Артак

Артем Романов

Артак

Орки племени Каменного Клыка были детьми гор – могучими, выносливыми, закалёнными ледяными ветрами и тяжестью камней. В три раза сильнее любого человека, они казались воплощением самой природы: дикого, древнего мира, где выживает только сильнейший.

Средний взрослый орк, едва достигший шестнадцати лет, возвышался на два метра ростом, его тело было сплетением тугих мышц и жёсткой силы. Кожа орков была цвета камня – сероватая, с вкраплениями тёмных пятен, словно следов от горных бурь. Их лица украшали клыки, глаза сверкали холодной решимостью.

Но у орков был изъян: искусство добычи руды оставалось для них загадкой. Они не строили шахт и не знали кузнечного ремесла в его человеческом понимании. Вместо этого орки отправлялись в походы за горы, в земли людей, где те прятали свои богатства. Они брали, что им нужно, в бою – а затем перековывали трофейное железо в тяжёлые клинки и топоры под грубую, орочью руку.

Артак был силён и могуч не по годам. Несмотря на свои тринадцать лет, он был почти ростом со взрослых орков, а его мускулы уже выдавали будущего великого воина. Умный, рассудительный, но всё же дикий в гневе, Артак выделялся среди сверстников.

Рядом с ним всегда были его друзья – Гунок, добродушный, тяжёлый на подъём, но верный товарищ, и Муна – смелая, ловкая орчанка, к которой Артак давно испытывал тёплые чувства, хоть и не решался сказать об этом вслух. Вместе они часто уходили охотиться на горных козлов, волков и даже рисковали выходить в дикие ущелья, где прятались горные чудовища.

Во главе племени стоял вождь Грузбак – огромный, словно сама скала. Его рост превышал два метра, а сила была такой, что он мог голыми руками своротить молодого быка. Старый воин, умный стратег, настоящий символ могущества Каменного Клыка.

У Грузбака был сын – Арзок, молодой орк, высокомерный и жестокий. Арзок завидовал Артаку – его силе, уму, уважению сверстников. Между ними с каждым годом росла неприязнь, которая могла однажды превратиться в открытую вражду.

Артак проснулся в своём маленьком каменном жилище. Каменные стены, покрытые инеем, отражали слабый свет рассвета, пробивавшийся сквозь узкую щель у потолка. Горный ветер выл снаружи, заглушая даже эхо шагов племени за стенами.

Он поднялся с лежанки, натянул на себя шкуру убитого им волка – его первую крупную добычу. Носить её считалось знаком чести среди молодых орков. Артак затянул пояс, к которому был прикреплён старый нож – подарок отца. Его клинок был сколотым, но всё ещё смертельно острым.

Сегодня ему предстояло пройти испытание. Сегодня он перестанет быть мальчишкой. Или погибнет.

Его сердце билось тяжело, но уверенно. Артак был силён не по годам – мощные плечи, твёрдый взгляд, разум острый, как горный хребет. Рядом с ним всегда были его верные друзья – добродушный Гунок, тяжеловесный, как скала, небольшого роста по меркам орков, но его рост компенсировало большое пузо, которым он гордился, и ловкая, смелая Муна, к которой Артак питал чувства, о которых боялся заговорить.

За пределами жилища уже слышались голоса: старейшины собирались у Священного Камня. Сегодня там будет объявлено его испытание. Артак знал: Арзок, сын вождя, будет смотреть на него, надеясь на его провал. Но он не уступит.

Артак сжал кулак. Это был его день совершеннолетия.

Он шагнул к выходу. Холодный воздух хлестнул в лицо, как плетью. Он откинул каменную заслонку и вышел наружу.

У самого входа его уже ждали Гунок и Муна.

Гунок, тяжёлый и мрачноватый, подпирал плечом ближайший валун, зевая во весь рот. Его кулак лениво почесывал затылок. А Муна, стройная и быстрая, стояла, скрестив руки на груди, и в её глазах плясали озорные огоньки.

– Ну наконец-то, спящий зверь вылез из своей пещеры, – усмехнулась она. – Я думала, тебя придётся будить, как Гунока. Ему это простительно – он вечно спит стоя. А ты что же, Артак? Растерял свою прыть перед испытанием?

Гунок глухо хмыкнул и пожал плечами:

– Я зато во сне медведей побеждаю…

Муна засмеялась звонко, беззлобно, а Артак, чуть смущённый, но с твёрдым взглядом, кивнул друзьям. Он знал: их слова были дружеской поддержкой. Они верили в него. И сегодня он не подведёт.

Вдвоём с друзьями он направился к Священному Камню, туда, где его уже ждали старейшины и все племя Каменного Клыка. Толпа орков окружала массивный каменный монолит. Горный ветер срывал клочья дыма с жертвенных костров. Воздух был полон напряжения.

Грузбак, вождь, выступил вперёд. Его громадная фигура затмила утреннее солнце. Его голос был тяжёл, как падающий валун:

– Сын Каменного Клыка! Сегодня ты вступаешь на дорогу крови и железа. Сегодня ты станешь воином… или навсегда останешься духом в камнях!

Толпа замерла, затаив дыхание. Казалось даже вороны на скалах прекратили свой крик.

Грузбак поднял руку и указал на юго-восток, туда, где скалы смыкались в узкий тёмный проход:

– Твоё испытание – убить пещерного медведя, что гнездится в Чёрном ущелье. Его рёв заглушает ветер, его когти ломают кости. Он будет твоим врагом… и твоим судьёй.

Лёгкий ропот пробежал по толпе. Даже самые бывалые воины переглянулись: убить пещерного медведя – он был ужасной добычей даже для взрослых – это испытание для лучших.

Артак сжал кулаки. Его кровь пульсировала в висках, но страх он утопил в решимости. Он не дрогнул. Сжал кулаки, почувствовав под пальцами шершавую шкуру волка на плечах.

Где-то в толпе он заметил усмешку Арзока – сына вождя. Улыбку злую, полную яда. Артак понял: испытание будет тяжелее, чем обычно. Но он был готов.

Он пройдёт этот путь. Или умрёт с честью.

Вместе с друзьями Артак направился к своему жилищу. Здесь, среди каменных стен, он подготовил всё, что нужно для похода. Его охотничье копьё – длинное и тяжёлое, с остриями из отточенного камня – висело на его спине, привязанное кожаным ремнём. Оно было грубым, но смертоносным. Копьё могло стать его единственным шансом в битве с пещерным медведем. Артак вытащил отцовский нож, проверил его заточку, хотя тот был стар и обтёсан временем.

– Ты не возьмёшь медведя с этим, Артак, – Муна внимательно посмотрела на оружие, но её голос не был осуждающим, скорее обеспокоенным. Она добавила с улыбкой: – Может, Гунок утащит тебе медведя за хвост, а ты уж добьёшь его?

Гунок глухо засмеялся и пожал плечами:

– Я бы с радостью, но что-то мне подсказывает, что не получится…

Артак слегка улыбнулся, но потом его взгляд снова стал твёрдым. Он знал, что его оружие скромное, но его сила и решимость могли бы компенсировать это. Он посмотрел на друзей:

– Я справлюсь. Мы все справимся.

Гунок и Муна кивнули, и по лицу каждого скользнула тень уважения. Вместе они шагали по каменным тропам, и молчание стало всё более плотным. Гунок, как обычно, молчал, но его шаги были тяжёлыми, словно он ощущал, что скоро придётся расстаться с другом. Муна шла рядом, иногда бросая взгляды на Артака, пытаясь скрыть свою тревогу. Она, казалось, всё время была готова что-то сказать, но так и не находила слов. Когда они подошли к окраине поселения, где начинается тропа, ведущая в Чёрное ущелье, Муна сделала шаг назад, и Гунок тоже остановился. Это была последняя точка, до которой они могли проводить его. Дальше Артак должен был идти один. Таковы были правила испытания.

– Ну что, Артак, – наконец заговорил Гунок, его голос был низким, но искренним. – Медведь ждёт. Не забывай, мы с тобой. Только ты один пройдёшь этот путь. Но мы все будем ждать твоего возвращения.

Артак посмотрел на него и кивнул:

– Я вернусь, Гунок. Не переживай, – его голос был твёрд, но в глазах скользнула тень сомнения. Этот путь был не таким уж и простым.

Муна остановилась, положив руку на плечо Артака. Её лицо было серьёзным, но в глазах всё-таки читалась улыбка.

– Береги себя, Артак, – её слова звучали тихо, почти шёпотом, но в них было столько искренности и тепла, что Артак почувствовал, как его грудь сжалась. Ветры свистели между скалами, а тени огромных камней скрывали даже солнце. Муна незаметно вложила ему в руку маленький амулет. – Для удачи, – сказала она с лёгким смущением, не встречая взгляда. – Тебе нужно это больше всех.

Артак удивлённо взглянул на амулет – небольшой камень, аккуратно обвязанный кожаным шнурком. Он почувствовал тепло, исходящее от него, и не смог сдержать улыбку.

– Спасибо, – тихо сказал он.

Гунок тем временем громко протянул:

– Ты только не забывай, что ты не один – мы все на одной стороне!

Артак повернулся к своим друзьям и ответил с решимостью в голосе:

– Знаю. Я не один. Но это мой бой. Прощайте, – его голос был твёрдым, но в нём не было ни страха, ни сожаления. Это был момент, когда он должен был показать, кто он есть.

Гунок сказал что-то невнятное, в основном – что-то про медведей, но его глаза, полные уважения и гордости, говорили больше, чем слова.

Муна махнула рукой, её лицо слегка смягчилось:

– Ты справишься, Артак. Мы ждём тебя.

Вот он стоял один, на пороге испытания. Медведь ждал.

Артак выдохнул, расправил плечи и шагнул в неизвестность.

Чёрное ущелье встретило Артака сыростью и тьмой. Узкие стены давили со всех сторон, и каждый его шаг отдавался эхом. Ветер гнал пыль и мелкие камешки, словно шепча ему на ухо о грядущей опасности.

Где-то впереди, в темноте, раздалось низкое, глухое рычание. Артак сжал в руках своё охотничье копьё. Сердце его билось тяжело, но в глазах горел холодный огонь. Он чувствовал, что зверь рядом.

И тогда из тени, словно сама смерть, вырвался пещерный медведь.

Он был огромен, больше, чем любой хищник, которого Артак когда-либо видел. Его лапы были как молоты, когти – как кривые кинжалы. Шерсть свалялась в толстые пласты, испачканные грязью и кровью.

Медведь встал на задние лапы, почти доставая головой до уступов расщелины. Он зарычал, и земля задрожала.

Артак знал: если он попытается взять его грубой силой, он погибнет. Он отбросил страх.

Когда медведь рванулся вперёд, Артак метнулся в сторону, используя всю свою ловкость. Он прыгнул за каменный выступ, медведь промахнулся и врезался в скалу, осыпая камни.

Артак взвился в прыжке, нанося удар копьём сбоку: острие вонзилось в медведя, но не глубоко – каменный наконечник не пробил толстую шкуру как следует. Зверь заревел от ярости.

Битва продолжалась долго. Артак прыгал, уклонялся, бил в бока, в лапы, в шею, заставляя медведя выматываться. Он не мог победить в лобовом столкновении – он изматывал зверя, как хищник из древних сказаний.

Но удача не могла быть вечной.

В один из моментов, когда Артак снова бросился в сторону, медведь взмахнул лапой – и когти разорвали его грудь. Боль вспыхнула огнём. Артак отлетел в сторону, едва удержавшись на ногах.

Он знал: ещё один удар – и всё кончено.

Собрав последние силы, он бросился под удар зверя, скользнул между его лапами и вонзил нож отца в самое уязвимое место – в сердце. Медведь взревел… задрожал… и рухнул, сотрясая землю.

Артак упал рядом, задыхаясь от боли. Его грудь горела. Кровь залила камни под ним.

Последнее, что он увидел перед тем, как сознание угасло, был неподвижный труп медведя.

Тьма.

Холод.

Боль.

Артак открыл глаза через три дня. Его тело всё ещё горело, каждое движение отзывалось мучительной болью. Он медленно поднял голову – и застыл.

Перед ним, торчащий из груди убитого медведя, блистал двуручный человеческий меч – длинный, тяжёлый, украшенный клеймом. Такого оружия не было у него.

Он узнал меч: это был один из трофейных клинков, хранившихся у вождя Грузбака. Только самые доверенные воины могли прикасаться к этим реликвиям.

И рядом, с холодной усмешкой, стоял Арзок – сын вождя. С ним был один из доверенных старейшин, Лугор, старый, молчаливый орк с каменным лицом.

– Очнулся, герой? – ядовито усмехнулся Арзок. – Сразу видно, какой ты воин. Победил медведя не своим оружием, а украденным клинком вождя!

Лугор нахмурился и кивнул:

– Нам велено было проверить. Мы нашли тебя с мечом, Артак. Это бесчестие. Ты осквернил испытание.

Артак хотел возразить, хотел крикнуть, что это не его меч, что он не касался его. Но рана в груди снова вспыхнула болью, и он едва мог вымолвить слово.

Арзок стоял, скрестив руки на груди, победоносный, словно он уже видел, как Артака с позором изгоняют из племени.

И Артак понял: его испытание ещё не окончено. Теперь он должен был доказать свою правоту не только оружием, но и честью.

Сила покинула Артака. Его тело горело, как в огне, а сознание плыло где-то далеко. Рана на груди начала гноиться, лихорадка била его волнами жара и озноба.

В тот же день, когда его нашли возле мёртвого медведя, слух о «бесчестии» Артака разнёсся по всему поселению. Старейшины собрались на совет. Грузбак, грозный вождь орков, сидел на высоком каменном троне на большом камне который одновременно являлся и местом для совета старейшин и вождя , а также общим местом сбора племени. Его тяжёлый взгляд был полон недовольства.

Арзок торжествовал, выставляя найденный у медведя меч как доказательство вины. Гунок и Муна пытались протестовать, но их голоса тонули в общем гуле обвинений. Никто не хотел слушать юнцов.

И всё шло к тому, что Артака объявят бесчестным… пока не вмешался шаман Гумаг.

Старый орк, закутанный в шкуры и украшенный амулетами из кости и зубов, поднял свой посох, и тишина мгновенно опустилась на площадь. Даже Грузбак нахмурился и осёкся – никто в племени не смел перечить Гумагy. Его уважали… и боялись.

Шаман подошёл к старейшинам и тяжёлым голосом сказал:

– Вы судите того, кто не может говорить за себя. Он бьётся со смертью, не в силах даже встать. Это против законов наших предков. Пока Артак не встанет на ноги и не скажет своё слово – суда не будет.

Грузбак стиснул зубы, но не осмелился спорить. Гумаг был другом его отца и наставником многих поколений. Его слова были равны закону.

Шаман бросил взгляд на Арзока – тяжёлый, как каменная плита. Арзок отвёл глаза, впервые почувствовав сомнение.

Гумаг подошёл к Артаку, склонился над ним и осторожно коснулся его лба. Лоб был горячим, как раскалённый камень.

– Он нуждается в исцелении. И я забираю его под свою защиту.

Никто не посмел возразить.

Так Артак оказался в доме шамана – древнем, полном запахов трав, дыма и магических чар. Огромные кости зверей висели под потолком, а стены были исписаны старыми рунами. Здесь, в полумраке и тишине, Гумаг поил его отварами, менял повязки и нашёптывал древние заклинания.

Каждую ночь Артак метался в горячке. Ему снились странные сны: о медведе, о битве, о горящих глазах духов. Но рядом всегда был Гумаг – как тихий страж, как последний щит.

Иногда Артак слышал сквозь забытьё, как шаман говорил с кем-то:

– Он силён духом. Его ждёт великое будущее, если он выживет. Но его ждут и большие испытания…

Прошло несколько дней. Лихорадка медленно утихала. Артак впервые смог открыть глаза и увидеть над собой склонившегося шамана.

Гумаг ухмыльнулся, когда увидел, что его подопечный очнулся.

– Добро пожаловать обратно, Артак. Теперь у тебя есть шанс отстоять свою честь. Но знай: после этого испытания мир для тебя больше не будет прежним.

Артак с трудом поднял руку, сжав кулак.

Он был жив. И он был полон решимости бороться.

Артак медленно оправлялся. Шрам на груди болел, но силы возвращались с каждым днём. Его глаза, когда он смотрел на огонь в очаге, были полны мрачной решимости. Он знал, что его честь – его всё. И если он не очистит своё имя, то лучше погибнуть.

На третий день после выздоровления Гумаг вошёл в комнату. Его глаза блестели в полутьме.

– Старейшины ждут тебя. Сегодня суд.

Артак встал. Его тело ещё было тяжёлым, но дух был крепче стали. Он накинул на плечи свою волчью шкуру, перехватил пояс с ножом отца и взял в руки своё каменное копьё. Именно с этим оружием он победил медведя, которое чудом уцелело— и никто не посмеет утверждать, что этого не было.

На площади поселения собрались все. Орки стояли кольцом вокруг площади в центре которой горел большой ритуальный костер, на каменных сидениях на краю площади сидели старейшины. Над ними возвышался вождь. Рядом стоял Арзок, самодовольно скалясь.

Когда Артак вошёл в круг, в толпе зашептались. Кто-то удивлённо выдохнул, увидев, как он уверенно шагает, несмотря на недавнюю рану.

Грузбак ударил кулаком по каменному трону, требуя тишины.

– Артак, сын Гортума! Тебя обвиняют в бесчестии! Ты использовал мое трофейное оружие в испытании и обесчестил своё имя! Что скажешь в свою защиту?

Артак стоял молча, чувствуя, как внутри него нарастает гнев.

Он посмотрел прямо в глаза вождю и громко сказал:

– Я скажу не словами – я скажу кровью! Меня оболгали! Я требую испытание поединком! Против того, кто подставил меня!

Толпа ахнула. Это было редким и древним обычаем – испытание поединком разрешалось только тогда, когда слова не могли очистить честь.

Грузбак нахмурился. Арзок, стоящий рядом, побледнел на мгновение, но быстро ухмыльнулся:

– Хочешь драться со мной, волчонок? Хорошо. Я покажу всем твою слабость!

Шаман Гумаг поднялся, опираясь на посох.

– Испытание поединком принято. Духи предков услышали вызов. Суд будет вершиться кровью.

Толпа закричала, требуя боя.

Грузбак кивнул:

– Так тому и быть. Сразитесь на кровавом камне. Победитель очистит своё имя. Проигравший лишится чести… и, возможно, жизни.

Артак шагнул вперёд. Его глаза горели. Он не чувствовал боли. Только ярость, пылавшую в груди.

– Готовься, Арзок. Сегодня я разорву ложь, которой ты меня опутал.

И они оба направились к второму большому камню-площади на территории племени , он носил название кровавый камень и был темно бордового цвета— этот камень являлся местом где судьбы орков решались силой, а правда поливалась кровью.

Толпа орков , ревела от возбуждения. По краям стояли двое: Артак – высокий, мускулистый, как молодой бык, и Арзок – чуть ниже, но быстрый, поджарый, с холодной яростью в глазах.

В руках у Артака было только охотничье копьё из дерева и камня нож он потерял. Арзок же держал изогнутый ятаган – длинный, тяжёлый меч орков, клинок которого сверкал на солнце. Этот ятаган ему лично вручил отец, вождь Грузбак, в знак будущего наследника.

Шаман Гумаг опустил посох, ударив трижды по камню.

– Начинайте!

Не теряя ни мгновения, Артак ринулся вперёд, как выпущенная из лука стрела. Копьё в его руках было продолжением его тела.

Но Арзок был готов. Он шагнул в сторону, легко уклоняясь, и ударил по древку ятаганом. Дерево треснуло, и острие копья откололось, улетев в сторону.

В толпе раздался удивлённый ропот.

Артак остался с обломком копья – почти безоружным.

Арзок злобно оскалился:

– Теперь ты голыми руками против меня, тупица!

Он бросился вперёд, нанося быстрые, выученные удары – рубящие, колющие, подсекающие. Это были приёмы, которые Грузбак познал из походов против людей: молниеносные выпады, удары в слабые места.

Артак еле успевал уклоняться. Несколько раз ятаган вспарывал воздух у его лица, оставлял лёгкие порезы на руках и боках.

Но Артак не был обычным орком.

Он был больше. Он был сильнее. И у него было упорство камня.

Он выдержал первую волну атак. Ждал. Выжидал.

Когда Арзок снова ринулся в атаку, рассчитывая на быструю победу, Артак резко шагнул навстречу, позволив лезвию скользнуть по его левой руке. Кровь брызнула, но это не беда – раны орков застывают быстро. Артак поймал удар на кость – и тут же второй рукой ударил в грудь Арзока.

Воздух вылетел из лёгких противника.

Арзок отступил, кашляя, но сумел восстановиться. Его клинок снова вспыхнул в руках. Он наносил удары, работая ногами, уводя бой в сторону, заставляя Артака крутиться, напрягаться, терять силы.

Бой продолжался долго. Толпа ревела.

Но сила и выносливость Артака были неумолимы.

Постепенно удары Арзока стали медленнее. Его дыхание стало рваным. А Артак шёл вперёд, как неумолимый валун.

В очередной атаке Арзок попытался нанести смертельный удар в горло, но Артак перехватил его запястье железной хваткой. Кости хрустнули. Ятаган выпал из рук Арзока, упав на землю.

В следующую секунду Артак ударил головой в лицо врага. Глухой треск. Кровь брызнула из разбитого носа Арзока.

Тот рухнул на колени.

Артак не остановился.

Словно воплощение ярости, он обрушил свои кулаки на голову Арзока. Снова и снова.

Первый удар – оглушил.

Второй – расколол кость на виске.

Третий – хрустнули кости черепа.

Толпа замерла.

Четвёртый удар – и тело Арзока безвольно упало на землю.

Артак стоял над ним, тяжело дыша, руки в крови. Его грудь вздымалась. Глаза были полны ярости… и победы.

Кровь врага стекала на поверхность арены, впитываясь в древний кровавый камень.

Шаман Гумаг медленно поднял руку.

– Честь восстановлена. Артак – чист перед духами предков!

Толпа взревела, одобрительно гремя оружием о камни.

Грузбак встал, молча глядя на Артака. Его лицо было каменным, но в глазах таилась мрачная тень. Он знал: теперь этот юный орк стал ещё большей угрозой для власти его рода.

Артак вытер кровь с лица тыльной стороной руки и посмотрел прямо в глаза вождю.

Он знал, что всё только начинается.

Когда Арзок рухнул на землю, а толпа взревела в знак признания победы, Артак поднял с земли ятаган. Теперь оружие было по праву его. Он ещё стоял над своим врагом, тяжело дыша, чувствуя, как кровь и ярость пульсируют в венах.

К нему сразу кинулись Гунок и Муна – друзья, которых он знал с детства. Они подбежали, взволнованно выкрикивая его имя.

– Артак! Ты победил! Это было как удар грома по горе! – закричал Гунок, хлопая его по плечу.

– Ты должен поговорить с племенем! Ты доказал всем свою честь! – вторила Муна, её глаза блестели гордостью.

Но прежде чем Артак смог ответить, между ним и его друзьями встал шаман Гумаг.

Старик опёрся на свой посох, и от него повеяло холодной силой.

– Оставьте его, – глухо произнёс он. – Артак идёт со мной. Немедленно.

Гунок хотел что-то сказать, но мудрый взгляд шамана остановил его. Никто в племени не осмеливался перечить Гумагy. Даже сам вождь.

Молча, с опущенными головами, Гунок и Муна отступили. Их глаза, полные тревоги, провожали Артака, пока тот медленно шёл за шаманом.

Дом шамана был древним. Он стоял отдельно, на высоком утёсе, откуда открывался вид на всю долину. Каменные стены его жилища были увиты сухими лозами и украшены костями зверей.

Когда Артак вошёл внутрь, Гумаг крепко запер за ним дверь. Внутри пахло дымом трав, старыми шкурами и веяло древней магией.

Шаман указал на грубую лавку у огня:

– Садись.

Артак опустился. Он всё ещё был на взводе, его кулаки дрожали.

Гумаг подбросил в огонь пучок пахучей травы, и пламя озарилось голубыми языками.

Только тогда шаман заговорил:

– Ты молодец, Артак. Но теперь ты в смертельной опасности.

Артак нахмурился:

– Я восстановил свою честь. Почему я должен прятаться?

Гумаг тяжело вздохнул, и его голос зазвучал, как шёпот старого ветра:

– Потому что ты отнял у вождя его будущее. И Грузбак никогда не простит тебе этого. Он убьёт тебя. Не сегодня – так завтра. Я видел это в его взгляде.

Артак сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.

– Пусть попробует! – рыкнул он.

Гумаг покачал головой:

– Ты ещё слишком молод. Грузбак не будет действовать открыто. Он сделает так, что ты исчезнешь – и будешь даже не изгнан, как твой отец. Грузбак не простит смерть своего наследника.

Тишина упала тяжёлым камнем.

Артак навострил уши:

– Что с моим отцом? Ты знал его?

Гумаг кивнул, бросая в огонь ещё одну пригоршню трав.

– Я был его другом. Твой отец был сильным и доблестным воином. Когда пришло его время, он бросил вызов… вызвал вождя на поединок.

Шаман замолчал на мгновение, словно собираясь с силами.

– Твой отец проиграл… но не потому, что был слабее. Перед боем клинок Грузбака был обработан ядом чернолиста – растения, которое медленно вызывало слабость, лишая силы. Он не убивал, но в бою делал воина слабым.

Артак вскочил:

– Он обманул моего отца! Значит, его изгнали несправедливо!

Шаман тяжело кивнул:

– Да. Но вождь тогда явил «милосердие» и только изгнал его, не убив. И с тех пор он укреплял свою власть, убирая всех, кто мог ему угрожать.

В пламени Артак увидел, как лица старейшин мрачно наблюдают за его битвой. Как в глазах Грузбака зреет злоба.

Он понял всё.

Артак стиснул зубы: