Долг

–Проснешься в чужом теле! Молодом! Молодец!..

–Внешне. Это только внешне. На самом деле машина всё, что хранит мой мозг, запишет в другой. А меня… Чудес не бывает! Всё, что родилось, обязано умереть.

–А кто решает, когда вам пора… это! – Я провёл ребром ладони по горлу.

–Машина. Компьютер. Он следит за нашим здоровьем, и как только появляется возможность внезапной смерти кого-то, милости просим на замену.

–Слушай, а правда, что тогда в Греции вы некоторым смертным дали бессмертие? – спросил Костяй.

–Да, правда! – тяжело вздохнул Сева. – Но эта порочная практика была потом осуждена, и виновные строго наказаны! – Он строго посмотрел на Алика.

–Будто ты сам не грешен! – ответил тот.

–А эти, которым вы дали бессмертие, тоже душу закладывали? – Саша вновь попробовал перейти к «душевной» теме.

–Нет. Тогда эти души даром никому не нужны были.

–А сейчас?

–Смотря какие!

–Например, такая, как моя?

–Давай, посмотрим, что у тебя за ней. Сколько «Майбахов»-то?.. Три?

– Два… … «Мерседеса»…

Сева презрительно скривил рот.

–Но я исправлюсь! Если надо, я десять «Майбахов» заработаю… Для вас…

–Что ещё?

–Ну… А что надо?

–Душа! Что ещё у тебя есть?

–Да… У меня мало что есть. Но будет… Много чего ещё будет! И я готов делиться!.. Всё отдам! Нищим останусь!

–Навсегда…

–Что, «навсегда»?

–Ты забыл добавить: «навсегда».

–Я? Навсегда нищим?! Да не буду я нищим никогда! Нет, побуду, дня два после того, как вам всё отдам, и хватит!

–Тогда вообще не надо ничего отдавать. Нам от тебя ничего не надо.

–Стоп, стоп!..

Дяхан поводил взглядом по столу, потряс указательным пальцем, чтобы все поняли, что объявленная пауза продолжится ещё какое-то время, и начал морщить лоб, надеясь, видимо, что это поможет сосредоточиться. Пауза затянулась, пришлось разряжать обстановку мне:

–Чаю?

–Да! – ответил Дяхан. – Надо мне. Только мне не нравится ваш подход! В кругах, в которых я вращаюсь, подобный разговор называется сделкой! Вы выступаете продавцом, я – покупателем. Мне нравится ваш товар, и я задаю законный вопрос: «Назовите цену!». Всё просто! Скажите, сколько вы желаете получить за свой товар?

Теперь уже Сева поводил взглядом по столу, потряс пальцем и начал морщить лоб. Опять пришлось мне:

–Может, всё-таки чаю?

–Жаль, что есть круги, в которых любой разговор считается сделкой… Но сейчас мы не вращаемся, и это не сделка, а пустая болтовня. С обеих сторон пустая. С твоей – потому, что условия, на которых люди смогут жить в будущем, для тебя неприемлемы. Сам подумай: жить, обеспечивая только лишь минимальные потребности… И не для того, чтобы накопить на что-то или остальной доход пустить в рост, а просто так: всю жизнь жить по минимуму, ради того, чтобы жить. И это не все! Там есть пунктики и похуже! А с нашей стороны договариваться с тобой тоже глупо. Людей, живущих достаточно хорошо, чтобы желать бессмертия, сегодня так много, что если многие из них согласятся отказаться ради бессмертия от хорошей жизни, нам что, миллиард договоров с ними подписывать? А потом еще следить за выполнением?

–Может, все-таки можно договориться насчет «долго и хорошо»? – не унимался Дяхан.

–Никак!

–Опять безвыходное положение? Может, льготы есть? Для жертв ментовских репрессий?!

–Что ты меня уламываешь, как девицу? Не от меня зависит. Тут всё просто. Если и дальше люди будут потакать своим неуёмным желаниям – стремлению к прогрессу, к благосостоянию, к удвоению потребления каждые десять – двадцать лет и так далее, то уже живущие сейчас доживут до летающих статуй, нехватки воды и кислорода… А тогда жить долго, да и вообще жить никто не сможет. Да и не захочет. …Безвыходное!

Здесь, кажется, в разговор вступил Костяй:

–Идея сохранения жизни на Земле путём отказа от прогресса проста и понятна в отличие от метода её реализации. Вы ведь и сами наверняка понимаете, что убедить отказаться даже от некоторых благ во имя чего угодно и одного человека непросто. А вам придется проделать это с большинством…

–… «Согласно воле которого и управляется демократическое общество»? – видимо, процитировал что-то Сева.

–Ну да!

–А демократия больше не нужна! Спасибо ей: она подняла цивилизацию на необходимый уровень. А дальше, если ничего не менять, ведет к гибели всего живого. Подемократились, и будет!..

