По законам тайги

2016 г.

Благословлённый

Снежок шел на поправку долго. Сбитый лютой зимой огромным джипом на обледеневшей дороге, одинокий пес с переломанными костями и отбитыми внутренностями так бы и околел, если бы не отец Дмитрий, приехавший в город под Рождество за покупками для детей прихожан. Полуживого пса он срочно отвез в ветеринарную клинику, а потом, когда тот чуток оклемался, и вовсе забрал к себе в село. Добрыми, умелыми руками постепенно, да с помощью Божьей, молодой священник день за днем возвращал ему здоровье. И вернул. Срослись сломанные кости, зажили раны, и снаружи, и внутри. В тихом селе не было шума и грохота, не было мчащихся, пронзительно сигналящих и чадящих дымом машин, не было вечно куда-то спешащих прохожих, озабоченных мирской суетой, не было и самой суеты. Пес, которого священник назвал Снежком, постепенно окреп, потихоньку встал на ноги и ближе к апрелю стал выходить с отцом Дмитрием на улицу, а позже стал провожать его до дверей церквушки.

Жители села поначалу удивленно смотрели на красивую собаку с большими агатовыми глазами и белым «бантиком» на груди, а потом, узнав, что с ним произошло, стали гладить и ласкать, носить ему разные вкусности. Снежок останавливался у дверей храма, и когда отец Дмитрий входил внутрь, прощался с ним и возвращался домой. А вечером, едва на село опускались сизые сумерки, он вновь шел к церкви и, усевшись перед дверьми, терпеливо ждал своего друга. Двери открывались и закрывались за прихожанами, которые искренне радовались преданности и какой-то внутренней скромности собаки, у которой иным и поучиться было бы не лишним. Как только дверь божьего храма отворялась, Снежок как бы напрягался и внимательно всматривался в проем, в глубине которого горели свечи. Так и шел день за днем, и Снежок стал замечать, что его безудержно тянет к церкви. Он был мудрой собакой, он знал эту жизнь, он знал цену предательству и верности, и потому боролся за каждый свой вздох и биение сердца и, несмотря на тяжесть обид и страданий, жил, понимая, что это дар Божий. Несмотря на мороз, Снежок ощущал тепло и благодать, исходящие от церкви, тонким природным нюхом чувствовал чудесный запах воска и ладана.

«В этом прекрасном и теплом доме живет Бог, – думал он, глядя на припорошенный снегом крест на куполе, – и все, кто входит в этот дом, могут поговорить с ним, попросить его о чем-то нужном, о чем мечтаешь и ждешь. Может быть там, внутри, на душе становиться легко и спокойно, ведь Бог никогда не оставит тебя в беде и всегда поможет в трудную минуту. Но почему же я прошел столько страданий и боли? Я потерял близких мне людей, проявлявших ко мне заботу и нежность, и стал одинок и никому не нужен. За что? Чем я провинился, что сделал не так?».

Снежок опустил голову, глядя на свои лапы. Ему вдруг стало холодно и неуютно.

«И все же я не прав! – вздохнул Снежок. – Бог послал мне тяжелые испытания, но не бросил на краю погибели. Это он вернул меня к жизни, не отдал смерти, послал мне в помощь доброго человека. Священника… Нельзя терять веру, никогда. Как бы трудно ни было, веру в себя и Бога терять нельзя. Потеряешь веру, потеряешь и Бога. Не мне ли не знать об этом…»

Двери церкви открылись, и отец Дмитрий, благословив обступивших его прихожан, подошел к Снежку.

