Тайна старинного портрета

На полях добавил от руки: «Материалы перенесены в основной архив для оцифровки. С.П.»

Потом закрыл папку, поставил её обратно на полку и вышел из кабинета.

Администратор подняла голову.

– Всё нашли? – спросила она.

– Да, спасибо, – улыбнулся Антур. – Дневник очень помог. Я сделал заметки. Остальное оставил как было.

Женщина кивнула.

– Хорошо. Не забудьте сдать пропуск.

Антур кивнул и направился к выходу, чувствуя тяжесть бумаг в кармане.

Теперь ключевые выводы Савелия были у него. Только у него.

Никто больше не найдёт прямую связь между портретом, ключом, цветком и уральским изумрудом.

Никто, кроме того, кто уже знает.

Он вышел на улицу Псковскую. Холодный ветер ударил в лицо.

Антур замер на пороге архива, всё ещё сжимая в кармане украденные страницы. Логика не сходилась.

За что убили Савелия, если он не успел никому рассказать о скрытых деталях под краской? О ключе и цветке? О связи с Перовским и Коковиным?

Это не укладывалось в картину. Разгромленная квартира, убийство – это выглядело как отчаянный поиск чего-то конкретного.

Антур развернулся и вернулся к стойке администратора.

– Ещё один вопрос, – сказал он, стараясь звучать спокойно. – Савелий Павлович… он кому-нибудь говорил о своих находках? О портрете, о дневнике? Может, оставил зарисовки или фотографии?

Администратор нахмурилась, вспоминая.

– Зарисовки? Да, он всегда делал эскизы. В его журнале есть наброски. Но он никому не показывал. Говорил: "Это моё открытие. Пока не проверю до конца". Мы все знали, что он работал над чем-то важным, но подробностей не рассказывал.

Антур открыл журнал на странице реставрации:

«Зарисовки скрытых деталей. Ключ – старинный, с выгравированным узором. Цветок – фиолетовый, редкий, возможно, ирис сибирский или анемон. Сделаны фото под УФ-светом. Хранятся в личном сейфе.»

Личный сейф.

Антур почувствовал озноб.

– А сейф… его вскрывали после смерти?

– Нет, – ответила женщина. – Он был пуст. Только рабочие бумаги. Но полиция говорила, что в квартире всё перевернули. Искали что-то.

Антур кивнул. Всё сходилось.

Савелий нашёл ключ и цветок под краской. Сделал зарисовки. Может, сфотографировал. Проболтался кому-то – коллеге, знакомому, или даже художнику (В.). Сказал: "Раскрыл тайну изумруда Коковина".

Или оставил намёк в разговоре: "Перовский, 1835, Коковин".

Кто-то услышал. Понял. Убил. Перевернул квартиру в поисках зарисовок и доказательств.

Но Савелий был осторожен. Спрятал самое важное в архиве.

Антур посмотрел на часы. Поздно.

Нужно было в Москву. Но сначала – поговорить с Галина Ивановной снова. Она знала Савелия лучше всех.

Он вызвал такси до улицы Чехова.

Дверь квартиры 46 открыла сонная Галина Ивановна в халате.

– Антур? Что-то случилось? Уже поздно!

– Галина Ивановна, простите, – сказал он быстро. – Ещё вопросы о Савелии. Он кому-нибудь говорил о портрете? О находках под краской? Может, хвастался коллегам?

Она вздохнула, приглашая войти.

– Савелий был скрытный. Но… да, говорил. Неделю до смерти встретила его в подъезде. Сияющий такой. Сказал: "Галя, нашёл! Тайну века! Ключ к сокровищу XIX века!" Я спросила – что? А он засмеялся: "Изумруд! Уральский изумруд!" И про графа что-то бормотал. "Перовский украл, а я нашёл!"

Антур замер.

– Изумруд? Он так и сказал?

– Да. И зарисовки показывал – ключ, цветок. "Это карта!" – кричал. А потом… потом его убили.

