Зеркало еретиков

– Какой принципиальный!

– Репутация дорого стоит. А так вчера ночью Изгнанники усадили свою. – Лицо Миши расплылось в самодовольной улыбке.

Недоумевая всего мгновение, Вишневская взмахнула руками:

– Ты их сдал, засранец! Специально подставился! Знал, что они не примут отказ и захотят тебя убрать!

– Говорю же, имена нужны мне для страховки. Они так вляпались, устроив стрельбу в Яви, что ещё несколько месяцев носа не кажут. Считай, у тебя появилось время собрать внучку в Китеж. Но, мой тебе совет: пока мы со всем не разберёмся, пусть она остаётся там. Похоже, намечается серьёзная заварушка.

– Есть идеи, кто может быть заказчиком?

– Кто-то из Совета. Других вариантов нет. Но вряд ли сама Агнесса, она предпочитает действовать эффектнее.

Да, это точно была не она. Потому что с ней они и так скоро встретятся, как бы Эмира ни старалась оттянуть этот момент. Сколько времени у неё осталось?

***

Большой дубовый стол стоял в центре гостиной, сейчас празднично обставленный. Ломясь от наготовленных блюд, он ждал хозяев дома и гостей, которые вот-вот соберутся все вместе. Этим вечером из Москвы должны были приехать Анина крёстная Саша Клюева вместе со своим мужем. Эмира безумно нервничала в ожидании этой встречи: лучшая подруга её дочери, ничего не знавшая о том, что действительно случилось десять лет назад, предпочитала просто винить во всём саму Вишневскую, но Эмира верила, что устроить разборки в Анин день рождения Саша не посмеет. Но, всё же, никак не могла отделаться от неприятного чувства тревоги внутри.

Андрей, надевший школьный костюм и даже повязавший галстук (не без помощи Миши, кое-как спустившегося вниз), сейчас был занят тем, что пытался свернуть салфетки в форму лебедей, что у него, безусловно, не получалось. Всё утро крутясь под дверью Аниной спальни, он, наконец, смог вытащить её к людям. Эмира была удивлена и немного взволнована тем, что на лице её внучки не было и следа слёз – для десятилетней девочки, не дождавшейся маму на день рождения, это казалось неправильным. Когда же она поделилась своими опасениями с Людой, та лишь пожала плечами, сказав:

– Ничего удивительного. Слёзы она все раньше выплакала. Сегодня она склеила свою душу и попрощалась.

Волновалась женщина и за предстоящий разговор. Ей казалось, что нужно ещё повременить, столько всего свалилось на бедных детей. И что они скажут, узнав правду о себе, о ней? Не сломает ли их это сильнее? Не сломает ли это Аню?

Квартиру огласил громоподобный звон. Открыв дверь, Люда впустила в квартиру Сашу и Славу.

– Анька! – женщина, бывшая чуть ли не на голову выше даже Миши, упав на колени, кинулась обнимать и целовать крестницу. – Сто лет тебя не видели! Как же ты выросла. И красавица! Вся в мать! Слав, скажи, просто копия, а?

– Ага, точно. Привет, Аньк. С днём рождения, – коротко ответил рослый Слава, опираясь на трость. Много лет назад талантливого игрока в футбол прокляли. Став калекой, мужчина не отчаялся, а посвятил всего себя работе адвокатом, защищая на суде таких же, как он, жертв чужой злобы и зависти.

– Крёстная, дядя Слава! Как же здорово, что вы приехали!

– Разве мы могли пропустить такой день, Анют?

– Не все такого же мнения, – пробормотала девочка себе под нос, от чего улыбка на губах Саши немного поугасла. Она бросила беглый тревожный взгляд на Люду. Та тихонько мотнула головой. Саша тяжело вздохнула:

– Мы решим этот вопрос, слышишь меня? А сейчас веди нас за стол. Просто умираем от голода!

За столом все были радостны и беззаботны, не умолкая беседовали обо всём. Саша трещала не останавливаясь, перебивая других, сыпля шуточками и невероятными историями. Женщина, старавшаяся все эти годы как можно реже пересекаться с Вишневской, сейчас никоим образом даже не намекала на давнюю неприязнь. Аня и Андрей, оставив позади все печали, сегодня были необычайно озорны и веселы. Эмира, понемногу осушавшая бутылку белого сухого, блаженно улыбаясь, наблюдала за всеми, хотя бы на вечер позволив себе поверить в то, что всё хорошо. Миша же, не дожидаясь Клюевых, уехал, посетовав на некормленых котов.

– … а я ему и говорю: «Послушай-ка, милый, моя мама, может, и не откажется от второго зятя, но вот ты сбежишь обратно в своей Азербайджан, лишь только завидев её на пороге». Как он начал раздуваться от обиды! А тут, как на зло, ещё и Слава подходит и такой: «Милая, твоя мама передала нам пять вёдер маслят. Что же нам с ними делать?» – за столом все прыснули со смеху, дослушав очередную историю Саши. А та, довольная произведённым эффектом, плеснула себе ещё шампанского.

– А вот я считаю, что нельзя так с женщинами разговаривать! – удивив всех, крикнул Андрей. И, для пущей убедительности, ещё и стукнул кулаком по столу. Все старшие засмеялись, а вот Аня, почему-то, покраснела.

– Воу-воу, полегче, богатырь! – Саша по-приятельски стукнула парня крупной ладонью по плечу, от чего мальчик немного сполз со стула. А женщина продолжила, уже обращаясь к Ане: – А ты береги его. Редко встретишь настоящего мужика. Защитник!

– Да Анька сама кому хотите наваляет! – продолжал распыляться мальчик. – Она тогда в школе так уделала троих одноклассников, что мы аж из города сбежали!

И вновь все рассмеялись, всё дальше утекая мыслями вдаль от забот, ждущих за порогом этой квартиры.

Когда часы отмерили девять вечера, семья Клюевых засобиралась в гостиницу.

– Прости, Солнце, но с работы удалось вырваться всего на денёк. Утром у нас самолёт. Ты же не обижаешься?

– Конечно, нет, крёстная! Я так рада, что вы приехали. Вот бы почаще так собираться.

– Ой, что я слышу! Приглашение на следующую вечеринку? – и, рассмеявшись своей шутке, Саша расцеловала девочку и мальчика в обе щеки, махнула на прощание Люде и даже как-то небрежно кивнула Эмире. А затем скрылась с мужем за дверью.

Убрав всё в кухню, Эмира с наслаждением потянулась, уже мечтая о горячей ванне и своей постели. Но она знала, что для неё этот день ещё не окончен. Тем более, что и ребята были полны энергии.

– Эй, котята, – окликнула женщина детей, – как насчёт того, чтобы продолжить этот вечер на балконе с чашкой вкуснейшего имбирного чая? Вечер, на удивление, тёплый.

И вот они уже втроём сидели в плетёных креслах, любуясь потрясающим алым закатом, окрасившим крыши бессмертного города розовыми тонами. По Неве неспешно плыли катера, а люди, смеясь, собирались понаблюдать за разводными мостами.

– Бабушка? – тихо позвала Аня.

– Мм?

– О чём ты задумалась?

– Я-то? – женщина немного помолчала, стараясь превратить в простые слова всё то, что было у неё на душе. Свои радость и страх, и волнение, покой и тревогу, ожидания, потери. Всё слилось в один большой, нераспутываемый клубок, которому нет начала и нет конца. Он всё вьётся и вьётся каждый день её жизни, сворачиваясь поминутно туже, похожий на водопад камней, несущихся с отвесной скалы. Опасный и прекрасный, неотвратимый и болезненный. – О том, как счастлива я была этим летом. Давно такого не испытывала.

Самое прекрасное в этих словах было то, что сказала она их абсолютно искренне. И вот поток камней начал замедляться, редеть.

– Мы тоже, – прошептала девочка.

– Но не только об этом, – продолжила женщина, ставя уже пустую кружку на пол. – Приятно говорить об этом сегодня, когда более ни один закон не сдерживает меня.

Мальчик и девочка от чего-то тревожно переглянулись. Женщина как можно мягче улыбнулась, стараясь развеять возникшее внезапно напряжение.

– Не бойтесь, ребята. Больше ничего не бойтесь. Ведь никто и никогда не посмеет вас обидеть. Потому что вы – маги.

Девочка долго и внимательно вглядывалась в лицо бабушки, стараясь рассмотреть, как казалось самой женщине, первые признаки безумия. Но слова, сказанные ею несколько минут назад, уже были таковыми. Бегло обменявшись взглядом с другом, Аня начала быстро решать, как же поступать в такой ситуации. Эмира буквально видела, как зашевелились шестерёнки в её голове, от чего на душе стало как-то веселее.

Несомненно, самым правильным сейчас они посчитают позвать Люду. Ведь, скорее всего, бабушке просто вино ударило в голову. Как следует выспавшись, она придёт в себя. И, скорее всего, даже не вспомнит этот разговор. Веселье внутри становилось всё ощутимее.

– Бабушка, ты устала, – менторским тоном начала девочка. – Поэтому давай я тебя провожу спать. День был очень трудным.

Не давая Эмире опомниться, Аня встала и потянула её за рукав. Женщина же, не в силах более сдерживаться, рассмеялась. Как же она любила эти моменты. Чего только не было с ней за годы работы: кто-то просто посылал, кто-то звонил в скорую, милицию. Пару раз даже кидались с кулаками! Андрей, опомнившись, подлетел и, прижавшись к самому уху подруги, очень громко прошептал:

– У неё белочка.

Женщина просто была не в состоянии остановить ставший истерическим смех. Вытянутые лица детей с круглыми, как блюдца, глазами будут ещё долго ей являться.

– Да, ребята, простите, – не переставая смеяться, наконец смогла проговорить Эмира. – Кажется, мы не с того начали. День действительно был трудным. А я так привыкла, что вы всё время рядом, что позволила себе немного забыться. Сейчас я покажу.

Мягко высвободив рукав из цепкой хватки Ани, женщина сделала едва уловимое движение пальцами, словно она перекатывала между ними монетку. Лёгкий поток Энергии аккуратно начал приподнимать стоявшую на полу кружку из-под чая. Посмотрев вниз, её внучка не сдержала шумный вздох удивления.

– Теперь и у меня белочка, – выпучив от ужаса глаза, прошептал Андрей. Аня же буквально осела на пол.

– Фокусы показываете? – на балконе показалась седая голова Люды. – А мне ещё гору посуды перемыть!

– Вы знали, что она так может? – только и смогла выговорить девочка.

– Эта стерва ещё и не то вам покажет! – довольно хмыкнула домработница.

– Люда! Не ругайся! – всё ещё смеясь, сказала Эмира.

– Буду ругаться, если вы и сегодня скажете мне мыть всё руками без единого наговора!

– Всё, всё, колдуй. Теперь ребяткам обоим по десять.

Людмила Тихоновна тут же удалилась, проговорив что-то о стирке. А стакан с чаем, между тем, также медленно опустился на пол, разбившись.

– Ну-с, – сказала прекратившая смеяться женщина, – теперь поговорим серьёзно.

***

Они перебрались в небольшой уютный кабинет Эмиры Олеговны, все стены которого сплошь занимали заваленные книжные полки. Женщина всё не могла отделаться от чувства, что здесь до сих пор пахнет кровью и спиртом, хотя на самом деле всюду был удушливый аромат цветочного мыла, которым Люда полдня натирала ковёр.

Сама Эмира вальяжно развалилась за большим письменным столом, на котором сегодня было непривычно чисто и даже пусто.

– Устраивайтесь поудобнее. Разговор будет не из коротких.

Ребята и сами это понимали. Поэтому молча послушались.

– Начну я с того, что весь привычный вам мир – это лишь его часть. Улицы, города, страны, которые вы знаете – мы называем всё это Явью. И надо признать, что Явь существует многим и многим дольше. Но параллельно с ней, вот уже более тысячи лет есть и другой мир. Тот, в котором когда-то смогли укрыться тысячи магов. Мы зовём его Зазеркальем.

– Потому что он за зеркалом? – глупо прошептал Андрей.

Женщина усмехнулась.

– И да, и нет. Зазеркалья – это огромные пространства, созданные разными магами и ведьмами на протяжении многих лет. За их основу, как ты верно подметил, взяли обычные зеркала, либо же отражения в воде. И шаг за шагом, используя огромное количество сил и Энергии, расширяли их. Так возник наш дом. Но, вот вопрос: почему же никто из людей до сих пор его не обнаружил? Ответ кроется в самой Энергии. Для каждого мага это не просто абстрактный термин с уроков физики. Энергия – это незримая сила, создавшая всё живое. Вся жизнь, эволюция происходили благодаря ей. Но в какой-то момент вышло так, что в одних людях Энергии было меньше, а в других – больше. И в ком её больше получили дар управлять ею. Так и возникли маги. Никто до сих пор не нашёл ответ, как же это происходит. Почему одним дано управлять ей, а другим нет. Маг может родиться где угодно. Не важно, что это за семья или какое это место. В вас двоих Энергии как раз именно столько, что вы в силах овладеть ею. Поэтому вы – маги.

В комнате повисла тишина. Эмира не торопилась продолжать рассказ, давая ребятам время обдумать хотя бы ту скудную информацию, что она уже представила. А в головах детей роились сотни вопросов. И сейчас они решали, какой лучше задать первым.

– А Миша тоже маг? – вдруг выпалил Андрей.

– Да, он тоже. Но об этом – тссс! – Эмира приложила тонкий палец к губам. – Он работает под прикрытием.

– Вы поэтому нас ночью выгнали? – переходя на шёпот, продолжил мальчик. – Вы колдовали?

Как удачно всё складывается.

– Да, мы колдовали. И давай не будем об этом.

Мальчик серьёзно кивнул, вновь погружаясь в свои мысли.

– Но почему вы… то есть, мы спрятались? – спросила Аня. – Ведь это же здорово, когда есть волшебство. Можно всем помогать, лечить болезни. Разве я не права?

– Конечно права, дорогая. И это очень важный вопрос. Много веков назад, ещё до того, как были созданы Зазеркалья, маги и люди очень долго воевали. В истории принято выделять три Великих войны. Когда закончилась последняя, нас осталось так мало, мы были слабы и истощены. Все понимали, что если сейчас ничего не сделать, то наш народ может просто исчезнуть навсегда. Потому-то и создали наш мир.

– А за что воевали?

– Правильнее спросить, из-за чего. Потому что войны шли, по сути, ни за что. Ни одна сторона ничего от них не получала. А начали всё, как ни прискорбно, люди. Зависть. Зависть и гордыня съедали их изнутри. Им было невыносимо принять, что есть кто-то сильнее, способнее, обладающий уникальным ремеслом, которым они никогда не смогут овладеть. И они, собирая под своими знамёнами тысячи новых воинов, шли на наши города раз за разом. Но последнюю войну начали мы. И она же нас погубила. Она была столь бессмысленной и отчаянной. Последняя попытка что-то доказать людям. Она закончилась ужасно. Главный итог – исчезновение нас со страниц истории. Века идут, мир меняется. Только одно остаётся неизменным – непонимание. Потому-то вам двоим и было так трудно найти своё место в этом мире. Просто он не ваш. И я покажу вам другой.

– Мы пойдём в другой мир? – с ужасом воскликнул Андрей. – Подождите, Эмира Олеговна! А можно будет сюда выходить? Хоть иногда. Я не говорю, что мне не хочется в новый, очень хочется! Но хотя бы разок в год. Мне так понравился Питер. И папка хоть и козёл, но будет искать меня. Мне надо ему сказать!

– Исключено! – неожиданно резко сказала женщина. – Главный и нерушимый закон Зазеркалья – беречь от глаза людского. С этого самого дня никто из ваших родных, друзей, просто знакомых не должен знать, кто вы и куда отправляетесь. Нарушение этого правила карается очень строго, ведь все мы тогда окажемся под угрозой. Это вам ясно?

Ребята, напуганные этим суровым законом, быстро закивали, а Эмира продолжила:

– За родителей не переживайте. Для них вы просто уехали жить в другой город. Аня, для своей семьи ты теперь живёшь здесь, со мной. Первого сентября пойдёшь в школу. Ты же, Андрей, теперь учишься в частной школе с химико-биологическим уклоном «Ореон» под Вологдой. Вы можете звонить домой, писать, но ни слова о магии.

– А где же мы будем учиться на самом деле? – уже спокойнее спросил мальчик. – Или вы сами будете учить нас?

– Не без этого! – самодовольно улыбнувшись, Эмира откинулась на спинку кресла. – Но учиться вы поедете в Российскую академию магического образования «Китеж». Своё название она получила в честь города, в котором, собственно, и располагается. Мне же отведена в этой академии роль преподавателя истории и права.

– Так ты не в школе работаешь? – обиженно пробубнила девочка.

Женщина лишь развела руками.

– Но почему же ты раньше мне ничего не говорила? – вдруг со злостью крикнула Аня. – Я чуть с ума не сошла, думая, что же со мной не так! А, оказывается, всё так просто!

– Прости меня, котёнок, – с нескрываемым отчаянием проговорила Эмира. – Но закон запрещает рассказывать правду до десятого дня рождения. Ведь именно в этот день можно окончательно и с полной уверенностью сказать, маг ты или, всё-таки, человек. До этой минуты действует всё то же правило: беречь от глаза людского. Если бы я рассказала тебе правду хотя бы вчера, меня бы ждала тюрьма.

Мурашки пробежали по коже девочки при этих словах. В этом чужом и незнакомом ей мире всё было очень серьёзно и строго. К этому двум детям, привыкшим к расхлябанности Яви, придётся привыкать.

– Кто же еще в нашей семье волшебник? – наконец спросила она.

– Твоя мама была, да упокоится она с пращурами. Твоя крёстная, её муж.

– А у меня там никого случайно нет? – спросил Андрей.

– Нет, все твои близкие – люди. Понимаю, это грустно, расставаться с прошлым. Но такой выбор делают многие из нас.

Но мальчик совершенно без всякой грусти махнул рукой.

– Мне там скучать не о ком. Главное, Аня со мной.

Эмира тепло улыбнулась их невероятной дружбе.

– В таком случае, сегодня вы отправляетесь спать. А уже завтра мы начнём с вами готовиться к учёбе. Нам ещё столько всего нужно.

Глава 9

В коридорах правительственного дворца было не протолкнуться. Дума сегодня обсуждала законопроект, запрещавший Стражам использовать убийственные заговоры, не получив предварительно специального разрешения от прокурорского совета. А, учитывая, как работал совет, это было равносильно полному запрету.

Проталкиваясь сквозь возбуждённую прениями толпу, Мирослава Игоревна мысленно проклинала фракцию социалистов, пытавшуюся всеми силами пропихнуть этот закон. Она была так зла на этих жирных негодяев, что совершенно не обращала внимания на замечания, летевшие со всех сторон.

Видано ли это? Запретить Стражам делать свою работу!

– … а что бы сказали нам родители той девушки? Невинная жертва гордыни Стражей, возомнивших себя судьями, решающими, кому жить, а кому умереть!

– Это единичный случай! Ни одного другого мне не известно.

– Позвольте, вам мало?! Они должны сражаться с Изгнанниками, а не с мирными гражданами! – долетали до неё с разных сторон обрывки разговоров депутатов.

Изгнанники и Тайные Стражи. Как две стороны одной монеты. Покуда есть первые, вторые будут жить, чтобы бороться с ними. Но, как только победа будет одержана, исчезнут и они.

Ни для кого не секрет, что Третью и последнюю Великую войну развязали сами маги. Позорная страница их истории. Безумный клич, брошенный самоуверенным племенем лунов, на который откликнулись тысячи и тысячи ведьм и магов. Отчаянная и безнадёжная война. Когда она закончилась, униженные остатки выживших начали искать виноватых. Таковыми, конечно, стали луны. Некогда сильный и прекрасный магический народ был почти полностью истреблён. Не жалели никого. Мужчины, женщины, дети. Вторая страница позора.

Потом было Зазеркалье и начало новой эры в истории магов. Шли годы тихой и размеренной жизни. Цвели сады, отстраивались города, рождались дети. Как вдруг что-то изменилось. Сначала незримо, вращаясь вокруг слухами и домыслами. Потом всё настойчивее и настойчивее. И вот уже заговорили о тайной организации, стремившейся разрушить Зазеркалье. Они именовали себя Изгнанниками, сетуя на то, что большая часть общества их пока не приняла. В основе их идей была мысль о том, что Зазеркалье – клетка, построенная магами для самих себя. Весь мир мы просто подарили людям, а сами влачим жалкое существование здесь. Но земля огромна! И на ней хватит места всем. Конечно, к тем годам уже угасла память о Великих войнах, давно сгинули и те, кто их видел. Целое поколение выросло в безопасном, сытом и цветущем мире. И теперь им казалось, что этот мир ужасен, и его необходимо разрушить.

Поначалу кто-то посмеялся над ними. Новгородский старейшина Яромир тогда записал в летописи: «Сие есть безумство младости». Но потом случилось новое – сотни магов пошли за Изгнанниками. Начались нападения на Врата, убийства Хранителей Зазеркалья, оберегавших тайные знания о каждом. Мир вновь оказался на пороге новой войны.

Тогда-то и возникла новая организация, изначально зародившаяся в среде воинов, охранявших Врата. Маги эти стали именовать себя Стражами, с годами получив приставку Тайные. Не жалея себя, они раз за разом отбивали нападения Изгнанников, вновь загоняя их в подполье. Война действительно началась, но меж ними двоими, давая остальным возможность жить, как раньше.

Сегодня Тайные Стражи – самое элитное и закрытое подразделение органов внутренних дел. А Изгнанники – террористы, экстремисты, объявленные вне закона. Связь с ними каралась лишь смертью.

Но много оставалось у преступников и сторонников. В основном – радикально настроенная молодёжь, ищущая смерти и славы. Такие разлетались, как бабочки, на первом же серьёзном деле. Гораздо опаснее были те, кто это самое дело доводил до конца. Ведь тогда уже обратной дороги не было. Ты связан с преступниками кровью. И вот эти-то маги и были самыми страшными, с кем приходилось Стражам сталкиваться. Молодые, полные сил и нелепых надежд на туманное будущее, нарисованное грамотной промывкой мозгов, они рвались вперёд, не жалея ни себя, ни других. И что теперь? Дума предлагает таких уговаривать сдаться в руки правосудия?! То есть, они-то в тебя швыряют убийственными. А ты им в ответ открытку с предложением переговоров. Невероятно!

Но сейчас Мирослава Игоревна спешила в кабинет спикера, Эдуарда Гростом, не для того, чтобы метать перед ним бисер. В папке, крепко прижатой к груди, она несла то, что могло отложить или даже вовсе отменить слушания законопроекта.

Замерев на мгновение перед массивной дверью из красного дерева, девушка постучала. С той стороны послышался тяжёлый бас грузного мужчины. Потянув золочёную ручку, Мирослава шагнула внутрь.

– Эдуард Рауфович, к вам можно?

Седеющий мужчина с плешивым затылком сидел за широким столом, сплошь заваленным папками нерассмотренных предложений. На маленьком носу его, почти на самом кончике, покоились узкие очки в чёрной роговой оправе. Подняв на девушку взгляд уставших и покрасневших от бессонной ночи глаз, он ответил:

– Что-то срочное?

Мирослава смело шагнула вперёд.

– Да. Это касается законопроекта о Стражах. – С этими словами она опустила на стол синюю папку.

Мужчина мельком взглянул на неё, а затем снова поднял глаза.

– Что это?

– Это, – девушка уже развязала верёвочки, выкладывая какие-то документы перед спикером, – неопровержимые доказательства того, что Изгнанники всё также опасны и непредсказуемы! Хотя фракция социалистов и пытается убедить нас в обратном.

Эдуард Рауфович тяжело вздохнул.

– Мирослава Игоревна, мне некогда играть в ваши игры. Вкратце, что там?

Девушка немного обиженно поджала тонкие губы, но не отступила.

– Прошедшей ночью четверо членов запрещённой организации устроили перестрелку на улицах Яви, а именно в Петрограде, на Новосмоленской набережной. По моим данным, пострадал один гражданский, но он сумел убежать. Поэтому…

– По твоим данным? – багровея, медленно произнёс мужчина.

Девушка, почувствовав, что явно сказала лишнего, немного отступила от стола, из-за которого начинал подниматься высокий Эдуард Рауфович.

– Не совсем правильно выразилась. Просто, ведь я же их сообщаю вам, значит, это мои данные…

– И как давно ты играешь в шпионку? – еле сдерживая гнев, почти прокричал мужчина.

– И в мыслях не было…

– Не лги мне! – не выдержав, повысил он голос. Но, спохватившись, с завидной для его комплекции прытью, Эдуард Рауфович подлетел к двери кабинета, выглянул наружу, а затем зачем-то запер её на ключ. Когда он снова повернулся к девушке, на лице его уже не было злости, только усталость. – Куда же ты лезешь, Слава?

– Дядя, послушай! Мы не можем так просто это оставить! Эти негодяи просто вяжут Стражей по рукам и ногам, оставляя нас всех беззащитными!

Мужчина, ещё раз тяжело вздохнув, снял очки и потёр болевшие глаза.

– Не молчи, дядя! – почти умоляюще воскликнула Мирослава. – Мы должны хотя бы попытаться. Вот увидишь, не все пошли на поводу тех нелепых сказок, что рассказывал с трибуны Астафьев. Мерзкий упырь! Уверена, он продался!

– Тише ты! Упаси боги, чтобы кто-то тебя услышал! – Эдуард Рауфович замер, прислушиваясь, но за дверью было тихо. Тогда он вернулся за стол. – Думаешь, мне всё это доставляет удовольствие? Конечно, ты такая умная, а дядя дурак, не понимает, чем это грозит! Но клятые социалисты сыграли мелодию на наших собственных законах. Ты же слышала речь Астафьева. Как тонко он взывал к нашим нерушимым правам. Ещё и дело об убийстве той девушки в двадцать первом году. Где они вообще его откопали? Даже те, кто был против закона, и то прониклись жуткой историей невинно убиенной. А скольких уже купили? Ты же вообще не понимаешь, куда суешь свой нос! Ох, не хотел же я брать тебя на работу, но ведь ты, как заноза в заднице. Здесь все всё слушают. И докладывают! Кому – думай сама. Поэтому давай-ка, забирай свои бумажки и иди займись прямыми обязанностями.