скачать книгу бесплатно
– Скажешь тоже. Леших не бывает. И прекращай меня заводить. Шагай лучше побыстрее.
Звук повторился. На этот раз он раздался где-то совсем рядом, метрах в десяти, и был еще громче и противнее, чем в первый раз.
Мишка остановился, зажмурился и зажал уши. Иван снял с плеча ружье и выстрелил в воздух. Мишка вздрогнул и упал на четвереньки.
– Вставай, чего разлегся! – прикрикнул на него товарищ, стараясь хотя бы таким образом приободрить. Тот открыл глаза, непонимающе огляделся, потом упер взгляд в Ивана.
– Где он? Ты его убил?
– Да кого его? Вокруг ни души. И чего ты испугался?
– Да не испугался я! По ушам ударило…
– Как это по ушам? А почему меня не ударило?
– Уж не знаю. Словно кнутом хлестнуло.
Иван в сомнении смотрел на товарища, не зная, верить или нет. Но, похоже, Мишка говорил правду. Из раковины правого уха, ближнего к источнику звука, выкатилась капелька крови.
– Что это все-таки было? – стуча зубами, спросил Мишка.
– Не знаю. Возможно, и в самом деле леший нас пугает.
– А почему на тебя не подействовало?
– И я себе тот же вопрос задаю.
– Может, потому, что ты русский, а я еврей.
Иван засмеялся:
– При чем тут национальность? И я не чистокровный русский, и ты не чистокровный еврей. Думаешь: леший – антисемит?
– Я не крещеный…
– И я тоже. Нет, тут что-то другое.
– Я дальше не пойду.
– Да брось ты… Мы почти дошли.
– А если этот опять?..
– Он выстрела испугался и убежал, – как маленькому стал объяснять Мишке Иван.
Где-то вдалеке раздался злобный хохот. Мишка опять схватился за голову руками.
– Да, ушел он… Ушел!!! Я же сказал… Идем! – Иван взял товарища за руку и потащил за собой.
Больше их никто не пугал, но Мишка шел понуро, явно через силу. Он то и дело озирался и шарил глазами по стволам елей.
Брели по лесу еще с час. Вдруг тайга расступилась, и показалась небольшая полянка, а за ней дряхлая изгородь и ветхое строеньице с восьмиконечным крестом на коньке.
– Пришли, – сказал Иван. – А ты боялся.
– Ничего я не боялся. Что ты все травишь?!
– Ладно, ладно… Извиняюсь. Больше не буду. Не бери в голову…
Искатели сбросили с плеч рюкзаки, спальные мешки и осмотрелись. Все вокруг заросло невысоким подлеском. Даже у порога тянулась к небу небольшая березка.
– Давно не ступала сюда нога человека, – констатировал Иван. Он подошел к двери и толкнул ее. Дверь не поддавалась.
– Заперто, – заметил Мишка.
– Нет. Вряд ли. От кого тут запираться. Просто давно не открывали. – Иван что есть силы саданул в дверь сапогом. Домишко явственно зашатался, однако дверь не открывалась.
– Э-ге! – только и произнес Казанджий. – А теремок-то едва стоит.
Он взялся за кованое кольцо, приделанное к двери, и попытался повернуть его. Запор заскрежетал, дверь с жутким скрипом отворилась, и они вошли внутрь. Дневной свет, едва пробивавшийся через крохотное окно, кое-как освещал большую печь с просторной лежанкой, черный от времени стол, на котором покоилась одинокая деревянная миска, лавки по стенам, домотканые половики, ушат, как видно, для воды. Один из углов был занят большим иконостасом, под которым висела лампадка. В следующем углу стояли полки с книгами. Углы были густо затянуты паутиной.
Мишка вышел на улицу, достал из рюкзака электрический фонарь и вернулся в скит. Луч света заметался по стенам, уперся в иконостас.
– Ничего так, – произнес Мишка тоном знатока после некоторого изучения. – Доски, говорю, неплохие. Весьма!
– Мы сюда не за иконами пришли, – оборвал его Иван.
– И их прихватим. А почему бы и нет? Кому они тут нужны? А иконки классные. На пару тысчонок потянут. Тысчонок баксов, говорю. Это навскидку. А при ближайшем рассмотрении…
– Дай-ка фонарь.
