Арбитр

скачать книгу бесплатно


Поножи, как всегда, легко сели поверх штанов. В классических доспехах они состояли аж из трёх секций – набедренники, наколенники, наголенники. Однако адамант отличался куда большей гибкостью, лёгкостью и удобством. Сабатоны на секунду поплыли, подстраиваясь под ботинки и охватывая их, а потом стали одним целым с поножами.

Латная юбка прикрыла пах. Кираса влезла прямо поверх куртки. Рёбра жёсткости выступали далеко вперёд, придавая ей выпуклый контур, и вверх, защищая шею и подбородок. Броня для рук, по одному элементу вместо четырёх – наплечников, налокотников, наручей и перчаток.

Все части брони занимали положенное им место, при контакте с соседними элементами превращаясь в монолит. Если бы этот доспех ковали люди, он имел бы дюжины кожаных ремней, которые требовалось затянуть, а значит, без помощи, в одиночку, нацепить броню не вышло бы.

И, наконец, как финальный аккорд, глухой шлем, лишённый забрала и прорезей[2 - Художник – Fad Liu.]. Воздух поступал в доспех сквозь почти незаметные отверстия в местах сгибов суставов – на локтях и под коленями.

Я не знаю, как отец Кадмира этого добился, но изнутри у шлема будто отсутствовала передняя стенка. Стучишь ладонью по лицу, а пальцы натыкаются на невидимую, но вполне осязаемую преграду.

И вся эта непробиваемая броня, если у врага нет в руках клинка из адаманта, весила чуть больше пяти килограммов.

Закинув меч на плечо, я направился к главному зданию. Шесть этажей. Где-то сто двадцать на семьдесят метров. Из них банда Гюрзы занимала только два с половиной. Остальные полностью заброшены. Удивительно, но они не хотели соваться на самые верхние ярусы. Боялись, что не выдержат перекрытия и рушащийся пол.

На первом этаже расположилось около дюжины человек. Убитый не знал точнее. Новички периодически появлялись и исчезали. Здесь дежурили, убивали время и развлекались, но в основном просто следили, чтобы никто не вошёл и не вышел. Для этого они наглухо замуровали остальные два входа и завалили грудой мусора, что стащили со всего здания. Это пойдёт мне только на пользу – у них не получится сбежать, когда начнётся драка. Как же они собирались эвакуироваться, если нагрянет полиция?

На втором, в небольших комнатках, наскоро возведённых и запираемых снаружи, жили девушки. Жили временно. Завод служил перевалочной базой для отправки жертв дальше по назначению. Куда конкретно, мертвец не ведал. Здесь их подсаживали на наркотики, били, запугивали, насиловали и промывали мозги. За полторы-две недели эти твари умудрялись низвести в прошлом разумного человека до животного состояния, послушного и готового на всё ради очередного кайфа.

И, наконец, на небольшом куске третьего этажа иногда появлялся Гюрза с охраной – он приезжал нечасто, но сегодня почтил их своим присутствием. По воспоминаниям парня, он действительно боялся главаря. Тот хвалился, что воевал в 99-м. Любил рассказывать байки о схваченных и запытанных солдатах. С удовольствием перечислял, как резал и сжигал. Мне будет о чём с ним поговорить. Жалкой фантазии садиста далеко до истинного зла, что я встретил в Ревущих Землях.

Последний шаг. Я позволил эмоциям взять верх в квартире Павла. Сейчас всё будет иначе. Мои деяния послужат закону. Справедливости, а не мести. Я приносил порядок в Ниаттис. Я принесу его и на свою родину. Зло будет остановлено.

Я, Арбитр планеты Земля, по праву, данному мне моим рангом, приговариваю вас всех к смерти с запретом на перерождение за многочисленные акты убийств, похищений, изнасилований, пыток и работорговли. Приговор привести в исполнение незамедлительно.

Привычные до боли слова сложились легко.

Пора.

Глава 6

Время замедляет свой ход.

За четыре шага до двери разбегаюсь и коленом вперёд влетаю в двойные створки, посылая обломки внутрь коридора. Трухлявая пыль облаком зависает в проходе. Лезвие Лазаря срезает голову, с удивлённо распахнутым ртом. Труп сползает по стене, заливая стену яркой артериальной кровью. Напарник убитого перехватывает АКСУ[3 - АКСУ (АКС-74У) – Автомат Калашникова Складной Укороченный.], но клинок восьмёркой чертит магазин, ствольную коробку, руку через локоть и висок твари. По полу гремят высыпавшиеся из магазина патроны. Стены и потолок окрашивает алым.

