Под знаком огня

– Знаешь, я оказалась здесь случайно… Что это за место?

– Не задавай глупых вопросов, чужачка, – грубо брякнул мой проводник.

– Меня обвиняют в чудовищных вещах. По ошибке. Я просто пытаюсь во всем разобраться.

– Раз обвиняют, значит поделом тебе! – неприветливо отрезал парень.

– Я уверена, что ты хороший человек, Салас, – с минуту выждав, продолжила я. – У тебя есть семья, родители? У меня тоже есть семья. Я попала сюда из мира за зеленым туманом. Там остались мои родные, они ждут меня, понимаешь?

– Мой отец продал меня в служение правителю Эйтаху, когда разорился, чтобы тот покрыл его долги перед Континентом, – мрачно констатировал Салас.

Я поджала губы. Разговор явно не задался. Еще немного поразмыслив, решила попробовать с другого конца.

– У вас, наверное, процветает рыбный промысел?

– Процветает. Хотя это и не твое дело, иноземка.

– Видишь, ты и сам понимаешь, что я здесь чужая… Экхм… Интересно, каждая семья в отдельности занимается рыбной ловлей или есть какой-то ангар с арендными снастями и… лодками?

– Ты чего удумала? – угрюмо произнес парень, сдвинув брови.

– Да ничего! Просто я раньше не бывала в таких местах и временах! Интересно узнать, как все устроено! Какой сейчас год?

– Аристей… – утомленный моими расспросами, выдохнул Салас. – Да никто уже и не припомнит сколько времени прошло от рождения Вероники!

– Вероники? – переспросила я, не сдержав смешок. Наверное, кто-то вроде нашего Христа.

– Ох, и глупые вы там за туманом! – всерьез рассердился Салас.

– Так, а кто она, эта Вероника?

– “Приносящая победу” по имени, и по судьбе так случилось!

Мы вышли в нижнюю комнату. Огромную и идеально квадратную. Это была гостиная или приемная. Во тьме высокого потолка тонуло несколько канделябров, отблескивающих черной слюдой и пестрящих длинными свечами. Повсюду стояли обитые темно-бордовым бархатом пуфики и маленькие столики на кованых ножках. В нише одной из стен располагался камин с аккуратно сложенными дровами. В верхушках мутноватых толстостекольных высоких окон, почти полностью завешенных плотными шторами, были выложены витражи. И снова тема грифонов. Однозначно себя правители очень любили и чтили, что не удивительно. В помещении сохранялся приятный полумрак, создавая ощущение сакральности и тайны.

– Не отставай, – бросил Салас, когда я замешкалась, рассматривая интерьер в готическом стиле. Нагнала его на выходе. Парень распахнул дверь, и мы оказались на просторной террасе из черного мрамора, с которой вниз вели еще несколько рядов, отражающих солнечные лучи, ступеней. В лицо ударил белый свет, больно жгущий глаза после тенистых комнат дворца.

– Так что там с Вероникой? – возобновила я прерванный разговор, скользя взглядом по открывшемуся впереди за пустынной площадью городу, выглядевшему, как одна сплошная историческая достопримечательность. Графитового цвета каменные стены особняков заканчивались остроконечными крышами. Окна и двери были сплошь узкими и вытянутыми. Практически в каждом здании “роза” витража. За арками, ведущими во дворы, проглядывали зеленеющие сады.

– Ты пришлая. Зачем тебе знать это?

– Салас, тебе что, совсем не знаком живой интерес? Я очутилась в новом месте, для меня необычно все, к чему ты привык.

Паренек пожал плечами:

– Видно так оно и есть… В общем… Раскол между грифонами и медведями произошел давно. Враждуют наши кланы издревле.

– Кланы? – уточнила я. – А что за медведи? Настоящие или оборотни, как грифоны?

– Как грифоны, – утвердительно закивал Салас. – Сильнющие − страх! На задние лапы встанет, с любым грифоном сравняется. Не говоря уже о более тяжелом весе! Но у наших – крылья! Тоже себя в обиду не дают, да и потрепать косолапых хорошенько успевают!.. – он сделал небольшую паузу, во время которой я, прокручивая в голове услышанное, еще раз попыталась выявить у себя признаки прогрессирующей шизофрении. Вроде бы сознание было ясным, а все происходившее вполне реальным. Между тем, Салас продолжал:

– Остров поделен на две части и соединен перешейком. Всегда так было. Одна часть наша, вторая принадлежит медведям.

