Душа моя – Крым

Жизнь продолжалась, дети росли. Дома и на работе скучать было некогда. Город жил обычной советской жизнью. Сюда часто приезжали известные артисты и певцы. А в 1971 году здесь снимали фильм «Джентльмены удачи». Лола помнит, как они с одноклассниками сбегали с уроков на съёмочную площадку, чтобы подкараулить киноактёров: Г. Вицина, С. Крамарова, Е. Леонова для взятия автографов. С высокой горки они наблюдали за съёмками фильма в местном СИЗО и, когда съёмки заканчивались, шумной ватагой сбегали вниз навстречу актёрам, не давая им пройти мимо. В ресторане, где работала Айше, приезжие знаменитости обедали. Нередко появлялись известный крымскотатарский певец Февзи Белялов и участники танцевального народного ансамбля "Хайтарма".

Но беда, как водится, приходит нежданно. В конце апреля 1988 года Айше ослепла на один глаз, ей поставили диагноз, грозящий полной слепотой: отслойка сетчатки обоих глаз. Как сказал Айше лечащий врач, до полного отслоения сетчатки времени осталось не более трёх дней.

Её дочь Лола добилась направления на операцию в клинику глазных болезней Гельмгольца в город Москву, где заместитель главного врача клиники был известный офтальмолог С.М. Аветисов, бывший каттакурганец. Знакомый врач Лолы связался с ним по телефону, и Аветисов ответил, что обязательно примет земляков без очереди.

В аэропорту города Самарканда перед посадкой в самолёт мужчина в чёрном костюме начал проверять паспорт Айше. Его лицо вдруг помрачнело, и он с серьёзным выражением лица сказал ей:

– Я прошу вас отойти в сторону.

Айше растерянно отошла.

– В чём дело? – спросила встревоженная Лола. – Почему вы не пропускаете маму?

– Ваши документы? – спросил Лолу мужчина.

Проверив документы Лолы, он произнёс:

– Проходите.

– Я без мамы никуда не пойду. Объясните, в чём дело?

Мужчина опять ничего ответил, подошёл к другим, таким же солидным товарищам, по-видимому, работникам службы госбезопасности. Они о чём-то поговорили, поглядывая в сторону Айше. После недолгих переговоров он подошел к Лоле.

– Ваша мама крымская татарка?

– Да.

– Мы не можем её пропустить. К годовщине депортации 18 мая в Москве на Красной площади ожидается очередная акция крымских татар, – он с сожалением посмотрел на Лолу. – Во избежание несанкционированного митинга нам было дано указание: не пропускать лиц крымскотатарской национальности в Москву.

Стоявшая в стороне Айше, горько заплакала от обиды. Она, уже пожилая женщина, полуслепая, продолжает оставаться угрозой для родины?

– Доченька! За что они так со мной? Что я сделала? Сколько это будет продолжаться? – она была безутешна.

Дочь не знала, как успокоить мать.

– Мама, не плачьте! Успокойтесь. Я сейчас поговорю с ними. Нас пропустят.

– Послушайте, – сказала мужчинам Лола, – мама теряет зрение. Вот направление от облздрава в клинику Москвы, вот история болезни. Нам не до митингов и выступлений. Неужели вы не видите её состояние? Нас там ждут, потому что она нуждается в срочной медицинской помощи.

Наконец после недолгого совещания с коллегами мужчина объявил Айше:

– Проходите.

Их пропустили в самолёт. С тяжёлым сердцем женщины сели в кресла авиалайнера и погрузились в свои думы. Лола волновалась за зрение мамы: «Только бы успеть», – думала она.

В приёмной московской клиники Гельмгольца секретарь ответила:

– Сегодня профессор не принимает.

– Передайте ему, что мы приехали из Узбекистана, – попросила Лола.

Секретарь изменила свой сухой официальный тон на радушный и сказала:

– Да, да, проходите, профессор вас ждет.

Профессор Сергей Мамиконович Аветисов встретил их как родных. Принял с искренним радушием: обнял, угостил чаем, сладостями. Расспросил о городе, где начинал работать главным врачом городской больницы, и об общих знакомых.

Сетчатку одного видящего глаза успели закрепить лазером, а второй глаз спасать было поздно.

