Зеркало еретиков

Звенит долгожданный звонок. Быстро покидав вещи, Аня торопится уйти из душной классной комнаты. Свой простоватый рисунок она несёт в руке, не желая помять. Пройти она решил через школьный сад. Заросший и совершенно неухоженный, он скрывал дыру в заборе, позволявшую сократить путь до остановки.

В тени деревьев солнце припекало не так сильно, и девочка позволила себе сбавить шаг, немного отдышаться. Развязался шнурок. Она сняла тяжёлый ранец и, привалив его к стволу дерева, села на корточки. В этот момент за спиной послышались торопливые шаги. Не успела она обернуться, как кто-то с силой её толкнул, повалив на землю.

– Что, ебанутая, срать села?

Этот голос Аня узнала. Лиза Зайцева, её одноклассница и самая главная задира. Казалось, каждый день придумывая в её адрес новые шуточки и не получая на них ответ, она распалялась всё сильнее и сильнее. Молчаливая реакция ей надоела. Поэтому она явно собиралась перейти на новый уровень. Ей вторил смех ещё нескольких человек. Обернувшись, Аня увидела, что Зайцева стоит в окружении двух девочек и трёх мальчишек из их класса. Это был явно плохой расклад. Она попыталась подняться на ноги, но Лиза вновь толкнула её, отчего Аня весьма неприятно приложилась копчиком о землю. Подпевалы дружно заржали. Краска прилила к Аниному лицу.

– О, смотрите, как краснеет! Точно, тужится!

И вновь этот мерзкий смех. Обида поднималась из глубины. Но плакать больше не хотелось. Она разучилась лить слёзы. Просто хотелось хоть кого-нибудь из них треснуть. Но их было слишком много.

– Лиз, точно, смотри, она и бумагу с собой принесла. – Мила Иващенко, лучшая подруга Зайцевой, быстро наклонилась и схватила Анин рисунок.

– Отдай!

Девочка резко вскочила на ноги, чего остальные явно не ожидали. Подлетев к упитанной Миле, Аня со всей силы толкнула её, свалив на землю. Лупя девочку костлявыми кулачками, она про себя отметила, что вряд ли этот поросёнок хоть что-то чувствует, хотя и кричит за двоих.

В следующую секунду, она почувствовала, как её ноги оторвались от земли, и кто-то с силой отшвырнул её назад. Мальчишки, которые пришли, были напуганы. Драка явно не входила в их планы. Они просто шли посмеяться над местной чокнутой.

– Она мне губу разбила! Сука!

И действительно, между пальцами, которые Мила прижимала ко рту, сочилась кровь. Аня удовлетворенно вскинула вверх подбородок. Улыбка расплылась на её губах. И это явно было преждевременно.

– Лыбишься, сука? – Серые глаза Лизы превратились в узкие щели. Она грозно взглянула на стоявших позади ребят. Те уже сотню раз пожалели о том, что пришли. – И что вы стоите? Друзья называются! Если бы кого-то из вас ударили, я бы не стояла!

Мальчики с минуту переводили взгляд с Лизы на Аню. Потом неуверенно сделали шаг в сторону последней. И ещё. Вот это уже было плохо. Аня, всё ещё сидевшая на земле, поспешила вскочить на ноги, но один из ребят, Толя, быстро подскочил к ней и поставил подножку. Второй, Саша, самый крупный, рывком поднял её на ноги и заломил руки за спину. Аня брыкалась, но всё равно получила удар в живот. От боли перехватило дыхание, она согнулась пополам и закашлялась. Девочка ожидала ещё удары, но хватка ослабла, и она просто упала на колени. Вокруг явно что-то происходило. Аня подняла слезящиеся глаза.

Картина перед её глазами была, пожалуй, как минимум неожиданная. Тот самый новенький мальчишка, сегодня пытавшийся с ней заговорить, отчаянно кидался сразу на троих, не зная, кого ударить первым. Он совершенно не умел драться, но это его ничуть не смущало. На раскрасневшемся лице было столько злобы и отваги, что Аня невольно прониклась уважением. Сжав губы в узкую линию, он размахивал кулаками, дотягиваясь то до одного, то до другого обидчика. Но всё же, этот бой был обречен на провал. Повалив мальчика на землю, Саша с размаху врезал тому в челюсть. Брызнула кровь. Он ещё попытался встать. Тогда второй удар пришёлся в глаз. Теперь мальчишка остался лежать, тяжело дыша и закрывая голову руками.

Остальные, схватив сумки, побежали прочь, а Аня кинулась к своему нежданному спасителю.

– Вот блин! Дай посмотрю. – Девочка с трудом отняла руки от его лица. Она была уверенна, что парень просто плачет, но нет. Из разбитой губы по подбородку стекала кровь, а левый глаз начал заплывать, похожий чем-то на красную сливу. Но ни следа слёз. Напротив, казалось, что мальчик смущён, но доволен. – Выглядит не очень. Ну и на фига ты полез? Мимо пройти не мог? Я бы сама справилась.

– Ага, я видел. – Рукавом рубашки он вытер кровь и, неловко поднявшись на ноги, побрёл прочь.

– Ну и куда ты?

– Иду мимо.

Весь адреналин от драки прошёл. И сейчас этот мальчик просто её раздражал. Она смотрела ему в спину, как он, прихрамывая, удаляется. Внутри у неё всё бурлило. Ей было обидно и больно. Но эти чувства были знакомы и раньше. Что-то другое зародилось где-то глубоко внутри. И это был… стыд. Она не знала, как правильно повести себя. Позволить ему уйти? Ведь его никто не просил помогать, он сам захотел ввязаться в драку, она бы и сама справилась! Но с другой стороны, смысл как раз и был в том, что никто не просил его помогать. И вот сейчас он уходит. Да и пусть идёт! Кто он ей такой, чтобы она за ним бегала. Если хотел, чтобы она ему тоже помогла, остался бы. А если ушёл, значит так и надо. Пусть идёт. Ей нет до него никакого дела. Совершенно никакого.

– Да подожди ты! Ну стой! – Она догнала его. – Да стой ты! Дай хоть помогу.

***

– Где ты их взяла?

– В столовой.

– Украла?

– Нет, конечно! Просто взяла.

– Украла.

– Завтра верну. Не смотри на меня так! И прижимай покрепче, а то фингал будет.

Они сидели на широком корявом пеньке всё в том же саду. Мальчик прижимал к подбитому глазу замороженную упаковку котлет, которую пятью минутами ранее Аня действительно украла в столовой.

– Меня Андрей зовут.

– Аня, – ответила она через минуту.

– Будем знакомы.

– Если честно, так себе знакомство.

– Нормально знакомиться ты сама не хотела. А я пытался.

– Пытался он. Сам теперь видишь, к чему может привести знакомство со мной. Говорила же, я не самая популярная в классе.

Андрей ничего не ответил. И они продолжили сидеть в тишине. Ане очень хотелось рассмотреть нового знакомого поподробнее, но ей было крайне неловко начать его разглядывать. Хотя, можно было сказать, что она просто хочет осмотреть ссадины. Но девочка этого не сделала. В её голове до сих пор был вихрь незаданных вопросов. Почему он вступился за неё? Как он вообще её нашёл? Он следил за ней? Почему заговорил именно сегодня? Почему именно с ней?

– За что они так с тобой?

Аня быстро пожала плечами.

– Просто не нравлюсь им.

– Потому что отличаешься?

Она промолчала. Что она могла ему сказать? Да, отличается. Потому что падает в обмороки, теряет над собой контроль, говорит с кем-то, кого никто не видит, а потом всё забывает? Возможно, из-за этого. А может, они просто завидуют её туфлям.

