Время в моей власти

Большинство в Ленинграде-Петербурге, как и в любом другом крупном городе – приезжие. И вся эта жизнь "руки по швам", да еще скверный климат, кошмарные бытовые условия… Впрочем, все страдают – и так называемые коренные, и приезжие.

Но прежде всего – "руки по швам" доводит людей до ручки…

Вспомнилась интересная история в связи с "атмосферой". Скульптор Михаил Аникушин в одном интервью, или документальном фильме, рассказывал. Я обратил на этот эпизод сугубое внимание, и запомнил почти дословно. Итак, первые дни жизни Аникушина в Ленинграде, едет он в трамвае.

– Еду, еду – в трамвае тишина. В Москве едешь – разговоры, шум, смех – а здесь почему-то тишина. Я забеспокоился: может, случилось что? Может, помер кто, а я и не знаю?!

Да нет, культуру люди соблюдают… Меняются времена, люди, поколения, однако манера-атмосфера остается та же. Не принято ни локти выставлять, ни смеяться-разговаривать без оглядки. Что ж, теперь это и моя манера, хоть и нервам не на пользу.

Посочувствуйте. И не обольщайтесь…

Много раз, когда бывал в центре Санкт-Петербурга, приходила одна и та же мысль: ну, не могли люди создать всё это – и отдать "пролетариату", который понятия-то не имел, что он пролетариат…

Предположим, пролетариат "взял власть", начал рассылать приказы, пардон, декреты: в Москву, Екатеринбург, Воронеж, Орел, Иркутск, Владивосток… Кто бы их стал выполнять?..

"Конечно, чепухи всего этого не может не понимать самый паршивый, самый тупой из большевиков. Сами порой небось покатываются от хохота". И.А.Бунин, "Окаянные дни".

Ленин подтвердил правоту слов великого писателя, сказав в 1921 году: "Диктатура пролетариата слишком серьезная вещь, чтобы ее можно было доверить самому пролетариату".

Я сам только недавно впервые это прочитал.

И тогда еще раз элементарный вопрос по поводу "Великого Октября": кто, как, на самом-то деле, всё устроил?!

И – самое главное: всё, всё, всё продолжается до сих пор. Несмотря на полную смену флагов, гербов, названия страны.

Вы только почитайте, что писал один из главных деятелей революции Л.Д.Троцкий: "Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока… мы прольем такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках её укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…

А пока наши юноши… – о, как восхитительно умеют они ненавидеть всё русское! С каким наслаждением они уничтожают русскую интеллигенцию – офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, агрономов, академиков, писателей!".

И превратили, как известно, Россию в пустыню, и тиранию дали, и потоки крови пролили…

Еще раз "Окаянные дни".

"Передают нагло-скромные слова, где-то на днях сказанные Троцким :

– Я был бы опечален, если бы мне сказали что я плохой полководец, я отвечаю : я учусь и буду хорошим.

Журналист он был ловкий: А.А. Яблоновский рассказывал, что однажды он унес, украл из редакции "Киевской Мысли" чью-то шубу. А воевать и побеждать он "учится" боками тех царских генералов, которые попались ему в плен. И что ж, прослывет полководцем".

Прослыл…

Вследствие грызни внутри правящей шайки ( а возможно и отзыва хозяевами), отбыл за границу Троцкий – но вот Свердлов, даже внешне схожий. В связи со Свердловым можно еще раз вспомнить о пролетариате. По одной из версий его погибели, "пламенного борца за народное дело" на митинге в паровозном депо в городе Орле изволтузили добрыми кирзовыми пролетарскими сапогами : крепкими, дехтярными, смазными. Вздумал Яков Михайлович агитировать пролетариев за мировую революцию. Пока охрана подскочила – всё… Едва до Москвы довезли. Правда, по другой версии, помер он от инфлюэнцы. Однако… Знаем мы эту инфлюэнцу!