Всё встало на места.

Савелий проболтался. Зарисовки пропали. Но дневник остался.

– Спасибо, – сказал он. – Теперь понятно.

Галина Ивановна посмотрела тревожно.

– Будьте осторожны, Антур. Савелий так же сиял… и вот.

Антур вышел из квартиры Галины Ивановны и сразу набрал номер Морозова. Было уже за полночь, но эксперт ответил на второй гудок – голос бодрый, словно не спал.

– Антур Игоревич? Что-то срочное? Портрет в безопасности, не волнуйтесь.

– Александр Евгеньевич, слушайте внимательно, – сказал Антур, ускоряя шаг к такси. – Срочно проведите полную техническую экспертизу портрета. УФ-свет, инфракрасная спектроскопия, рентген. Ищите скрытые слои под краской. Ключ и фиолетовый цветок – они там есть. Савелий их нашёл, но не успел никому сказать.

Морозов помолчал секунду, потом голос стал деловым:

– Под краской? Интересно. Савелий Павлович, реставратор из Питера? Я слышал о нём. Хорошо. Завтра с утра начну. У нас есть всё оборудование.

– Сфотографируйте всё, – добавил Антур. – Каждую деталь. Зарисовки, изображения. Сохраните копии. Никому не показывайте. Это важно.

– Понял, – ответил Морозов. – А вы где? Что нашли?

– В Петербурге. Дневник художника 1835 года. Девушка на картине – Лилиана. Перовский. Коковин. Изумруд. Всё связано. Но об этом лично, когда приеду.

Морозов присвистнул.

– Перовский и Коковин? Тот самый изумруд? Антур Игоревич, это сенсация века. Будьте осторожны. Я всё сделаю. Жду вас.

Антур сел в такси до вокзала.

Теперь портрет был под надёжной защитой. Морозов найдёт ключ и цветок под краской. Сделает профессиональные снимки. Сохранит доказательства.

Савелий начал это.

Антур завершит.

Такси мчалось по ночному Петербургу к вокзалу. В кармане – страницы Савелия. В Москве – портрет с тайной. Перед глазами – карта из прошлого, ждущая разгадки.

Поезд в 05:20. Четыре часа до Москвы.

Время начинало работать на него.

Семейный альянс

Поезд мчался сквозь утренний туман. Москва была уже совсем близко – осталось менее часа.

Антур, изнурённый бессонной ночью, решил выпить кофе в вагоне-бистро. Он сидел у окна, глядя на мелькающие берёзы, когда проводница подошла с подносом.

Её движения были плавными, элегантными. А глаза…

Зелёные. Изумрудные. Ярко-зелёные, как на портрете.

Антур вздрогнул, забыв дышать. Его сердце начало биться учащённо.

Проводница заметила его взгляд и улыбнулась.

– Интересные у вас глаза, – выдавил Антур, стараясь звучать спокойно. – Очень… необычные.

Она засмеялась, лёгко и звонко.

– Это линзы! – сказала она, подмигнув. – Правда красиво? Сейчас любой цвет можно получить. Я обожаю экспериментировать. Вчера была фиолетовая, позавчера – серебристая.

Антур выдохнул с облегчением. Просто линзы. Совпадение.

Но когда проводница ушла, его мысли вернулись к портрету. К девушке с изумрудными глазами. К Лилиане.

Всё это время он предполагал, что портрет пришёл в семью художника (В.) через его наследство. Но дневник был у Савелия просто так, как архивный материал.

Антур открыл блокнот и начал писать:

«Савелий Павлович был не владельцем портрета. Он был нанятым лицом. Кто-то заказал ему реставрацию. Кто-то оставил дневник в архиве. А потом кто-то убил его. Но за что? За то, что он узнал? Или его убили заранее, потому что он мог узнать?»

«Художник (В.) продал портрет Антуру с полным знанием того, что тот найдёт Савелия, найдёт дневник, разгадает головоломку. Это был план. Но чей план?»