Активисты и участники Крымскотатарского национального движения в течение многих лет настойчиво призывали власти вернуться к вопросу о реабилитации народа и возвращения его на родину. Наконец, в ноябре 1989 года Верховный Совет СССР принял Декларацию, осуждающую преступные и репрессивные акты против коренного народа Крыма – крымских татар и других народов СССР, подвергшихся принудительной высылке с родных земель. Верховный Совет признал законным правом крымскотатарского народа возвращение в «места исторического проживания». Это вызвало волну массового возвращения крымских татар в Крым.

На следующий год татары, решившие уехать на родину, пришли со своими семьями на площадь города Каттакургана и встали напротив горкома партии. Старейшины крымских татар искренне благодарили весь узбекский народ за то, что он в 1944 году приютил их, делился последним куском хлеба. Люди называли Узбекистан своей второй родиной. На глазах стояли слёзы прощания и признательности. Это были слёзы расставания с кем-то близким, родным и горячо любимым. Плакали все, и даже случайные прохожие, оказавшиеся свидетелями этого прощального стихийного собрания. Неподалёку стояла Айше и вытирала мокрые глаза платочком. Ей тоже хотелось на родину вместе с ними, но теперь её место здесь, рядом с мужем и детьми. С детства она много рассказывала детям о Крыме, привила им любовь к исторической родине, учила крымскотатарскому языку. Она надеялась, что кто-то из них уедет туда, тем самым продолжит род на земле отцов.

В этом же году Айше неожиданно получила письмо из-за границы. Она вынула из конверта письмо. Из него выпала фотография. На ней на фоне огромного богатого особняка стояла пожилая женщина со знакомыми чертами лица в дорогих нарядах. На обратной стороне фото написано: «Айше от Лютфие». Писала её подруга, которую в 1943 году фашисты угнали в Германию в качестве остарбайтера. Она сообщала, что её через Международный комитет «Красный крест» разыскала родная сестра и что сейчас она живёт в Америке. Теперь можно переписываться с ней и сестрой. В письме она рассказала, как трудно и порой невыносимо было ей первые годы работы в германских семьях. Но ей повезло, в неё влюбился сын немецкого графа. Они тайком от его родителей сбежали в Швейцарию, а оттуда в Америку и стали там жить. Дела мужа пошли в гору, он стал успешным юристом, открыл свою юридическую фирму, а потом и сеть филиалов по США и Европе. «Теперь у меня есть всё, но нет родины», – не без ностальгии писала Лютфие, которая оказалась тем самым редким исключением, кому удалось найти счастье в военной Германии. Айше была рада за подругу, которую считала давно погибшей.

В 1990 году Лола с мамой собрались поехать в Крым, чтобы купить дом. Но перед самой дорогой Айше отказалась от поездки.

– Доченька… я не смогу поехать.

– Почему? – спросила удивлённая Лола.

– Ты же знаешь, мой один видящий глаз слаб, да и ещё … я боюсь, что сердце не выдержит встречи с родиной. Я так долго плакала о ней, что она стала для меня одной большой раной. Поезжай ты… Потом расскажешь, какая она стала. Я увижу её твоими глазами.

Ступив на землю предков, Лола удивилась, что город Судак находится в запустении. Давно не крашеные заборы, не беленные дома, разбитые дороги, заросшие тротуары, неухоженные деревья и кусты придавали городу унылый вид. А ведь в рассказах мамы здесь был прекрасный, почти сказочный рай.

Она обошла город, съездила в Таракташ. Дома́ явно нуждались в ремонте, и на вопрос Лолы к местным жителям: «Почему вы их не перестраиваете или не ремонтируете?», ей объяснили: «Когда мы сюда приехали, нам сказали, что мы здесь живём временно, могут вернуться крымские татары и всё отобрать. Вот мы и не делаем ремонт, так и живём вроде у себя и в то же время не у себя».

Кладбище, где были похоронены дедушки и бабушки Лолы, уже не было, его убрали. По описанию матери дочь нашла дом, в котором её мама родилась, дом в Судаке, где она встретила войну и откуда её забрали навсегда. Лола подолгу стояла возле них. Перед её глазами проносились события полувековой давности. Вот мама-маленькая девочка пришла мокрая из школы, потому что после уроков они с подружками купались в море. А сейчас она слышит голоса солдат: «Выходите! Крымские татары, вы обвиняетесь в предательстве!» Щемит сердце… А летнее море как прежде шумит ласковым прибоем и шепчет: «Айше, Айше, где Айше?»

