скачать книгу бесплатно
Он пахнет крепкими сигаретами и колет щеку щетиной, совсем как в детстве. Мне наконец-то тепло и уютно. Отстраняюсь с капелькой сожаления.
– Точно решила ехать? Может, к нам с матерью?
– Нет, прости. Хочу одна побыть, проветриться.
– Добро. Машину завтра переобую и пригоню, не переживай. И позвони, как доедешь! – говорит, усаживая меня обратно в такси.
Я засыпаю, кажется, как только мы отъезжаем. Этот сон не имеет ничего общего с отдыхом. Он только мучит и вытягивает силы. Бесконечный бег в лабиринте из комнат прошлого. Я даже не вижу картинки. Только чувствую эмоции. Нежность и спокойствие сменяются яростью. Безопасность и спокойствие становятся завистью. Меня уже начинает потряхивать. Эти бесконечные качели милостиво прерывает чей-то голос:
– Девушка, просыпайтесь, приехали!
Трясло меня не просто так. Это делал таксист в попытках разбудить. Оказывается, он уже выгрузил вещи и стоял у пассажирской двери, ожидая, пока принцесса очнётся.
У принцессы затекли все мышцы, выбираться из салона было непросто.
Дом встретил тишиной, холодом, запахом пыли и проросшим половичком у двери. Первым делом я включила котёл, чтобы не замёрзнуть, и побежала на встречу с ним!
9. Акварельный рассвет
В помещении, кажется, холоднее, чем на улице. Очень сильно надеюсь, что к тому моменту, как вернусь, котёл уже сделает своё дело и станет теплее.
Здесь давно никто не жил и не гостил. Полгода точно. Только соседка должна была изредка заходить проверять всё ли в порядке. Но, судя по нетронутому слою пыли на полу, проверка была исключительно внешняя. Стоит же дом, никуда не делся, всё остальное – ерунда.
Косте было некогда ездить сюда. Да и не любил он это “место на отшибе цивилизации”. Ему всегда не хватало движения, общения и городских огней.
Тут, и правда, минимум благ той самой цивилизации. Никаких гипермаркетов, ресторанов и доставок. В наличии два продуктовых магазина, хозяйственный и почта. Развлекательную программу обеспечивает местный дом культуры. Площадь перед его зданием становится местом притяжения по воскресеньям. Две большие колонки обеспечивают музыку, гирлянда из покрашенных гуашью лампочек отвечает за освещение, а дядя Миша с самогоном – за бар, создавая настроение. Тусовка очень душевная. Правда, шестьдесят плюс и только в сезон. Летом тут скучно не бывает. А сейчас кажется, что нет никого в целом посёлке, и в этом есть своя прелесть.
Пробираюсь через заросший внутренний двор к узенькой калитке, подсвечивая себе путь фонариком на телефоне.
Когда-то здесь был огород. Бабушка даже выделила мне небольшой участок, где я выращивала землянику, редиску и укроп. Что из этого набора можно было приготовить непонятно, но возиться в земле было очень забавно.
Калитка оказалась закрыта. Вместо замка в петли продета проволока со скрученными концами. Этот временный способ защиты от любопытных туристов придумала ещё бабушка, когда мне было десять. Через два дня мне исполнится тридцать. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.
Не могу никак пристроить фонарик. Свет то слепит глаза, то съезжает куда-то в сторону. Проволока проржавела, пачкает руки и царапается. Но я распутываю её дрожащими руками. Я очень спешу на встречу.
Расправляясь с защитой, открываю дверцу. Обычно здесь открывается умопомрачительный вид, но ещё слишком темно. Небо только-только начало сереть акварельными штрихами, подсвечивая силуэты гор и горизонт.
Его запах я почувствовала, как только вышла из такси. Соль и йод с оттенком шторма. Летом к этому волшебному зелью добавляется аромат смолы, которой истекают на жаре сосны. И немного солнца.
Сотня ступенек вниз и ещё двадцать три шага по гальке.
Море.
Бескрайнее, беспокойное, сильное, тёмно-тёмно-синее. Почти чёрное в предрассветной темноте.
Вся усталость и сон исчезают. Плевать, что намочу сапоги, подхожу к самому берегу. Волна бежит ко мне и тянется поздороваться, ласково обнимая ладонь холодной пеной. Брызги летят в лицо хаотичными поцелуями в щёки, лоб, губы.
Мы очень давно не виделись и столько всего нужно рассказать друг другу! Я уступаю первенство морю и внимательно слушаю его историю. Мои мысли исчезают. В голове только повторяющееся шух-шух.