«Дядя художника. "В" сказал, что портрет он получил от дяди. Но как дядя его получил?»

Антур вспомнил художественный двор в Москве. Помещение с портретами и странным старым ящиком. Галерея, которую никто не посещал.

В ящике были вещи.

Вещи, которые художник не хотел показывать.

Антур закрыл блокнот и принял решение.

Первое – добраться до Морозова, получить результаты экспертизы портрета.

Второе – найти художественный двор и тот ящик. Может быть, там есть документы. Письма. Что-то, что объяснит, как портрет попал в семью художника.

Поезд начал замедляться. Москва.

Антур собрал свои вещи, сжимая в кармане украденные страницы Савелия.

Всё было слишком хорошо организовано. Слишком продумано.

Портрет, дневник, Савелий, художник, адрес в Петербурге, Галина Ивановна.

Это была не цепочка совпадений.

Это была паутина.

И Антур медленно, но верно приближался к её центру.

Антур выходил из вагона, когда пришла мысль: перед Морозовым можно заглянуть в художественный двор. Он ведь заплатил за сундук. Там могли остаться вещи дяди художника – документы, письма, что-то важное.

Адрес помнился смутно. Антур набрал Ферзя.

– Ферзь! Проснулся? Помнишь художественный двор? Как туда добраться?

Ферзь ответил не сразу. Голос встревоженный:

– Антур, ты где был все эти дни?! Нас полиция искала! Я тебе звонил сто раз!

Антур замер, сердце ухнуло.

– Полиция? Зачем?

– Владимир! Тот парень из клуба, помнишь? Его убили в тот же день, в мастерской художника! Прямо там, где мы были. Полиция думает, мы последними его видели. Я сказал, что когда уходили, он был жив. Что ты ушёл раньше. Но они хотят тебя допросить!

Антур почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Владимир. Тот, кто копался в сундуке. Тот, кто смотрел на портрет слишком пристально.

– Когда это случилось? – спросил он хрипло.

– В тот же вечер, после нас. Художник нашёл тело. Говорит, кто-то вломился, перевернул всё. Искал что-то. Полиция думает – грабёж. Но… Антур, это связано с портретом?

– Не знаю, – соврал Антур. – Ферзь, адрес мастерской. Срочно.

– Тверская, переулок Художников, 7. Старый двор за забором. Но туда сейчас нельзя! Полиция там!

Антур отключил звонок.

Владимир мёртв. Убит в мастерской. В тот же день.

Сначала Савелий. Теперь Владимир.

Кто-то чистит свидетелей. Или ищет следы.

Антур сжал кулаки. Нужно было к Морозову. Но двор… двор мог дать ответы.

Полиция или нет – он должен был увидеть сундук.

Такси ждало у вокзала.

Антур доехал до переулка Художников. Двор был пуст – ни людей, ни картин на стенах. Мастерская закрыта, полицейская лента порвана. Ящик стоял выставленным у входа, как приманка. Антур заглянул внутрь: пусто, только пыль и обрывки холста.

Художника не было. Только ветер шевелил мусор.

Выходя, краем глаза он заметил девушку у забора – стройную, с развевающимися волосами. Глаза показались зелёными, изумрудными. Антур вздрогнул, но вспомнил линзы проводницы и усмехнулся. Современный мир.

Такси доставило его к Морозову. Эксперт ждал с распечатками.

– Стиль – Брюллов или ученик, – сказал Морозов. – Возможно Пимен Орлов. Он в 1841 года уехал в Италию, в Россию не вернулся. Академизм чистой воды.

Антур взял изображения: чёткий ключ с гравировкой, фиолетовый цветок (может анемон) под УФ-светом.

– Я знаю только одного человека, кто по этому найдёт оригинал, если он конечно существует, – продолжил Морозов.

Антур вопросительно посмотрел.

Морозов с предыханием произнёс:

– Ваша сестра… Элия Игоревна.