Вот старая акация, наверняка та самая, которую мама посадила перед самой войной, стоит уже большая и раскидистая. Потрескавшаяся кора и небогатая крона подтверждали возраст дерева. Ветки нависали над родительским домом, ставшим по воле судьбы чужим.

Лола прошлась по улицам и на одной из них увидела группу женщин из шести человек. Они были в домашней одежде, по-видимому, соседки. Кто с вёдрами, кто с сумками. Женщины стояли и о чём-то оживлённо беседовали. В надежде, что они помогут в поисках дома, Лола подошла к ним, поздоровалась и спросила:

– Скажите, пожалуйста, продаются ли здесь дома?

– Не знаем, вроде бы никто не продаёт, – ответила одна из женщин, с любопытством разглядывая незнакомку.

– А вы тут давно живёте? – поинтересовалась Лола.

– Да, давно уж! Мы приехали сюда с родителями. Нам сказали: «Живите пока здесь». А в конце восьмидесятых стали пугать: «Вот скоро вернутся татары – будут вам головы резать». Многие от страха и уехали. А татары возвращаются и ничего, хорошие люди, трудолюбивые, дома строят, не пьют. Во-о-н видите? Нариман крышу кроет, а та-а-м, – показав в другую сторону, сказала женщина, – Рефат дом строит.

– А мы, – перебила её черноволосая женщина, – греки. Вернулись сюда ещё в 1956 году. А вот моя свекровь.

Она указала на дом, около которого они стояли, и пожилую женщину, сидящую на крыльце. Это была старая гречанка. Её колоритная фигура заинтересовала Лолу. Она невольно засмотрелась на неё. Распущенные, седые с синевой, волнистые, потрёпанные ветром, всклокоченные волосы придавали ей образ старухи Изергиль из рассказа М. Горького. На лбу повязана чёрная лента, которая поддерживала длинные волосы. Большой с горбинкой нос, сжатые губы, пронзительный взгляд с прищуром, морщинистые лоб и щёки говорили о возрасте и пройденном жизненном пути. В облике сквозили остатки былой красоты. Это была женщина в прошлом высокая, стройная, с крупными чертами лица и большими миндалевидными глазами цвета ночи. Широкая тёмно-синяя юбка наполовину лежала на земле. На поджатых босых ногах виднелись шаровары. Во рту, как печная труба, дымилась большая курительная трубка. Она пыхтела ею, выдыхая дым изо рта и ноздрей кольцами и, явно наслаждаясь этим процессом, разглядывала женщин, стоящих около её дома.

– Селям! – поздоровалась Лола.

Взглянув на Лолу, гречанка спросила её тоже на крымскотатарском языке голосом с лёгкой хрипотцой:

– Селям! Сен нереден гельдинг? (Здравствуй! Ты откуда приехала?)

– Я из Узбекистана, – ответила Лола, – моя мама, крымская татарка, она раньше здесь жила. Я приехала посмотреть на её родину. Быть может, она вернётся сюда жить.

После Судака Лола поехала в Харьков к двоюродной сестре. Мария, до конца жизни ждавшая своего мужа Усеина, к этому времени уже умерла. Эльвира, её дочь, подарила для Айше портрет Усеина.

– Ой! Как он похож на Артура – сына моей сестрёнки Мерьем, – воскликнула Лола.

Она была удивлена, как сын сестры похож на своего двоюродного дедушку. Фотографий родных у Айше не было, поэтому Лола знала, что это будет дорогой подарок для мамы и. прихватив горстку земли из Таракташа, вернулась в Каттакурган.

Дома она передала маме кусочек крымской земли и своё впечатление о её родине со всеми подробностями и в красках, отчего у Айше возникло ощущение, что она побывала там вместе с дочерью.

– Спасибо, доченька! Ты привезла мне глоток воздуха с родины! Да, это моя акация растёт около дома. Как будто ждёт меня.

Она растрогалась, поцеловала землю, достала платочек и стала вытирать слёзы.

– Мама, не плачьте! Вы же сами просили всё рассказать, а выходит, я вас расстроила?

– Нет, нет, это слёзы радости.

Лола обняла маму, и они ещё долго так сидели, обнявшись, напевая крымскотатарскую песню «Эй, гузель Къырым!»:

Из Алушты дуют ветры,

Веют мне в лицо,

На глазах застыли слёзы

По земле отцов.

Алуштадан эскен еллер

Юзюме урды.

Балалыкътан оськен ерлер

Козюме тюшти.

– Мама, а вот портрет Усеина. Посмотрите, как наш Артур похож на вашего брата.

– Ой, доченька! Усеин! – она прижала портрет к груди, словно живого брата, и со слезами радости на глазах сказала:

– Мой любимый брат! Вот мы и вместе. Лолочка, спасибо! Да, Артурчик на него очень похож.

С этими словами она поставила портрет на видное место и долго стояла около него не в силах оторвать взгляда.

Спустя два месяца у Айше произошло радостное событие. Её сын Володя решил, наконец, повидать родную маму. К этому времени он сам стал отцом двоих детей. Когда ему исполнилось семнадцать лет, умер папа Осман. И мама Женя поведала Володе, что он не их сын. Она рассказала о родном отце и матери и почему так всё произошло. Службу в армии Володя проходил в Карелии, где потом и остался. Женился на местной девушке Гале. Через несколько лет в Кировобаде умерла и мама Женя.

Володя появился со своей семьёй в Каттакургане поздней осенью. Аман с Айше к тому времени жили в новом доме. Когда он зашёл в калитку, мама была во дворе. Она сразу же узнала сына, ведь они постоянно переписывались и посылали друг другу фотографии. Взрослый Володя похож на свою мать, но ростом вышел в отца. Коренастый, широкоплечий, с большими глазами и светлыми волосами, он вобрал в себя лучшие черты матери и отца.

Айше держала в руках ведро с водой, увидев сына, она невольно выпустила его из рук и холодные брызги из упавшего ведра обдали её, намочив платье и ноги. Не обращая на это внимание, она быстрым шагом подошла к сыну.

– Сынок! – сказала Айше, глядя сыну в глаза. – Как долго я тебя ждала, сынок!

Она обмякла, но Володя подхватил её.

– Мама Аня, не волнуйся. Я здесь, с тобой, – и крикнул жене: – Галя, принеси маме воды.

Они сели на лавочку во дворе. Из дома вышел Аман. Он встретил сына Айше как родного. Обнял его и прослезился. Узнав о приезде старшего брата, к дому подошли взрослые дети Айше.

– Знакомься, Володя, твои сёстры и брат Хаит.

Такой большой и счастливой семьёй они долго сидели за семейным ужином. Именно об этом дне так долго мечтала

Айше, и он пришёл. Она не могла наглядеться на своих детей и была безмерно счастлива, что дождалась сына.

Так произошла долгожданная, длиною в жизнь, встреча старшего сына с мамой, сёстрами и младшим братом. Володя впервые побывал в Узбекистане, и сёстры показали брату их родные края.

До конца жизни он поддерживал с ними связь.

Прошлое шло по следам Айше. Оно догоняло, напоминало о себе, тревожило и радовало. Оно словно хотело сказать ей: «Я всегда с тобой! До конца жизни! Без тебя меня нет, а без меня нет тебя».

У неё выросли внуки, появились правнуки. Люди неповторимы, но повторим их облик. Эти образы приходят к нам, отражаясь в потомках как в зеркале. Так, внук Айше Артур перенял внешность её брата Усеина. И даже повторил его судьбу: уехав в город Харьков на учёбу, он женился на украинской девушке. В детях Володи повторились черты Абибуллы и Шевкие. Эти образы пришли в настоящее, чтобы прожить совсем другую жизнь.

Когда Айше было уже семьдесят три года, произошла последняя её встреча с прошлым. В один прекрасный летний день они с Лолой возвращались с базара и увидели идущих навстречу четырёх солидных мужчин. Впереди всех шёл высокий пожилой человек. Айше вдруг воскликнула:

– Анвар-ака! Здравствуйте!

Мужчина остановился и, узнав Айше, с улыбкой сказал:

– Здравствуй, Айше! Как поживаешь, как дети? Сколько же мы не виделись?

