скачать книгу бесплатно
– Нет! Нет, что вы. Простите, что так вышло. Я не должна была.
– Всё было отлично. Мне понравилось, – подходит ближе и пытается обнять, а я сбегаю к входной двери. Прячусь за сложенными на груди руками и придерживаю ворот халата у горла. Будто опасаясь, что он сейчас набросится на меня.
– Я, правда, хочу побыть одна.
Марк ничего не говорит, просто молча одевается. Его волшебная улыбка исчезает, а залом между бровями становится глубже.
Проходя мимо, останавливается напротив и коротко целует в нос. От такой мимолётной ласки сердце сжимается ещё сильнее.
– Я зайду завтра. Береги друга моего, – подмигивает и выскальзывает в ночную темноту. Оставляя после себя тёплый аромат сандала и перца.
Как только за Марком закрывается дверь, телефон звонит ещё раз.
На этот раз пробиться пытается мама. И я даже не знаю, что хуже: поговорить сейчас с Костей или с ней?
Как только я беру трубку, меня накрывает лавина вопросов.
– Мирра, что ты делаешь на даче. Одна! Где Костенька? – мама почти рычит.
– Я одна, всё в порядке. Костя… Не знаю, где он, – бормочу рассеянно.
Снова и снова мама меня отчитывает, но вот Костенька…
– Как это ты не знаешь, где твой муж?! – она удивляется так сильно и говорит так тревожно, что, кажется, уже готова поднять в воздух вертолеты МЧС на поиски.
– Я вчера в офисе его с девушкой застала, мам, – у меня даже нет сил как-то эмоционально окрасить тон. Звук получается не яснее шелеста бумаги.
– И что? – чеканит равнодушным голосом.
– Ты, наверное, не поняла. Он изменяет мне, – говорю, и острые ножи с хрустом проворачиваются в сердце.
– Поняла как раз. Ну, изменяет. Куда деваться. Все мужики такие. Кроме Коленьки моего, – говорит так равнодушно, как о новой паре ботинок. – Ну я же говорила, что он долго твои нитки и перья не выдержит. Соответствовать нужно. Ну ничего. Погуляет немного и вернётся.
– Мам, ты чего? Он же предал меня, в смысле вернётся? – от шока не только звук, но и эмоции пропадают.
– Вот увидишь, вернётся. А ты перетерпи немного. Костенька – прекрасный мальчик, ошибся просто. Бывает. Он скоро всё поймёт, тебе нужно просто оставаться рядом. Поругай, конечно, как попросится обратно, гордость покажи, но носом крутить долго не вздумай. Где ты ещё такого найдёшь?
Нет никаких сил дальше это слушать. Мама меня не поймёт, а её слова ничего хорошего мне не принесут.
Отключаю телефон, подхватываю обогреватель и закрываюсь в спальне.
Несмотря на наконец-то появившееся тепло в доме, я промерзаю до костей. Несколько одеял всё же спасают, но не от холода. Под их тяжестью я забываюсь в тревожном сне.
Посмотрим, что принесёт мне новый день.
18. Добро пожаловать в реальность
Утро ворвалось в комнату солнцем, залив яркими лучами всю комнату. Я забыла вечером закрыть шторы. Сейчас блики щекотали нос и играли на лице, создавая удивительной красоты рисунки под веками.
Если бусину из хрусталя поднести к солнечному свету, будет похожий эффект. Хрустальные переливы разыграются на всех поверхностях, куда дотянуться своими лучистыми лапками.
Мне безумно захотелось это повторить! Бусины подвесить на каркас в виде полумесяца и добавить немного аметиста. Получится сказочный ловец солнца, который при встрече с яркими лучами будет озарять помещение радугой.
Магия рождалась на кончиках пальцев. Она искрилась, потрескивала и требовала выпустить на волю. Вдохновение гнало меня к рабочему месту. Я уже в деталях представила, как будет выглядеть этот ловец. Это срочно нужно зарисовать. Пора просыпаться и за работу. Иначе этот зуд не унять.
Я потянулась, разминая затёкшие за ночь мышцы, перевернулась на другой бок, чтобы обнять мужа, перед тем как уйти, а встретилась с холодной стеной. Красочный фантазийный мир сна рухнул. Добро пожаловать в реальность.
Солнце не рассыпается бриллиантовыми брызгами, а просто слепит. Вчерашние слёзы превратились в головную боль и отёк век. В комнате слишком душно, а в груди не хватает кусочка сердца.