Наблюдаю, как медленно просыпается ленивое рассветное солнце. Оно постепенно начинает разукрашивать небо немыслимо нежными оттенками. Сине-фиолетовый перетекает в пыльную лаванду, и где-то там за горизонтом пробиваются апельсиновые лучи счастья. Горы окутывает пушистая вата облаков. Где-то начинают петь птицы, а мне пора домой.
Сотня ступенек вверх забирает последние силы, и я даже не заморачиваюсь с уборкой в спальне. Меня хватает только на то, чтобы снять защитную плёнку с мебели и застелить постель. Прогреться дом не успел, всё ещё прохладно и сыро. Приходится остаться в тёплых штанах, свитере, плотно завернуться в кокон из двух одеял.
Сон подхватывает меня, как только голова касается подушки, и так же быстро выплёвывает обратно. Только немного в другую реальность. Солнце заливает комнату, но теплее не стало. Я всё ещё дрожу, несмотря на все слои утеплителей.
Открыть сухие глаза и смотреть на этот мир больно. Мигрень бродит где-то рядом, желая напасть. Каждый вдох холодного воздуха забивает гвоздь прямо в мозг.
Встаю и иду к котлу, как только ловлю фокус. Все необходимые лампочки радостным красным цветом оповещают, что он отключён.
Только этого мне не хватало.
10. Холодное утро
Слишком, слишком много неприятных ощущений приходится на каждый миллиметр моего тела.
Назойливые молоточки бьют точно в виски и по затылку. Кажется, что это Мьёльниры, не меньше. Вместо обычного стука, пробирающие до дрожи, долгие раскаты грома. Если зажмуриться, то и молнии можно увидеть.
От солнечного света хочется спрятаться, но это оказывается ещё больнее. Как только веки смыкаются, в глаза будто попадает жгучий яд. В горле застряла стеклянная крошка. Нос всё ещё заложен, и губы не только искусаны, но и пересохли, потрескались оттого, что приходится дышать ртом.
Где там Аннушка с целительным маслом? Мне бы очень помогла её трамвайная терапия.
Я будто в тумане плыву, а руки действуют на автомате. Зажать две кнопки и прокрутить рычаг. Сначала слышатся тихие щелчки, шипение и… Ничего. Котёл не запускается ни с первого, ни с пятьдесят первого раза. Так как мозг временно недоступен, просто продолжаю повторять ещё и ещё. А вдруг вот сейчас, ещё разочек и выйдет! Ни народное “вынуть и вставить вилку в розетку”, ни заводская кнопка рестарта не помогают.
Целую бесконечность времени я танцую вокруг котла. Поменять последовательность нажатия кнопок, перепроверить все подключения, выложить кабель особенным способом… Не помогает.
В поисках новых бесполезных методов запуска решаю прямо сейчас начать уборку дома с этой комнаты. Вдруг котёл грязи боится, а здесь я со своими проводами и кнопочками пристала!
Средств для уборки нет никаких. Как и топлива для меня. Нужно собираться в магазин. Если на смене сегодня тётя Катя, то это не только магазин, а ещё и отличное справочное бюро. Она всех знает и быстро найдёт мне спасителя!
Бойлер, к счастью, более положительно ко мне настроен и выдаёт щедрую порцию горячей воды. Моему лицу, к сожалению, это не помогает.
Не помогают даже солнцезащитные очки.
Выйдя на улицу, слепну от солнечного света. Оказалось, пока я спала, метель догнала и укрыла здесь всё пушистым снегом. Даже шпили на заборе принарядились в уютные шапочки. В ватной тишине слышался лишь звук моих шагов по хрустящему снегу. Он разносился по округе и таял эхом.
Магазин “У Степана” был ближайшим и самым крупным в посёлке. Ассортимент поражал разнообразием. Бытовая химия, детские игрушки, инвентарь для огорода и даже немного одежды. Здесь можно было найти пшеничную муку и резиновую лодку. На соседних витринах продавалась скумбрия горячего копчения и десерты. Аромат промокшего картона, который заботливо уложили под ноги, чтобы не разносить лужи от снега, причудливо смешивался с запахами рыбы, овощей и новой резины.
Аппетита у меня не было, но я всё равно почувствовала лёгкий укол сожаления о том, что не заехала в супермаркет перед отъездом.
– Здрасьте, тёть Кать, – прохрипела я, не узнавая свой голос.