Голоса дальше по коридору звучат хлёстко и возбуждённо.

Просторное помещение набито смуглокожими людьми. Несколько играют в бильярд. Другие едят что-то с одноразовой посуды. Сигаретный дым и ругань заполняют воздух. Вооружены в основном пистолетами, но есть и обрез, и два АКСа.

Рывок. Широкий взмах, и ближайший из них валится назад, разрезанный пополам на уровне лёгких. Отделённые руки, как батоны докторской колбасы, с влажным звуком плюхаются на грязный пол.

Этаж взрывается криками и матом. В мою сторону летят пули. Бессильно стучат дождём искр, освещая полутёмное помещение. Какой-то бородач от бедра стреляет длинной очередью, не жалея патронов. Прыжок, и Лазарь вертикальным ударом разваливает его на две части. Уворот от удара длинным ножом. Просто рефлексы.

«Относись к каждому вражескому удару как к смертельному и проживёшь достаточно долго, чтобы он не стал таковым». Ульфрик, естественно.

Вытянутая рука ломается в запястье, а сам горе-воин с силой вбивается в пол. Позвонки трескаются, но я добавляю росчерк клинка сверху. Бить нужно наверняка. Смещаюсь вправо. Меч влетает в массивную бетонную колонну и выходит из чьей-то груди. Прячущийся бандит напрасно пытается скрыться от Взятого следа. Я вижу их всех.

Выпад. Принимаю стальную биту на призванный Бастион, и тут же острая кромка щита вгрызается в лицо, кроша зубы и нос. Одновременно с этим идёт короткий укол в живот, подшаг вправо, и Лазарь находит его шею. Голова футбольным мячом стучит по полу.

Оставшиеся кричат что-то неразборчивое.

Одна из тварей оказывается слишком близко, и я подставляю его под очередь автомата. Беднягу пробивает больше десятка пуль. Пинком отбрасываю его и рвусь к стрелку. Латная рукавица находит сердце автоматчика, пронзая тело насквозь. Погорячился.

Пока я вытаскиваю кисть, последние два несутся к двери, позабыв обо всём на свете. Мысленной командой придаю щиту форму диска и с криком метаю его в спину ближайшего беглецу.

Адамант вонзается в тело, ломая позвоночник, и сшибает его с ног. Несусь, втаптывая кафельную плитку в землю. Дёргаю последнего на себя за шкирку, опрокидывая на спину. Он бестолково валится и охает от удара о пол. Латный сапог сминает его рёбра и через секунду внутренние органы в кашу.

Всё.

Время выравнивается.

Прислушался к себе. Пульс 85. Почти норма. Если бы не пропустил тех двух к выходу, сработал бы идеально. Однако особой гордости за собой я не ощущал. Я не развлекаться сюда пришёл.

Второй этаж я пробежал не останавливаясь. Лишь походя воткнул Лазарь прямо сквозь дверь в единственную фигуру, замершую с оружием в руках. Заклинание доживало свои последние секунды, и я ощущал вокруг себя дюжину запертых женщин, девушек, девочек. Они живо отреагировали на шум и выстрелы. Кто-то вскочил и звал на помощь. Кто-то спрятался за мебелью.

За тридцать секунд проскочив второй этаж, я взлетел на третий. Большая комната, отгороженная от лестницы запирающейся дверью. Её я выбил плечом, не замедляясь. Обстановка с претензией на роскошь, если под этим словом понимать дикий китч. Какие-то восточные ковры, натурально медвежья шкура, кресла из разных комплектов мебели и стилей, стол, заваленный бутылками и бумагами вперемешку, «бохатые» торшеры и достойная хана кровать.

Меня встретили кинжальным огнём с двух сторон. Я только охватил антураж взглядом, когда бойцы, спрятавшиеся за столами по бокам от меня, в упор выпустили весь магазин из калашей. К их чести, стреляли не в сторону друг друга, а под небольшим углом. Броня выдержала. Запреградные травмы от этого калибра мне тоже не грозили. Лишь слегка сбился с шага. Одному из них повезло меньше. Рикошет, и покрытый густой щетиной товарищ удивлённо схватился за пробитое горло.

Я собирался допросить второго, когда он снова удивил меня. Дёрнув чеку из неожиданно появившейся в руке гранаты, прыгнул ко мне, обнимая, словно давно не виданного родственника. Глухо рвануло. Волной меня отбросил в стену, с силой впечатав в бетон. Импульс от гранаты дай боже.