– Мне сразу сказали, что ты сумасшедшая и от тебя надо держаться подальше. – Почему-то, слова Андрея вызвали в ней волну стыда. Ей не хотелось, чтобы он тоже так о ней думал. Но глупо было надеяться, что новенького парня не просветили на счёт неё.

– Ну что ж, ты всё перепутал. Тебя же предупредили, а ты прям ко мне и сунулся. Теперь они и тебя в покое не оставят.

Эти слова она не хотела говорить, но так было надо. Они звучали, как предупреждение, что вот сейчас надо разворачиваться и уходить. Но Андрей сидел на месте.

– Может, мне нравятся трудности. – Аня быстро обернулась на него. Андрей покосился на неё здоровым глазом. Его лицо вновь залила краска, а огромные уши и вовсе стали бордовыми. Девочка не смогла сдержать улыбку.

– Почему ты заступился?

Мальчишка ковырял носком ботинка землю, решая, что же именно ответить.

– Потому что это правильно. Нельзя бить девочек. Ещё и втроём. Им стыдно должно быть.

– Просто они знали, что по одному я их уделаю в раз.

Ребята рассмеялись. Искренне и беззаботно. Как будто не было только что всей этой драки. И как будто завтра они смогут вот также сидеть и разговаривать.

– А я не считаю тебя сумасшедшей.

– Это ты просто ещё не видел.

– Тогда у нас есть повод пообщаться ещё. Покажешь мне пару трюков.

– Предупреждаю, зрелище не для слабонервных. Я катаюсь по полу и брызжу слюной.

– А я раньше учился в школе в Механизаторском. Там и не такое было.

– Ты поэтому решил именно со мной познакомиться? Я тебе о доме напоминаю?

– Нет. – Мальчик убрал от лица котлеты и осторожно ощупал глаз. Он приобрел насыщенный красно-фиолетовый цвет. – Просто подумал, что ты не можешь быть так ужасна, как о тебе рассказывают. Самая странная девчонка в классе просто обязана быть интересной.

Странное новое чувство разошлось теплом по её телу. Это была благодарность. И надежда.

– И как?

– Что «И как»?

– Ну, не ошибся? Интересная? – Произнося это, она не смотрела на Андрея, но очень внимательно изучала грязные носы ботинок.

– Пока не знаю. Но скучно сегодня точно не было.

И они оба вновь искренне и беззаботно рассмеялись.

Глава 2

Белые «Жигули» резко затормозили напротив аккуратного деревянного забора, сплошь утопающего в кустах сирени. Отвратительный скрип колодок прорезал ночную тишину района, и соседские собаки зашлись в лае.

Антон неловко вышел, точнее, почти выпал из машины. Он был сильно пьян, но прекрасно понимал, что скандала ему дома не избежать, поэтому не спешил. Привалившись спиной к фонарному столбу, мужчина закурил. Высокий, светловолосый и весьма крепко сложенный. Рукава рубашки закатаны выше локтя, а ворот небрежно расстёгнут на пару верхних пуговиц. Взгляд красивых болотно-зелёных глаз затуманен алкоголем, но всё равно тяжёлый от мыслей, роившихся в голове. Антон не знал, с какими словами сейчас войти в дом.

Последний год оказался для него особенно тяжёлым. Ему было неприятно возвращаться в этот дом, такой выбеленный, окружённый цветами и зеленью, как будто лучившийся гостеприимством и уютом, которых здесь, на самом деле, давно не было. Только не для него. Он не мог больше, входя внутрь, спокойно смотреть на круглое миловидное личико жены, всегда так тепло и нежно улыбавшейся ему, как будто она ничего не знает. Эта стерва знает всё. Один её взгляд. И вот она уже заглядывает в самую душу, видя, как ненавистна мужу, как он с удовольствием забывается в постелях других женщин. Но Вика всё равно улыбается. Потому что всё равно его любит.