Яркий свет вырвал из мрака черные корешки. Томов на полках стояло штук пятнадцать. Иван наугад снял одну книгу, расстегнул застежки, осторожно открыл переплет, который при этом явственно затрещал.
– Ну, как? – спросил Мишка вглядываясь в яркую, сверкающую сусальным золотом заставку на первой странице. – Красотища-то какая!
– Рукописное Евангелие, – сообщил Иван. За бесстрастным голосом угадывалось волнение. – Думаю, конец шестнадцатого века.
– Ого! Вот это да! А остальные?..
Новые тома были сняты с полок. Вскоре выяснилось, что перед ними поистине клад. Здесь имелись книги из типографий Ивана Федорова и Франциска Скорины, издания Московского печатного двора, рукописные «Четьи Минеи» начала шестнадцатого века.
«Житие и подвизи святого благоверного князя Александра Невского чудотворца», – по складам прочитал Иван.
– Неплохая подборка, – заключил он. – Одна эта книга «Житие Александра Невского», – он щелкнул по потрескавшейся коже переплета, – весит больше, чем все наши прошлые приобретения.
– Весит, в смысле стоит? – с интересом спросил Мишка.
– Весит, в смысле научном. Ну и стоит, конечно…
– Клондайк! – завопил Мишка, – Голконда! Да еще иконки!
– Нет, дорогой, – одернул его Иван. – Иконы мы брать не будем.
– Как это не будем?! Почему?!
– Но ведь мы не за ними шли. Наша цель – книги.
– Согласен. Но попались. Ведь они ничьи. Сгниют здесь. Ты же ученый. Должен понимать, что подобные вещи должны быть сохранены. Это же исторические реликвии, да к тому же памятники культуры. Им место в музее.
– Ты что же, для музея их отсюда потащишь.
– А почему бы и нет.
– Не надо! Продашь, и дело с концом.
– Даже если и продам, все равно они будут оценены знатоками и сохранены, а не сгниют в этой утлой хижине. А возможно, и в музей попадут… Или в церковь.
– Так книги тебе церковники заказали?
– И они в том числе.
– И тем не менее иконы я не потащу.
– Хорошо, хорошо. Потащу я… А ты – книги.
– Дело не в том, кто что потащит. Иконы выносить отсюда не дам.
– Что значит: не дам?! Ты только посмотри на них. Вон та «Праздники», как минимум, «семнажка», а «мамка» [3 - «Мамка» (жарг.) – икона Богородицы.]?.. «Мамка» вообще что-то невероятное. Она одна тянет на тысячу баксов.
– Стяжатель! Не потому ли тебя по ушам хлестнула дудка лешего. А понесем отсюда иконы, он вообще нас задавит.
– Ты думаешь?
– Желаешь проверить?
– Нет, нет! – поспешно произнес Мишка. – Но, с другой стороны… Почему книги можно, а иконы нельзя?
– На книги мы получили разрешение.
– От кого? От Манефы, что ли.
– Ты дурак или прикидываешься? Неужели тебе не ясно, что тут про все знают. Возьмем мы иконы, и если даже вынесем их из лесу, то все равно, далеко с ними не уедем.
– Что ты имеешь в виду?
– Отберут. И книги отберут.
– С какой стати?
– Да с такой. Я же тебе толкую: мы под постоянным присмотром.
– Ну, ты и свистун! Под каким присмотром?! Кто за нами следит?!
– А ты не догадываешься?
– Это Фрол, что ли? Чушь! Обычный деревенский парняга…
– Обычный-то обычный…
– Не верю.
– Ты и в леших до сего дня не верил.
– Да кончай ты с этими лешими! Надоело!
– Смотри, какой ты вдруг храбрый сделался. Нет, Мишенька, не все так просто. Нам и скит этот указали, потому как верят, что мы – ученые. И находимся здесь с благими намерениями.
– Нет, погоди. Вот ты про Фрола начал… Неужели ты и в самом деле думаешь: парень подсадной?
– И не сомневаюсь. Поэтому думаю, для твоей же безопасности ограничимся книгами. А то, мало ли… В здешних местах, как говорится, «тайга – закон, медведь – прокурор». А за иконами ты в другой раз сюда приедешь. Если, конечно, не побоишься.
– Х-м… А может, ты и прав. – Мишка задумался. – Про Фрола ты ловко ввернул. Хотя я и не верю, но… Sapienti sat – умному достаточно. Всех денег не заработаешь. И даже «мамку» взять нельзя?