Антур тяжело вздохнул. Элия – старше его на 12 лет, держатель семейного антиквариата. В 16 лет вошла в бизнес, заслужила репутацию, в 20 уже управляла делами отца. Холодный расчёт, стальная хватка, репутация безупречная.

– Обращайтесь к ней сами, – сказал Морозов. – Я… страшился бы напрямую.

Антур сел в такси к сестре.

Антур никогда не боялся сестру. Она звала его "малышом" с детства – родители часто оставляли её одну присматривать за ним. Элия была на 12 лет старше, и тогда это значило многое. Теперь Антуру 23, у Элии свои дети – 5 и 10 лет, – но привычка осталась неизменной.

Такси остановилось у особняка на Остоженке.

Антур вошёл в кабинет сестры. Элия Игоревна сидела за столом, просматривая каталог аукциона. Она поднялась, обняла его.

– Малыш! – улыбнулась она тепло. – Где пропадал? Ферзь звонил в истерике. Говорит, ты сумасшедший – оставил гору денег за портрет. И тебя полиция ищет. Что происходит?

– Эля, помоги, – сказал он, садясь. – Проведи графологическую экспертизу. Дневник XIX века и почерк Пимена Орлова – по существующим картинам, эскизам.

Элия прищурилась. Она никогда ничего не делала просто так.

– Почему Орлов? И что с этого получу? – спросила она деловито.

Антур выложил распечатки: ключ и цветок под краской, страницы дневника, связи Перовский-Коковин.

– Изумруд Коковина, – сказал он тихо. – Уральский, настоящий 1835. Перовский украл, свалил на первооткрывателя. Лилиана – его невеста – спрятала подсказки: ключ и цветок на портрете Орлова. Художник не отдал. Если Орлов подтвердится – картина взлетит. Изумруд же – это миллиарды.

Элия просматривала молча. Глаза загорелись.

Она просматривала распечатки, потом протянула руку:

– Покажи фото ключа поближе.

Антур подал увеличенное изображение под УФ-светом.

Элия задумалась, крутя лупу в руках.

– Это от небольшой шкатулки с секретом, – сказала она наконец. – Викторианская, английская или французская. Не простой замок – механизм. Возможно, стоит поискать в вещах, оставшихся в наследство от Перовского. Архивы, музеи – там должно быть что-то подобное.

Антур кивнул, записывая.

– А почему встреча Лилианы и Перовского не состоялась? —задумчиво спросил он.

Элия открыла ноутбук, быстро ввела запросы в семейную базу данных.

– Согласно архивам, Перовский всё лето 1835 не был в Петербурге. Уехал – официально "по делам Департамента". Вернулся осенью. А потом… завёл странное дело против Коковина и изумруд. И поехал неизвестно зачем на Урал.

Она подняла глаза.

– Возможно, пытался найти следы Лилианы. Повторить её путь. Он искал то же место, где она спрятала подсказки.

Антур замер.

– И что потом?

– Перовский так никогда не женился. Умер не оставив детей. Всё перешло брату Василию Алексеевичу. После него род Перовских прекратил существование. Наследство разошлось по музеям, коллекциям. Шкатулка могла уйти с ними.

Элия закрыла ноутбук.

– Малыш, это не просто антиквариат. Это семейная драма века. Граф потерял любовь, камень, репутацию. Искал всю жизнь. А ты – в центре.

Антур кивнул.

– Экспертиза Орлова?

– Завтра. Но шкатулка – приоритет. Поищем в Эрмитаже, Оружейной палате.

Элия улыбнулась волчьей улыбкой.

– Изумруд – наш. Семья должна выиграть.

Антур вышел, сжимая новые нити: шкатулка Перовского. Урал. Лето 1835.

Загадка оживала.

Изумрудный взгляд

Антур решил первым делом разобраться с полицией и спустя некоторое время вышел из полицейского участка, чувствуя облегчение. Показания даны, алиби подтверждено. Ферзь прав – чистая формальность.

