скачать книгу бесплатно
Почти все мои синяки прошли, только мизинец по-прежнему напоминал о том, что частичка меня, обернутая в целлофан, покрывалась инеем в морозильнике. Я избавилась от наращенных ногтей, отгрызая и отковыривая акрил по кусочку, пока не показались родные ногти – неровные, расслоившиеся, девять вместо десяти. Так я решила почтить их павшего собрата – отдать честь девятью пальцами.
Мне не хватало маминого кулона. Не хватало фаланги мизинца и длинных волос. Я будто рассыпалась, кусочек за кусочком. Разрушалась, как скала под натиском волн.
Я поднялась на палубу впервые с тех пор, как Дамиан выбросил мой медальон. Мы плыли на средних размеров яхте, достаточно мощной для выходов в открытое море, вместе с тем довольно неприметной. Оставив судно свободно дрейфовать, Дамиан устроился на палубе с удочкой – поймать что-нибудь к ужину.
Я подошла к перилам, спиной ощущая его пристальный взгляд. Яхта взрезала водную гладь, деля ее на два пенных потока. Мне стало интересно, насколько там глубоко и как долго я продержусь, когда вода проникнет мне в легкие. Я всерьез задумалась: не лучше ли пойти ко дну несломленной, чем мучительно терять себя, частичка за частичкой?
Прости меня, папа.
Я покосилась на Дамиана. Он замер, как зверь в засаде, – словно прекрасно понимал, что за мысли бродят в моей голове. Я узнала эту позу: весь подобрался, мышцы напряжены. Он выглядел так же перед тем, как бросился на меня с ножом.
Ублюдок. Он ни за что не позволит мне спрыгнуть. Повалит прежде, чем я сделаю шаг. Я всецело ему принадлежала – моя судьба, моя жизнь, моя смерть. Не нужно слов – все читалось во взгляде. Он приказывал отойти от края. Я подчинилась и, не в силах больше сдерживаться, зарыдала.
Я плакала совсем как в тот день, когда Гидеон Бенедикт Сент-Джон порвал мое колье, оставив на шее красный след от цепочки.
?
Эстебан разыскал меня; он рвался устроить Гидиоту взбучку.
– Не смей! – Я заставила его поклясться. – Ты же знаешь, что будет, если снова попадешь в переделку.
– Плевать! – Он откинул волосы со лба.
Этот жест означал, что Эстебан не шутит.
– Пожалуйста, не надо! МамаЛу отошлет тебя к дяде, и мы больше никогда не увидимся.
– МамаЛу блефует.
Эстебан с раннего детства называл свою мать «МамаЛу». Он начал лопотать нечто среднее между «мамой» и ее именем «Мария Луиза», а остальные подхватили. Теперь ее так величали все, кроме Виктора Мадеры, одного из отцовских работников. Тот называл ее полным именем, что ей явно не нравилось. Да и самого Виктора она недолюбливала.
– МамаЛу сказала: еще раз набедокуришь – отправит тебя к дядюшке.
– Ха! – фыркнул Эстебан. – Да она и дня без меня не выдержит!
Чистая правда. МамаЛу и Эстебан были неразлучны – они любили друг друга всем сердцем, хоть и постоянно ругались. А я не могла представить свою жизнь без этой парочки. Они жили во флигеле для прислуги, поодаль от особняка, но порой я слышала их перебранки даже со второго этажа – например, однажды, когда Эстебан пропадал весь день и вернулся только за полночь.
Виной был открывшийся в городке кинотеатр. Там крутили вестерн «Хороший, плохой, злой», и Эстебан посмотрел его четыре раза подряд. МамаЛу нашла на сына управу: замахнулась метлой, как только тот показался на пороге.
– Эстебандидо!
Эстебан знал: когда МамаЛу его так называет, хорошего не жди. Даже из своей комнаты я услышала, как он взвыл от боли. На следующее утро он пришел выполнять работу по дому в образе Блондинчика – персонажа, которого воплотил на экране Клинт Иствуд. Кутаясь в материнскую шаль, Эстебан постоянно щурился и не выпускал изо рта обструганную веточку.
Годом позже он посмотрел «Выход дракона» и возомнил себя Брюсом Ли.
– Что ты делаешь, Скай?
– Сражаюсь и не отступаю. – Я выпалила заученную фразу – цитату из какого-то фильма, полюбившегося Эстебану.
– Готова? На счет «пять»!
