Что главнее? Мозг, сознание или тело?

Вторая версия – это то, что те самые высочайшие горные пики, соединенные меж собой серповидным хребтом, покрытые вечными снегами, внешне напоминает детскую колыбель. Говорят, что оттуда и произошло название Алтын-бешик. Действительно, в ясную погоду вечные его снега в лучах солнца блестят как золото.

Вечером неумолимо надвинулась черная туча, разразилась гроза. Ничего подобного Набиев не видел в жизни. Небо разламывалось яркими молниями на тысячу осколков. Каждая молния на доли секунд белым золотом высвечивали Алтын-бешик. В эти минуты Набиев подумал, что все же правда во второй версии названия «Алтын-бешик».

Громовые раскаты следовали один за другими с ужасающим грохотом. Хлынул ливень. Гром постепенно прекратился. Под шуршание ливневого дождя Набиеву вновь мыслились версии появления названия «Алтын-бешик».

– Интересно, кем стал тот самый младенец ханских кровей? Проявил ли он себя сыном великого правителя Бабура? – думалось ему. – Ведь законы наследственности непререкаемы. Бабур известен не только, как великий правитель, но и как мудрец, любитель и покровитель искусства, поэзии, культуры. Кто знает? Прямые потомки того самого спасенного малыша, возможно, живут сейчас в Ляйляке, совершенно не ведая о том, что их родоначальником был сам великий Бабур. Невольно Набиеву вспомнились лица, с которым ему приходилось общаться в этом дальнем, благодатном краю – скромные, добродушные, приветливые. А какие знаменитости вышли из местного народа – Герои, писатели, поэты, ученые, артисты, – не без восхищения размышлял он.

Снаружи дождь не прекращался, ливень перешел в моросящий холодный дождь. Прям за окном исследовательского домика клочьями проплывали серые дождевые облака. Холодно и сыро. Положив полено в огонь на печке, зябко кутаясь в плед Набиев снова впал в свои думы.

– Безусловно, инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода являются одними из самых сильных инстинктов, которых «изобрела» эволюция. Некогда такая дилемма стала перед Бабуром, – думалось Набиеву. – В тот момент Туркестанский хребет являл собой некий рубеж – возьмет вверх инстинкт самосохранения или же, наоборот. Он принял единственно верное в тот час решение – оставить ребенка, надеясь, что он будет подобран людьми и останется живым.

Набиев еще долго размышлял о мудрости эволюционного процесса. К утру дождь прекратился, туман рассеялся. Ближе к полудню он пустился в обратный путь. Он решил, что немного отдохнет, а потом построит временную хижину там, где он впервые увидел того самого клеща. А это было почти двадцать километров книзу от исследовательского домика. Шастать туда-сюда не входило в планы исследователя. Однако, дойдя до палатки на минуту его охватило колебание. Справится ли он с задачей обустроить временное жилище здесь? Но уже в следующую минуту с жаром принялся за работу. А работы было немало. Теперь все его мысли были сосредоточены на одном – построить временную хижину. Разумеется, она, пусть и примитивная, а все же имеет преимущество перед палаткой. Итак, на постройку ушли две недели. Вот и жилище готово, теперь он имеет очаг, где можно развести огонь даже в непогоду, есть лежак, на котором можно растянутся на сон, есть место, где можно вести исследования, готовить препараты, измерять параметры коллекционируемых насекомых.

Профессор уже давно привык к одиночеству, всегда был углублен в себя, потому не очень-то и страдал от отсутствия общения с людьми. С лупой на изготовку он часами неподвижно сидел на том самом камне, где впервые увидел загадочного клеща. Проходили дни, недели, месяцы. Вокруг не осталось ни одного камня, дерева, бугорка, где бы не прошелся ученый с лупой. Однако, все напрасно. Постепенно он погрузился в этот безграничный океан научного поиска, впадая в состояние полного одичания. Он действительно дичал, запустил свою внешность, волосы отросли до плеч. У него постепенно угасало само чувство общественности. Изредка внизу от его жилья проезжали верховые на конях, осликах и яках. Это были пастухи яков либо геологи. Он не обращал на них никакого внимания, даже не отвечал на их приветствия. Поиск загадочной формы хвостатого клеща для него стал самоцелью.

В голове крутились назойливые мысли о клеще-паразите. Овальное мягкое тело со складками, без панциря….

– Наверняка, ротовой аппарат с острыми челюстями и хоботком находится внизу, – размышлял профессор. – Так. У клеща маленькие, едва заметные три-четыре пары конечностей, на которых он передвигается довольно медленно. Однозначно, этот клещ относится к классу аргасовых, которые являются самыми крупными представителями клещевых паразитов, – подумал он. – Но, а откуда хвост? Ни у одного из известных клещей этого класса хвост не описан. Что еще? Как правило, окрас этой особи паразитов зависит от того, напился он крови или нет. Обычно, в голодном состоянии аргасовые клещи серого цвета с заметной каймой по окружности. Когда же клещ напивается крови, он раздувается и становится багрово-лилового цвета. Причем, взрослая особь способна поглотить крови в несколько раз больше, чем весит сама.

– Итак, что я знаю? Это аргасовый клещ, паразитирующий на теле мелкого или крупного животного….

В науке – как и в жизни. Попадаются всякие попутчики. Иногда на этом пути встречаются осторожные доброжелатели, советующие вести себя правильно и все у тебя будет – почет, уважение, звания и награды. А если это тебе претит, ты этого не хочешь и не можешь? Лучше идти своим, пусть трудным и тернистым, путем, а что касается авторитета, наград, то это неважно, – думалось Набиеву.

* * *

За постоянными размышлениями профессор почти не замечал течения времени. Время, отведенное ему на экспедицию в Саркент давно прошли. Разумеется, он и не ведал о том, что в Институте биосферы, где он работает главным научным сотрудником лаборатории энтомологии, уже всерьез заговорили о его пропаже. Тому были все основания. Сотрудники Института водных проблем, будучи в экспедиции в Саркенте по исследованию озера Ай-кёль, обнаружили исследовательский домик пустым, необжитым. Когда об этом поведали руководство Института, те обратились в Ляйлякскую районную милицию с запросом разыскать их сотрудника в горах Саркента. При этом они в придачу направили на поиск двух сотрудников.

Вот так, в один из дней к Набиеву в Саркент завалились трое верховых – заместитель директора Института Салимов, аспирант Каримов и сопровождавший их участковый милиционер Текенов. По их рассказам они далеко не без труда добрались до Саркента. Действительно, путь сюда оказался неблизким. Унылый однообразный каменистый склон поднимался долгим серпантином, местами достаточно круто. Процессия, наконец, преодолев еще один перевал, в одном из глухих ущелье заповедника с трудом отыскали временную хижину профессора Набиева. Наводку дали погонщики яков, стойбище которых располагалось в десяти километрах отсюда. На вопрос о том, видели ли вы чужака в этих краях, они указали на то место, где обитает их человек.

– Вон за той горой, в глубине ущелья живет какой-то одичавший человек, – сказали они в один голос, – весь обросший, совершенно нелюдимый, даже на приветствия не обращает внимание.

– А казалось бы белобородый аксакал. Шастает где попало, что он потерял в этих горах? Что ему не сидится дома. Сидел бы дома, нянчил бы внуков, – раздраженно сказал один из них.

Наконец, все трое – Салимов, Каримов и милиционер, измученные, сердитые, спешились возле набиевской хижины, размяли затекшие ноги, поздоровались с профессором. Седовласый и обросший патриарх встретил их явно недоверчиво и сухо, с удивлением посматривая то на Салимова, то на Каримова, будто бы никак не понимая, зачем они здесь – в его владении. Он явно недоумевал приездом и милиционера. В его глазах читалась недоумение – при чем тут этот служивый. Лицо Набиева оставалось неподвижным, как фестивальная маска.

– Гражданин! Сколько времени вы пребываете здесь? Почему вы столь долго здесь пребываете? Кто или что вас удерживает здесь? – с неприкрытой строгостью милиционер приступил к допросу, даже не присев.

Лейтенанта можно было понять – уставший, недовольный тем, что у него столько важных дел на участке, а его посылают к черту на куличках на поиски какого-то чудного ученого, который не то потерялся, не то увлекся, потеряв счет дням и месяцам. Он с недоверчивостью работника милиции рассматривал Набиева, внешность которого ничем не отличался от внешности пьянчуг и бомжей, коих он видит ежедневно.

– Не знаю, должно быть, не меньше полгода. Поверьте, меня никто здесь не удерживал. Я работал, – оправдывался профессор, как провинившейся школьник перед учителем.

– И за это время даже не пытались известить своих коллег или милицию? – зло спрашивал и упрекал одновременно милиционер, – это же безответственность, товарищ профессор.

Милиционер внимательно рассматривал беглеца.

– Черт побери, вроде взрослый человек, а поступок увлеченного мальчишки, – думалось ему, – бродит по горам и лесам, исследуя черт знает что, гоняясь за насекомыми, которых вокруг пруд пруди даже в городе, а приперся сюда. Чудила. Уже пожилой человек, что ему не сидится дома или в офисе. А если бы умер здесь в горной глуши? Странные люд эти ученые – чудаки в очках, – удивлялся он, наблюдая за Набиевым.

– Здесь я работал и даже на ум не приходило кого-то предупреждать о моем пребывании здесь, – неуверенно, переминаясь с ног на ногу промямлил профессор.

– А вы знаете, что вас объявили пропавшим без вести? Казалось бы, взрослый человек, ученый и такая вот наивность, – продолжал допытываться милиционер с тем же полунасмешливым тоном. – А ведь пастухи яков были правы. Вот он стоит впереди меня. Какой он ученый, он просто одичавший человек, – читалось на лице у участкового лейтенанта милиции.

– Невелика птица, а сколько у него надменности и спеси, – подумал Набиев, понуро опустив голову и разведя руками. – Поверьте, мне было некогда.

–Что? Некогда? Вы, что издеваетесь? – возмущался милиционер. – Что? Нашей милиции дел других нет, чтобы гонятся за такими, как вы по горам и ущельям?

Разморенный и злой, милиционер стоял на ветру и пытался заполучить от него внятный ответ. Робость человека для них как красная тряпка для быка. Так и на этот раз, милиционер все больше входил в раж.

– Сеит Казиевич! Что вас так заинтересовало, что вы забыли о сроках экспедиции? – спросил Салимов, пытаясь как-то смягчить милицейский допрос и, в то же время, догадываясь о том, что далеко неспроста профессор копошиться в этом краю. Наверняка, он нашел что-то важное, значимое для науки, – думалось ему. – Может быть Вы расскажете, что вас побудило задержатся именно на этом участке? Геологи, побывавшие в исследовательском домике возле озера Ай-кёль, нашли его совсем необжитым. Что побудило вас построить хижину здесь?

Набиева как будто поменяли. Лицо просияло, в глазах появился блеск, сам он оживился.

– Знаете, я обнаружил новый вид хвостатого клеща.

И тут профессора понесло. Ученый с живым интересом сообщил, что увидел новый, совершенно необычный вид паукообразного насекомого – хвостатого, напоминающего головной и спиной мозг человека. Монолог о клеще длился минут десять.

– К сожалению, мне не удалось поймать экземпляр. Вообще, все это время мне так и не удалось встретить экземпляра того самого клеща, – закончил свой монолог профессор с неподдельной печалью.

Видели бы как передернуло милиционера это сообщение Набиева.

– Что? Какой-то клещ, паук? О, боже! Что за бред? И это причина тому, что вы – образованный человек, ученый копошились в этих суровых горах почти четыре месяца? – с издевкой в голосе и с ехидной улыбкой задавался вопросом милиционер.