– Нельзя!
3
На днях городское кладбище (старое) Верхнеоральска стало ареной весьма странных событий.
В тот момент, о котором идет речь, на нем хоронили личность хорошо известную в определенных кругах нашего города, а именно Анатолия К. Этот гражданин вел антиобщественный образ жизни, не работал, а, что называется, «шаромыжничал», то есть в компании себе подобных с утра до вечера употреблял алкогольные напитки. Во время одного из подобных возлияний он и скоропостижно скончался от сердечной недостаточности. Так, во всяком случае, записано в свидетельстве о смерти. Покойник всю вторую половину дня и следующую ночь пролежал в городском морге, а на следующий день его должны были захоронить на старом кладбище. И вот во время похорон произошло следующее. Если читатели еще не забыли, в тот день на город обрушился сильный ливень (выпало две месячные нормы осадков). Во время грозы молния, по словам очевидцев, ударила прямо в гроб, где находился Анатолий К. От прямого попадания электрического разряда огромной мощности Анатолий К. якобы и пришел в себя. Нужно заметить, что в отношении трупа Анатолия К. вскрытие не производилось, поскольку факт смерти, по словам заместителя заведующего городской больницей А.И. Сафронова, был установлен со всей очевидностью (полное отсутствие пульса, трупное окоченение, зрачки глаз на свет не реагировали). Тем не менее Анатолий К. ожил и прямо с кладбища на собственных ногах отправился домой.
Однако по городу тотчас поползли фантастические слухи, будто Анатолий К. был оживлен одним из присутствующих на похоронах.
Конечно, тот факт, что вскрытие не проведено, говорит, по меньшей мере, о халатности наших эскулапов. Но тут встает вопрос: а если бы оно все же было проведено?.. Как бы там ни было, Анатолий К. на сегодняшний день жив. Как нам удалось установить, в медицинские учреждения города он больше не обращался. А вот встретиться с ним нам не удалось. И он, и его мать категорически отказываются от общения с прессой. Можно только констатировать, что сегодня у домика, в котором проживает семейство К., необычайно многолюдно.
Материал под заголовком «Так жив или мертв?» опубликован в верхнеоральской газете
«Степные просторы»
И ведь не соврала местная пресса. Еще совсем недавно Толик Картошкин, пребывавший в звании покойника, покинул старое кладбище на собственных ногах. Правда, его бережно поддерживали под руки верные адьютанты, близнецы Славка и Валька. И шел он, словно слепой. Но факт остается фактом: покойник ожил!
Процессия возвращалась в город под проливным дождем. Вода струилась по лицу Картошкина, и оно на глазах приобретало нормальный вид. Исчезали фиолетовые пятна, которые сменила мертвенная бледность, но и она скоро прошла, уступив место нормальному цвету лица хронического алкоголика. Глаза бывшего покойника открылись, и хотя поначалу смотрели на мир совершенно бессмысленно, но постепенно и они пришли в норму. В них появилось выражение, очень похожее на испуг. Толик вдруг издал нечеловеческий вопль, колени его подогнулись, но близнецы не дали ему упасть, а заботливо поддержали за локотки и повлекли дальше.
За ними плелась Дарья Петровна Картошкина. Мамаша Толика совсем ополоумела. С одной стороны, то, что ее ненаглядный сыночек оказался жив, наполняло материнское сердце несказанной радостью, но с другой, как ей казалось, все вновь покатится по-старому. И это обстоятельство заставляло душу сжиматься в горькой тоске. Еще полчаса назад она думала: наконец-то ее ненаглядный Толечка сам отмучился и ей позволил отмучиться, а теперь… Теперь сам черт не разберет, как их жизнь сложится дальше.
Редкие прохожие, попадавшиеся им навстречу, увидев странное шествие, разевали рты, выпучивали глаза и замирали на месте, как соляные столбы. Воскрешение покойников было для жителей Верхнеоральска пока еще в новинку.
Процессия приблизилась к дому Картошкиных. Перед крыльцом стояли человек пять. Это были недавние собутыльники Толика, пришедшие на поминки. Узрев своего предводителя пусть не в добром здравии, но, во всяком случае, живым, двое или трое со страху бросились бежать, а те, что остались, потребовали у близнецов объяснений. На бывшего усопшего они старались не смотреть.