Раз, два, три, четыре, пять…
Я должна была вывернуться из удушающего захвата. Обеими руками я схватила его за предплечье и попыталась выполнить прием, которому он учил: зацепить своей ногой ногу соперника, затем резко развернуться и оттолкнуть его прочь.
Мы повалились на траву – барахтающаяся куча рук и ног. Я расхохоталась. Эстебан заключил, что мои боевые навыки оставляют желать лучшего.
– Тебе практики не хватает. И дисциплины. Как ты наваляешь Гидиоту, если даже со мной не справилась?
Мы продолжили тренировки. Эстебан каждый день становился Эстебандидо, хоть и не любил изображать плохишей.
– Это только ради дела, – сказал он. – Ради тебя, g?erita. Повторяй за мной: «Кий-я-а-а!» Готова? Считаю до пяти!
Раз, два, три, четыре, пять…
– Э нет! – покачал он головой. – Где воинственный клич?
– Ки-а-а-а!
– Да нет же! Пронзительнее! Кий-я-а-а!
Когда я все же смогла уложить Эстебана на лопатки, его глаза засияли от восторга.
– Неплохо для девчонки!
Мы лежали под деревом, глядя в небо. Среди ветвей желтели гроздья нежных цветочков, напоминавшие кружево на загорелой коже.
– Завтра принесу тебе кусок торта, – пообещала я.
Эстебан кивнул и сдул челку со лба.
– Если Гидиот к тебе полезет – надери ему зад! Договорились?
Улыбнувшись, я сжала его руку.
Эстебана на мой день рождения не позвали, зато был приглашен Гидиот. А также остальные дети, что учились у мисс Эдмондс. Выступали клоуны и фокусник, приехал фургончик с мороженым, повсюду висели пиньяты. Сад пестрел от воздушных шаров. Я задула свои девять свечей, но папа не смог совладать с видеокамерой.
– Стойте! – воскликнул он. – Я не успел снять. МамаЛу, зажги свечи снова. А ты, Скай, задувай помедленнее.
Эстебан мыл окна, взобравшись на стремянку. Время от времени я глядела на него, и он улыбался в ответ. Под столом я припрятала для него кусок торта – большущий, с тремя клубничинами. Эстебан обожал клубнику, ему редко доводилось ею полакомиться.
Когда с играми и пиньятами было покончено, а розовая глазурь на припрятанном куске торта начала подтаивать, я решила улизнуть от гостей к Эстебану.
– Куда это ты собралась? – преградил мне дорогу Гидиот.
В одной руке я держала тарелку с тортом, в другой – стакан газировки.
– Дай пройти! – разозлилась я.
– Ты все это съешь одна?
– Тебе-то что?
– У Скай в зубах дырка, живот просит каши! Скай – жирная ведьма, живет без мамаши! – Гидиот толкнул меня, и торт плюхнулся на землю.
Я плеснула в лицо обидчику газировкой. Рассвирепев, он схватил меня в охапку и, словно тряпичную куклу, поднял над землей.
Тут подоспел Эстебан.
– Скай! – он запыхался и вспотел. – На счет «пять»!
Посчитав про себя до пяти, я пнула Гидиота под коленку, и тот скорчился от боли. Эстебану этого хватило, чтобы застать соперника врасплох.
– Кий-я-а-а! – его кулак врезался Гидиоту в подбородок.
Наш враг пошатнулся и наконец-то меня отпустил. Он поднес руку ко рту и выплюнул осколок зуба. Гидеон Бенедикт Сент-Джон превратился в шамкающую, беззубую старушку. А затем заорал так, что услышала вся округа.
– Если боишься – не нарывайся! – заявил Эстебан.
Наверняка он подслушал эту фразу в кино – не факт, что в хорошем переводе. Развить свою мысль ему не дали: нас нашел Виктор Мадера. Он мельком оглядел поле боя и схватил Эстебана за воротник.
– Ах ты мелкий паршивец!
Виктор потащил его к дому, а Эстебан, крутясь и извиваясь, крикнул Гидиоту:
– Только тронь ее – и даже в аду от меня не скроешься!
Он продолжал сыпать киношными цитатами. Я бы рассмеялась, но очень за него переживала.
Сбежались взрослые. Суетясь вокруг Гидиота, они топтали клубнику, припасенную для Эстебана.
Жуткая несправедливость!
Я побежала вслед за Виктором и Эстебаном, не нашла их и поплелась в свою комнату.