– Ну что, милый, заждался? Замерз небось, сердешный? Пойдем домой, погреешься, поешь…

***

Всю ночь Снежок не спал, он ворочался с боку на бок. За окном выла метель, хотя и пора бы зиме собираться в дальний путь, возвращаться домой в ледяные покои где-то там, в неведомых краях. В доме священника было тепло от натопленной печки. В темноте мерно тикали ходики, а за разрисованным причудливой изморозью окном бушевала непогода. Снежок поднялся с подстилки, он тихо подошел к окну. Встав на задние лапы и оперевшись на подоконник, прижался носом к холодному стеклу и закрыл глаза. Там, на улице, в темноте, среди снежной круговерти стояла маленькая церковь, в которой жил Бог. Люди заходили в церковь, молились каждый о своем и выходили из нее просветленные духом.

«Я тоже хочу, – подумал Снежок, – я хочу вместе с людьми зайти в церковь и встретиться с Богом. Да, я пес, не человек, я не такой, как люди, но я тоже могу любить всей душой, быть верным, и я не предам. Пусть мне пришлось не сладко, но я все забуду, хотя это и нелегко. Я забуду все то, что произошло со мной, и… мне очень нужно поговорить с Богом».

Поутру отец Дмитрий и Снежок отправились в дорожку. Метель намела пышные сугробы, и священник с собакой, утопая в снегу, едва добрались до церкви. Священник погладил Снежка по голове и, перекрестив его, собрался было войти внутрь, и у самых дверей почувствовал, как в его ладонь ткнулся холодный и влажный нос.

– Что тебе, Снежок, ты куда, милый? – удивился священник. – Что не идешь домой? Ступай, милый, ступай.

Но пес не уходил. Он уперся головой в его ладонь и слегка подтолкнул его к дверям.

– Ты что, войти хочешь?

Снежок уставился на священника, не отводя взгляда больших глаз, и тихо заскулил.

Отец Дмитрий улыбнулся, отворил дверь и пропустил Снежка вперед.

Пес несмело прошел внутрь и, робко оглядываясь, сел на пол. В мягком свете лампад, отсвечивая икрящимися лучиками от золотого убранства икон, на Снежка смотрели мудрые лики святых.

В церковь входили прихожане и удивлялись, глядя на то, как собака скромно сидит у дверей, внимательно всматриваясь в иконы. Снежка полюбили все жители села за его доброту и благородство. Но сейчас, увидев его в церкви – обители святого духа… Не всем это пришлось по душе. Никто не возмутился вслух, не стал прогонять его, но… Люди недоумевали: отчего отец Дмитрий допустил в храм Божий пусть доброго, но все же пса? Разве так можно, не кощунство ли это? Священник заметил смущение прихожан и успокоил их словом.

– Иной раз собакой или псом ругательно мы называем тех, кто ненавистен нам. А почему? Разве собака испокон веков, верностью и великим терпением служившая людям, чем-то хуже, чем мы? Не хуже, а чаще и несравненно лучше чем те, кто за свои поступки богомерзкие достоин всеобщего презрения. Разве это не так? Собака – создание Божье и послано нам в помощь, знайте. А раз не хотите Снежка видеть в церкви, так и не пущу я его сюда более. Не буду в этом вам перечить, хотя и не я привел его в дом Божий. Сам он пришел, по своей воле… Только скажу я вам вот еще что: можем ли мы отталкивать от Бога его творение? Господь великодушный, он любовью своей никого не оставит – ни нас, ни братьев наших меньших. Подумайте о том…

Пусть не сразу, но со временем люди согласились с доводами священника и с тех пор приняли люди Снежка в число церковных прихожан.

Стало уже обычным то, как он вместе с людьми входил в церковь. Сидя у входа, смиренно и внимательно слушал он проповеди и наставления отца Дмитрия, вдумываясь и размышляя над каждым сказанным словом. Каждую ночь, ложась спать, Снежок с теплотой в сердце вспоминал о том, как при лучистом свете церковных свечей он с упоением слушал слова о Боге. Снежок, лежа на своей любимой подстилке, предвкушал то, как завтра с утра он вновь войдет, пройдет по проторенной снежной дорожке и вместе со священником войдет в Божий храм.