Женщина за прилавком дёрнулась, не ожидая такого обращения, и недовольно сощурилась. Видимо, фокус навести это не помогло, и она надела на нос очки.
– Мирка, ты, что ли?
11. Strangers in the Night
Тётя Катя совсем не изменилась. Такая же пышная красотка с огненно-рыжими волосами. Разве что морщинка между бровей стала глубже. Она всегда говорила, что это следствие всех выходок её сына. Что там опять натворил Борька, рассказать она мне не успела.
Только вышла из-за прилавка обняться, но где-то в глубине моего кармана с глухим жужжанием зазвонил телефон. Сердце на долю секунды срывается в радостном приветствии, но тут же переходит на тревожный, ломаный ритм, когда я замечаю, как на экране появляется наше с Костей фото.
Мне всегда казалось, что в этом кадре заключена вся, абсолютно вся любовь мира. Фотограф поймал нас во время первого танца на свадьбе. На изображении мы так обнимаем друг друга, что даже самый убеждённый скептик поверит в любовь.
Тогда этот момент стал самым спокойным за весь день и по-настоящему нашим. С шести утра всё понеслось с сумасшедшей скоростью. Визажист опаздывал, кондитер отправил торт не в тот ресторан, а кто-то из гостей приехал не в ту гостиницу, перепутав Сочи с Адлером. Среди этого круговорота мы наконец-то встретились и просто кружились под музыку. Я, кажется, всё ещё слышу отголоски “Strangers in the Night”.
На фото они даже не смотрят друг на друга. Их глаза закрыты. Её голова лежит на его плече. Он прячет улыбку в её волосах. Тёплая нежность будто лучится из этих людей и заряжает всё вокруг.
Как мы всё это потеряли? Как мы настолько отдалились, что он ушёл искать приключений с другой, а я закопалась так глубоко в себя, что этого не заметила.
– Мирра? Всё в порядке? – встревоженный голос тёти Кати вырывает меня из воспоминаний.
Оказывается, телефон больше не звонит. Я просто смотрю на потухший экран.
– Да… Да. Не выспалась просто, – спешно оправдываюсь и вспоминаю, зачем пришла. – У меня котёл не включается, не знаете, кто помочь может?
– А то как же. Племянник мой. Пришлю его к тебе вечером. Продержишься пару часов?
– Продержусь. А как же Борька? Думала, его отправите.
– А Борька в городе уже год живёт. С девицей. Безалаберная, ужас просто, – она морщится и хватается за сердце. – Ни готовить, ни рубашки гладить не умеет!
– Ну, главное, что ему нравится.
– Скажешь тоже!
Её желание посплетничать о личной жизни Бори сейчас очень некстати. Если я поддержу разговор, то мы не закончим до закрытия магазина. Она останется без выручки, а я без последних мозгов.
– Тёть Кать, я побегу? Вы мне дадите номер племянника на всякий случай?
– Да, обожди, – возвращается за прилавок и на обороте одного из чеков записывает номер телефона. – Он на теплицы уехал, часам к семи должен вернуться. Я сейчас позвоню, но если не придёт, ты не стесняйся, напомни о себе. Если поломка серьёзная и не запустится котёл, ты не стесняйся, приходи. У меня, знаешь, теперь целый этаж свободен, – говорит она с грустью, протягивая мне записку.
– А как же племянник? Он разве не с вами живет?
– Ну что ты! Взрослый мужик уж! У него свой дом. На твоей улице. Считай соседи.
– Поняла. Спасибо, тёть Кать. Хорошего вам дня, – разворачиваюсь уходить, уже берусь за ручку двери, как мне в спину прилетает совершенно беззлобное, но такое болючее:
– Мирочек, а ты с мужем приехала?
От этих слов я глохну, цепляюсь за ручку двери ещё крепче, лишь бы не упасть.
– Одна, – выдавливаю из себя ядовитое слово и ухожу, не оглядываясь и даже из вежливости недослушивая приглашения на чай.
На улице всё белым-бело, а в душе больно так, что, кажется, на снег сейчас начнут капать капли крови. Мне не хочется никого задеть и испачкать этой болью. Я бреду куда глаза глядят, шарахаясь весёлых компаний, детей, играющих в снежки, и особенно влюблённых пар.
В какой-то момент становится легче дышать. Прогулка не только отнимает силы, но и немного освобождает голову. Забрела я далеко, но это и хорошо. Через несколько кварталов будет крошечная “Пятёрочка”. У тёти Кати для уборки я так ничего и не купила.