Недоумение, горечь и обида читались у него на лице. Метнув колючий взгляд на профессора, он что-то хотел сказать еще, но затем видимо передумал и, обхватив голову руками весь сник. Услышанное им было сверх его понимания. Потом встал и отошел в сторону, видимо ругаясь уже матом.

– Да, ему не понять нас – ученых, – подумал Каримов, глядя на милиционера. – Но, с другой стороны, как ответственное лицо он был прав.

– Сеит Казиевич! Мы вас долго ждали, искали. Решили, что вы попали в беду, а возможно, как считали некоторые из нас, даже погибли где-то в горах, – тихо сказал аспирант Каримов.

– Вы никуда отсюда не отлучались? Чем питались? Как жили? – не выдержал милиционер, снова допытываясь, но уже откровенно зло и запальчиво.

– Пару раз спускался в село Андарак за продуктами. Кроме того, здесь ягоды, птичьи яйца, насекомые, рыбы, – оправдывался Набиев.

– Спускались в Андарак? И даже не попытались известить о себе? Там ведь телефон, телеграф. Вас ведь ждали на работе, дома. Неужели из-за какого-то насекомого вы сами себя сослали на такую каторгу? Ведь даже пастухи отказываются перебираться сюда в суровый Саркент, где летом вольготно для полудиких яков. Это же безлюдный суровый и голодный край? Я вас не понимаю профессор, – признавался милиционер, качая головой.

– Мне нечего сказать. Виноват!

На несколько минут воцарилось молчание. Каждый думал о своем. У Набиева раскалывалась голова, в ушах стоял звон, а в глазах пошли круги.

– Видимо вновь наступил гипертонический криз, – подумал он. – Вот так, всегда, когда встречаешь неприятного собеседника. Ну, что за допрос? Оставили бы меня в покое, – злился он на непрощенных гостей.

– Ну, что же уже солнце прошел свой зенит. Нам нужно поторопится, к вечеру мы должны спустится в Андарак, – устало и невозмутимо сказал милиционер.

– Зачем, почему? – забеспокоился профессор, понимая, что волей судьбы целиком и полностью оказался во власти поиска неизведанного, неописанного, в его примере – мозгоподобного клеща. Идея найти, описать его проник в мозг ученого, как отравленная стрела. Ныне он уже не мог отказаться от той идеи и цели, а потому противился уезжать отсюда. Зачем идти туда, откуда вырвался? Зачем идти в противоположную сторону от задуманного?

Надменный милиционер зло чертыхнулся, встал и отошел в сторону, явно ругаясь, а точнее матерясь, при себе.

– Как? Мы приехали за вами, чтобы забрать вас, – удивился и Салимов, – разве вы не хотите поехать домой?

Милиционер вновь чертыхнулся. Ну, а потом тихо спросил у аспиранта.

– Слышь. Может он сошел с ума? Он явно вне себя. Он точно одичал. Много раз слышал, что кто много читает, тот обязательно в конце концов, свихнется с ума. Я доложу своему начальству и пусть они свяжутся с медиками. Его надо забирать в психушку.

– В конце концов вас ждут в Институте с отчетом, – уже со злостью напомнил Салимов.

Услышав это, профессор долго и молча сидел неподвижно, обхватив руками голову. Своими длинными, не расчесанными волосами, худой, отрешенный от мира сего, в глубокой задумчивости, он в эти минуты действительно был похож на сумасшедшего.

– Природа всегда загадочна и неповторима, – тихо и задумчиво сказал профессор. – Я, чуть с ума не сошел, когда увидел того самого клеща, который внешне был очень похож на изолированный препарат головного и спинного мозга человека. Появилась еще одна сложнейшая загадка природы, которую надо разрешить. Что за аргасовый клещ, обладающий наподобие хвоста? Каков ареал его обитания? Какова его морфология, параметры жизнеспособности? – уже живо и с интересом задавался вопросами Набиев.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.