– Мы на острове? – подняла брови я.

– Можно сказать, что да. Так мы величаем нашу гору. Она выходит со дна океана и раньше, до смерти Вероники, вода поднималась к вершинам. Говорят, ладьи заходили в пристань там, где сейчас пастбище. Теперь на ее склонах туман стелется и нечисть бродит.

– Нечисть?! – мое лицо перекосило недоумение.

– Ну да. Вампиры.

– Да ладно, – расплылась в улыбке недоверия я. Салас молча на меня смотрел со всей серьезностью. – Что, честно?! Настоящие вампиры?! Еще скажи, граф Дракула!

Парень замотал головой:

– Граф Алазар.

Наверное, у меня начался нервный припадок или просто психика сбрасывала перенапряжение, я расхохоталась, как ненормальная. Громко. Запрокинув голову назад.

Салас смотрел непонимающе.

– Чего ты усмехаешься, твои сородичи ведь.

Веселье мгновенно улетучилось, и я поперхнулась собственным смехом:

– В смысле, мои сородичи?!

– Вампиры – это первые из пришлых. Вас еще с начала времен на Континент выкидывает. Разумный народ там не живет, по тем землям ходит зараза. Некоторые из ваших подцепили ее. Тела умертвились, а сами они стали кровью питаться.

Я замолчала, осмысливая услышанное. Надо скорее делать ноги отсюда, а иначе это действительно плохо кончится.

– Надеюсь, не к ним меня отправят, если оправдают?

– Не, там же и нормальные есть, как ты, – и Салас тут же сморщился, усомнившись в собственном заявлении о моей адекватности. – Волховка древняя нашла способ остановить распространение заразы. Всех заболевших попытались излечить, но не вышло, помешали какие-то мутации… Отселили их на самый непригодный для житья участок и отгородились двумя стенами: каменной и магической. С одной стороны она прилегает к горе, с другой лежит до самого океана. Знания защитные волховки из поколения в поколение передают своим дочерям. С их помощью удерживается ограда от кровососов. Питаются эти гады зверьем, а кому удается до острова доплыть, на наших охотятся, в тумане засады устраивают. Но не часто. Грифоны и медведи патруль ведут каждодневный. Не дают тварям подобраться к населению. Ипостаси-то имеют только правящие и к ним приближенные. Обычным жителям острова вампиров не одолеть и не спастись от них.

Чем больше информации я получала о месте, в котором оказалась и о его обитателях, тем прочнее во мне крепло желание просто сорваться с места и бежать без оглядки. Но в этом же заключалась и главная проблема. Без оглядки я попаду либо в руки кровожадным вампирам, либо меня загрызут свирепые медведи, либо, опять же, казнят грифоны раньше времени. Стало жутко и захотелось просто свернуться калачиком и уснуть, а потом открыть глаза и осознать, что весь этот кошмар рассеялся. Я на автомате сунула руки в карманы холодной мокрой куртки, только сейчас ощутив всем телом неприятное прикосновение сырой ткани. Раньше было как-то не до этого. Я сглотнула ком острой тревоги, которую не в силах была переварить. Оглянулась назад, окидывая взором замок грифонов, огромным обсидиановым сталактитом выстреливающий в небо из скалы.

– Ладно… Что там говоришь, с враждующими кланами? – попыталась отвлечься я, смещая фокус внимания со своего фатального положения на историю острова.

– Кланы всегда не ладили, но тогда медведица Вероника, дочь правителя, полюбила грифона Ярца. Легенда гласит, что был Ярц огнекрылым. Только теперь, по прошествии времен, никто уже не знает, что это значило. И он полюбил ее в ответ. Со временем устали они таиться и решили пожениться. Отец Вероники пришел в ярость. Он запретил дочери знаться с грифоном. Она молила, но отец настаивал, что от таких союзов рождаются страшные монстры. Не грифоны и не медведи, а выродки. Но всем было известно, что это ложь. Поговаривают, что семьи такие существовали, но бежали с острова, чтобы не навлечь на себя гнев владык. А рождались у них не уродцы, а обоюдокровные, которые по желанию могли принять любую из двух ипостасей. Медведи и грифоны боялись таких детей. Могущество их можно только представить. Вот и пресекали на корню появление конкурентов. И Вероника понимала это. Союз на уровне владык означал бы полное слияние и потерю контроля. Отец ее не был готов делить и, тем более, уступать власть и статус. Потому он вызвал Ярца на бой. Долго сражались они, раны нанесли друг другу такие, что любой другой на их месте не выжил бы. И вот, когда уже никто не ждал, что хоть один из них поднимется, медведь нанес последний удар. Ярц был молод, силен и бесстрашен. Но лежа на земле, у грифона меньше шансов. Медведь его просто раздавил. Кинулась Вероника прочь с площади и горевала всю ночь, а на следующее утро вызвала на поединок отца и убила. Схватка была недолгой. Правитель не мог сопротивляться собственной дочери… К тому же, был сильно ранен Ярцем, и Вероника убила его…