Но на улице его ждал шок.

Та же девушка. Из утреннего двора мастерских. Стройная, каштановые волосы, изумрудные глаза. Сидела на скамейке напротив, смотрела прямо на него.

Антур замер. Совпадение? Или…

Он набрал Ферзя, сердце колотилось.

– Ферзь, срочно кафе у Тверской! Мне нужен ты. Сейчас. Я схожу с ума!

– Бегу! – ответил друг.

Антур зашёл в кафе напротив участка, сел у окна. Девушка встала, прошла мимо, не оборачиваясь.

Через 5 минут влетел Ферзь, запыхавшийся.

– Антур, ты как призрак! Что случилось?!

– Девушка с зелеными глазами как на портрете. Прямо здесь. Видишь ее?

Ферзь оглядел кафе.

– Вон та? У стойки? Она так странно смотрит на тебя.

Антур повернулся. Девушка в чёрном пальто, изумрудные глаза, улыбка.

– Ты тоже её видишь? – выдохнул Антур.

Ферзь засмеялся.

– Такая красавица? Тяжело не заметить! Повезло тебе!

Девушка допила кофе, встала, вышла.

Антур вскочил.

– Подожди минутку здесь.

Он выскользнул следом. Девушка шла быстро, свернула в переулок. Антур держался на расстоянии.

Подозрительно. Слишком много совпадений. Линзы? Или кто-то знает про портрет?

Она зашла в чёрный "Мерседес". Машина рванула с места.

Антур сфотографировал номер и быстро вернулся в кафе, тяжело дыша. Сел напротив Ферзя, показал : А328ГД 777.

– Пробей по связям! Срочно!

Ферзь набрал знакомого в ГИБДД.

– Дядя Коля, номер А328ГД 777. Чёрный "Мерседес".

Пауза. Ферзь записал.

– Отель "Рэдиссон Славянская", Тверская.

– Едем! – сказал Антур.

Такси доставило их за 10 минут. Они сели в холле, заказали кофе, ждали.

Через 25 минут лифт открылся. Вышла девушка – та самая.

Антур и Ферзь подошли.

– Добрый день, – сказал Антур. – Мы встречались утром у мастерских и потом кафе у полиции. Что вы там делали?

Девушка замерла, огляделась.

– Вы… следили? – спросила тихо.

– Объясните, – настаивал Антур. Про себя отметил: безумно похожа на портрет – глаза, волосы, осанка. Но нос чуть короче, подбородок мягче.

Она села за столик, вздохнула.

– Меня зовут Лина. Мне заплатили 50 тысяч рублей наличкой, сказали посетить мастерские утром и найти художника, там я узнала про отделение полиции на Тверской. Кто звонил— не знаю.

Ферзь нахмурился.

– Зачем вы вообще ходили в мастерские? – спокойно спросил Антур.

Лина (как она представилась) пожала плечами:

– Я не знаю. Это было желание заказчика. Сказали: сначала зайти во двор с художниками, потом показаться у отделения полиции. Просто "быть там". Больше ничего. Я актриса и занимаюсь фрилансом. А вас в кафе увидела случайно, удивилась не меньше вашего – подумала, вы из полиции, поэтому сразу уехала на такси.

История не вязалась. Пока она говорила, Ферзь едва заметно кивком указал Антуру на её сумочку и часы. Брендовая кожа, аккуратный логотип, на запястье – дорогой швейцарский хронометр.

"Актриса на подработках" с такими аксессуарами выглядела, мягко говоря, странно.

Антур понял: девушка явно что-то недоговаривает. Или врёт почти во всём.

– Ладно, – сказал он, доставая визитку. – Если тот, кто вас нанял, свяжется снова – напишите или позвоните мне. Это важно.

Он протянул ей номер. Лина кивнула, убрала визитку в кошелёк и быстро ушла, даже не оглянувшись.