Привычки и ритуалы, выстроенные за шесть лет, так быстро не выветриваются. Каждая мелочь завязана на человеке, которому ты неожиданно больше не нужен. И вот, даже такая ерунда, как встать с кровати, становится сложнейшей задачей. Уже выполнением этого пункта можно гордиться.
Гордиться я начинаю уже минут через двадцать. Усиленно хвалю себя за каждую выполненную задачу. Даже если это полная ерунда вроде мытья посуды. Если задача со звёздочкой, например, не разреветься, то хвалю дважды словами и заедаю капкейком.
Продвигаюсь вперёд мелкими шажочками. Наконец-то снимаю чехлы со всей мебели в доме, вытираю пыль, мою полы, перестирываю постельное белье.
Контейнеры с рабочими материалами старательно обхожу, хотя неплохо было бы обустроить себе уголок. Сроки по некоторым заказам уже горят, а я не могу вернуться к любимому делу.
Боюсь. А вдруг я и там всё сломаю. И не будет больше этого волшебного ощущения, когда точно угадываешь, что именно нужно заказчику. Когда не замечаешь, как проходит время, выплетая самые сложные тоненькие узоры. Когда любуешься результатом и тем, как счастлив человек, получивший готовую работу.
Машка, глядя на то, как я работаю, всегда говорила, что со стороны это выглядит невыносимо скучно. Она уходила на свои тусовки в девять вечера, когда я только начинала подготавливать основу, и возвращалась к пяти, как раз когда я была на самом сложном этапе создания ловца – фотографировании. Машка приносила с собой утро в картонном стаканчике, мы немного болтали и расходились по спальням.
Подруги в моей жизни тоже больше нет. Она писала сообщения, но я, не читая, отправила их в корзину. Не хочу сейчас никаких обсуждений и оправданий.
Ближе к обеду приехал дядя Коля. С полным багажником продуктов и огромной охапкой тюльпанов, бережно укутанных от мороза в несколько слоев газеты.
А я уже и забыла, что сегодня День рождения.
19. День рождения
Погода на юге – очень странная штука. За полчаса могут смениться все времена года, но настоящая зима здесь – настолько редкое явление, что детей отпускают с уроков, чтобы порезвиться, а взрослых – с работы, чтобы успели добраться домой по нерасчищенным улицам.
Так снег, который валил не переставая почти двое суток, сдаётся под лучами яркого солнца. К полудню почти все сугробы превращаются в бурные потоки воды, выглядывает зелёная травка и снова пахнет весной.
А ещё весной пахнут тюльпаны, которые привез дядя Коля. Сказал, что я на них похожа, поэтому и выбрал. Даже не знаю. Хрустящие, сочные. Перламутровые лепестки нежно-розового цвета, тонкие до прозрачности. Нежные и хрупкие. Я сейчас, скорее, вяленький подсолнух.
Расспрашивать отчим тоже ни о чём не стал. Только непривычно долго обнимал поздравляя, а я сделала вид, что ничего не замечаю. Так сильно хотелось тепла. Я даже забыла попросить посмотреть котёл, да и поболтать толком тоже не вышло, он убежал, чтобы успеть на электричку, железно отказавшись ехать домой на такси.
А я осталась встречать этот вечер одна.
Когда тебе десять, День рождения – это один из самых долгожданных дней в году. Толпа друзей, ведро газировки и безлимитный торт. Можно стоять на голове сколько угодно и все будут счастливо умиляться “ой, какая красавица, разбойница выросла”.
Когда тебе восемнадцать, это сладкие духи, короткое платье, белые розы. Почему всегда дарят только их? Тусовка до утра, танцы до упаду, чьи-то горячие руки на талии и первое похмелье. Тут уже умиляться никто не будет, но понимающе покивают головой.
В двадцать пять не можешь определиться, что выбрать: посиделки с подружками в спа или отрыв до самого рассвета в той же компании? После долгих споров и, возможно, скандалов вы идёте сначала зарабатывать похмелье, а потом его снимать. Тут понимающих взглядов уже не будет, не то что умиления. Появится строгое: “Ты же уже взрослая женщина”. Ну спасибо, что напомнили, а то я успела забыть об этом между тостами “жених хороший есть, детишек бы вам и побольше” и “уже двадцать пять, можно начинать делать уколы красоты”.
Тридцать хотелось отметить наедине с мужем. Никаких гостей и суеты. Только вкусная еда, тихая музыка, объятия и поцелуи.
В самом начале романа нас накрыло безумной волной страсти. Мы не могли оторваться и насытиться друг от другом. Всё свободное время проводили вместе, а после того как Костя сделал мне предложение, сразу же забрал меня жить к себе.
Я видела его золотым драконом, который утащил сокровище в своё логово и наконец-то счастлив. Так и было все эти шесть лет.
И я никогда. Никогда-никогда. Даже в самых страшных мыслях не представляла, что он может так со мной поступить. Что мы не просто расстанемся, а вот так грязно и некрасиво. Что он будет так больно бить меня словами после всего увиденного.
На улице уже начинает темнеть. Мастер, которого я вызывала, не пришёл и трубку не берёт. Из праздничного настроения в наличии только букет и оставшийся от похода в магазин капкейк.
20. В темноте
Вселенная однозначно меня за что-то наказывает. Кажется, будто я ей задолжала очень много, и это будет убийство с особой жестокостью.
Я потихоньку разбирала привезённые продукты и вещи, но никак не могла расслабиться. Каждый раз, услышав шорох шин проезжающего мимо автомобиля, неслась к окну, высматривая очертания белого мерседеса.
Да. Я его ждала.
Несмотря на все обстоятельства, ждала.
Боялась до дрожи и ужасалась только от одной мысли о новой встрече или разговоре, но ждала.
Как полная дура, мысленно строила диалоги, в которых он приходит извиняться, просит прощения, а я… А я даже в мыслях ничего не могу ему ответить.
Ни-че-го.
Ведь он всё тот же. Короткий ёжик волос, который очень приятно трогать, особенно сразу после стрижки. Если поцеловать в чувствительное местечко чуть ниже подбородка, его кожа покроется мурашками. Глубокий шрам за правым ухом – это он в семнадцать вступился за какую-то девушку у ночного клуба. Её парень держал куртку Кости, пока он защищал её облапанную задницу.
Самое уютное и безопасное место – у его сердца.
Когда весь мир сошёл с ума и перешёл на удалёнку, меня невероятно успокаивала только возможность в любой момент забраться к нему на колени и уткнуться куда-то в подмышку. В те дни внутренняя паника после прочтения новостей сажала все аккумуляторы до нуля. И я бежала к своему солнцу хоть немного погреться. Прислониться ухом к груди и слушать, слушать стук сердца.
Чаще всего я так и засыпала, убаюканная ровным ритмом.
Конечно, я хочу свою семью обратно.
Ведь он всё тот же? Но перед глазами всё ещё стоит картина его объятий и поцелуев с другой. Его слова-пощёчины и равнодушный взгляд. Это почему-то оказалось отдельным ударом. Он смотрел, как я плачу, корчусь от боли, и не только не утешал, ему было плевать.
Точно ли я хочу свою семью обратно? Не знаю. Не понимаю, но каждый раз, обнаруживая себя у окна, списываю эти приступы любопытства на ожидание мастера. А вовсе не жду, когда прилетит золотой дракон, который снова заберёт свою принцессу обратно в замок. От всех переживаний я не заметила, как расчесала кровавые раны на руках. Содранный слой кожи неприятно саднил при соприкосновении с тканью.
Вечер пришёл неожиданно. Красно-розовые сумерки кто-то выключил рубильником, и воцарилась темная ночь.
Делать было больше нечего. Только из дальнего уголка комнаты на меня смотрели рабочие материалы. Устроилась на диване подальше от них и коротким “Спасибо” отвечала на поздравления. Если кто-то звонил, трубку не брала. Не уверена, что смогла бы ответить, если спросили бы про Костю.
Не уверена, что смогла бы вообще внятно ответить. Горло першило, хотелось сглотнуть неприятную боль, но становилось только хуже. И голова болела всё сильнее. Стрела, пропущенная сквозь висок прямо в затылок, медленно и с наслаждением проворачивалась, причиняя ещё больше неудобств. Заболеть было бы совсем не вовремя и, заварив очередную кружку чая, я уселась за стол с последним капкейком.
Холод шёл откуда-то изнутри, и согреться не получалось.
Накидываю вязаный кардиган, выкручиваю обогреватель на максимум, обжигаю губы чаем, пальцы – огнём. Поджигаю праздничную свечу, погружая её в масляный крем.
Где-то в другой жизни меня ждёт чёрное шёлковое платье, сочный шоколадный торт с пьяной вишней в начинке и любящий муж.
Маленькая розовая свечка с витиеватым узором сгорела почти наполовину, капая воском на крем. Придумать желание никак не получалось. Для себя точно. В голову лезла всякая ерунда вроде мира во всём мире и отмены глобального потепления.
Как только я хочу задуть пламя с банальным “здоровья”, в глубине коридора что-то щёлкает и выключается весь свет.
За что ж ты меня так, вселенная?
21. Кружится
Сердце замерло на несколько секунд и понеслось галопом от внезапно захлестнувшей меня иррациональной тревоги. Ну кто в тридцать лет боится темноты? Я!
Единственным источником света остался только огонёчек у меня в руках, от которого и толку почти не было. Крохотная свеча догорала, нужно было действовать быстро.
Со стороны я, наверное, выглядела уморительно. Подсвечивая себе дорогу капкейком, гремела кухонными ящиками и выискивала хозяйственные свечи. Я их сегодня уже видела, но вот где именно – большой вопрос… Ах, да, в шкафчике с чаем и кофе им самое место.
В недрах этого дома обязательно должен был быть подсвечник, но зачем его искать, если есть фарфоровое блюдце? Осколки бабушкиного сервиза в красный горох. Вышло даже симпатично.
Последними вздохами пламени поджигаю большую свечу, а малышка гаснет, прогорев до конца. Всё у меня никак у людей. Даже желание ухватить за хвост не успела.
В голове шумело всё сильнее и моментами казалось, что я плыву. Расстояние до стула или дивана растянулось на километры. Покорив очередную волну, сползаю на пол.
Прислониться виском к дверце холодильника – настоящее блаженство. Металл приятно холодит кожу. Если надавить чуть сильнее, то даже кажется, что огненная пульсация утихает.
Совсем не так я мечтала отметить свои тридцать. Капкейк смотрит на меня с укором, но есть совершенно не хочется. От одного вида ядовито-зелёного крема, залитого потёками розового воска, тошнота подкатывает к горлу. Голова кружится. Мысли ускользают, не позволяя себя додумать. Хочется спать, но непонятная тревога не даёт расслабиться. Добраться бы до дивана, немного передохнуть и идти в темноту коридора искать щиток. Явно же пробки из-за обогревателя выбило.
Закрываю глаза и на секундочку отключаюсь.
Выныриваю из вязкой мути, когда слышу непонятный шум из коридора. Открыв глаза, вижу перед собой пару мужских кроссовок. С ногами в них.
Тут бы испугаться по-настоящему, это не безмолвная темнота, а вполне себе реальный и, возможно, опасный человек, но мысли растворяются в головной боли, а сверху звучит знакомый, тёплый, но обеспокоенный голос.
– Тебе плохо? – он уверенно спрашивает и присаживается на корточки.
Ну наконец-то. Очень хотелось посмотреть, кто там обладатель ног, но тяжёлая голова не позволяла.
– Угу, – тихо мычу, боясь вызвать очередную волну боли.
Прохладные пальцы касаются моего лба и нежным движением отводят волосы от лица. Они приносят мимолётное облегчение, и я тянусь за рукой как кошка, лишь бы продлить это чувство.
– Мирра, давай я уложу тебя на диван?
Сильные руки обнимают меня и качают на волнах теперь в реальности, пока голова не касается подушки на диване. Он укрывает меня пледом и собирается уйти, а я протестующе мычу, боясь снова остаться одна.
– Подожди минуту. Пойду посмотрю, что там со светом, и вернусь.
Его тело меня покидает, а в руках появляется кружка горячего чая. Отпиваю глоток, и тепло смывает часть острых осколков в горле. Я, видимо, снова проваливаюсь, но яркий свет потолочных светильников озаряет кухню и немного приводит меня в чувство.
Мы с Костей за шесть лет вместе проросли в друг друга. Знали и чувствовали. Всегда ловили настроение. Мы сплелись корнями, и будет очень сложно выкорчевать из сердца огромный кусок жизни.
Теперь совсем другая улыбка меня греет.
В книгах часто встречается выражение “слёзы закончились”, но у меня, кажется, запас в целое озеро. Они тихонечко катятся из уголков глаз, стараясь не беспокоить.