Я слушала, широко распахнув глаза, не зная, чему больше удивляться: силе любви или жажде мести собственному отцу за возлюбленного. Все-таки нравы на острове суровые, что не добавляло веры в благоприятный исход моей собственной ситуации.

– А дальше был месячный траур по обоим. И грифоны поддержали его. Вероника смыла кровь Ярца, убив отца. По окончании траура она, приняв правление, объявила свою территорию острова открытой для браков медведей и грифонов. Сюда бежали, чтобы скреплять свою любовь не только хранители ипостасей, но и обычный народ. И постепенно все перемешались с обеих половин горы. Три поколения жили счастливо, рождая на свет обоюдокровных, а остров наш, не имевший до того времени названия, нарекли островом Вероники, принесшей победу над древней враждой кланов. Но и тогда много было семей традиционных. Некоторым из них не нравилось происходившее и вскоре жажда власти вновь взяла свое. Сторонники старых традиций породили междоусобицы и за две сотни лет гнусными нечестными методами поубивали оставшихся обоюдокровых. Даже перешеек между вершинами горы попытались разбить, но не вышло… Вновь начался раскол.

Я переваривала объемный и тяжелый по смыслу рассказ.

– А еще, аккурат после смерти Вероники, вода отступила, опустившись в самый низ горы, а на ее место пришел туман. Оттуда ваши и сыплются пачками. Никто не знает почему так произошло.

Мы погрузились в молчание. Салас уводил меня все глубже в город грифонов, а я только сейчас поняла, что от страха не спросила Ацэра, как мне встретиться со следователем, которому поручат мое дело.

Меня не покидало ощущение, что я нахожусь в книжной иллюстрации к какому-нибудь роману. Совсем не доброму, но очень красивому, начиная от персонажей, заканчивая обстановкой, в которую их поместили. Встречные горожане, имели ярко выраженный общий генетический код. В большинстве своем они были выше среднего роста, медноволосые, как Ацэр, с бледной кожей и плавными движениями. Одевались жители в контраст светлой внешности, в темные ткани: серые, черные, фиолетовые, бордовые. По ней, как и по постройкам, можно было судить о высоком уровне жизни обитателей этой части острова. Темная каменная кладка домов Аскелаза, в сочетании с острыми, словно клыки и когти, графичными линиями крыш и заборов, порождала внутри двойственное чувство: настораживала и в то же время притягивала, намекая на сокрытую в них тайну, приглашая разгадать ее, если осмелюсь. Надо признать, это робкое желание прикоснуться к сакральному разбивалось об угрюмые и откровенно враждебные лица. В городе мне были не рады. Вряд ли жителей смущал мой неопрятный внешний вид. Их раздражала не мокрая одежда, а то, кто в нее упакован. Очередная чужачка, место которой на Континенте.

Наконец, через минут тридцать ходьбы, мы остановились у трехэтажного мрачного особняка. Если бы я не знала, куда меня привел Салас, подумала бы, что к тому самому графу вампиров. Парень поднялся по ступенькам на узкое крыльцо и дернул за металлическую цепочку с круглым наконечником. За черной дверью раздался звон колокольчика.

– Ваше изобретение, – улыбаясь, обернулся на меня Салас.

Через минуту внутри послышалось цоканье каблуков, и дверь распахнулась. На крыльцо вышла хозяйка особняка. Она мне напомнила голливудских актрис до периода увлечения пластическими операциями. Сногсшибательная красотка лет сорока пяти на вид. Тот случай, когда человека возраст только красит. Маленькое фарфоровое личико обрамляли рыжие завитки прядей, уложенных на макушке в высокую прическу. Лебединая шея украшена ожерельем из темных драгоценных камней. Плотно обтягивающее фигуру бордовое платье с v-образным вырезом узкое сверху и пышное внизу еще больше придавало хозяйке особняка сходство с коллекционной антикварной куклой. Она окинула мягким взглядом светло-голубых глаз сначала Саласа, затем меня и вопросительно подняла тонкую рыжую бровь.

