скачать книгу бесплатно
– Камень, ножницы, бумага?
– Что, простите?
– Ну, камень, ножницы, бумага. Игра такая. Нужно ладонью показать…
– Я знаю, что это такое! По-вашему, это уместно?
– Почему бы не повеселиться немного, раз уж мы влипли в дурацкую ситуацию?
– Действительно влипли, – бурчу, пытаясь аккуратно выбраться с места происшествия.
Скривив губы в издевательской улыбке, он на полном серьёзе предлагает мне руку. Нет, не для того, чтобы помочь перешагнуть особо крупную лужу и не растянуться, а чтобы выяснить, кто оплатит несчастные пять сотен за бой стекла.
– Да вы издеваетесь! – закатываю глаза, но протягиваю руку в ответ: – Чёрт с вами, давайте только быстро, до первой победы.
Один, два, три и…
– Вот теперь всё по-честному, – говорит он, оборачивая своей бумагой мой камень.
Пожимает кулак двумя ладонями и трясёт руку на манер приветствия.
– Интересно было с вами познакомиться. Не грустите больше по разбитым бутылкам, – быстро говорит и уходит, пока я закипаю от злости.
К моменту когда я пробираюсь с тележкой к кассе, его уже и след простыл. Но это и к лучшему.
Свою грузоподъёмность и выносливость я переоценила. По пути приходится сделать несколько остановок, чтобы отдышаться.
Дома всё так же холодно. Повторные попытки запустить котёл ни к чему не приводят, и я решаю хоть немного согреться старым способом. Включаю две газовые конфорки и духовку, которую оставляю приоткрытой.
Пляшущее синее пламя напоминает утро в детстве. Когда за окном ещё темнота и льёт дождь, а ты сидишь, продев ногу в одну штанину, и зачарованно наблюдаешь за языками пламени. Шипение газа и стук капель по стеклу убаюкивают, хочется обратно в тёплую кроватку, а не мокнуть под дождём по пути в школу.
Мой организм настолько истощён, что я проваливаюсь в короткий беспокойный сон, сидя в кресле. Сон настолько вязкий и мутный, что я даже не сразу из него выныриваю. Непривычный звук, разбудивший меня, оказывается звонком в дверь. Приходится сделать невероятное усилие, чтобы подняться из кресла и пойти встречать гостя.
Я так и не успела убраться – и сейчас будет ужасно неловко.
Но, когда я открываю двери, становится совершенно наплевать.
– Вы?!
14. А вы..?
Мутные остатки сна улетучиваются, как только я открываю двери. Не знаю, что там у меня с выражением лица, а вот у наглеца из магазина усталость мгновенно смывает удивлением, и на её месте расползается чертовски соблазнительная улыбка.
– А вы, получается, та самая Мирра со сломанным котлом? – говорит, улыбаясь ещё шире, и делает шаг в дом.
– А вы… – выставляю указательный палец и упираюсь ему в грудь, не только не пуская, но и указывая верное направление. Из моего дома.
– А я Марк, – говорит и всей своей огромной ладонью обнимает за палец, обозначая рукопожатие. – Приятно познакомиться.
Его прикосновения оказываются полной неожиданностью. Тёплая кожа, чуть-чуть шершавые от мозолей пальцы царапают что-то очень глубоко в душе. Нежные прикосновения от чужого человека на руинах моей жизни выглядят почти издевательством. Совсем не этот мужчина должен мне помогать, заботиться и пытаться развеселить.
Отдёргиваю руку и, поспешно отстраняясь, натягиваю рукава свитера на пальцы. Обнимаю себя за плечи в попытке то ли согреться, то ли спрятаться.
– Познакомились уже разочек. Что-то меня не тянет повторять эксперимент.
