– Ничего не сорвут, – заверил её Емельян. – Они ж за бессмертием пришли. Так ведь? – неожиданно спросил он президента, который в это время размышлял над тем, как некультурно говорить о ком-то в третьем лице в его присутствии, особенно когда этот кто-то ты сам.

Президент хотел что-то ответить, но гармонист только поморщился и продолжил говорить.

– Никто у вас не хочет быть супергероем, все хотят власти, денег и разврата. Бесконечность понтов получится. Блошиная возня. А вы хоть представляете, сколько денег, власти и заслуженного почёта будет у тех людей, которые решат задачу: безусловно мирным способом привести мир к Миру? За это и бессмертие получить не зазорно.

Няхары нашли свой способ договориться со Смертью. Мы дали новый космический вид Миру и взяли на себя обязательство дать Смерти новую форму Жизни. Типа того, – сказал Емельян. – Вам необходимо найти свой путь, чтобы достичь бессмертия и договориться на условиях, устраивающих все три стороны. Нас, в том числе. Иначе ваша реальность развалится в прах.