Застонало всё тело, пусть и прикрытое адамантовой бронёй. На губах выступила кровь. Кости затрещали, но выдержали. Телу, укреплённому эликсирами и зельями, доводилось терпеть и не такое. Вот, когда меня похоронило под толстыми каменными плитами в ловушке, устроенной архимагом Драэгамата, было действительно страшно, и висел я на волоске.

Время утекало, а я лишился «языка». Не ожидал от него самопожертвования, никак не ожидал. Это демоны Ниаттиса имели фанатичную преданность своему предводителю. Откуда она у рядового бандита?

Минута ушла, чтобы сконцентрироваться и повторно произнести слова заклинания. Взять след подсветил дюжину отпечатков ног. Один из следов вёл прямо к массивному сейфу, проходя сквозь него.

Отшвырнув в сторону стальной гроб, пробил замаскированную дверь. Все же у Гюрзы имелся запасной план на случай штурма. Он не собирался запирать себя на заводе. Коридор вёл к лестнице, но время не ждало. Взрезав крест-накрест бетонный пол, пробил перекрытие, падая ниже. Метра три-четыре между этажами. Ещё раз. Ноги пружинили, гася удар.

Троица, шумно несущаяся прочь от меня по коридору, сразу привлекла моё внимание. Один из них на ходу начал стрелять, не попадая даже близко. Максимальное ускорение. В пять секунд догнал первого, рассёк его бок, выпуская требуху наружу. Тот заголосил, заваливаясь в сторону. Последний охранник швырнул ещё одну гранату себе за спину, толкая босса в ближайший проход.

Теперь я был готов. Упёршись ногами, пригнулся к земле, призывая щит. Бастион встал на пути взрывной волны, как волнорез, разделяя её на две части. Меня тряхнуло, но не опрокинуло.

Двойка снова попыталась оторваться. Сфокусировавшись на целях метрах в сорока от себя, я нёсся в соседнем коридоре, наблюдая, как распрямляются их плечи. Посчитали, что я потерял их.

Лазарь пробил широкий проход, а бронированное плечо довершило дело. Я вылетел на пути беглецов, забивая воздух серой пылью. Колено в грудь, вызывающее коллапс лёгкого у охранника. Его рука прижалась к испачканной куртке, а рот попытался ухватить глоток воздуха.

Гюрза, используя мгновение по максимуму, прыгнул ко мне, метя узким изгибающимся ножом в сочленение шлема и брони. Вот только горло моё прикрывал всё тот же шлем, сросшийся с бронёй. Обознался, бывает. Клинок лишь проскользил по адаманту, вызывая неприятный пронзительный звук.

Я перехватил оружие латной рукавицей, ломая пальцы, как грифель карандаша. Невысокий поджарый мужчина глухо застонал, но попытки убить меня не прекратил. Стечкин, спрятанный за пазухой, он выхватил действительно быстро. Чёртов ковбой. Два выстрела слились в один. Ствол, вплотную приставленный к шее, выплюнул огонь со свинцом. Будет синяк.

– Хватит! – рявкнул я.

Одно запястье. Второе. Лишь, когда смялись кости второй руки, его, похоже, проняло.

– Кто ты такой, сын шакала и шлюхи?! – голос Гюрзы звучал надсадно.

В его возрасте такие стрессы совсем не полезны.

Прикосновение покаяния.

«Семья Ибрагима Рашидова никогда не знала ничего, кроме войны. Воевал его дед. Воевал его отец. Когда пришёл черёд мальчика, он продолжил семейное ремесло. В какой-то момент осознал, что его товарищи умирают не за свободу, как говорили старейшины, а за интересы чужих стран и чужих элит. Он ушёл в свободное плавание. Многие готовы были платить за тренированного бойца с талантом к управлению.

С Ахмедом, Ахмедулиным Русланом Ринатовичем в мирной жизни, он познакомился почти случайно. Продавал кое-какой ценный груз не самого легального характера. И вскоре его захедхантили или, как выразился сам Ахмед, внесли в список высококвалифицированных кадров.

Бизнес Ахмеда напоминал айсберг – малая часть, открытая взору всех и каждого, прятала под собой гигантский кусок кровавого льда, скрытый в пучине. Бизнесмен, меценат и любитель искусства, ошивающийся в околополитических кругах. А ещё вор в законе, главарь второй крупнейшей ОПГ Москвы, поставщик синтетических наркотиков и посредник в секс-торговле. Его клиентами являлись многие влиятельные люди, но Ибрагим не знал конкретных имён. Лишь тот факт, что контейнеры с измождёнными девушками, а иногда и детьми, уходили в соседние страны, не испытывая проблем на таможне».

Из воспоминаний Гюрзы я вынырнул, почерпнув верхнеуровневую структуру этой организации. Под Ахмедом находилось три «лейтенанта», три «старших менеджера»: сам Гюрза-Ибрагим, отвечающий за секс-траффик, Владимир Крестовский, Крест, контролирующий поставки наркотиков и Александр Горевой, Горелый, курирующий рэкет и рейдерский захват.

С завода за последнюю неделю ушло две поставки: четыре дня назад в бордель на другом конце Москвы и вчера на склад близ одного частного аэропорта. Следующий живой груз отправлялся через два дня в Узбекистан. Там нашёлся ценитель податливой женской красоты, сделавший заказ сразу на десяток «голов».

Последняя мысль словно плеснула желчи в рот. Горький вкус поднял волну ненависти и ярости. Для Гюрзы жертвы не являлись людьми. Просто крупный рогатый скот, который нужно приучать к послушанию. Который считают головами. Который иногда нужно наказывать, чтобы другие не зарывались.

Ладонь толкнула Ибрагима назад, минуя мозговые сигналы. Он попятился, не понимая, что происходит. Послеэффект Прикосновения до сих пор заставлял его ошарашенно трясти головой.

– Отпустить решил, мразь? Поздно назад сдавать. Тебе конец так и так. Из-под земли найдём и всю семью вырежем, – одурманено протянул Гюрза.

Кисть, сжимавшая Лазаря, метнулась атакующей коброй. Чувствуя, как дрожат мускулы от гиперусилий, я наносил удары снова и снова. За две секунды успел сделать тринадцать режущих взмахов. Ибрагим, обратившийся каменной статуей, застыл с раскрытом ртом. С рычанием я пнул эту тварь, что хуже любого демона, сабатоном в грудь, заставляя его тело взорваться кровавой взвесью и ошмётками мяса. Гюрзу разметало на куски столь мелкие, что понадобился бы чемпион по пазлам, чтобы собрать его обратно в подобие человека.

Коридор позади бандита окрасило широкой волной алого. Запах бойни витал в здании, въевшись в стены, которые уже не забудут эту резню.

Даже после этой разрядки меня всё равно потряхивало от злобы и ощущения, что мне нужны дополнительные руки, если я хочу остановить эту раковую опухоль на корню.

«Если хочешь решить огромную задачу, кажущуюся невыполнимой, раздели её на блоки. А их на ещё меньшие блоки».

Да, учитель. Я помню.

Первым делом – сестра! Леси в воспоминаниях Ибрагима не нашлось. Он давно перестал запоминать женские лица, поэтому мне предстояло обыскать комнаты и, возможно, две другие локации. Учитывая скорый дедлайн – улетающий самолёт, фитиль под бомбой уже дымился вовсю.

Глава 7

Прежде, чем выпустить девушек, я прошёлся по этажам, стаскивая в кучу оружие и боеприпасы. На третьем этаже отыскал два цинка с патронами: один калибра 5.45 мм, второй – 9 мм. Срезав дверь сейфа, обнаружил толстые пачки денег. Считать было некогда, поэтому просто отправил в Карман к боеприпасам. Туда же – кипу документов и какую-то визитку с номером. В последнюю очередь – лакированный деревянный кейс с каким-то навороченным пистолетом. В оббитом бархатом углублении лежал сам пистолет, глушитель и две какие-то приблуды. Позже разберусь.

Из оружия людей Ибрагима подобрал себе две вещицы вместе с запасными магазинами – Стечкина и АКСУ, который выглядел чуть более ухоженным, чем остальные экземпляры.

Ульфрик надёжно вдолбил мне в голову необходимость подготовки, присмотра за мелочами и накапливания ресурсов для непредвиденных ситуаций. Притча про «Гвоздь и подкову» в исполнении его мерного глухого голоса крепко въелась мне в память.

«Не было гвоздя –
Подкова
Пропала.

Не было подковы –
Лошадь
Захромала.

Лошадь захромала –
Командир
Убит.

Конница разбита –
Армия
Бежит.

Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя».[4 - Самуил Маршак – Гвоздь и подкова.]