Через пару секунд вибрнул телефон Ферзя. Он взглянул на экран, и брови поползли вверх.

– Ну вот и честное слово, – пробормотал он. – Наши сказали: зовут её не Лина, а Лиана Грифская, зарегистрировалась в гостинице только вчера вечером.

Антур повернулся к Ферзю:

– Пробей её. Кто такая Лиана Грифская , откуда приехала. Всё, что есть.

Ферзь кивнул, набирая сообщение знакомым.

Пока ждали, Антур выложил всё: портрет Лилианы, дневник художника 1835 года, ключ и цветок под краской, Перовский и украденный изумруд Коковина, Савелий Павлович и его убийство, записка от художника, Галина Ивановна.

Ферзь слушал, раскрыв рот.

– Антур, это безумие. Ты в центре заговора XIX века? Изумруд стоит миллиарды!

Краем глаза Антур заметил: Лиана вернулась в холл, огляделась нервно, села в лифт.

– Поехали к Элии, – сказал Антур, вставая.

Они уже выходили, когда их окликнули:

– Подождите!

Лиана бежала к ним, бледная, встревоженная.

– В моём номере… пока меня не было, кто-то был! Всё перевернуто! Шмотки на полу, сейф взломан, даже косметику раскидали. Оставаться там больше не могу. Я… готова рассказать всё, что знаю.

Антур и Ферзь переглянулись.

– Идём, – сказал Антур. – Кафе напротив.

Они уселись за столик.

Лиана сжала чашку, глядя в стол. Потом подняла глаза.

– Я вас обманула. Никакая я не актриса. Никто мне не звонил с искажённым голосом. Я наняла человека, чтобы он кое-что нашёл. Вещь, которая принадлежит моей семье.

Антур и Ферзь замерли.

– Что за вещь? – спросил Антур.

Лиана достала телефон, открыла семейный альбом и повернула экран.

– Вот. Зарисовка из старого альбома. Колье с бриллиантами и изумрудом в центре.

Ферзь присвистнул.

– Думаешь, это тот изумруд Коковина? – спросил он Антура.

Антур покачал головой.

– Нет. Тот был огромным – почти 400 грамм, в породе, необработанным. Возможно, оттуда что-то и пошло, но в колье вряд ли он весь ушел. Гораздо интереснее шкатулка из красного дерева, золотая фурнитура, гравировка .

– А зачем вы ищете это колье? Как напали на его след? – спросил Антур, кивая на сумочку Chanel и часы Patek Philippe. – Я вижу вы совсем не бедны.

Лиана зарделась, но потом вздохнула.

– Дело в том, что я хочу построить своё семейное древо и обратилась к специалистам – генеалогам. Они проследили родословную примерно до 1845 года. Тогда моя прапрабабка Алевтина появилась ниоткуда с дочерью Лизой, 13 лет. Они произвели фурор в обществе. Они поражали драгоценностями. Среди них было и это колье. Потом Лиза вышла замуж за купца, и оно пропало.

– Недавно фото похожего колье всплыло на форумах антиквариата. Я наняла поверенного, чтобы он его нашёл.

– Несколько дней назад поверенный написал: "Напал на след. Адрес – Мастерские на Тверской. Но продавец требует огромных денег". Я перевела ему 200 тысяч.

Она показала сообщения в телефоне:

«Повезло. Какой-то сумасшедший заплатил продавцу астрономическую сумму за старинный портрет. Теперь я смог добраться до сундука. Но внутри ничего нет. Только безделушки.»

Ферзь хмыкнул.

Потом – тишина. Связь прервалась.

– Я решила сама приехать, – продолжила Лиана. – Узнать, что произошло.

Ферзь и Антур переглянулись. Антур спросил:

– Поверенного Владимиром звали?

Лиана удивлённо кивнула.

– Да! Владимир Сергеевич. Как вы…

Всё встало на места.