–А как же без неё?

–Без неё – диктатура.

–Пр… Пр… Пролетариата? – спросил Дяхан. Он как-то вдруг стал пьяным.

–Круче! Разума!

–Ерунда, не достойная даже обсуждения! – сказал Костяй. – Какая страна подчинится вашей диктатуре? Её сперва надо завоевать! А страны-то, все развитые, богатые… Вооружённые!

–Завоёвывать не надо, достаточно отключить электричество и через недельку они станут одичавшие и бедные. И отдадут всё, даже оружие, чтобы включили обратно. А насчёт стран… Я же говорил, что там есть пунктики и похуже: не будет стран! На всей Земле – одна страна.

–Да ты что?! – возмутился Дяхан. – Как можно?! Тут знаешь кто только не понаедут! Китайцы, таджики всякие немытые… …Таджиками вы, я надеюсь, не были? Будете – звоните: помогу с работой.

–Там есть пунктики еще похуже: ни таджиков, ни китайцев, ни нас, русских. Все перемешаются…

–Все? И негры? Да, да, я их люблю, конечно, но не настолько!..

–Да ты зря волнуешься: тебе не дожить…

–Слава Богу! Даже представить страшно: я – нищий негр! И так – четыреста лет!

–Не любишь ты их, все-таки!

–Люблю, люблю… Я и нищих люблю… А вот нищих негров!.. – Дяхан развел руками.

Костяй продолжал отстаивать убеждения:

–Руки прочь от демократии и прогресса! Предлагаю выпить за демократию и прогресс, за те страны, в которых все это есть, и за то, чтобы они были и дальше, и чтобы мы с Сашей имели возможность в них иногда ездить!

–И за то, чтобы им не отключали электричество! – поддержал его Дяхан. – А то представляешь! Приезжаем мы к земляку в Америчку, а там – света нет! Водка в холодильнике теплая… Да её вообще нет: магазины -то без света не работают. Бензозаправки – тоже.

Я, хоть и не согласен с ними, так как не имею возможности периодически посещать прогрессивные и демократические страны и, следовательно, заинтересован, чтобы и то и другое прижилось бы в моей собственной, все же выпил. Сева с Аликом – тоже. Я спросил:

– А нельзя как-нибудь и конца света избежать, и от всего хорошего не отказываться? Ну, демократия – черт с ней! Но прогресс! Ведь это же и новые виды топлива – экологически чистые! Сохранение вымирающих видов! Новые источники энергии! Наоборот, только прогресс позволит избежать… Потом… Примут какие-нибудь соглашения… Международные! О борьбе с выбросами!

– Демократия и высокоразвитость взаимосвязаны! – заявил Костяй голосом диктора с Центрального телевидения, объявляющего, что работают все радиостанции..

–Да?! – обрадовался я.– Вообще-то я так и думал! И чем она вам не нравится?

–Как раз тем, чем нам нравится! – ответил за них Костяй.

–По этому поводу, – размахивая перед собой вилкой с селедкой и пытаясь говорить не заикаясь, сказал Дяхан. – есть анекдот: «Муж орет на жену: «Сукаааа!» … «Даааа!» – млеет сосед за стеной. «Б....!» – не унимается муж. «Еще какая!» – закатывает глаза к потолку сосед…

Он вдруг умолк.

–Ну, что там было дальше? – спросил Алик.

–Там неприлично и не по теме: про политику.

–Да! Пора с политикой заканчивать! – согласился Сева. – Она, действительно, не нравится нам тем, чем вам нравится. Она – для того, чтобы вы могли позволить себе три «Майбаха», разъезжать по странам и много чего еще. Тогда как настало время запретить вам все это.

–Подожди! – Дяхан указал на него своей селедкой – Подожди! Мы же договорились, что у нас ее нет!

–А нищим неграм слова не давали! …Где-то есть, и этого достаточно, чтобы и у вас всё было.

Дяхан взял свой бокал из-под вина, налил его наполовину водкой и, давясь, выпил всю маленькими глотками. Потом поводил взглядом по столу, видимо, в поисках закуски, но не нашел, хотя она была на столе повсюду. Не закусил и так и остался сидеть с отрешённым взглядом. Сева удовлетворенно кивнул, Костяй сидел с умным видом и смотрел в стол перед собой: «Ну, какой бред у нас сегодня на десерт?» Я почему-то поймал себя на мысли, что мне не интересно, где на самом деле зародилась жизнь, чем и когда она закончится, и на самом деле эти двое – Зевс с Аполлоном, или обычные земные шутники-придурки. Но только до тех пор, пока Алик, обращаясь к Севе не сказал:

–Вроде, всё! Давай: на посшок, и домой… Чувствую – толку не будет.