Он пытался, честно. Старался быть хорошим мужем, верным. Дарил ей цветы, проводил вечера и ночи вместе, целовал её, стараясь быть нежным и внимательным. А утром опять просыпался всё с той же пустотой внутри. Он просто больше не любил её. Да и любил ли когда-то вообще?

Восемь лет назад она ворвалась в его жизнь крушащим всё на своём пути вихрем. Встряхнула, заставила встать на ноги. Такая маленькая, но такая сильная. Её сияющие каштановые локоны, огромные карие глаза, румяное круглое лицо. Да он готов был душу продать за то, чтобы хоть раз поцеловать эти пухлые губы! Она дала ему всё: дом, уют, надежду и любовь. Они и сами не поняли, как это произошло. Вика появилась внезапно, как друг. И вот они уже вместе. А потом была пышная свадьба, устроенная её простыми деревенскими родителями. Был этот дом, построенный её отцом. И работа в его же токарной мастерской. Вика, души не чаявшая в Антоновой маленькой капризной дочке, вскоре и сама стала матерью. В этом году Оле исполнилось шесть. И она была точной копией отца, от чего стала любимицей Антона. А Аня… Она просто была. Как напоминание о его бурной молодости и о той странной, загадочной девушке, появившейся из ниоткуда и ушедшей в никуда. Ушедшей вместе с весёлыми друзьями, дикими квартирниками и музыкой, бывшей для него, когда-то, всем.

Теперь были дом, семья, работа.

А потом начались Анины припадки. Сначала, всё выглядело, как простое недомогание, обмороки. Врачи ставили разные диагнозы, от дистонии до эпилепсии. Его дикая, похожая на ведьму, бывшая тёща прилетала в их городок всё чаще, ворковала над любимой внучкой. Забавно, первая жена умерла, оставив вместо себя сумасбродную родственницу. А самое ужасное, что та в миг подружилась и с Викой, и с её матерью. Но Ане это мало помогало. Припадки становились всё чаще, обмороки продолжительнее. Потом та ужасная история в школе. А потом восьмилетняя девочка заговорила. И у Антона волосы на спине встали дыбом. Закрыв глаза, она говорила с кем-то, кого нет в комнате, обращалась по именам, звала других. И… рассказывала. Про войну, про предательство, про ложь. И когда мужчина уже был готов сбежать от собственного ребёнка, она просто проснулась, как ни в чём не бывало. Девочка искренне не понимала, почему отец с таким ужасом смотрит на неё. Но именно с тех пор всё переменилось окончательно.

Он больше не мог видеть дочь, ставшую для него ночным кошмаром. Не мог любить жену, непонятно почему защищавшую её. Не мог терпеть задумчивый и надменный взгляд Эмиры. Даже её дурацкое имя раздражало его! Всё чаще он оставался до ночи на работе, но и там его преследовал сочувствующий взгляд тестя. И тогда он решил позвонить тем, с кем в молодости разделял самые ужасные дни. Увы, время не пощадило его друзей. Кто-то спился, кто-то умер от передоза. Но другие откликнулись. И вот Антону уже кажется, что он снова тот молодой парень, в чьей жизни никогда не было последних десяти лет. А потом были застолья. И женщины.

Теперь он стоит здесь, докуривает уже четвёртую сигарету, и не знает, как войти в дом. Чужой дом.

Входная дверь слегка скрипнула – уже месяц он обещает себе её смазать. Весь первый этаж, представлявший собой просторную гостиную, объединённую с кухней, был погружён в полумрак, и лунный свет, лившийся через высокие окна, был единственным, что хоть немного его рассеивало. Взгляд мужчины упал на старинные часы с боем. Подарок тестя. Антон решил, что сожжёт эту дрянь в мангале, как только старик откинется.

Он был здесь не один.

– Ночь добрая.

За барной стойкой, отделяющей гостиную от кухни, сидела Вика. Невысокая, располневшая после родов, но всё такая же красивая. Хотя, семейная жизнь забрала огонь, бушевавший когда-то в её взгляде. Каштановые локоны сейчас вновь струились по её плечам, но днём она отдавала предпочтение практичным пучкам. В руке у неё покачивался бокал с вином. На столе стояла пустая бутылка.