Владимир работал на Лиану. Искал семейную реликвию в сундуке. Увидел портрет – почти копию Лианы, был обескуражен. Потом убит.

– Допустим, – сказал Антур. – Но что искали у вас в номере? И за что убили Владимира? Перед исчезновением он что-то ещё сообщал?

Лиана сжала телефон, взгляд стал напряжённым.

– На самом деле Владимир на вокзале что-то положил в ячейку. Он скинул мне код в сообщении. "Если не выйду на связь – открой 147, Ленинградский вокзал. Код 5892. Срочно."

Антур и Ферзь замерли.

– Но у меня было столько вещей – сумки, ноутбук, – продолжила она. – Я просто не успела.

Ферзь вскочил.

– Едем! Сейчас!

Такси рвануло к Ленинградскому вокзалу. Толпа, суета. Лиана ввела код: 5892.

Дверца ячейки 147 открылась. Внутри – тонкая папку и смартфон без чехла. В папке лежали распечатанное фото старинного колье и расписка:

«Я, Самойлов Вячеслав Сергеевич, получил задаток в размере 200 000 (двести тысяч) от Пронина В.С.»

– Ферзь, пробей Самойлова, – тихо сказал Антур. – Всё: где живёт, чем занимается, судимости, связи.

– Уже, – кивнул тот, сфотографировал расписку и отправил кому‑то в мессенджере. – Ответ будет через час.

Телефон Владимира решили не трогать в людном месте и вернулись в отель, в номер Лианы.

Она не врала – внутри действительно всё было перевёрнуто: матрас сдвинут, вещи валяются на полу, дверца шкафчика погнута, на ковре – следы грязных ботинок.

– Аккуратно, – сказал Антур. – Не трогаем лишнего, потом вызовем полицию.

Они сели за стол. Антур подключил найденный телефон к ноутбуку Лианы кабелем. Система увидела устройство, показала папку «Записи диктофона».

– Слушаем по порядку, – выдохнул он.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только щелчком мыши и первым хрипловатым голосом Владимира из динамиков.

Секрет сестер

Троица уселась за столом в разгромленном номере Лианы. Антур подключил телефон Владимира к ноутбуку. Папка "Диктофон" – 8 записей. Слушали по порядку.

Запись 1 (дата за неделю до смерти):

«Получил задание от Графской. Поиск фамильного колье. Действительно всплыло на форумах антиквариата. Фото с зарисовкой 1845 года похоже на то, что я видел на форуме. Начинаю.»

Лиана кивнула. "Графская" – её прозвище.

Запись 2:

«После долгих поисков вышел на Самойлова Вячеслава. Знает московские круги. Обещает информацию за процент.»

Запись 3 (знакомый голос художника):

«Сундук один не продаю. Наследие дяди. Это моя реликвия, мне нельзя все же продавать. Я слишком долго это скрывал. Но деньги… мне нужны деньги. Или плати или никак.»

Антур и Ферзь переглянулись. Художник точь-в-точь говорил это им про портрет.

Запись 4:

«Получил от Графской 200 тысяч. Вынудил Самойлова написать расписку. Обещал найти покупателя на все наследство. Посоветовали клуб "Рай" – там богатые наследники.»

Запись 5:

«Хожу в "Рай" каждый вечер. Никому антиквариат не интересен.»

Запись 6:

«Повезло! Какой-то богатей купил злополучный портрет. Странно – девушка на портрете безумно похож на Графскую, хотя Самойлов утверждает что это 19 век. Сундук пуст. Поругался с Самойловым – он признался: колье никогда не было у него. Его фото он сделал из закрытой коллекции Бурова. Задаток вернул.»

Антур и Ферзь обменялись взглядами. Ферзь хмыкнул: "Сумасшедший богатей – это ты."

Запись 7 (день убийства):

«Начинаю узнавать про Бурова и его коллекцию. Ощущение, что за мной следят. Оставлю информацию в ячейке на вокзале. Код отправил Графской.»