Я до сих пор не могу понять, чем мы им не понравились, почему не оправдали надежд… Выпили лишнего? Спугнули? Собрались и ушли они быстро, но я раз двадцать успел спросить: «Мужики, что не так?», «Почему вы так скоропостижно уходите?», «Сева, а как же книга?» и прочее в том же духе, но ответа не было. И я чувствовал, что дело не в какой-то обиде, причинённой нами своим гостям, этот их уход – не какая-нибудь воспитательная мера. Просто они потеряли интерес ко мне. Я им больше не нужен! А то, что они мне нужны, я почувствовал уже давно. И дело не столько в заказе, который мне очень нужен, сколько в неудовлетворенном любопытстве: кто они? Неужели всё это правда?.. Чудо было, да, но… Недоверчив современный человек! Удивить его еще можно, а заставить верить, явив всего одно чудо, вряд ли! Я хотел ещё говорить с ними, причем готов был даже при этом держать на лице выражение внимающего дебила…

Когда они вышли из дома и пошли к калитке, Костяй, давно молчавший, вдруг заорал им вслед:

–Сева, Алик! А камень? В космос запускать?!

–Запускаю! – обернулся Сева, не переставая идти. Он засунул руку в карман, вытащил оттуда камень и подбросил его вверх. Он улетел. Или нам тогда так показалось? Тогда мы были уверены, что видели, как камень стал подниматься, все время ускоряясь… Хотя что в этом удивительного? Если он лежал на потолке, почему бы ему было не улететь?

Мы вернулись в столовую и сели за стол, на котором спало лицо Дяхана: как обычно, рядом с тарелкой. Он, когда напивается, иногда теряет способность говорить, стоять и даже видеть, но никогда его голова, даже в процессе падения на стол, не теряет пространственной ориентировки. В тарелке его лицо до сих пор не было. Нет, правильнее было бы сказать: «До сих пор никто его там не видел!».

ЕДИНСТВЕННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

Хоть наши с Костяем лица уснули в тот раз не на столе, вспомнить, что мы там говорили, я не могу. Кто они? Боги или жулики? Парили камни или это были обычные фокусы? Говорили мы об этом, конечно, но к чему пришли, не помню. Утром мы опохмелились, и мужики вызвали такси. Прежде чем хлопнуть дверкой, Костяй сказал:

–Да не грейся, Киря! Порожняк это!

–Знаю! Но… А вдруг?..

–Киря! У тебя их телефон остался? – заорал из-за своей захлопнутой дверки Дяхан.

–Костяй, подожди! А камень?!

–Киря! Я не могу придумать вечный двигатель!

–Я знаю…

–Ты – можешь!

–Да.

–Это не повод, чтобы я считал тебя Зевсом!

Они уехали. А мне в тот день не было дела до всего этого: надо было грамотно опохмелиться, чтобы, достигнув к вечеру соответствия с разрешенными в то время промилями, ехать за семьей.

А потом всю неделю – обычная текучка. Оборудование, оборудование… И всё нестандартное… Но всё-же я нашёл время купить и прочитать книжки «Боги и герои» и «Мифология», нашёл в интернете про лицо на поверхности Марса. Подковавшись теоретически, позвонил, наконец, Дяхану:

–Какой Сева? Какой Алик? – не понял тот.

–Как какой? Саша! Ты что?! Нажрался-то ты ведь под конец! А сперва трезвый был!..

Сколько я ни пытался воскресить его память, всё было тщетно: он ничего не помнил. Ничего про Севу, Алика и «происхождение». Про то, как бухали, как он пил красное, а потом намахнул водки и спал рядом с тарелкой, – все! А про камень на потолке и бессмертие – ничего… Но он-то ладно. Он часто половину не помнит. Но Костяй! Позвонив ему, я узнал, что и в его памяти провалы на тех же самых местах!

Кот, как обычно, дрыхнет на коробке. Он, конечно, все помнит, да что толку? А может, нет? Может, ничего он не помнит, и мужики ничего не забыли, а Сева и Алик – это мои проблемы? С головой? Иду к компьютеру: нет, вот же! «Происхождение жизни»! Я это не писал, точно. Вот флэшка. Я её не покупал, тоже точно. Нормально все с моей головой! А водка, которую я допивал ещё три дня после той пьянки? А пустая бутылка из-под минералки, жутко вонявшей сероводородом, которой Алик запивал водку? Сроду такой дряни у нас дома не было! Не Саша же с Костяем ее притащили! Вон она, под раковиной стоит, вместе с другой стеклотарой. Может, на ней и отпечатки пальцев остались? Закуску, принесенную ими, я уже уничтожил, но хорошо помню… Хотя… Обычные продукты из обычного магазина… Выходит, я один только и помню. Нет, еще кот…