– Госпожа Тайанэль, меня прислал к Вам Господин Ацэр.

Дама на крыльце едва заметно поморщила курносый носик.

– Он наказал разместить эту пришлую у Вас, пока не разберутся, что с ней делать. Ее в чем-то обвиняют… – покосился на меня парень. – Можете поручить ей дела прислуги, чтоб не задарма кормить.

Женщина осмотрела меня еще раз. Теперь так внимательно, что я почти почувствовала прикосновение ее взгляда к своему телу на физическом уровне. На ее спокойном лице отражалось насмешливое дружелюбие и это немного меня расслабило.

– Идем, – бросила она, поджимая тонкие оранжевые губы.

Салас легко поклонился и, когда я поднялась по ступеням, с чувством выполненного долга развернулся в направлении дворца грифонов.

Оказалось, особняк использовался не только в качестве жилого помещения. На первом этаже раскинулись вдоль стен стеллажи с потрепанными свитками и пухлыми книгами, видно, книгопись у местных только начинала обретать цивилизованную форму. В углу разместилась компактная барная стойка с многочисленными бутылками и бокалами. В просторной продолговатой комнате находилось не менее пятнадцати столиков в окружении тяжелых кресел. Прямо посередине у дальней стены за занавеской спряталась лестница. Белые пальчики хозяйки распахнули полотна ткани, открывая проход.

– Внизу курительная комната, – бегло пояснила госпожа Тайанэль, шурша юбкой по ступеням широкой лестницы из темного дерева, ведущей на второй этаж. – Здесь по вечерам собираются мужчины нашего города. Никакого сброда и рабочего отребья, только родовитые и богатые господа, – важно пояснила она. Мы миновали второй этаж, продвигаясь выше.

– Здесь комнаты для ночлега… И свиданий, – игриво добавила женщина, оборачиваясь на меня. Я понятливо кивнула. Похоже, замок предоставлял весь спектр услуг – от читальни и бара до гостиницы на одну ночь. Госпожа Тайанэль гулко ступила на пол третьего этажа и показала направо:

– Там моя комната, твоя будет в противоположной стороне. Кстати, как твое имя?

Я коротко представилась. В ответ женщина кивнула и завернула в темное левое крыло.

– Тут уборная, – стукнула она ногтем по одной из дверей.

Ближе к концу коридора она остановилась, открывая ключом нужное помещение. Оттуда прыснули косые белесые лучи, прорезая вездесущий мрак местных построек. Я сделала шаг внутрь вслед за хозяйкой. Комната явно использовалась в качестве кладовой. Одна из стен была полностью выделена под стеллаж с многочисленными ларцами, маленькими шкатулками и какими-то свертками. Громоздилась на них и посуда про запас. У другой стены в ряд стояли разноцветные сундуки с наваленными поверх грудами различной интерьерной утвари. Все же нашлось в комнате место и для кровати у окна, выходящего во внутренний сад. Достаточно большой и зеленый. Только сейчас до меня дошло, что в этом странном месте в самом разгаре весна, а может лето. Второе окно выходило на улицу, с которой я и зашла в замок.

– Поройся в сундуках, – сказала госпожа Тайанэль. – В них найдешь чистое белье и полотенца. А вон в том есть кое-что из одежды. Правда, она уже вышла из моды, но, если твое пребывание тут затянется, не можешь же ты ходить лишь в своих странных вещах…

Я машинально окинула себя взглядом.

– Да-да, – продолжила женщина. – Длина твоей юбки слишком откровенна. Тебя не закидали камнями, как уличную девку, лишь потому что весь твой вид кричит, что ты пришлая, – я удивилась двойным стандартам местной моды. Его попущениям относительно глубины декольте в сочетании с недопустимостью открытых ног. – Будь готова к холодной встрече. Пришлых у нас не любят, как и на всем острове. Да, мы торгуем с теми из вас, кто обосновался на Континенте, но не более. Здесь у тебя не появится друзей, и уж точно не жди ни от кого помощи… Впрочем, может быть, за исключением меня, все зависит от твоего поведения… – обстоятельно объяснила хозяйка особняка, но в ее голосе и выражении лица совсем не было неприязни, скорее наоборот, легкий интерес и предвкушение совместного время препровождения, будто я была только что заведенным домашним питомцем.