Хоть внутренне мне хотелось бежать и судорожно метаться, я усилием сдерживал себя. «Поспешай медленно», – очередной завет Идакалиса. Не было совпадением, что оба ментора постоянно пытались обуздать мою эмоциональную и порывистую натуру. Именно благодаря их усилиям, я действительно сильно изменился.

За прошедшие дни я трижды накачивал кулон маной, увеличивая его возможности. Каждый цикл, занимавший больше часа, добавлял где-то 5 % к его характеристикам. Поэтому сейчас Карман позволял переносить приблизительно 579 кг.

Закончив со сбором трофеев, я начал по одной выпускать девушек. Большинство из них выглядело откровенно паршиво. С точки зрения самочувствия, а не эстетики. Запавшие глаза, желтушная немытая кожа, тики и спазмы. Их мучила ломка, видимо, я нарушил график, и дамы недополучили положенную дозу.

Каждую касался Покаянием, и пока они отключались от реальности, проходился Исцелением, снимая трещины, гематомы и зависимость. К сожалению, только физиологическую. С психической им придётся бороться самостоятельно. Хотелось верить, что все несчастные справятся с ней, но червь сомнений подтачивал мою уверенность.

К концу, после двенадцатого раза, меня шатало. Я более, чем втрое, перевыполнил свой прежний рекорд, поставленный в Ниаттисе. И если бы не фон Земли, вряд ли бы добился такого результата.

Исцеление сильно ударяло по организму, творящему волшбу. После сражения я даже не запыхался, а вот сейчас пот лил градом с меня, а конечности тряслись. Хорошо, за шлемом не видно было, как осунулось моё лицо. И вдвойне хорошо, что врагов поблизости больше не осталось. Сейчас я мало что смог бы им противопоставить.

Однако высокая стоимость Исцеления компенсировалась потрясающей эффективностью. Заклинание не просто повышало регенерацию цели в десятки или сотни раз. Оно содержало в себе поисковый компонент, который находил причину болезни или ранения и устранял её. Я видел, как лучшие лекари, а обычно это были эльфы, с помощью Исцеления побеждали даже онкологию или «внутреннюю гниль», как они её называли.

Этими размышлениями я пытался отвлечься от видений, охвативших мою голову.

Покаяние наполнило мой разум картинами страданий и бесчинств, через которые прошли эти девушки. Все ужасы разные и одновременно похожие, как две капли воды. Лишь одна из пленниц мельком видела Лесю, когда ту привезли на завод. Куда она делась после этого, никто не знал.

Диалоги с освобождёнными вышли тягостные. Хотелось выплеснуть жгучую ярость, но мертвецы в этом уже никак не могли помочь. Меня просили о защите, отчаянно заваливали вопросами, в открытую предлагали себя, если соглашусь их отпустить. Мало кто из них поверил, что в этом и заключалось моё изначальное намерение.

Некоторые порывались бежать прочь – босиком и чуть ли не голышом. Их всех едва прикрывали какие-то рваные лохмотья. С трудом я убедил их никуда не уходить, что помощь уже едет.

Я позвонил не в полицию. Не знал, можно ли им доверять. Не знал, кто из них покрывал этих тварей. А кто-то непременно должен был этим заниматься. О нет. Я позвонил журналистам сразу нескольких каналов и газет. Многие из них посчитали мои слова идиотской шуткой, но, когда я выслал фотографии, отснятые на месте, сомнения пропали.

Журналисты поднимут шум, который не удастся заглушить. Пусть даже сделают это из корыстных побуждений и желания горячей сенсации, а не человеколюбия.

Удалившись прочь, я отправил мысленной командой доспехи, забрызганные кровью в Карман. Жаль, нельзя их также материализовать сразу на себя. Стоя в тени, наблюдал, как подъезжают фургоны с логотипами телевизионных каналов. Разломал в руках симку, обрывая возможный след.

Лишь после этого отправился «домой». Как не хотелось мне сразу поехать по первому адресу, но я нуждался в отдыхе и горячей пище. «Голодный солдат – плохой солдат». А силы мне непременно понадобятся.

* * *

Ахмеда разбудила вибрация телефона. Только три номера он внёс в список исключений, которые пробивали режим «Не беспокоить». И звонил как раз один из них – Полковник.

– Видел новости? – спросил собеседник без приветствий.

– Что? – полусонно смог выдать владелец заводов, газет и пароходов.

– Включи первый канал, я подожду.

Полковник получал от него слишком большие деньги, чтобы устраивать какой-то нелепый розыгрыш, поэтому Ахмед нашарил пульт и врубил телевизор.