– Привет.

– Луна сегодня особенно красива.

– Чего?

Вика ухмыльнулась его удивлению. Он-то явно ожидал скандал.

– Я говорю, луна сегодня особенно красива. Ты так не считаешь?

– Да я как-то не думал…

– Так ты не ради неё ушёл?

– Кого?

– Луны.

– Вик, прекрати.

– О чём ты, муж мой? Мне просто интересно, где ты был. Лежала, ждала тебя, не находила себе места. Телефон недоступен. А потом смотрю в окно. И вижу, какая же прекрасная луна. Сразу ясно, ты просто бродишь по городу, любуясь ей. Вот, видишь, тоже решила.

– А бутылка?

– Вино мне фокус настраивает.

Мужчина обречённо вздохнул. Он понимал, что сегодня вновь не готов к серьëзному разговору. Поэтому медленно подошёл к ней сзади и ласково обнял за плечи, хотя прекрасно понимал, что насквозь пропах чужими духами. И она это понимала. Но тоже молчала.

– Знаю, оправдываться бесполезно. Готов получить пизды.

– Так бы и было, если бы я не боялась разбудить девочек. У Оли болит зуб, долго не могла её уложить. Завтра поедем к стоматологу.

Она так просто говорит о будничных вещах, как будто они обсуждают это за обычным семейным ужином, а не пьяные посреди ночи. Это только сильнее раздражало.

– А у Аньки как?

На губах Вики расплылась нежная улыбка.

– Она сегодня подралась в школе, разбила девочке губу. Уверена, что начала не она, но разве же из неё вытащишь признание.

Антон почувствовал, что тоже улыбается. Характер у дочери определённо был его. Он бы сам никогда не сдал зачинщика драки.

– А ещё она пришла не одна.

Брови Антона удивлённо взлетели вверх.

– И с кем же?

– С одноклассником, Андреем. Он у них новенький в классе. И, как я поняла, подрались они вместе.

Мужчина опустился на стул рядом.

– Ни хуя себе. А он вообще… в курсе… неё?

– Кажется, да. Но, похоже, это его не сильно смущает. Пока я оттирала с их вещей грязь, он только и твердил о том, как ловко наша дочь наваляла тем ребятам.

– Их много было?

– Учительница сказала, что это были две девочки, одноклассницы. Зайцева и Иващенко. Они всё время задирают Аньку. Но, похоже, теперь у неё появился защитник. – И улыбка на лице женщины стала ещё шире.

– Это хорошо, конечно. Нет, правда, здорово. Но надолго ли это?

Слова Антона получились нервными, говорил он, запинаясь. Вика сразу поняла, что что-то не так. Что не просто так именно сегодня муж пришёл так поздно, выключил телефон, напился. Не просто так он не пошёл сразу в спальню, а остался здесь. Он хотел, чтобы дети уже спали, чтобы он с женой остались наедине. Антон собирался сегодня поговорить. Вика всё это поняла мгновенно. Она видела его насквозь. Улыбка медленно сошла с её пухлых губ.

– О чём ты?

Мужчина тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, и взял жену за руку. Она попыталась высвободить ладонь, но он держал крепко. Разговор предстоял тяжёлый.

– Знаешь, я давно хотел поговорить об этом, но как-то не решался. Блять. Даже сейчас трудно. Но, похоже, дальше тянуть нельзя, да?