– Я исправлюсь, обещаю. Только дайте шанс, покажу, что есть у меня и положительные качества, а в ремонте котлов я вообще супергерой, – всё так же заразительно улыбается и отступает на несколько шагов, не давит своим присутствием, но так завлекательно себя рекламирует, что хочется попробовать хотя бы эту бета-версию.
– Вашу маму, случайно, не Марта зовут? Любите снимать детей инвалидов с высокого дерева? Собираете весь глютен в мире для запуска в космос, чтобы он не отравлял нам жизнь? – пытаюсь пошутить, и он даже улыбается ещё шире, уловив все отсылки. – Возможно есть и положительные качества, но сегодня я уже наслушалась от вас комплиментов. Пока больше не хочется. Извините, что оторвала от дел.
– Мёрзнуть будете?
– Получается так.
Улыбка медленно тает на губах. Ничего не отвечая, он уходит. А я ещё немного смотрю, как его силуэт скрывает пелена снега.
Какая же я дура. Могла наплевать на всё и уже через несколько часов сидеть в тепле. Но нет. Из-за каких-то дурацких принципов я отказываюсь от помощи.
Включаю телефон, чтобы найти мастера. Как только загорается экран, сразу сыплются сотни сообщений в мессенджеры и на почту, уведомления о пропущенных звонках. Кажется, меня потеряли. Не успеваю просмотреть, что и где, как всплывает входящий вызов от отчима.
– Привет, дядь Коль.
– Мир-р-рослава, ты куда пропала? Полдня дозвониться не могу, – рык в трубке в сочетании с моим полным именем обозначал, что я крупно влипла.
Ругаться отчим не любил, но официально-строгие нотки в голосе всегда предупреждали и настраивали на долгую беседу.
– Прости, прости. Всё в порядке, я на месте. Просто никак себя в кучу не соберу.
– Ну ты бы хоть смску написала, как доехала. Я уже собирался бросить всё и ехать на разведку.
– Это не оправдание, но я приехала и сразу к морю побежала. Потом заснула и закрутилась. Извини, что заставила переживать. Ты маме не говорил?
– Нет. Но ключи она твои видела, так что жди звонка.
– Поняла. Готовлюсь. Дядь Коль, а ты когда приедешь?
– Меня подмениться попросили. Нормально будет послезавтра? Как раз гостинцев тебе ко дню рождения привезу.
– Будет отлично.
Мы ещё немного болтаем, прощаемся, и я сажусь обзванивать мастеров по объявлениям в интернете, но получаю отказ за отказом. Почти все живут в городе, и никто не хочет гнать машину в нашу глушь ночью, да ещё и в метель. Один-единственный мастер соглашается приехать утром, и только если расчистят дороги. С местными связываться не хочется. Даже перспектива замёрзнуть пока не пугает так сильно, как возможные сплетни и косые взгляды. Неизвестно, сколько мне ещё придётся здесь жить.
Сухой воздух на кухне раздражает все слизистые. Металлические молоточки всё ещё бьют по вискам, горло начинает болеть, как от ангины.
Чтобы хорошенько согреться, набираю полную ванную. Пока буду плавать в этой воде, бойлер должен успеть согреть новую порцию.
Только я устраиваюсь поудобнее и успеваю почувствовать, как вода нежно окутывает теплом, раздаётся звонок в дверь. И хотелось проигнорировать, но звонят ещё раз. И ещё. Со стоном разочарования и сожаления выныриваю из ванной. От холодного воздуха и ледяной плитки на полу кожа покрывается колючими мурашками. Натягиваю спортивный костюм на ещё влажное голое тело. Упаковываюсь в огромный пушистый халат и иду в бой.
На пороге стоит Марк. И не один.
15. Да пошло оно всё к чёрту!
В этот раз он без шапки и огромного шарфа, и я, наконец, могу рассмотреть его лицо. Уставшие карие глаза смотрят на меня сквозь растрёпанные пряди чёлки. В тёмных завитках волос путаются снежинки. Кажется, будто они там играют друг с другом в прятки. Ровные брови хмурятся, и пальцы покалывает от желания разгладить этот залом. Провести по мягкой линии скул и после гладкой кожи столкнуться с колючей короткой щетиной на волевом подбородке.
Эти мысли непонятным образом выбивают из меня настрой наорать и выпроводить.
Пуховик Марка расстёгнут, он под ним что-то прячет. Замечая, как я одета, хмурит брови ещё сильнее и решительно входит в дом, продвигая меня вглубь помещения и уводя подальше от холодной улицы.
– И снова добрый вечер, Марк, – запахиваю халат поплотнее, потому что ко мне подбирается морозный воздух.
– Добрый, Мирра. Но не у моего друга, – говорит и, изо всех сил стараясь не засмеяться, достаёт из-за пазухи небольшой обогреватель. – Можете приютить на время?
– А что с ним приключилось?
– Хозяин-идиот. Шутки шутит странные, вот он и решил сбежать, – притворно вздыхает, поглаживая обогреватель по серебристой боковине.
– Ну раз так, тогда, пожалуй, спасу его. Мне сегодня тоже один тип неприятный попался, так что мы найдём, о чём поболтать.
Я не могу сдержаться и хохочу в голос. Впервые за всё последнее время мне становится по-настоящему легко, но, когда я тянусь вытереть выступившую слезу, острой льдинкой обжигает щеку кольцо на безымянном пальце.
Тоненький платиновый ободок, украшенный россыпью бриллиантов, абсолютно ни в чём не виноват. Он просто будит воспоминания, отравленные горечью предательства.
Костя сделал мне предложение абсолютно неожиданно.
Я разрывалась между написанием диплома, плетением ловцов на заказ, друзьями и сладкими поцелуями с Костей. На сон меня катастрофически не хватало. Весна взрывалась яркими красками и запахами, а я практически не выбиралась на улицу. Только короткими перебежками между библиотекой и свиданиями я вдыхала сирень и солнце.
Где-то в самом сердце мая, после ужина в ресторане мы не поехали домой, а вывалились на улицу и, подхваченные толпой, гуляли по центру города. Это был один из тех моментов, когда мне хотелось домой поскорее. Костя весь вечер пожирал меня взглядом и шептал такие непристойности, что кожа горела и ждала прикосновений.
Но город нас поглотил. В какой-то момент мы даже пристроились к пешеходной экскурсии и узнали немного мистических тайн прошлого Краснодара.
Дойдя до главной площади, Костя взял меня за плечи и развернул лицом к огромному колесу обозрения. С наступлением темноты его спицы превращались в огромный экран. Переливаясь и искрясь всеми цветами, рассыпая сердечки, появилась надпись “Мирочек, будь моей женой”.
Сердце остановилось, замерло и только горячий шёпот на ухо запустил его обратно.
“Согласишься?”
Я смогла только кивнуть, смаргивая слезы. Сердце застучало в бешеном ритме гремящей музыки и фейерверков. Откуда-то появилась толпа друзей во главе с Машкой и невероятным количеством цветов.
Так на моём пальце появилось кольцо, под которым сейчас горит кожа.
Тёплые руки Марка вырывают меня из воспоминаний. Он рассматривает мою ладонь и не понимает, что же я такого шокирующего там увидела.
Он стоит слишком близко и поглаживает место на запястье, где лучше всего чувствуется пульс. И только от этой ласки сердце стучит быстрее. Один взгляд в глаза и… Да пошло оно все к чёрту!
16. На краю пропасти
Он был головокружительно близко. Острый перец, сандал, мускат и кожа. Я вдыхала аромат тёплой осени посреди холодной зимы, и хотелось быть ещё ближе.
Пускай это будет самая большая глупость.
Пускай это не спасёт от проблем и не снимет боль.
Пускай пожалею, но сил останавливать себя нет.
Я тянусь к его губам с поцелуем, на который он не отвечает. Лишь чуть сильнее стискивает моё запястье.
Предупреждая. Останавливая.
На секунду кажется, что он меня оттолкнёт. Марк будто даёт мне последний шанс отступить.
Собираюсь оторваться и прекратить первой. Сгорая со стыда сбежать, не появляясь здесь больше никогда. Но в последний момент он притягивает ближе и впивается в мои губы. Лёгкое и невинное прикосновение превращается в настоящую волну огня, которая накрывает с головой.
Он посасывает мой язык. Кусает, будто сам долго мечтал об этом. Целует невпопад куда-то в уголок губ, отчего становится невыносимо щекотно. Щека, подбородок, дорожка поцелуев спускается всё ниже, на шею. Ловит губами пульс, прикусывает кожу на плече, с которого куда-то исчезли халат и спортивная кофта.
Мои руки стягивают пуховик с его плеч, чтобы продолжить изучать тело. Пальцы бесстыдно ныряют под свитер и скользят по горячей гладкой коже. Царапаюсь, как кошка, оставляя красные рисунки. Марку определённо по вкусу все эти игры. Он рычит, прижимается ко мне бёдрами. Я отчетливо чувствую его желание.
Мы каким-то образом оказались в гостиной. Ещё не настолько осмелели, чтобы упасть на диван, но и скромность осталась где-то в прихожей.
Сладкие поцелуи спускаются ниже. Когда Марк задевает губами острые вершинки, тишину нашего сорванного дыхания прерывает мой громкий стон.
Звук эхом прокатывается по всему дому, возвращая в реальность. Марк сразу замечает перемены в моём настроении. Не отпускает, но больше и не давит.
Я пытаюсь прикрыться и застегнуть кофту, но он мягко отводит мои руки.
– Тише. Побудь со мной ещё немного, – низким голосом шепчет на ухо так, что все волоски на теле встают дыбом.
Мы оба любуемся, как его красивые длинные пальцы рисуют неведомые руны у меня на груди. Это так горячо и порочно, что меня начинает потряхивать от возбуждения.
Хочу остаться с ним. Хочу плавиться в его руках, напрочь забыв обо всем.
Остались только мы вдвоём, и на нас всё ещё слишком много одежды. Его свитер улетает первым. Когда я берусь за пряжку ремня, невольно задевая выпуклость, Марк шипит и ещё сильнее стискивает руками мою талию. Я почти добираюсь до главного приза, но первые ноты “Strangers in the Night” убивают не только желание, но, кажется, и меня саму.
И даже не нужно смотреть на экран мобильного, чтобы понять, кто мне звонит.
17. Близкие люди
Отпрыгиваю от Марка и спешно поправляю одежду. Руки делают несколько дел одновременно, путаясь в молниях, пуговицах и завязках. Сердце рвётся из груди, а телефон всё не замолкает. Старина Синатра никогда не был так не к месту.
Пальцы начинают дрожать, но уже не от возбуждения, а от страха и стыда. И тут же не понимаю себя, чего я боюсь… Чего? Что он узнает? Да и какая разница. "Нас" вообще больше нет. Он сам всё убил, своими руками. Не только руками, если быть точнее.
Интересно, я ему когда-нибудь звонила в момент, когда он был с ней? Что он делал? Равнодушно выключал звук и переворачивал телефон экраном вниз? Мило болтал со мной, пока она его развлекала? Или всё-таки хоть краешком души жалел о том, что он делал с нами?
К тому моменту, как телефон замолкает, я уже привожу себя в порядок. Внешне. Внутри не прекращая горит пламя.
– Марк, вам пора, – стараюсь говорить уверенно и не пускать на волю слёзы, но выходит плохо.
– Что-то не так? – спрашивает, подбирая с пола свитер и скрывая своё тело.
Он растерян, в голосе чувствуются беспокойство и забота, но мне сейчас необходимо остаться одной.