В кармане случайно нащупываю чек. На нём записан номер телефона и имя “Марк”. Надеюсь, он сможет мне помочь.
12. Искры шампанского
Собрав тележку с необходимыми моющими средствами, решаю всё-таки набрать немного продуктов.
Выбор здесь не сильно лучше, но хотя бы рыба не соседствует с десертами. Кстати, про них. Самое приличное, что получается найти, – коробочка шоколадных капкейков, украшенных ядовито-зелёным кремом. Беру их, набор праздничных свечей и пытаюсь найти шампанское.
Магазин очень маленький, всего три ряда, между которыми с трудом можно протиснуться, не задев нагромождение коробок. В самом дальнем тёмном углу находятся полки с алкоголем. Последняя бутылка игристого отечественного производства стоит в окружении водки и коньяка. Ну что ж. Какой День рождения, такой и праздник.
Телефон снова жужжит, пока я рассматриваю этикетку. Чуть было не роняю бутылку, но вовремя успеваю прижать к себе.
Контакт “Котик” настойчиво пытается дозвониться. После того как прекращается один, тут же прилетает другой вызов.
В отношениях у меня всегда была жесточайшая аллергия на весь этот уменьшительно-ласкательный зоопарк. Рыбки, зайки, котики и прочая нечисть казались ну очень натужными и неискренними комплиментами. Да и как “рыбка” вообще может быть чем-то приятным? Или они про еду?.. Куда-то не туда меня занесло.
Так вот, когда мы впервые обменивались контактами, я больше смотрела Костю, чем на экран мобильного. Телефон, видимо, в очередной раз решил, что знает лучше, что я там собиралась писать, и вместо “Костика” получился “Котик”.
Обнаружилось это не сразу, но показалось такой милой ошибкой, что я так и не поменяла подпись. А сейчас, наверное, придётся? Он же тоже меня как-нибудь переименует в своём телефоне. Будет что-то официальное. “Мирра. Бывшая Жена”. Или просто “Бывшая”. Или проще совсем удалить?
Как только прекращается очередной звонок, я выключаю телефон полностью. Не могу. Не здесь. Мне нужно добраться до дома.
Почему-то катастрофически не хватает воздуха. Я резко разворачиваюсь, чтобы уйти, но в меня тут же врезается мужчина. Он вроде бы и хотел затормозить, но места для манёвра совершенно нет.
Бутылка выскальзывает из моих рук и, падая на пол, трижды отскакивает от кафеля. Четвёртого удара стекло не выдерживает и взрывается пенными искрами, заливая всё вокруг. Пробка вместе с горлышком выстреливает в потолок и улетает за соседний стеллаж. На полу после извержения остаётся очень сладко пахнущая лужа.
Мы с мужчиной замираем, держась за руки, на несколько секунд, наблюдая, как пенная вечеринка постепенно успокаивается.
– Это была последняя бутылка, – с сожалением говорю я, отпуская его предплечье и аккуратно пытаясь сделать шаг назад.
– Вечер станет хуже без этой бутылки? Или это привычка? – отвечает мне голос откуда-то сверху.
Я не могу его даже рассмотреть. В этом уютном уголке очень мало света, верхнюю половину лица скрывает шапка, а нижнюю – шарф. Длинный чёрный пуховик дополняет картину. Мужчину с потрохами сдаёт упаковка. Местных не напугаешь нашими “минус пять ощущается как минус семнадцать” – они могут и в тоненьких кроссовочках всю зиму ходить. А вот те, кто приезжают с севера за более мягким климатом, в первую же зиму рвутся обратно домой к своим безобидным минус двадцати.
– Это вы меня так изящно алкоголичкой назвали?
– Нет, но вы просто с таким сожалением говорили про последнюю бутылку… – говорит он и чуть ли не в открытую смеётся.
– Но она, и правда, последняя. А вы могли бы смотреть, куда несётесь!
– Я? А может, вам не стоит так резко дёргаться?
Внезапно наш спор громким покашливанием прерывает работник магазина.
– Кто оплачивать будет?
13. Поиграем?
Наша дуэль взглядами получает лучший саундтрек: монотонный гул лампы, ворчание старого холодильника и тихую капель липкого шампанского. Алкогольная пена с шипением оседает и начинает стекать с полок, по которым успела разлететься.
Мужчина напротив отводит взгляд первым, но это совсем не означает мою победу. Потому что он выдаёт фразу, которую я совершенно не ожидала услышать в подобной ситуации:
