Холст

– Веревки вьет из меня, как может. Ведь знает, что может вить и вьет. А я и отказать не могу, – пожаловался Мансур. – Может, и нам искупаться, взбодримся перед поездкой в душном маленьком поезде? А тебе, Сергей, вообще купание будет полезно! Концерт ты, конечно, устроил тут без нас, – посмеялся Мансур.

– Говорю же, припекло. Сам не ожидал! Ну, что, пошли тогда искупаемся. Ох уж этот поезд! – воскликнул Серега, не дожидаясь Мансура, побежал к берегу и, высоко поднимая ноги, вошел по колено в воду и щучкой нырнул в озеро.

Он как торпеда поплыл в сторону противоположного берега, гребя руками, поочередно роняя их с громкими хлопками по водной глади. Со стороны могло показаться, что он и не дышал вовсе, плыл на одной силе, на одном желании доплыть. Сергей остановился посередине между берегами и застыл на месте, внимательно рассматривая пляж, кричащих детей и наблюдающих за ними взрослых. Азалия с визгом нарезала круги вокруг отца, прикладывая максимум усилий, чтобы создать как можно больше брызг. Сам жеМансуртак и не окунулся целиком, он стоял по колено в воде и всячески уворачивался от водных атак дочери.

Сергей сделал попытку доплыть до противоположного берега, но как бы он ни старался грести, все равно расстояние до берега оставалось прежним. Возможно, сказалась усталость от долгого заплыва или это был оптический обман зрения из-за ряби и обильного испарения воды от жарких лучей летнего солнца. В любом случае пришло время воспользоваться установленным правилом спасателя Александра, которое гласит «Заплыв – это тоже, что и взбираться на вершину Эвереста. Всегда нужно оставлять силы на обратный путь». Покорившись стихии, Сергей лег на спину и медленно поплыл обратно, нехотя перебирая ногами.

Сам не ожидая того, почти у самого берега Сергей уперся во что-то мягкое и скрипучее. Открыв глаза, он увидел стоящего над ним Мансура и Азалию. Она приготовилась окатить его изрядной порцией воды.

– Ну что, будем собираться, – сказал Сергей, – судя по всему, скоро подойдет последний поезд. Если пропустим его, то топать нам придется больше трех километров по лесу. Так что поторопитесь!

– Как только я не уговаривал дочку выходить, она ни в какую. Да, дочь?

–Да, – воскликнула Азалия, окатив отца водой, – пап, еще немного.

– Ты слышала, что дядя Сергей сказал? Нам придется идти долго пешком, если опоздаем на поезд, – упрашивал дочку Мансур, – Ты хочешь идти пешком обратно,

– Да, – восторженно дурачилась Азалия, – Я к тебе на плечи сяду, ха-ха, – рассмеялась она.

– В принципе, можно и пропустить поезд. Мы часто с сыном возвращались обратно в зоопарк пешком. Если бы он сегодня был с нами, так бы, наверное, и поступили.

– Нет уж, дудки. Поедем на поезде. Все Азалия, выходим, – командным голосом сказал Мансур, – Дочь, я устал, серьезно.

– Азалия, как приедем в зоопарк, я угощу тебя большой порцией сладкой ваты, – Сергей развел руками, намекая на размер, – А еще помнишь, я обещал показать тебе одно интересное место.

– Ладно, ладно, – сделав одолжение, Азалия первой пошла к берегу.

Детский поезд подошел вовремя. В этот раз троица села со стороны парка. Как только поезд тронулся с места, назад стали уходить пляж, черный камень и плывущий противоположный берег. Азалия бегала от окна к окну, чтобы осмотреть сразу обе покидаемые стороны станции «Пляж». Духота в вагоне под вечер прошла, и Мансур не истекал потом, и не размахивал полотенцем как опахалом.

Осмотр левой стороны начался с покупки обещанной сахарной ваты. Но как только желаемое было получено, ее неиссякаемая энергия вдруг резко закончилась. Ее шаг стал медленным, а сахарной ватой она чуть ли не подметала дорогу. Мансур подхватил ее на руки, а Сергей быстрым движением подобрал упавшую на тропинку сахарную вату.

– Знаешь, я тут вспомнил сегодняшнего орла и это семейство сусликов, Мансур говорил в полголоса,– давай на ты перейдем, если не против?

– Я только за.

– Хотел тебе еще тогда рассказать, но ты так странно вел себя на остановке, – Мансур с укором посмотрел на Сергея надеясь получить объяснение случившимся событиям.

– Семейство сурикатов. Это сурикаты, а не суслики, – невозмутимо ответил Сергей.

– Ну ладно, – продолжил Мансур, – помнишь, я говорил тебе о моей паранойе? Ну, про то, что мне все время казалось что за мной следят. Я тогда тебе не все рассказал. Это были кошмарные месяцы для меня. С каждым новым процессом, с каждым новым посаженным мной в тюрьму преступником, я думал, что создал целую армию из мстителей против себя. Представляешь, даже пил таблетки. Бесполезно. Ночами я из окна квартиры наблюдал за двором. Подпрыгивал от каждого скрипа подъездной двери. Брр, – Мансур передернул плечами.

– Давай присядем здесь. Передохнешь, и дальше пойдем, – Сергей показал на свободные места скамейки, прямо напротив вольера с гепардом.

– Хорошо бы, а то руки затекли у меня.

– Ты же говорил, что избавился от этой привычки? – Сергей с нескрываемым интересом все это время слушал Мансура, – вспомнил, ты хотел еще поделиться секретом.

– Т-с-с, не разбуди дочку. Спасибо что слушал. Секретом-то я поделюсь с тобой, вижу, что тебе это надо. Никак не выходит у меня из головы эта сетка, натянутая над сурикатами. Ведь эта самая сетка накрыла меня с головой. Она тогда чуть не угробила меня.

– В каком смысле сетка?

– Мой страх преследования дошел до такой крайней стадии, что я просил водителей такси подниматься за мной в квартиру. Я мог выйти из квартиры только в сопровождении кого-то то.

– Вы водителей использовал как телохранителей?

– Да, что-то типа этого. Серег, ну договаривались же на ты перейти. Чего ты мне выкаешь?

– Не могу так сразу, надо привыкнуть еще. Скоро-скоро начну тыкать.

– Ладно. И вот знаешь, в моей жизни появилась эта самая сетка.

– Стоп, я запутался. Кто здесь орел, а кто сурикат в это аллегории?

– А ты сам реши, кто я. Так вот, – продолжил Мансур, –на момент апогея моего сумасшествия напали на моего коллегу по работе. Он тоже был прокурором, и у него достаточно большой список нажитых врагов. Ну, ты понимаешь? Для меня тогда каждый посаженный мной человек автоматически переходил в разряд врага, вместе с его знакомыми и родственниками. И ведь все следили за мной. Ха-ха-ха, – Мансур громко рассмеялся, но вмиг замолчал. Он поднёс указательный пальцем к своим губам. Только непонятно, кому он указывал говорить тихо, себе или внимательно слушавшему и молчащему Сергею. Прокурор продолжил, – На него напали вечером у самого его подъезда, когда он возвращался с работы. Какие-то трое отморозков с ножами. Да, точно, у одного из них был армейский нож. Огнестрельного оружия не было. Спутал с другим преступлением. Так вот, теперь о рождении сетки над моей головой.

– А что стало с тем прокурором, он жив? – по лицу Сергея можно сразу увидеть как он сильно беспокоился.

– Он цел и невредим. Только я после этого случая получил по самое «нехочу». В общем, у этих отморозков ничего не получилось. Как только один из них приложили нож его к его горлу, их сразу повязали. Приставленный к прокуроруотрад спецназа быстро обезвредил преступников. Ох как я тогда обрадовался. Мое самомнение зашкаливало. Я уверовал, что моя персона тоже защищена службой безопасности, и что за мной попятам ходит спецназ. Я ведь такой же прокурор, ничем не хуже, даже лучше. Это я тогда так думал, после того как узнал о нападении. И знаешь? Моя мания преследования улетучилась, пропала. Излечился. Перестал принимать таблетки. Все вдруг стало хорошо и безопасно. Ха-ха-ха.

– Так это же хорошо. Или я чего-то не понимаю?

– Я же говорю, я тогда так думал. Мне даже ума не хватило разузнать, почему тогда появился спецназ. Я был полностью поглощен моими грезами о собственной неуязвимости. В общем, моя связь с реальностью улетучилась вместе с моей манией преследования. Дальше я жил как этот сурикат под сеткой, уверенный в том, что она всегда защитит меня. Вот я и говорю, в моей жизни появилась эта самая сетка.– Мансур поправил положение рук, прижал голову дочери ближе к телу, чтобы дневной свет не заливал ее глаза. Его глаза тоже выдавали усталость. Впрочем, усталость чувствовалась на лицах многих взрослых, проходящих с детьми в сторону выхода из зоопарка. Все расставленные скамейки по обе стороны дорожки были заняты. Это и не удивительно, ведь возле каждой скамейки росло высокое ветвистое дерево, которой отбрасывало не менее массивную, прохладную тень.

– Может, по шашлыку? Весь день ничего не ели. На одном мороженом далеко не уйдем. – Сергей оценивающе пробегал взглядам по очередям, в попытках отыскать самую короткую из них. Мансур следом за Сергеем тоже всматривался в толпу людей, которые стояли в очереди в сторону взмывающего в небо прямого столба дыма, – Вы посидите здесь в тенечке, я сбегаю.

– Ух ты, я и не заметил. Глянь-ка, Сергей вон туда, точно как у меня на работе, – смеясь, сказал прокурор, кивая головой на два вольера, которые располагались через дорожку. В одном находился гепард, а в следующем за ним – рогатый козел. – Как тебе такое понравится?

– Ну, такая ситуация мне очень знакома. Если вы сурикат, то я точно этот козел, – с грустью вздохнул Сергей.–Ну, точно, без рогов вылитый я.

– Стоп! Вы о чем, Сергей? Наверное, мы подумали о разном, – Мансур почувствовал себя виноватым, заметив вдруг резко поникшее лицо Сергея. Он продолжал уже как весельчак, наполненный задором.– Видишь, напротив гепарда и козла люди жарят и с удовольствием поедают мясо. Бедный козел. Рядом живет хищник, который может его слопать за милую душу, если бы не клетка. А с другой стороны люди, которые на его глазах едят его собратьев. Каково ему, интересно?

– Каково, каково, – озлоблено ответил Сергей, – хреново ему. Поэтому он забился в дальний угол и жует свою солому. Что ему еще остается-то, рога ему тут уж никак не помогут.

– Тс, тихо! Чего ты завелся-то? Что творится в твоей голове? То на остановке орешь на людей, то на весь пляж кричишь и вот сейчас озлобился. Я же шутейно. А ты все чересчур всерьез принял. Только громко не возмущайся, дай Азалии поспать.

– Извините, сегодня сам не свой, – шепотом оправдывался Сергей.–Пару лет назад я был в такой ситуации, никому не пожелаю находиться между молотом и наковальней, как этот козел. Бюрократы чертовы втоптали меня в землю, и глазом не моргнув. Они все это делали с такой же радостью, как эти вот люди с шашлыком в руках. А чиновники так и подавно. Какие я только пороги не обивал. Стелился перед каждым. А они на тебя как на мясо смотрят, как на козла отпущения. Как этот самый пятнистый. Говорю же, я самый настоящий козел, только без рогов, – в глазах Сергея блеснули слезы. Он сразу же отвернулся от пронзительного взгляда Мансура и начал глубоко вдыхать воздух, затем медленно выдыхать. Прохожий бы подумал, что мужчина делает дыхательные упражнения или что у него начался приступ астмы.

– Слушай, приходи ко мне в прокуратуру в понедельник. Может, я тебе смогу помочь. Возможностей-то у меня теперь много,

– Уже не надо, спасибо! Теперь вся моя жизнь– это моя семья. Мой сын Васька и прелестная Мария. Время ушло, ушли и проблемы. Мне большего и не надо. – Сергей отер глаза ладонями и громко выдохнул. Его лицо обрело уверенный взгляд,– ну так что, по шашлычку?

– Давай в другой раз. Азалия крепко спит, не хочется ее будить. Да и жена, наверное, наготовила вкусностей к нашему возвращению.

Стоило Сергею и Мансуру отступить от скамейки, как тут же ее заняла огромная семья из семи человек. На фоне веселящихся, громко смеющихся детей уставшие, осунувшиеся глаза матери и отца выглядели весьма трагикомично.

Поток людей в вечернее время на входе в зоопарк уравновесился. Примерно одинаковая толпа посетителей входила в зоопарк и выходила из него. Позавидовать сегодня можно было бы только одному энергичному билетеру с усами, который по-прежнему забирал билеты у вновь прибывших посетителей, отдавая взамен свою неиссякаемую энергию и рекламу о медвежонке Лонге.

Азалия сделала попытку перевернуться на другой бок, наверное, воображая, что спит в своей кровати. Вот такие они – руки любящего отца. Мансур остановился, немного отвел руки от себя, чтобы дать дочки поерзать. После того как она приняла удобную позу он снова прижал ее к себе. Шли они медленно, а Мансур так вообще плыл, словно нес в руках блюдце, наполненное до краев водой.

– Мансур, так что с вами случилось после нападения на сослуживца прокурора? С ваших слов вроде все наладилось, чувство преследования ушло. Или я неправильно вас понял?

– Чувство преследования-то ушло, ты прав. Но тогда я погряз в своих грезах о своей неуязвимости. Самомнение мое зашкаливало. А залитые самомнением глаза не способны увидеть реальность. В то время я вел одно непросто дело. Ведь все факты указывали на то, что человек говорит правду, что он не виновен. И уважаемые мной люди, друзья, так сказать, также говорили мне:«Мансур, смотри, факты с тобой не согласны». Но я продолжал вести дело, агрессивно настаивая на своей правоте. Подсудимому грозило до 11 лет лишения свободы. Я на этом настаивал.

Представляешь? Тогда я совсем не боялся уходить поздно с работы и идти пешком до дома. Я же был под защитой, ха-ха-ха. И вот в одну из ночных моих прогулок я наткнулся на пьяную компанию, во дворе. Тогда я хотел срезать путь и пойти прямиком через дворы. И вот, слово за слово, как это обычно бывает…

Я вместо того, чтобы убежать или не лезть на рожон, стал угрожать им. Представляешь, я один, а их толи пятеро, толи семеро. Ты,наверное, уже догадываешься, чем все закончилось? – Мансур обернулся на серьезного Сергея, который все это время его внимательно слушал и шел, опустив голову.

– Спецназ вовремя вмешался. Вытащил вас из этой потасовки, – без тени сомнения, уверенно ответил Сергей.

– Ха-ха-ха, – Мансур что есть силы пытался удержать громкий смех.– отмудохали они меня славно. Даже пару дней в больнице пролежал.

– Как так? А спецназ? – удивление Сергея было запредельным.

– Я его никогда и не существовало. Никакая специальная охрана за нами ходила. Это все мои выдумки, мои грезы. Потом я выяснил, откуда появился спецназ у дома моего сослуживца прокурора. Все оказалось до предела прозаично. Спецназ этот давно выслеживал этих двух, которые тогда напали на прокурора. Они были замешаны в бандитизме. А прокурор лишь случайность. Ему тогда сильно повезло.

– М-да, неожиданный поворот.

– Тогда я словно протрезвел. Вот она, реальность. На то дело, которое я вел, я посмотрел фактами, а не своим надуманным самомнением. В общем, я до сих пор благодарен судьбе, что именно так все произошло. И знаешь, друзья и твое окружение помогут оставаться в реальности. – Мансур посмотрел на спящую дочку такими любящими глазами, насколько это вообще возможно, – все эти люди как трос, который удерживает тебя от погружения в миражи-ловушки. Они ориентир. Ну все, мы пришли. Вот наша машина. Сергей, достань пожалуйста ключи от машины из переднего кармана сумки…. На левую кнопку нажми.

Сергей после недолго копания в сумке вынул ключи на черном брелке и открыл двери. Мансур осторожно положил дочку лежа на заднее сидение и закрепил ремни безопасности. К этому времени второй ряд машин рассосался, автомобили уже не загораживали выезды и въезды. Да и сама парковка изрядно поредела. Сергей пребывал в задумчивости, смотрел как бы сквозь все окружающее его. Мансур прижал заднюю дверь до характерного щелчка замка.

– Ну все Сергей, будем прощаться, – Мансур протянул ему руку для рукопожатия, – думаю, ты сложил картинку обо мне и моей Азалии?

– Более чем. Одни только проникновенные разговоры чего стоят. Спасибо! – они пожали друг другу руки, настроение у обоих было на высоте. Оба расстались с улыбкой на устах. Мансур уже проезжал мимо идущего не спеша к своей машине Сергея. Он остановился возле него и открыл окно.

– Сергей, скажи, а кто был тот мужчина в белом плаще на вокзале, на которого ты кричал сегодня?

– Это был доктор, который делал первую операцию моему сыну, – ответив сухо, Сергей быстро нырнул между рядами стоящих на парковке автомобилей. Хотя к тому моменту, когда возле него остановился Мансур, он уже стоял возле своего автомобиля.

****

Ненапрасные разговоры, затронувшие суть ночных кошмаров, вызвали у Сергея смешанные чувства от прожитого дня. В таких случаях любой бы спросил сам себя:«А что, если?». Кошмарный сон с орлом гигантских размеров, произошедшая наяву история с сурикатами, да и еще это откровение от Мансура, которое пропитано аналогиями, посадили в Сергее зерно нервозности. И это вовсе не домыслы, это факты. Наверное, каждый едущий рядом с машиной Сергея водитель автомобиля, покрутил бы пальцем у виска. Да что там покрутил. Многие и не стеснялись. Они безудержно сигналили, когда машина Сергей вдруг остановится на проезжей части или слишком долго простоит у светофора, на котором уже включился зеленый сигнал. Нервозность Сергея передавалась всем участникам дорожного движения, которые в субботний вечер получили не только пробки на дорогах, но и заторможенного водителя. Пешеходы так же приняли участие в публичной травле, некоторые не стеснялись стоя на перекрестке выкрикивать какие-то матерные слова в сторону Сергея. А когда для них зажигался зеленый сигнал светофора они, поравнявшись с машиной Сергея, оборачивались к нему лицом и на непонятном диалекте возмущались на него, активно жестикулируя руками. Не раздумывая, а может просто в автоматическом режиме, Сергей после парка сразу направился домой. Его не прельстило даже вечернее «рыбное» время для извоза, которое приносило ему основную часть денег в семейную копилку.

– Черт, черт, – громко выругался Сергей и ударил по рулю обеими руками. Аптека, в которой он всегда покупал успокоительное, осталась позади, как и поворот, ведущий к ней. Ничего другого не оставалось, как проехать до следующего перекрестка, развернуться на нем и снова проехать в сторону центра города.

В это время в аптеке практически не было очереди, и фармацевт, завидев Сергея, быстро взяла из его рук рецепт и выдала стеклянную баночку с маленькими белыми таблетками. В такой ситуации «постоянный клиент»звучит совсем не гордо. Впервые разы, после того как лечащий врач назначил ему психотропные таблетки, Сергей стеснялся при толпе произносить название лекарства вслух. Он боялся, что все вокруг поймут, что он психически больной, раз принимает такие сильные препараты. Кассир сразу заметила его странное поведение, как всегда замечала жмущихся, скрывающихся людей, которым необходимо что-то приобрести, а они стесняются. В тот первый день покупки таблеток в глазах фармацевта он, взрослый мужчина, был похож на подростка, который стесняется купить презервативы. С тех пор так и повелось. Как только аптекарь видит его в очереди, она подходит к нему, забирает рецепт, уходит во внутреннее помещение и приносит стеклянный пузырек. Они никогда не разговаривали. Они даже не знали имен друг друга. Своего рода это была немая сделка, где в качестве разменной монеты использовался рецепт его лечащего врача.

Машину Сергей сразу загнал во двор, дабы не мешать соседям, если вдруг те захотят выехать вечером на своем автомобиле. Еще не совсем выветрившийся из памяти запах зоопарка, обновился свежим запахом скотного двора. В такой ситуации каждый человек погрузится в то самое место, в котором он последний раз слышал аналогичный запах. В дом входить Сергей не спешил. Он простоял несколько минут во дворе, так глубоко вдыхая воздух, что его грудь заметно выпячивалась вперед. Некоторое время он не сводил глаз с двери, ведущей в подполье. Это была небольшая дверь, которая располагалась слева от основной деревянной лестницы, ведущей в дом. Дверь в подполье всегда была заперта на навесной амбарный замок.

В доме царила идеальная атмосфера семейной жизни, которую только можно было придумать. Завидев такую картину, художник обязательно бы воскликнул –просто картина маслом. Нет, нет, вовсе не картина художника Маслова, как бы можно было подумать. Ине о том, что картина нарисована масляными красками. А именно «картина маслом».

В доме царил запах ванили, растопленного сливочного масла и испеченных булочек, которые натюрмортом горкой были разложены на большой плоской тарелке, окаймленной синими, как ясный небосвод, морскими волнами. Заботливой рукой хозяйки все без исключения булочки были посыпаны сахарной пудрой. Толи у хозяйки было заготовлено много пудры, или она захотела горку из булок сделать похожей на заснеженные склоны гор Эверест или Эльбрус. Во всяком случае, вся макушка получилась похожей на горную снеговую шапку великих высоких гор. Цветовой контраст придавал рядом стоящий, наполненный апельсиновым соком стеклянный кувшин. Сам кувшин, ослепляющий сочными летними оранжевыми краскам и, был одной высоты с горкой из булочек. И все элементы этого натюрморта располагались на расстеленной белоснежной скатерти, сотканной из толстых белых ниток. А узоры на ней в точности напоминали морозные узоры на стекле.

– Милый. Налей мне тоже кофе, – стоявшая у шкафа с одеждой Мария почувствовала присутствие Сергея.– С обеда тебя дожидаюсь, без тебя не подхожу к столу, – она, не оборачиваясь, заканчивала перебирать верхнюю одежду семьи.–Ну, что ты встал как в музее? Это тебе не картина, чтобы смотреть и любоваться. Все, что ты видишь на столе надо есть, – Мария сзади обняла его за талию.

– Да я тут подумал, что мы ни разу так и не выбрались зимой в горы покататься на сноуборде. Саша мне много рассказывал о снежных склонах Эльбруса и о его большущей снеговой шапке. Которая, кстати, и летом не тает, – Сергей обернулся на жену, – Может этой зимой соберемся на недельку в Терскол?

– Отличная идея. Только ведь ни я, ни Васька не умеем кататься на сноуборде. Не уверена, что на лыжах-то получится у нас. И я что-то не помню, чтобы ты вообще на чем-то катался.

– Вот-вот, именно такой издевательский смех и твои прищуренные глаза меня возбуждают в тебе больше всего, – Сергей искренне посмеялся.– Для начала доберемся туда, а там уже будем думать, на чем будем скатываться с гор. Согласна?

– Да, я согласна. Я там не стала в комнате убирать твой круг памяти. Ты не представляешь, как мне приятно, что ты так дорожишь всеми нашими яркими событиями из жизни. Жаль, что следующую экспозицию ждать еще целый, длиннющий, год.

– Для вас я готов хоть каждый день собирать экспозиции.

– Папка, зайди ко мне в комнату, я тебе что-то покажу, – донесся до кухни Васькин голос.

– Ну, чего стоишь. Иди же к сыну. Обещаю, я не буду ревновать. Иди уже, я сама приготовлю кофе.

Сергей обнял Марию, поцеловал быстрым поцелуем в губы.

– Бегу, бегу, сын,– воскликнул он прямо у самого ее уха.

Весь пол в комнате был усеян игрушками. По разбросанным игрушкам можно определить, какие сегодня игрушки в любимцах, а какие ожидают своей очереди стать снова главными персонажами игр. Если считать правдой, что по уровню беспорядка в комнате ребенка можно определить его пол, то в этой комнате явно проживает самый яркий представитель мужчин.

В этот раз роль главных игрушек у Васьки выполняли красные, высокие как ножки кухонного стула, кегли. Они были выстроены неровным кругом вокруг него. Сам он, облокотившись на коленки, сидел в центре и с важным видом всматривался в каждую кеглю.

– Папка, кинь мне вон тот мячик, – воскликнул Васька, когда Сергей осторожно открыл дверь. Пока он открывал дверь, дверным полотном валяющиеся у двери игрушки сгреблись ближе к стене. Еще немного, и дверь вовсе невозможно будет открыть. – Нет, не этот. Мне нужен вон тот теннисный. Зеленый, с белой полоской. Да нет же, не этот. Это обычный резиновый мячик и вообще-то он красный.

– Держи, – наконец-то отыскав нужны мяч, Сергей кинул его в руки сына, – Что задумал на сегодня?

– Да я не могу придумать, как расставить кегли. Мне надо расставить их так, чтобы поле удара мячом по одной, все остальные кегли посыпались бы.

– Сын, это же кегли, а не домино, ха-ха, – громко посмеялся Сергей. На его громкий смех с кухни донесся любопытствующий крик Марии:«Над чем вы там смеетесь?»

– Да тут у нас естествоиспытатель работает над экспериментом, ха-ха-ха, – ответил он в сторону кухни.

– Серьезно – шутливо переспросила Мария все так же с кухни.

– Подойди, сам все увидишь. Мы на грани нового открытия! – все также выкрикивал Сергей в сторону кухни.

– Ну, пап! Не смейтесь! Помоги мне лучше.

– Ну, ладно. Давай поступим так, как меня учили на факультете физики, когда проводили эксперименты. Мой преподаватель мне всегда говорил, – Сергей сел на пол, по другую сторону круга напротив сына, – внимательно посмотри на задачу. Вот смотри, сын! Ты сказал, что хочешь расставить кегли так, чтобы после удара по одной упали все остальные. Верно?

– Да, пап. Может расстояние между ними сделать больше? Тогда будет как в домино.

– Стоп, проговори еще свою задачу. Давай вместе. Повторяй за мной. Расставить кегли так, чтобы после удара по одной, упали все остальные, – Сергей после каждого слова выдерживал паузу, чтобы Васька успел повторить за ним, – Понял суть задачи?