Оказалось, Эстебан побывал там еще до начала праздника. На кровати меня ждал подарок: мастерски сложенный бумажный жираф.
Я бережно взяла его, восхищаясь тонкостью работы. В детстве Эстебана не баловали игрушками, зато МамаЛу научила его складывать фигурки из бумаги. Денег на дорогие подарки у него не было, поэтому он создавал для меня бумажные миры, населенные чудесными животными, о которых узнавал из книг: львами, драконами, верблюдами. Однажды у Эстебана вышло похожее на кенгуру существо, только с рогом на носу. Кенгурог?
– Скай! – В комнату заглянул отец. – Расскажешь, что случилось с Гидеоном?
– Не хочу. – Я поставила угловатого жирафа на ножки.
– Это Эстебан подарил?
Я промолчала.
– Дай-ка взгляну. – Он повертел фигурку в руках, рассматривая золоченую каллиграфию на бумаге.
– Разве не прелесть? – воскликнула я.
– Прелесть. А ведь раньше этот жираф был страницей книги. Редкой книги, пропавшей из моей библиотеки. Я знаю, Эстебан – твой друг, но он выбил Гидеону зуб, а еще, выходит, украл мою книгу. Воровство – не шутки, Скай.
– Он не крал! Я дала ему книгу сама.
– Неужели? – Отец вернул жирафа мне. – Тогда скажи, какого цвета у нее обложка.
– Папа… – Я едва не плакала, вынужденная выбирать между отцом и другом. – Эстебан мог не знать, что книга редкая. Решил, что она старая и никому не нужна. И он вовсе не украл ее, а одолжил. Он просто любит дарить мне красивые фигурки.
Отец надолго погрузился в молчание.
– Ты так похожа на маму. – Он погладил медальон у меня на шее. – Она тоже веревки из меня вила.
– Расскажи, как вы с мамой познакомились.
– Опять?
– Ага.
Он рассмеялся.
– Что ж, в тот год я окончил колледж, за душой у меня не было ни пенни, но я хотел повидать мир, и однажды отправился с друзьями в Каборас. В ночь перед возвращением домой мы завалились на чью-то свадьбу. Там-то я и встретил твою маму – Адриану Нину Торрес, самую прекрасную девушку на свете. Я представился другом жениха, успешным бизнесменом. А она вызвала охранников, и меня увезли в участок за незаконное вторжение. Оказалось, жених приходился ей братом. И когда наутро она пришла забрать меня под залог, я понял: это – любовь.
– Жаль, что я не знала маму.
Мне никогда не надоедало слушать про знакомство родителей или о том, как отец завоевал симпатию маминой родни.
– Адриана любила тебя больше всего на свете, – сказал отец. – Ее я защитить не смог, но клянусь, с тобой все будет по-другому. Я почти у цели. Еще немного – и мы с тобой свободны.
Я не поняла, о чем речь. Я знала одно: отец скучает по маме и очень мною дорожит, несмотря на то что часто бывает в разъездах.
– Сеньор Седжвик! – К нам заглянул Виктор Мадера. – Вас ждут родители Гидеона Сент-Джона. Требуют наказать Эстебана.
– Папочка! – Я потянула отца за рукав. – Пожалуйста, не говори МамаЛу про… – Я кивнула в сторону бумажного жирафа. Мне не хотелось, чтобы Виктор узнал больше, чем нужно. Ему, похоже, нравилось мучить Эстебана. – Иначе МамаЛу увезет его отсюда, – добавила я.
– Пусть сейчас же вернет книгу. – Отец строго посмотрел на меня. – И чтобы больше никаких «одолжил».
Он взял меня за руку, и мы спустились к Гидиоту и его родителям. Чопорные Сент-Джоны сидели на диване, МамаЛу стояла рядом с Эстебаном.
Несмотря на ссоры, она с готовностью встала на защиту сына, однако, зная свое место, старалась держаться в рамках.
– Какое бы наказание вы ни выбрали, мистер Седжвик, я возражать не стану, – заявила она с гордо поднятой головой.
Мистер и миссис Сент-Джон выжидающе посмотрели на отца, а Гидиот насмешливо воззрился на нас с Эстебаном.
Тут у отца зазвонил телефон.
– Прошу прощения. – Бросив в трубку пару фраз, он завершил звонок. – К сожалению, у меня возникли неотложные дела. Обещаю вам, мистер и миссис Сент-Джон, что накажу виновника по всей строгости.