– Уже больше сорока лет, – не задумываясь, ответила она.

– Как много лет прошло, целая жизнь! А эта девушка твоя дочь?

– Да, старшая дочь. У меня пятеро детей.

– Молодец, Айше! Дома всё хорошо? Здоровье?

– Хорошо! Спасибо!

– Я рад видеть тебя спустя столько лет, – с искренним радушием сказал Анвар-ака.

Потом они расстались и каждый пошёл своей дорогой.

Когда знакомый мамы удалился, Лола спросила её:

– Кто это, мама?

– Это очень хороший человек, – с радостью и волнением в голосе сказала Айше. Чувствовалось, что она никак не может отойти от этой встречи, взволновавшей её.

– В тот год, – начала расскаывать она, – когда я приехала в Узбекистан, он работал в НКВД и занимался спецпоселенцами. Его зовут Анвар-ака. Это он дал мне направление на работу и учёбу в Ташкент в 1954 году. Благодаря ему, я устроилась на любимую работу, где встретила свою судьбу – вашего папу. Мне никогда не забыть участия Анвара-аки в моей жизни.

Будучи по разные стороны судьбы, спустя сорок три года, они встретились как друзья. Когда-то этот представительный мужчина помог ей обрести профессию и работу. Всегда был участливым и вежливым, насколько это было возможно при его должности.

Жизнь не была бы так удивительна и интересна, если бы она не преподносила порой сюрпризы и приятные неожиданности. Уже после ухода мамы в мир иной в Каттакурган из Москвы приехала подруга Лолы Миляуша, бывшая каттакурганка. Она остановилась в доме двоюродной сестры. В один из выходных дней Миляуша позвала Лолу в дом своей родственницы Румии, где представила её как заслуженного художника Узбекистана. За чаепитем женщины пообщались, и Румия предложила Лоле посмотреть свои работы. Переступив порог комнаты, где расположилась галерея картин, она встретилась взглядом с глазами знакомого ей человека, изображённого на одном из портретов.

– Это же Анвар-ака! – невольно воскликнула Лола.

– Это мой папа. Я написала его портрет, – сказала Румия.

– Он работал в НКВД?

– Да.

– Моя мама Айше, будучи спецпереселенкой, знала вашего отца.

– Да-а?! Папа часто вспоминал одну крымскую татарку Айше, – с удивлением сказала Румия, – возможно, это была ваша мама.

Они разговорились. И Лола рассказала ей о судьбе мамы и о том, какую роль в этой судьбе сыграл её отец.

Мир тесен и порой сводит людей самым причудливым образом. Можно годами проходить мимо и не замечать друг друга, но однажды придёт день, который сведёт двух людей для каких-то своих, неведомых человеку целей.

Время разбрасывать камни прошло. Пришло время собирать их. Дети Крыма возвращаются домой, чтобы возродить многовековое наследие крымской земли.

Будущее без прошлого невозможно. На смену дня обязательно придёт ночь, а после ночи наступит день. Все процессы, происходящие на нашей земле, как природные, так и исторические, взаимосвязаны. Поэтому прошлое приходит в настоящее, чтобы стать будущим. Эту цепь человеку не разорвать, что бы ни происходило. Прошлое имеет сакральный смысл, в нём наша сила. Прошлое, настоящее и будущее – это ступени, по которым человечество шагает вперёд.

Эпилог

Мелькают годы, рвётся календарь.

Плывут за днями облака.

Уходят ночи, погасив фонарь,

И тени душ ушедших рвутся в небеса.

В 2000 году Айше ослепла совсем, как когда-то её дед Бекир. А через пять лет ушёл из жизни её любимый муж Аман, с которым они прожили долгие пятьдесят лет дружно и счастливо. Она очень тосковала по Аману, сочиняла о нём песни и пела их на крымскотатарском языке. В одной из песен, посвящённых мужу и отцу их детей, были такие слова: «Во всём мире нет мужчины лучше, чем ваш отец!»

До конца жизни она оставалась жизнерадостной и добросердечной женщиной, любящей людей, свою семью, новую родину и истинную родину, на которой родилась. Эту любовь вытравить из её души не удалось ни годам, ни расстоянию, ни самой истории. Айше прожила долгую жизнь и умерла в окружении детей и внуков.