– Не понимаю тебя…

– Потому что послушай! Сука. Не ты! Я в целом про всё это. – Мужчина встал и начал расхаживать по комнате. Алкоголь уже начал сдавать позиции, голова светлела. Надо было выпить больше. Или приехать раньше. – Ты же сама всё видишь, Вик. Знаю, ты любишь Аньку. Я тоже, правда! Но давай отбросим это и посмотрим правде в глаза. – Он смотрел на жену с такой мольбой, словно бы хотел, чтобы она прочитала в его глазах всё то, что он собрался сказать. Но та продолжала молчать. – Ей, хуже, Вик. Ну ты тоже это видишь. Это происходит всё чаще. Сначала что, раз случилось, мы погоревали и, вроде как, забыли. Но через полгода снова. А потом ещё. Сколько уже было случаев, четыре? Это за полтора года! А если с ней это случится в школе. Или на улице. Мы не сможем долго скрывать. Люди узнают. Надо что-то делать.

Лицо Вики, бывшее бесстрастным всё время, пока Антон говорил, на последних словах стало белым, как молоко. Мужчине даже показалось, что в лунном свете оно стало светиться изнутри. Карие глаза сделались во мраке чёрными, а губы сжались в тонкую линию. Она встала и вплотную подошла к мужу. Хоть она была и ниже его почти на две головы, сейчас он чувствовал себя крошечным рядом с ней.

– Так вот о чём ты переживаешь? Не за дочь, а что другие скажут.

– Вик…

– Она, прежде всего, твоя дочь. И сейчас ты её не защищаешь, ты её обрекаешь!

– Чтоб тебя, Вика, ты хоть слышишь, о чём я говорю?

Женщина усмехнулась. И от этой усмешки температура в комнате упала на пару градусов.

– Пока, ты ничего не сказал, кроме глупостей. – Она прошла в гостиную и со всем изяществом опустилась на диван. – Но я очень внимательно тебя слушаю.

Засунув все свои злость и раздражение куда подальше, Антон присел рядом.

– Я люблю её. Но у моей девочки едет крыша. И, как отец, я должен это признать. Тем более, Оля уже взрослая. Сколько ещё понадобится времени, чтобы она поняла, что с сестрой что-то не так? Я хочу её защитить. Ведь она… такая маленькая и светлая, как солнышко. А правда… она её убьёт.

– Ты торопишься, надо просто подождать, и…

– Да сколько ещё, мать твою, ждать?! Ей и десяти нет, а она уже доводит до истерики пол класса! Директор мне недвусмысленно намекнул забрать её куда-нибудь. Хоть на дом перевести, но дома я этого тоже не вынесу.

– Антон!

– Заткнись, я закончу! – Мужчина спрятал лицо в ладонях, собираясь с мыслями. – Я сделаю это сам. Найду хорошую больницу. Она ни в чём не будет нуждаться. Просто это будет… немного другая жизнь. В покое, в стороне от других людей, от школы. Чёрт, ведь дети злые! Может, это они так провоцируют её, я не знаю! Я уже ни хера не знаю! Только прошу твоей поддержки.

– Мой ответ – нет.

– Ты, похоже, меня плохо слушала…

– И всё равно услышала достаточно. Мой ответ – нет! Мы не сдадим Аню в дурдом!

– Она моя дочь!

– И моя тоже! Это я воспитываю её восемь лет, не ты! И всё с ней прошла: не спала, пока зубки резались, ворковала над ней, пока она сидела с ветрянкой, каждую ссадинку мазала! Да ты меньше знаешь о моей девочке! Отец он, вспомнил! Ты от водки не просыхал, когда мы познакомились! Если бы не я и не моя семья, ты бы уже загнулся в какой-нибудь канаве, как твои дружки, а Аньку сдали бы в детдом!

– Что ты сказала?..

– Ты меня прекрасно услышал. Так что теперь ты заткнись, а я буду говорить: ещё раз ты хотя бы заикнёшься об этом, я самолично придушу тебя во сне.

С этими словами Вика буквально вылетела прочь, а Антон остался сидеть один в комнате, понемногу наполнявшейся рассветными лучами солнца.

А в это время, на лестнице, притаившись в тени, стояла, сжимая кружку с водой, маленькая тощая девочка с чёрными волосами. Стояла и беззвучно плакала.