– Переоденься пока, ты вся мокрая. Я принесу тебе пару башмаков, должно было что-то остаться от старых комплектов прислуги, – она вышла, а я, сняв мокрую куртку и расправив ее для лучшей просушки на спинке стула, подошла к сундукам. Разобрав завалы на крышках, по очереди изучила содержимое каждого. Выудила пару экстравагантных вещиц в стиле хозяйки, но не настолько странных, чтобы предпочесть им свою мокрую одежду. Быстро переодевшись в приталенное черное платье практически в пол, я повертелась с минуту у длинного пыльного зеркала в кованой раме, покрытой когда-то золотой краской, но сейчас пошарпанной временем. Смотрелось неплохо: квадратный вырез, рукава клеши все это без ненужных излишеств. И вполне отражало мое настроение. Траурное. К платью прилагались накладные кружевные детали, которые я не стала пристегивать, ограничившись лаконичным минимализмом. Распустив мокрые волосы, затянула резинку на запястье и слегка пригладила каштановые пряди ладонями, придавая им цивильный вид. Делала все вышеозначенное я на автомате, генерируя в уме план возвращения на побережье в кратчайшие сроки. Мне требовалась лодка, чтобы отплыть от берега к месту, где меня нашли, и нож для защиты. В том, что придется обороняться, сомнений не было. Больше, чем рассказ об охотящихся на людей в тумане вампиров, меня пугала вероятность застрять в этом мире навсегда. Происходящее казалось одновременно невозможным, но, по всем признакам, ужасающе реальным. В прикрытую дверь постучали и тут же вошли. Госпожа Тайанэль держала в руках пару черных жутко остроносых туфель на крохотном каблучке.

– У слуг слишком разношенная обувь для твоей узкой стопы. Вот эти должны подойти. Когда-то сама носила.

Я взяла туфли и натянула на ноги. Дискомфорт от формы колодки компенсировала разношенность обуви. К счастью, хотя бы размер оказался впору.

– Чем бы мне тебя занять? – наблюдая за процессом моего перевоплощения в средневековую готическую даму, задумчиво вопросила хозяйка особняка. – Все дела по хозяйству переданы прислуге, которая работает уже много лет так слаженно, что-то менять было бы глупостью. Ты умеешь играть на инструменте или петь? Может и то и другое?

– Ммм… Нет, – я отрицательно помотала головой. Я неплохо смешиваю коктейли. Подрабатывала во время университета в баре после пар.

– Какие еще пары и коктейли? – не поняла госпожа Тайанэль.

– Ну… что тут у вас пьют мужчины, когда приходят?

– Вино, пиво, иногда наливки и крепкие напитки на зерне. Все это закупаем на Континенте.

– Я могу привнести в них кое-что новенькое, смешав и добавив парочку неожиданных ингредиентов. Если, конечно, они найдутся на острове.

– Ммм… – прищурилась хозяйка особняка, – это будет интересно… Да! Растормошим заурядный ритм курительной “Золотое перо”! – с задором заявила она. – Будем брать за твои… Как ты сказала? Коктейли? Втридорога! Только сначала я опробую их на себе. Идем вниз! Ты сейчас же должна мне все показать!

Это было даже мне на руку. Напившись крепких коктейлей, хозяйка заснет, и я сбегу! А в случае, если побег по какой-либо причине не удастся, она даже не узнает об этом, потому что вернусь я раньше ее пробуждения.

Выставив на стол все имеющиеся в баре бутыли, я откупоривала их одну за другой и принюхивалась, чтобы понять природу содержимого. Иногда обмакивала палец в жидкость и пробовала на вкус. Напитки были слишком самодостаточными, перенасыщенными и даже букет вина оказался забитым, будто его передержали, полагая, что таким образом добьются полноты вкуса. “Ладно, что-нибудь соображу. В конце концов, я год проработала барменом и могу превратить даже самое бюджетное пойло, закупленное начальством, в амброзию.” А вслух поинтересовалась:

– Где тут у Вас кухня?

– О, ты, верно, проголодалась?

– Да, в общем, я хотела поискать какие-нибудь специи, травы и, может быть, фрукты? Это для коктейлей.