***

Вот и прошла долгая зима. На смену зиме пришла душистая, напоенная удивительными запахами чудная весна, подарившая людям любовь и надежду. А потом жаркое лето поселилось в селе, и жители этого тихого мирка, сморенные дневной жарой, сидя на верандах долгими ночами, слушали звонкое стрекотанье неуемных цикад и вдыхали бесподобный аромат чайных роз. Все шло своим чередом, жизнь текла размеренно, не торопясь, как и положено с самого начала мирозданья.

В один из летних дней в церкви, как всегда, шла служба, и по ее окончании батюшка, осеняя крестом прихожан, подошел и к Снежку, смиренно подставившему лоб.

– Благословляю и тебя, милый мой, – улыбнулся священник, погладив собаку по голове. Снежок поднял на него глаза и улыбнулся ему в ответ, да так забавно, что прихожане подхватили эту улыбку, и в церкви словно стало еще светлей.

Вдруг снаружи послышался топот ног, двери в церкви отворились, и на пороге появилась запыхавшаяся соседка отца Дмитрия, тетя Дуся.

– Дом у Татьяны горит! – выдохнула она, держась за сердце. – Люди добрые, помогите! Дочка там внутри осталась!

Люди, наспех крестясь, выбежали из церкви и бросились бежать к пылающему огнем дому, у озерца. Отец Дмитрий, подхватив полы рясы, бежал вместе со всеми, но впереди всех, навострив уши, несся Снежок. Деревянный дом, охваченный высоким столбом ярко-рыжего пламени, трещал, метал в небо гроздья искр, грозя вот-вот обрушиться. Селяне, выстроившись в цепочку, черпали воду из озера и выплескивали ее в жадную пасть огня. Люди передавали по цепочке ведра с водой, едва удерживая кричащую, рвущуюся в огонь Татьяну.

– Пустите, а-а-а! Пустите-е-е-е!… Отпустите меня к доченьке!…

Неимоверным движением ей удалось вырваться, она оттолкнула удерживающих ее женщин и кинулась к дому. У самой огненной завесы ее успел удержать отец Дмитрий, обхватив руками.

«Что же это творится такое? – подумал Снежок, мечась среди людей, глядя, как бушующее пламя поднимается все выше и выше. – Неужели опоздали? Неужели не успели? Нет, так не должно быть! Бог не допустит, он поможет! Он поможет, конечно же, как помог однажды мне. Ведь я умирал и потерял всякую надежду. Но Бог спас, и я жив! Теперь я помогу вместе с Богом, если так надо! Я помогу!

На глазах у оторопевших сельчан Снежок со всех ног помчался к дому и у самого порога, закрыв глаза, бросился внутрь…

– С ума сошел, куда ты?! – закричали в толпе, но Снежок уже исчез за огненной стеной.

– Ты что, милый, ты что творишь? – прошептал отец Дмитрий, едва удерживая рыдавшую Татьяну. Он начал истово молиться, просить Всевышнего о милости и помощи.

– Господи, Господи, Боже милосердный, спаси и помоги, Господи! Прошу тебя, Господи, прошу, помоги, пожалей ты нас, грешных, не оставь своей защитой! Господи, прошу тебя, помоги!!! Помоги Снежку, дай ему вызволить дитя малое из огня…

Отец Дмитрий закрыл глаза, прижимая к себе теряющую сознание Татьяну…

Огонь охватил дом со всех сторон. Горящие бревна загудели. Вот, сейчас…

И в тот момент среди сельчан вырвался единый возглас, словно произошло чудо-чудесное.

Священник открыл глаза и не поверил…

Из пламени выбежал Снежок, осторожно держа в зубах пеленку, в которой был завернут плачущий ребенок. Едва пес подбежал к людям, как пылающие бревна рухнули, взметнув в небо гигантский сноп огня.

Татьяна с криком бросилась к Снежку и, схватив на руки невредимое дитя, опустилась на колени, прижавшись к собаке, слегка опаленной пламенем. Люди молчали, лишь был слышен тихий плач малышки да огненный гул.