Глава 3

Казалось, что погода портится под стать её настроению. А оно сегодня было просто ужасным. Прошедшей ночью Ане не повезло стать свидетельницей разговора родителей, и, хоть они её и не заметили и всё утро старательно делали вид, что ничего не произошло, она сама ничего забыть не могла. И сейчас, сидя на уроке в классе и слушая барабанную дробь капель дождя по карнизу, она ни на чём не могла сосредоточиться.

Андрей же явно вознамерился поддерживать её теперь всегда и во всём.

– Может, всё-таки, расскажешь?

Девочка отрицательно мотнула головой. Андрей, уже в который раз за день тяжело вздохнув, уткнулся носом в свою тетрадь. Хоть сегодня он и сел с ней за одну парту, Аня чувствовала себя как никогда одиноко.

Звенел один звонок, потом другой. Постепенно проходил учебный день. И каждый урок начинался одинаково.

– Ну расскажи, может, полегчает?

И вновь отрицательный ответ.

А что она может ему сказать? Что один из самых любимых и дорогих ей людей, её папа, хочет сдать её в сумасшедший дом?! Что он, несмотря на все свои слова о том, что любит дочь, так просто готов от неё отказаться. А самое страшное, что она сама не смеет его винить за это. Где-то очень глубоко, в самом тайном месте её собственной души, она и сама прекрасно понимала, что с ней что-то не так. Точнее, всё не так.

Она никогда не хотела об этом думать. Как и любой другой маленькой девочке, ей просто хотелось быть любимой, особенной для своей семьи. Самой лучшей. Но лучше всего ей удавалось лишь разочаровывать своих родителей.

Может, это всё просто спектакль для неё? На самом деле она самая обычная, просто лишняя в их семье. Но они не знают, как ей сказать об этом. Эй, Аня, твоя родная мама умерла давным-давно. Теперь у папы новая семья. Не хочешь исчезнуть из нашей жизни? Пожалуй, это не тема для разговоров за завтраком.

Или всё это реально. И она действительно сумасшедшая. Зайцева и все остальные её припевалы правы, она просто ебанутая. Тогда ей и вправду надо в сумасшедший дом, ведь она может случайно кому-то навредить. А вдруг она прямо сейчас навредит Андрею?! Или завтра Оле?! Этого допустить Аня никак не могла.

Всю ночь сон не шёл. Она прокручивала в голове десятки причин и сотни решений. И лишь одно казалось ей одинаково верным – она должна исчезнуть. Собрать вещи, деньги, которые ей дарили на дни рождения. И рано утром, пока все спят, тихонько выскользнуть из дома. Пожалуй, она бы смогла жить в лесу. Может, даже начала бы охотиться. Построила бы себе небольшой домик, завела бы собаку. Звучит неплохо. Больше никогда не видеть ни Зайцеву, ни Иващенко. Вообще никого из школы!

Не видеть маму, папу, Олю.

Не видеть Андрея.

Она почувствовала, как защипало глаза, а к лицу прилил жар. Нет, только не это! Не хватало ещё разреветься прямо на уроке! Она быстро промокнула глаза рукавом блузки.

– Аня, – Андрей аккуратно дотронулся до её руки, – у тебя всё хорошо?

И вновь она отрицательно мотнула головой, рассчитывая, что мальчик вновь отстанет. Но, похоже, в этот раз он настроен серьёзно. И свалился же он на её голову!

– Ну и молчи дальше. Только не жалуйся потом, что тебя все стороной обходят.

Он обиженно уткнулся в учебник, а Ане стало стыдно. Ведь Андрей вчера ясно дал понять, что трудности его не пугают, что он серьёзно намерен стать её другом. Просто для неё это слово пока кажется чужим и далёким. Но, может, стоит сделать пару шагов навстречу? В конце концов, хуже уже вряд ли будет. А этот ушастый мальчишка может чем-то помочь.