– Сейчас в замке только одна служанка, остальные приходят к вечеру, когда открывается курительная. Финида! Иди сюда! Она поможет найти тебе все, что надо, – пояснила женщина. Тут же в комнату вошла девушка моего возраста или чуть младше, опрятно одетая, с копной морковного цвета волос, собранных под треугольный чепчик. Она выпрямилась по струнке поправляя на себе узко сидевшее рабочее полотняное платье с глубоким кружевным декольте, видимо, для поддержания постоянной клиентуры в курительной.

– Финида, помоги Насте отыскать ингредиенты для составления новых напитков.

Девушка поклонилась в легком реверансе и увела меня на кухню, расположенную на первом этаже за лестницей. Взяв в руки медный поднос, я прошлась вдоль длинного стола по центру вытянутой комнаты, на котором громоздились переполненные корзины. В них находились зеленые яблоки, смородина, спелые алыча и вишня. Все-таки лето. Взяв всего понемногу, я нащипала увядающих трав, что сохли, привязанные веревочками над столом к прямоугольной деревянной раме. Прихватив кое-что из посуды в качестве пестика и шейкера, вернулась обратно в бар. Госпожа Тайанэль придвинулась на стуле вплотную к стойке, чтобы наблюдать за процессом. Смешав понемногу жидкости, походящей на ром, с алычовым пюре и залив это шипящим пузырьками яблочным сидром, я украсила напиток ароматной веточкой с терпким запахом неизвестной мне растительности, и протянула бокал хозяйке. Та осторожно взяла стеклянную ножку тремя пальчиками и поднесла коктейль к носу. Понюхала и, предвкушая, прикрыла веки. Отхлебнула.

– О, это просто великолепно! Ароматный, свежий и терпкий с кислинкой! Я уверена, этот коктейль придется по вкусу нашим посетителям и их… дамам!

Я улыбнулась и кивнула.

– Что ж, покажи мне следующий!

Через несколько коктейлей хозяйка признала во мне великий талант доставлять вкусовое наслаждение и крепко захмелела, чего я очень ждала. Она переместилась на софу и, не обращая внимания на задравшийся подол платья, закинула на нее точеные ножки. Отхлебнув из бокала с последним коктейлем, женщина поставила его на столик, а сама откинулась на обитую синим бархатом спинку и завела тоскливый монолог, из которого я разобрала только начало про ее невыносимую жизнь в родительском доме с приемными братьями и сестрами и побег с любимым. Весьма скоро госпожа Тайанэль погрузилась в умиротворенный сон, а я вышла из-за стойки и на глазах удивленной служанки выбрала хороший такой тесак. Завернула его в кухонное полотенце, попутно справляясь, где в городе можно найти лодку и в какой стороне граница с медведями. Получив ответы на интересующие вопросы, я покинула замок.

Я задумчиво шла к юго-западному склону горы. Туда, откуда меня выловили. Финида поведала, что рыбный промысел на острове частный и арендовать лодку у независимого рыбака вряд ли получится, к тому же не на что. Все, на что я могла надеяться, встретить кого-нибудь на берегу и напроситься на борт. Я еще не поняла в той ли степени отчаяния нахожусь, чтобы в случае надобности пригрозить оружием, но, внутренне ощущала, что да, так как другого шанса выйти на воду и поискать зеленый туман может не предоставиться. Однако эти мысли скорее служили еще одним поводом для волнения. Вряд ли местных рослых мужчин, тела которых развиты трудом и особой генетикой, может напугать такая как я, пусть и с клинком в руке. Мой голос, требующий отдать лодку, дрожал даже в собственном воображении, рисующем картину хищения вожделенного средства передвижения.

Я сделала глубокий вдох и тяжелый выдох, злясь на саму себя и на ситуацию в целом. Она была настолько бредовой, что я все еще ждала, когда проснусь дома или очнусь на больничной койке после какого-нибудь происшествия.

Натыкаясь на жителей, я неизменно ловила на себе хмурые взгляды. Как-то они определяли, что я чужая, несмотря на одежду. Один единственный раз мне улыбнулся парень лет двадцати. Но едва уголки его губ дразняще потянулись в стороны, взгляд тут же похолодел и стал отстраненным. Должно быть, молодой человек сначала принял меня за местную, но, осознав, что к чему, осекся, не сдержав проступившей на лице неприязни.