Последние четырнадцать лет ей пришлось жить в полной темноте. Смеющиеся, искрящиеся когда-то глаза померкли навсегда и не давали видеть мир, так любимый ею. Она всегда верила, что её душа вернётся на родину, ведь для неё нет преград.

Родной мой Крым – частица рая!

Так мало я с тобой была.

Забот и горестей не зная,

Под солнцем родины жила.

Пришла война, разрушив счастье,

И разлучила нас весна,

Разбив мою судьбу на части,

К сиротской доле обрекла.

Познала всё я на чужбине,

Гонимая ветрами и судьбой.

Мечтой о родине хранима,

Жила надеждою одной.

Пора пришла вернуться к дому,

Где мама ждёт меня всегда.

И к морю самому родному

Летит усталая душа…

Умерла Айше в 2013 году. А через два года умер старший сын Володя. Однажды он не проснулся, ушёл незаметно и тихо, как его прадед Бекир.

Лола не сомневается, что душа мамы вернулась на родину. Как не сомневается и в том, что родина, как мать, всегда бывает одной-единственной, данной волей судьбы. Её нити крепки, и разорвать их никому не дано.

Время безжалостно к людям. Оно незаметно крадёт у них молодость, а потом забирает и жизнь. Оно идёт по судьбам людей, оставляя следы и незажившие раны, уносит прошедшие события, складывая их в архив истории. Разбавляя порой тяжёлую, полную бед и потерь жизнь счастливыми событиями, судьба испытывает людей в счастье и в трудностях. В этих испытаниях и заключается судьба не только человека, но и целого народа.

Ежегодно Лола бывает в Крыму и видит, как скучают крымские татары, не́когда жившие и родившиеся в Узбекистане, по своей среднеазиатской родине. Они, ныне живущие в Крыму, плачут, вспоминая о ней. Со слезами на глазах поют песню неизвестного автора «Мать моя Азия!» под крымскотатарскую мелодию. Их душа разрывается между двумя родинами: исторической и настоящей, потому что нет ничего дороже родной земли.

Лола стала понимать, почему мама так любила свой народ и гордилась им. Несмотря на несправедливые обвинения никто из крымских татар не отказался от своей национальности и никто не отказался от родного языка. Они не только не стыдились, но и гордились своим народом, достойно работали и жили. Всегда хотели и добивались только одного – права на родину!

Ещё не все вернулись на землю отцов, но кто уже здесь, в Крыму, он дома, на своей земле. Такой длинной и долгой оказалась эта дорога домой.

Трое детей Айше сейчас живут в Узбекистане. И только одна из дочерей, Мерьем, с семьёй уехала в Новороссийск, чтобы быть поближе к маминой родине…

Памяти погибших при депортации и умерших на чужбине крымчанам посвящается

Не гаснет памяти свеча

О майском дне войны.

Тоскует крымская земля

О детях той весны.

Все камни, берег и дома

Здесь помнят тех людей,

Жестоко изгнанных тогда

С родины своей.

И плачут души до сих пор,

Стекает с гор слеза,

А с моря Чёрного в укор

Глядят невинные глаза.

Они глядят с такой тоской

На свой любимый Крым,

Что плач стоит, как дождь, стеной

Над берегом родным.

О не вернувшихся домой

Седые помнят старики.

И молятся за упокой

Погубленной войной души…

Послесловие

Роман написан по воспоминаниям главной героини Айше, которая рассказала детям о своей нелёгкой судьбе и далёкой родине

Историческая справка

18 мая 1944 года органы внутренних дел СССР (НКВД СССР) по постановлению ГКО №5859сс от 11 мая 1944г. за сотрудничество с фашистскими оккупантами приступили к переселению крымских татар и других народов, населявших Крым.

8 апреля 1956 года, был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений по спецпоселению с крымских татар и других народов и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны».

5 сентября 1967 года Президиум Верховного Совета СССР в своём Указе № 493 признал обвинение в активном сотрудничестве с немецкими захватчиками всего татарского населения Крыма необоснованным и огульным.

11-12 апреля 1987 года в Ташкенте состоялось Первое Всесоюзное совещание инициативных групп движения, участниками которого был принят текст Обращения крымскотатарского народа Генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачёву, где излагались основные требования крымскотатарского народа.