А насчет – продолжается до сих пор… "Мы должны превратить Россию в пустыню"… Пожалуйста, "Санкт-Петербургские ведомости" за 11 марта 2006 года. Корреспондент газеты едет по Псковской области в Пушкинские Горы: "И снова путь по пустынной дороге… Проезжаем мимо тихих деревень, в которых далеко не в каждом доме светятся окна, мимо заброшенных ферм, полуразрушенных хозяйственных построек. Полнейшее отсутствие встречного транспорта вызывает чувство грусти и тревоги"…

А статья-то абсолютно не о политике!

Другое свидетельство, из другой газеты, цитирую: … "сейчас, когда война окончена, когда русская деревня не просто побеждена, а срыта с лица земли"…

Война: имеется в виду "перестройка", революция 1991 года – и последующая война.

Ельцин, Гайдар, Чубайс, Немцов, Козырев, Собчак, Старовойтова…

Сейчас.

Ленин, Троцкий, Свердлов, Сталин, Розалия Землячка…

Тогда…

Связь времён, понимашь… (Понимашь – словечко из лексикона Ельцина).

Уточняя ленинскую цитату, приведенную в начале, бродя по интернету, я встретил знакомое имя: ренегат Карл Каутский. Каждый россиянин старшего поколения, имеющий высшее образование, именно так его и знает: ренегат Карл Каутский, нехороший человек. Этот "ренегат" тоже много рассуждает о пролетариате – все его сочинения этим словом пестрят.

Читаю… О! Смотрите, что нашел: "Дело похоже на то, что "диктатура пролетариата" уничтожает русский капитал, чтобы дать место … американскому". Эти слова сказаны Каутским после Октября 1917 года. Ну, неисправимый ренегат! Однако, похоже, в самую точку попал. Дать место американскому капиталу – дать ему свободу во всем мире.

А мы обратимся еще раз к революции 1991 года: для чего нужна "диктатура демократии" в России? К сути происходящего демократия (то есть власть народа) имела такое же отношение, как и "диктатура пролетариата" в 1917 году! Для чего нужны все эти гайдары, чубайсы, козыревы – сванидзе? Это "непомерно большое участие " тех же "сил"? Ответ ясен.

Все годы перестройки-постперестройки постоянно говорится и пишется о каких-то "ошибках": в экономике, в социальной сфере, в молодежной политике, и так далее. Однако, со временем четко прорисовалась главная цель перестройщиков: устранение из жизни всяческой нормы, вытеснение на обочину жизни всего нормального, всех нормальных людей. Уничтожение всей элиты, сложившейся в советскую эпоху: ученых, разных гуманитариев-романтиков, рабочих-интеллигентов… Они, каждый по-своему, были опорами жизни, повсюду. У меня эта мысль, смотрю, проскальзывает тут и там, но пишу отдельную заметку.

Однако ученые поставлены на прозябание, романтики из разных культурных учреждений отправлены в сторожа, герои труда, потихоньку – на пенсию… Казалось бы, наоборот, на этих людей можно в первую очередь опереться – но это в том случае, если бы власти хотели добра, порядка, справедливости. Нормы…

Никаких "ошибок" не было. Ельцинский режим – преступный режим. Именно так: преступный режим. Это и так ясно, но наверняка есть и документы – да и некоторые ведущие деятели режима еще живы. Многое могли бы рассказать…

Сцены из жизни, когда я был редактором многотиражной газеты.

Сижу в столовой, обедаю. Смотрю, к моему столу с улыбкой, с подносиком направляется генеральный директор. Подсаживается.

– Что вы там такое в газете написали, Геннадий Иванович?..

– ?!

– Да сейчас вот (далее – называет фамилию начальницы одного из отделов) в приемной так визжала, так визжала! Я в кабинете сидела – и то у меня уши заложило!

Всё понятно. Одна из моих статей на общеполитические темы. Я всего-то их написал, за все годы перестройки, штуки три-четыре: "Крибле – крабле – бум-с!" – об институте Крибла, конторе по развалу России; "Не попадитесь на дурилку картонную" – к выборам… И каждый раз получал та – а – кую истерику фабричных "демократов"!

Сантехник Гельфанд (пожизненный, кстати, секретарь партбюро водопроводного цеха) прибежал и перекрыл кран в туалете близ редакции – где мы брали воду для чая и прочее…

В кране не было воды…

Да похвастался об этом редакционной "демократке" – а та его нам выдала. Однако, чтобы включить воду, пришлось мне идти аж к начальнику цеха!

Гельфанд проводит собрание.

Но Гельфанд не унялся, и грозился заменить в туалете унитазы на так называемую "чашу Генуи" – как на вокзале, вроде корыта. Тогда я выдал в газете заметку: "Сан-ремонтники грозили чашей Генуи". Думаю, Гельфанд заголовок оценил – человек он образованный, начитанный.

Эпопея, однако!

Всё это казалось мне анекдотом – с тем же Гельфандом у меня были нормальные отношения и до, и после того. Взглянуть на дело серьезнее пришлось, когда стены возле редакции оказались исписаны ругательствами в мой адрес – мелом, пол-метровыми буквами… Хотя нет, это тоже смешно: на "Вы" обращались! Вы, растакой-то сякой… Сказывалось еще комсомольско-советское воспитание, да и писали-то, судя по всему, женщины-работницы, русские – предприятие женское.

Но вот телефонный звонок!.. Это уже нечто. Звонила женщина, явно – ИТР (инженерно-технический работник, то есть).

– Кто вам это разрешил напечатать?!

В голосе такая лютая злоба, что я даже растерялся. Это отнюдь не реакция на критику, советских времен. Злоба – и ненависть!

– Кто вам это разрешил?!!

Я начал чего-то бормотать о плюрализме (да и вообще мы никогда ничего ни у кого не спрашивали, даже у парткома!), но там уже бросили трубку.

До сих пор слышу этот голос!

Это вам примеры из самой жизненной гущи.

А в целом по стране был настолько мощный, яростный, злобный "революционный порыв" – сверху – и донизу! От фабричного сантехника – до академика и знаменитого артиста!

Наука, наука, наука должна обратить внимание на этот феномен!

Теоретически рассуждая, "демократические" массы, "демократические" деятели должны ведь понимать весь ужас фигуры Ельцина, всю лживость, фантасмагоричность "демократической" верхушки, гнусь и мерзость телевизионной шатии-братии… Нет, какого-то житейски логического объяснения тут не найти.

Наука!..

Но вернемся опять в гущу. Среди визгов, описанных стен и сантехнических страстей поддержал меня только один человек: заместитель генерального директора.

– Я забежал только на минуту, пожать руку, – сказал он.

Потом сел посреди комнаты на стул, и задумчиво произнес:

– Но вообще, так писать… это, наверное, слишком смело… вы же понимаете…

И еще раз произнес, как бы для себя, и еще…

Дружеские отношения между нами установились давно, когда он был небольшим начальником, а стал большим – так еще лучше…

А вскоре он погиб. Убили. Принимал у себя в кабинете деловых партнеров, вышел в приемную проводить, о чем-то заспорили, один из "партнеров" выхватил пистолет… "Партнеры" вышли на улицу, сели в машину и уехали.

Вот и всё…

После публикации в своей многотиражке, в начале 1990-х, нескольких статей на общеполитические темы, судя по всему, прослыл я в трудовом коллективе производственного объединения "коммунистом", "противником реформ", "красно-коричневым"…

Нет, мню о себе высоко: противники реформ – это где-то там, далеко, в Москве, с ними борются сторонники реформ, демократы, а здесь, на фабрике… Вопрос ко мне был, в общем-то, один : ты кто такой?!

Прихожу как-то в редакцию, уже и газета не выходила – посмотреть, что и как, да цветочки полить, чтоб не засохли. Сижу, тишина. Вдруг – звонок, по местному телефону. Поднимаю трубку и слышу нечто косноязычно-шепелявое:

Ельцин, Ельцин, во – могуций,

Ленин – цьмо, суцёк вонюций!

Ору : да я с тобой согласен!

В смысле: здоровенный мужик Ельцин, и насчет Ленина все правильно. Но там уже бросили трубку…

То есть, пролетариат, из окна цеха увидел, что я прошел, и решил высказаться.

А сами уже сидели и без работы, и без зарплаты – на трамвайную остановку ходили бычки-окурки собирать. Но телевизор смотрели : от – и до!

И ведь что интересно: еще совсем, ну совсем недавно – попробуй, зайди кто в цех и начни выступать против Ленина!.. Ни в милицию, ни в КГБ оратор живым бы не попал – произошел бы просто-напросто самосуд. Как это – против Ленина?! Вождя мирового пролетариата?!? К тому же излупить кого-либо до смерти-до полусмерти – «пролетариат» такого случая не упустит!

А вообще от работы в многотиражке остались самые теплые воспоминания. Начальство сильно не дергало, платили нормально, когда начались трудные времена (всё по талонам), разными дефицитами профсоюз тоже не обижал. Хотя, кто мы такие – редакция, понимания, думаю, было мало. По простоте душевной – в самом хорошем смысле! Никакими журналистами, нас, разумеется, не считали, так – что-то вроде художников-оформителей. В списках всяких служб мы и обретались рядом, в самом конце. И к лучшему…

Газета не выходила, я ходил, поливал цветочки, пока, наконец, не отнес их к сторожам и пошел увольняться. Нет, сказало мне начальство, газета нужна, будет еще выходить, потерпите. Написал заявление, погулял за свой счет. Пришел – начальство сменилось, и со мной беседовал… негр в золотых очках. Речи те же: газета нужна, но потерпите еще. Пришел еще через несколько месяцев – в кабинете директора… филиппинцы. Или малайцы…

Кончилось же всё грустно-весело. Прихожу, начальство снова другое. И я не нужен, и никакая газета не нужна. Новое начальство вообще терпеть не может всяких газет. Ну, говорю, сокращайте меня.

Секретари начальников полистали папки – что-то, говорят, не можем найти ваше последнее заявление, за свой счет…

– Где ж ему быть? Оно у вас.

– Да, – говорят, – оно было (!), но сейчас его нет.

И начальство мне четко сказало: или пишите заявление по собственному желанию, или…

Вызвали и председателя профкома, который произнес:

– Да какая вам разница, по собственному желанию, или по сокращению!?

А ведь знает: большая разница.

Словом, мухой вылетел!

Грустно-весело, но, в общем, такие пустяки – по нынешним-то временам…

О-о-отличное услышал выражение : рыночный тоталитаризм. В самом деле, зачем, например, надо было отдавать на приватизацию нефтяную и газовую отрасль?! Шило в мешке не утаишь: время от времени, то тут то там звучат высказывания ученых, политиков, причем самых разных политических взглядов – не было никакой необходимости! Добыча нефти и газа, перегонка по нефте – и газопроводам – дело не очень-то мудреное, зато приносящее десятки и сотни миллиардов долларов. Зачем отдавать – именно отдавать – это дело каким-то частным лицам? Причем мы знаем, что это за лица. Один, став знаменитым, много лет отсидел в тюрьме. Уголовник. Другой, тоже знаменитый… Ну, и так далее.

Отдали.

Отдали, в том числе и для создания идеологической базы новой власти: всего этого нового телевидения, шоу-бизнеса, шоу-спорта с миллионными контрактами, политических партий из одной табакерки…

Однако, какие заклинания об итогах приватизации не произноси – пересмотру, дескать, не подлежат – все равно ведь придется этими "итогами" заниматься.

Неизбежно.

В интервью под заголовком "Сырьевая экономика – это страшно", уважаемый ученый говорит: "У нас налоговая система устроена так странно, что продажа за границу миллиона тонн сырой нефти дает выручку компании на 6-8 миллионов долларов больше, чем продажа такого же количества нефтепродуктов".

Понятно, о чем речь. И далее: "Мы бесплатно отдаем за границу деньги и высокооплачиваемые рабочие места. Деньги зарабатываются именно на переработке".

Так вот, когда власть сможет заявить, что это в свое время было сделано умышленно (потому я и не выбросил эту заметку, оставил, несмотря на другие времена), что это никакие не "просчеты" и не "ошибки" – тогда и жизнь в России может начать быстро улучшаться.

Когда власть сможет заявить!..

Эх, опередили!.. Ну, слово в слово – все мои мысли в письме читателя В.Смирнова в "Санкт-Петербургских ведомостях" за 08.12.05. "Кто покупает квартиры?". Цитирую.

" Я работаю на заводе "Электросила". У нас довольно большой коллектив. У завода есть общежития, где живут много семейных и несемейных работников "Электросилы". Большинство из них очередники, которые ждут жилье более четверти века. Если бы не события 1991 года, все они давно бы имели отдельные квартиры.

Как правило, все очередники – высококвалифицированные рабочие и специалисты, но купить квартиру даже имея зарплату в 20 тысяч невозможно… У всех очередников в общежитии взрослые дети, в каких условиях они выросли, можно понять. И, конечно, все они ругают новые времена.

Но в городе строят дома. Правда, не микрорайонами, как раньше, а пятнами, но строят. Вспоминаю семидесятые и восьмидесятые годы. У нас тогда на заводе было массовое предоставление квартир работникам. Были постоянно разговоры, кто какое жилье получил. Кто не получал – строил кооператив. Это тоже было доступно.

За прошедшие пятнадцать лет я ни разу не слышал, чтобы кто-то у нас въехал в новую квартиру, купив ее. Встает вопрос: кто же покупает новое жилье? В народе ходят разговоры, что активно скупают новые квартиры власть имущие, потому что это самое выгодное вложение средств: жилье растет в цене более всего.

Думаю, всем будет интересно узнать, кто по социальной принадлежности те петербуржцы, кому хотя бы за последние пять лет довелось приобрести жилье в новом доме. Может наша власть предать это гласности или?…".

У меня – разнообразнейший круг знакомых – от рабочих до артистов, от ученых до журналистов. Родственники – бухгалтеры и продавцы, инженеры и моряки дальнего плавания… В Петербурге и других городах. Перебираю в памяти: то же самое, о чем пишет В.Смирнов – за прошедшие 15 лет я ни разу не слышал, чтобы кто-то въехал в новую квартиру, купив ее!

Летом, по пути на дачу, проезжая больше, чем полгорода, вижу великолепные новые дома, понимаю, какие прекрасные там квартиры…

Кто покупает? Кто?!

"Санкт-Петербургские ведомости" я выписываю, буду ждать, кто ответит на письмо читателя…

Прошло мно-о-о-ого времени. Ждал, ждал… Разумеется, вышло, как пишет В.Смирнов: "или?.." !

Дописываю заметку летом 2014-го.

Недавно прочитал большую беседу (целая газетная полоса) о новом строительстве. Вопросы, задачи, успехи, проблемы. Да, строят уже микрорайонами. Но я даже копаться в пачке газет не стал, чтобы найти тот номер, привести цифры, факты, процитировать… Всё это че-пу-ха. Чепуха по сравнению с жилищной проблемой, которая никуда не делась. Фактически – стоит на месте. И не надо мне, господа начальники!.. Я знаю реальное положение.

А приведу я услышанное на днях высказывание известного журналиста Леонида Парфенова, где он говорит о русских – и наших соседях финнах.

– Ничто не посрамляет нас, сегодняшних, так, как «приют убогого чухонца».

Смотрите стихи Пушкина.

В январские морозы 2006 года в СМИ прошла и некоторая трескотня о бомжах. Они ведь все-таки гибнут. Но так, обыденная трескотня: в Волгограде десять человек замерзло, еще где-то…

Однако бомжи, бомжовство – явление совершенно ужасное, да еще в нашем-то, российском климате. Бомжи – это ведь не парижские клошары, не европейские бродяги, которые и пропитание всегда найдут, и в душ-туалет сходят, и ночь под крышей проведут.

Бомжи – вне закона. О каких-то ночлежках, пунктах питания и говорить не стоит – это всё пустяки. Только в Питере бомжей – тысячи и тысячи! Ну вот представьте: человеку каждую ночь надо хоть несколько часов поспать. Где?!

Никак не идеализирую бомжей. Ясно, в большинстве своем – это алкоголики, в первую очередь. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но то, что их по всей стране – тысячи, тысячи и тысячи, это – порождение так называемой перестройки. А сколько их перемёрло за последние 25 лет?!

Государство обязано не только решать – но и решить эту проблему. Создавать ночлежки, собирать бомжей, кормить, лечить, может, и водку, в случае необходимости – выдавать. Государственную программу – создавать!

С истинным изумлением читал (где-то в середине «нулевых» годов) интервью с директором Социологического института РАН.

"В постперестроечный период официальная политика нашего государства была ориентирована на старшее поколение, на пенсионеров – и, наверное, это правильно".

Что это?!

Ведь выскочило же как-то у одного из "младореформаторов-романтиков": нынешнее поколение советских людей должно вымереть… Это помнят многие – слово не воробей. И эта политика, в общем, втихую, выдерживалась все годы.

В так называемый постперестроечный период старшему поколению, пенсионерам, лишь кое-как индексировали пенсию – и всё! Больше ничего, ровным счетом. Да что там говорить! Сразу после 1991 года, многие из тех, кому под 40 лет, а тем более – за 40, оказались выброшенными из жизни, хотя они этого и не осознавали. Пытались "свое дело" начать, бегали-голосовали за Ельцина…

Вся политика – и официальная, и неофициальная – как раз была направлена на формирование поколения next, поколения pepsi. Именно для этого, в первую очередь, наряду с передачей собственности известной кучке людей – и совершилась революция 1991-93 годов! Вся эта перестройка-постперестройка…

Много места в интервью уделено национальным проблемам, проявлениям экстремизма (русского, разумеется):

"Конечно, мальчиков направляют. Это страшно".

Чисто обывательское заявление – в лучшем случае. Даже милиция-полиция всегда подчеркивает : никто не направляет!

У интервью заголовок: "Так хорошо мы никогда не жили" – и говорится об изобилии товаров на полках. Так это ведь по идеологическим, а вовсе не экономическим причинам! Все силы были брошены на формирование психологии потребителя, на создание общества потребления. Сейчас, когда новая психология укрепилась, начнут добавлять более серьезных благ. Может быть… А то еще хорошенько посмотрят, насколько мы "созрели".

И вообще, от всего интервью прямо-таки разит махрово-демократическим духом!

Нет, надо директору на пенсию – вчистую.

Демография. В газетном обзоре на исходе «перестройки» встретил такую строку: "прямо-таки пугающий провал у мужчин конца 1940-х – начала 50-х годов рождения, а ведь родилось их тогда много…".

Осталось мало. Мои ровесники… Что ж, могу кое-что рассказать о причинах провала. Журнал "Крокодил" в 1970-х годах напечатал стихи Евгения Евтушенко – мы читали и хохотали. Шутливый парад спиртных напитков:

…Коньяк, в медалях сплошь,

И вина плодово-ягодные -

Из старых штиблет и галош…

Ну, из штиблет и галош – это портвейн, о котором Марина Влади написала: отвратительное пойло. И который продавался в основном в столицах, а в провинции шел за деликатес.

А вы когда-нибудь вино "Волжское" пробовали? Настоящее "плодово-ягодное"? Вкус незабываемый – написала когда-то "Литературная газета". Тут вам уже не штиблеты : кирзовые сапоги, портянки. От "аромата" которых старик Ромуальдыч, как известно, аж заколдобился…

Этикетка с бутылки вина «Волжское».

Неслыханное в те времена дело: газета провела, как сейчас бы сказали, акцию – и добилась снятия "Волжского" с производства.

Незабываемый вкус, незабываемый…

Однако, доводилось ли вам пробовать вино "Яблочное", тьмутараканского райпищекомбината?! Что там было? Портянки, сапоги, галоши?

Мне довелось быть свидетелем такого факта. Прерывает краевое телевидение свои передачи, и диктор объявляет: все, кто купил вино такое-то – не употреблять, срочно сдать.