…С той поры прошло несколько лет. Снежок, как и прежде, ходил в церковь. Люди, приезжавшие в село, прослышавшие про местное чудо, желали своими глазами посмотреть на красивую собаку, без которой никогда не начиналась церковная служба. Снежок, как всегда, скромно садился у дверей, и отец Дмитрий, улыбнувшись верному другу, тихо шептал:

– Ну что, Снежок, начнем?

2018 г.

Будешь жить!

Всю ночь валил снег, укутывая продрогший город в белые одежды. Город, словно покорно принимая данность суровой зимы, притих, замолчал, перестал шуметь и пронзительно сигналить, казалось бы, нескончаемой вереницей автомобилей. Зима пришла в город тихо, подула поземкой, подморозила дороги, покрыла ледяным панцирем тротуары, вдохнула в души закутанных в шубы редких прохожих медлительность и сонные грезы о домашнем тепле и чашке горячего чая.

Щенок окончательно замерз, не в силах больше протянуть и метра. Свою маленькую, доставшуюся такими мучениями и страданиями жизнь, он научился измерять расстояниями. Шумный и разноликий город был опасен и непредсказуем. Повсюду сновали люди, по дорогам носились чадящие дымом автомобили, разноцветно светилась и искрилась реклама… Город кричал людскими голосами, пронзительно сигналил машинами, пугал щенка своим бешеным ритмом и аляпистой круговертью. Каждое пройденное расстояние, если ему не доставалось от кого-то, не оборачивалось мгновениями страха, щенок считал подарком судьбы, прибавляя к своей тяжелой жизни немного светлых минут. Все равно щенок, оставшийся без матери, братьев и сестер, ушедших навсегда под ударами гогочущих, злобных и жестоких подонков, искренне верил всей своей крошечной душой и сердцем, что он не существует, а живет. Да, он ест, не когда хочет, а когда получится что-нибудь раздобыть или, может быть, кто из жалости даст ему немного еды. Да, он спит не в теплой корзинке, а на сырой земле, в подворотнях. Да, он не гуляет с удовольствием, а бежит, опасливо оглядываясь, рискуя нарваться на какого-нибудь душегуба или попасть под колеса летящего автомобиля. Но все равно, он принимает эту жизнь и не существует, а живет!

Но эта морозная зима, тихо и спокойно пришедшая в город, ударила его жестоко и беспощадно. Все вокруг заиндевело, замерзло, покрылось льдом, и тяжкий холод сковал его крошечное тельце. Щенок, так за весь день не отыскавший даже засохшей корочки хлеба, почувствовал, как жизнь покидает его. Не осталось больше сил бороться за себя, не осталось сил отчаянно цепляться за каждый день, доказывать себе что-то. Да и больше не хотелось…

Щенок, отсчитывая метры жизни, отрешенно брел вдоль многоэтажного огромного дома, пока не свалился на лед возле какого-то подъезда. Ну вот и все… Наверное, это блаженство – уйти, подняться ввысь и, укутавшись белым и пушистым, как вата, облаком, заснуть сладко и безмятежно. Щенок закрыл глаза, и горячая слеза упала на тротуар, превращаясь в льдинку.

… – Ты что это?! А ну, не смей умирать! Не смей!

Девушка, вышедшая из дома за булкой хлеба, подхватила тельце щенка и прижала к себе, а потом, приложив ухо к груди, услышала едва слышное биение сердечка.

– Жив! Будешь жить, слышишь меня?! Будешь жить!..

Позабыв про хлеб, ангел-спаситель побежала с просыпающимся щенком обратно в дом, туда, где тепло, где есть горячее молоко с кусочком сахара, где будут любить, заботиться, туда, где его ждет новая семья…

2019 г.

Вместе до победы!

Санек с Джеком, как могли, отбивались от пяти рассвирепевших подонков, решивших поживиться новеньким мобильником парнишки, дней пять назад как дембельнувшегося из срочной армейской. Немецкая овчарка и ее шустрый и жилистый хозяин бились жестко и отчаянно. Санек с выбитыми зубами, заплывшим глазом – все лицо в крови, да Джек с разбитой пастью и надорванным ухом дрались кулаками, лапами, когтями, ногами, кусались, рвали и метали, но метр за метром наступали на свору уличных беспредельщиков, славно и удачно шли, хорошо шли, пока какая-то тварь со всего маху не бросила парнишке в лицо кусок кирпича. Он закричал от боли, схватился ладонями за разбитый лоб, и меж пальцев заструилась алая кровь. Он со стоном опустился на одно колено, словно оглушенный. До Санька как будто издалека доносились крики и ругань шпаны, рычание Джека, его скулеж, а потом он вновь получил удар по голове, потом еще, еще и еще, проваливаясь куда-то, в бездонную пропасть.

…Санек восстанавливался долго. Поначалу все думали, что он и вовсе не выживет после такого. Матушка его, Екатерина Петровна, чуть ума не лишилась, когда увидела, что на сыне единственном места живого нет. Да и пес его, верный Джек, был не лучше – по ходу, ему еще и лапу переднюю перебили. Но потерявшего сознание, лежавшего навзничь Санька он защищал до последнего, видать, поэтому парнишку добить и не смогли. Долго врачи вытаскивали парня на этот свет, то он оживал, то вновь умирал. Но все же жизнь одолела смерть – так Бог хотел…

… – Ну и морда у тебя! – попытался засмеяться Санек, глядя на Джека с забинтованным ухом и все еще отекшей пастью. Санек с натугой закашлялся, резкая боль вступила в срастающихся ребрах. Пес положил голову ему на колени и тихо заскулил.

– Ладно-ладно, не жалуйся, – произнес Санек, поглаживая пса по голове. – Ты мой хороший, хороший… Спасибо тебе, родной, за то, что спас меня… Никогда, покуда жив, не забуду. Слышишь, Джек? Никогда, пока я жив, не забуду… А этих тварей мы найдем, обязательно найдем. Дай время…

Пес зарычал глухо, словно в груди его клокотала яростная лава, готовая сжечь все на своем пути. Джек не видел в этот момент глаза своего хозяина, сузившиеся жестко и страшно. В глазах правнука славного казачьего атамана метались призрачные тени, словно демоны, призывающие мстить без пощады и жалости…

Человек и собака… Человека и собаку пытались унизить, оскорбить, пытались поставить на колени, уподобив жалким и безвольным ничтожествам, измываясь и тешась своей придуманной властью. Нелюдей разыскали, но очень скоро родня смогла их вытащить обратно, туда, где можно, упиваясь вседозволенностью, вершить подлость, зло, сеять ненависть и подло бить в спину… Но мир ведь неоднозначен, не все так просто, и в то же время все в этом мире сложно и запутанно. Санек и Джек росли вместе, познавали вместе эту жизнь, радовались и горевали, обижались и мирились, но не предавали дружбу никогда, ни на секунду не позволяя тени сомнения прокрасться в их сплоченные души. Человек и собака, спаянные дружбой и единством, жаждали мести, и в этом стремлении не остановились ни перед чем… Зализав раны, набравшись сил и здоровья – хоть горы сворачивай, человек и собака были готовы к решающей схватке. Судьба дала им этот шанс неожиданно, но долгожданно.

…Хохочущая компашка им попалась на пути, словно само провидение специально столкнуло их на одной линии: на одной стороне Санька и Джека, на другой – всех пятерых подонков.

Джек, оскалив пасть, вздыбив на холке шерсть, зарычал, будто обезумевший демон, а пляшущие тени в глазах Санька превратились в пылающий беспощадный огонь. Санек потянулся за битой в рюкзаке и, погладив пса за ушами, произнес:

– Джек, повоюем, наш час настал…

…Когда с валявшимися на земле и скулящими подонками было закончено, Санек с трудом оттащил беснующегося пса и прошептал ему на ухо:

– Ну вот, мой друг, успокойся. Дело сделано!

2019 г.

Всех впускать и никого не выпускать!

За квартирой успешного бизнесмена Ростислава Цветкова бывалый вор-домушник Арсений Быков, по прозвищу Карандаш, наблюдал внимательно и весьма терпеливо. К слову сказать, Карандаш слыл в преступных кругах талантливым и авторитетным вором, которому в свое время посчастливилось учиться у прославленных специалистов, в деле своем толк знающих. Жизнь Карандаша, получившего сие прозвище оттого, что имел привычку записывать нужную информацию маленьким карандашом в не менее миниатюрный блокнотик, неслась по жизненной дороге, словно гонимый ветром пустынный кустарник перекати-поле, незнамо куда, незнамо зачем. От отсидки до отсидки Карандаш наслаждался мимолетным и зыбким чувством свободы, а потом вновь отправлялся на нары, попавшись на череде квартирных краж. Работал Карандаш, конечно, чисто и красиво – не придерешься, но ведь воры попадаются обычно не благодаря неудачно сложившимся обстоятельствам, а как раз вопреки им, да и к тому же идеальных преступлений, как мы знаем, не бывает. Тем не менее, отсидев очередной положенный срок, Карандаш удачно обчистил квартиру стоматолога, потом, естественно, погулял в кабаках, как полагается, порядком поиздержался, а после вновь навострился на дело.

…Квартира Ростислава Цветкова располагалась в престижном районе столицы и являлась чем-то сродни мини-антикварному музею. Чего там только не было! Хотя, очевидно, правильней будет сказать, что там было практически все! Богатый бизнесмен, нарастивший прямо-таки сверкающее состояние, имел солидный счет в банке, автомобили класса «премиум», недвижимость за рубежом, да и на родине тоже несколько нехилых особнячков в заповедных местах. И все же самую большую гордость для Цветкова представляла его столичная квартира, в которой на стеклянных полках расположились как представляющие неизмеримую ценность артефакты, так и экспонаты, имеющие прямое отношение к личностям, оставившим неизгладимый след в истории человечества. Вот на эту «золотую ракушку с жемчужинкой», благодаря информации знакомого наводчика, и устремил свой алчный взор домушник Карандаш.

…Как и следовало ожидать, входная дверь в сказочную «пещеру Али-Бабы» была практически такая же мощная, как и ворота неприступной крепости. Защищенная толстенным бронированным листом, сия дверь была закрыта на несколько мудреных ультрасовременных замков, к которым обычный вор, не имеющий основательной практики, скорее всего, не притронулся бы. Но только не Карандаш. Пошуровав какое-то время в тишине подъезда элитного дома, практически бесшумно, словно бесплотный призрак, Карандаш гениально вскрыл все три замка и проник внутрь квартиры. Едва он переступил порог, как навстречу ему вышел коренастый, но весьма мускулистый пес породы боксер. У Карандаша моментально похолодела спина и на лбу выступила противная испарина. Первое, что мелькнуло в его лихорадочно работавшем мозгу, так это рвануться назад на лестничную площадку, захлопнуть за собой дверь и дать деру. Но пес, удивленно глядевший на непрошенного гостя, неожиданно изобразил на морде «фирменную улыбку», характерную для представителей данной породы собак, и дружелюбно завилял обрубком хвоста. У Карандаша отлегло на сердце, и он слегка дрожащим голосом произнес:

– Хорошая собачка… хорошая…

Боксер подошел к домушнику и подставил ему свою мощную шею. Тот осторожно погладил его, ощущая упругие мышцы.

«Ну, все ясно – собака эта для декора, на лоха рассчитана», – подумал Карандаш и, потрепав за ушами пса, смело вошел в квартиру.

…Пошуровав со знанием дела то там, то тут, Карандаш собрал хороший урожай из уникальных антикварных вещиц, а также долларов США и ювелирных изделий, что были спрятаны в небольших схронах. Собрав целое состояние в объемистый баул, вор, окрыленный удачей, подмигнул сидевшему у дивана псу и шагнул к выходу, но тот вдруг встал и, взяв в пасть маленький резиновый мячик, бросил его в сторону Карандаша.

– Поиграть хочешь? – с улыбкой спросил тот и пнул мячик обратно. Пес подхватил мяч и снова бросил домушнику. Тот вновь отпасовал его обратно. Пес снова бросил мяч.

– Ну хватит, мне пора уже! – произнес вдруг Карандаш, которому необходимо было срочно уматываться из квартиры, и положил мяч в сторону. Он сделал шаг к двери, но пес вдруг глухо зарычал.

Карандаш, глупо улыбаясь, протянул руку. Боксер обнажил клыки и напрягся, весьма рельефно продемонстрировав мощные мускулы. Глухое рычание усилилось. Опешивший Карандаш слегка отступил назад и положил баул на пол. Пес замолчал. Вор взялся за ручки баула, и вновь раздалось глухое рычание…

…Когда полицейские выводили Карандаша из квартиры, он бросил укоризненный взгляд на боксера, дружелюбно вилявшего хвостом блюстителям правопорядка, хозяевам квартиры и соседям, а потом вдруг вспомнил популярную фразу: «Всех впускать, и никого не выпускать!». Ну что же, все правильно. Коварный пес!

2019 г.

Герард – футбольный гений

Герард, крупный пес-овчарка, появился во дворе так внезапно, что мальчишки, собравшиеся в круг от нечего делать в жаркий день летних каникул, вздрогнули от неожиданности. Пес неспешно миновал дорожку вдоль живой изгороди и, помахивая хвостом, подошел к пацанам. Мальчишки, не на шутку оробев при виде важного, импозантного гостя, почтительно встали. Пес, позвякивая медалькой на массивном кожаном ошейнике, сел и… протянул лапу.

– Смотрите, ребята, он приветствует нас, – восхищенно прошептал заводила и душа компании Санек Приемыхов, первым ответив на лапопожатие солидного «господина». Так пес Герард, имя которого было выгравировано на медальке, поселился в тихом городском дворике. Никто его не искал, никто объявлений о пропаже пса не вывешивал, да и участковый, дядя Витя, пришедший поглядеть на чудо-собаку, недоуменно пожал плечами: не из наших товарищ, не знаю такого. Как появился Герард, по каким странным обстоятельствам его сюда занесло, откуда и почему – так и осталось загадкой навсегда. Тем не менее, пес очень скоро стал своим во дворе, прекрасно освоился, и отныне день без него не начинался и не заканчивался. Так как Герард, почему-то не захотев ни к кому идти на проживание, пожелал остаться во дворе, устроив себе лежанку под старым грушевым деревом, то в первую очередь мужики, покумекав меж собой, сколотили для него добротную конуру, учитывая его богатырское сложение. Сей основательный, крепкий деревянный домик весьма пришелся по душе Герарду. Пес с большим удовольствием укладывался на отдых, при этом высовывая голову наружу. Женщины также внесли немалую лепту в организацию его, так сказать, быта и досуга. Для благородного пса принесли соответствующую столовую посуду, и более того, обеспечили ежедневное домашнее трёхразовое питание. Все без исключения жители многоквартирного дома приняли Герарда в свою большую семью, ощущая какую-то необыкновенную теплоту и душевность собаки, особым внутренним благородством незримо призывающей окружающих к добрым поступкам и милосердию. Людям стало интереснее жить. Всем хотелось выглядеть достойно в глазах Герарда, внимательно и словно оценивающе смотревшего на каждого умным и проницательным взглядом. Казалось, будто его привели святые в белых ниспадающих одеждах и, оставив у ворот, наказали одаривать милостью людей, наставляя их на правильный путь…