Я – Рюрик!

– Не кипятись, остынь! – Вилена, прищурившись, не сводила взгляд с его лица. – Мне донесли, что утром приплыли люди от княжича Антона с грамотой государю нашему, где писано, что на озёрах Великих и море Варяжском деется! А ещё от кагана хазарского гонец прискакал, какую-то весточку важную привез. Князь тут же за Кагелем послал. Сидят теперь оба в гридницкой и о чём-то спорят.

– И чего ты от меня хочешь, княжна? Меня ж туда не позвали! – криво усмехнулся Вадим.

– Дождись на дворе, когда Кагель от князя уйдёт, да всё у него выведай!

– Так ведь государь сам потом расскажет, что на дальних рубежах наши дружины ратные сотворили, а Хазария мне и вовсе без надобности! – пожал плечами княжич.

– Нам с тобой важно знать не только то, о чём Антон пишет, а что князь об этом думает и какие решения принимать намеревается!

– Всё понял, княжна, уже бегу! – коротко бросил Вадим, направляясь к двери. – О чём узнаю от Кагеля, расскажу!

Выскочив на высокое крыльцо, княжич увидел поверх окружающего хоромы тына идущую в сторону распахнутых крепостных ворот Лесю. И тут же, забыв обо всём на свете, он ринулся ей вслед.

Вадим догнал девку на краю берега.

Она стояла спиной к нему, уперев руки в бока, и всматривалась в речную даль. В ту сторону, откуда катились мелкие весенние волны. Куда когда-то давно уплыли лодьи княжича Антона и его братьев.

Услышав шаги, Леся стремительно обернулась. Длинные пушистые ресницы слегка дрогнули, выказывая её удивление, а безмятежное выражение тут же исчезло с лица.

Остановившись в паре шагов от неё и переведя дух, Вадим заговорил, с трудом подбирая слова:

– Мы редко видимся. Похоже, ты совсем не выходишь из хором!

Ответом ему было холодное равнодушное молчание.

Проклиная сам себя за невесть откуда взявшуюся робость, он откашлялся и продолжил:

– Весна пришла! Парни и девки на заходе солнца собираются у больших костров на берегу, песни поют, хороводы водят, а ты почему там не бываешь? Разве тебе средь старух, что княжну Вилену окружают, не скучно?

Что-то дрогнуло в её глазах. Их цвет как-то незаметно из синего превратился в нежно-голубой, будто под действием тепла растаяли две льдинки.

– Ты зря над ними насмехаешься, княжич! – едва заметно одними губами улыбнулась она. – Эти старухи очень умны и знают много интересного и нужного. Рядом с ними не приходится скучать. Я сожалею лишь о том, что долго жила в маленьком посёлке на Вине, где никто ничему меня не учил. И если бы не предводитель викингов Клепп, то там бы и осталась навсегда! Только благодаря ему удалось увидеть Холм и попасть в Новогород, где все так хорошо ко мне относятся.

Вадим слушал журчащий голос, отмечал про себя правильно построенные фразы и с удивлением понимал, что перед ним стоит не глупенькая забитая девка из толпы служанок его бабки, а умная и красивая воспитанница княжны, из которой постепенно делают болярыню.

Сам того не замечая, он машинально взял в руки её ладонь, пытаясь прикосновением к коже разрушить ту преграду, которую неожиданно воздвигли между ними женский ум и красота.

Леся не предприняла попытки вырваться, но блеснувшая синева глаз заставила княжича отпустить хрупкие пальцы и даже сделать полшага назад.

– Прости, – только и смог выдавить из себя Вадим, прислушиваясь к бешеному стуку сердца в груди и осознавая, что такого с ним никогда ещё не было.

– Поутру прибыли люди с грамотой от княжича Антона, – зачем-то произнёс он тихим шёпотом. – Ежели пожелаешь, я вечером расскажу, как на Варяжском море живётся нашему викингу и его братьям.

– Но для этого мне нужно будет выходить из хором? – испуганно пролепетала она.

– А как же я смогу с тобой разговаривать? Или велишь кричать в окошко?

– Что ж, – нахмурила брови девка. – Узнаю всё сама у княжны Вилены. Мне пора. Прощай!

Вадим, не пытаясь остановить Лесю, молча стоял и смотрел, как она удаляется от него всё дальше и дальше.

– Государь приказывает тебе немедля явиться к нему! – сиплый голос подошедшего телохранителя князя заставил его вздрогнуть.

Быстрым шагом он дошёл до княжьих хором, взбежал на крыльцо и распахнул дверь в гридницкую.

Кагеля внутри уже не было.

– Ты что себе позволяешь! – загремел во всю мочь лёгких сидящий за столом Гостомысл, хлопнув ладонью по столу. – Тебя княжна Вилена о чём просила? Не подходить никогда к Лесе! Жить надоело? Хочется удар засапожного ножа под рёбра получить? Иль не знаешь, что за девкой друзья викингов присматривают?

– Государь… – попытался вставить хотя бы слово княжич.

– Молчи и слушай! – движением руки князь заставил его замолчать. – Подойдёшь к ней ещё раз, велю прилюдно плетью выпороть! А ежели через своего Орея удумаешь что-нибудь с ней сделать, я сотского на берёзе повесить прикажу! Ступай отсель!

Как побитый пёс, выскочил Вадим из гридницкой, не понимая, куда несут его ноги.

Пришёл в себя он у крепостных ворот, где долго простоял в одиночестве, обдумывая всё, что с ним случилось за этот день.

Глава 17

Князь окинул пристальным взглядом сидящих супротив него родичей и своего ближнего болярина. Походило на то, что они уже знали, какой разговор предстоит. Видать, Таислав рассказал княжичам о своей беседе с Гостомыслом. Лица их были серьёзны и сосредоточены. И только Кагель сохранял полное спокойствие, понимая, что предстоящее посольство никоим образом его не коснётся.

Улыбка скользнула по губам князя, и он заговорил негромким голосом:

– Новый каган-бек Хазарии Манассия, вступивший на престол после своего отца Изекии, предлагает нам мир, дружбу и свою помощь в переговорах с Византией. Нынче то и другое нам не помешают! Не мне вам рассказывать, как тяжко вести войны с ордами кочевников вятичам, мордве, мещере и другим дружественным нам племенам. Даже муромские князья постоянно просят в подмогу дружины новогородские. А купцам нашим жизни спокойной не дают на Итиль и Танаис хазарские сборщики податей, засевшие в тайных сторо́жах и норовящие обобрать их до нитки. И ежели удаётся им доплыть с товаром до Царьграда, то и там обидеть желают, поскольку нет договоров у нас ни с Византией, ни с каганатом. А посему – жаловаться некому. Сам знаешь, тяжко стало не только в полуденной стороне. Но и на заходе солнца тоже!

– Помнится, князь Буривой хотел с императором Карлом дружбу установить, – вступил в разговор Кагель. – Собирал ли он посольство ещё раз после того, как беда с братом его князем Корлином случилась?

– Сие дело отложилось надолго, а я и не вмешивался, воевать много мне приходилось, не до того уж было. И нет давно в живых Карла, правит теперь всей империей сын его Людовик. С ним договариваться надобно.

– Так ведь есть тепереча кого к нему послать, – ехидно буркнул княжич Вадим. – Ваш Антон силу великую на Варяжском море набрал, со свеями, сказывают, союз заключил. Даже тебя, государь, о том не уведомил!

– Что ж, когда придёт пора, прикажу Антону в Ингельхайм к Людовику посольство от моего имени снарядить с дарами. А возглавить его ему же и велю. То не зазорно мне будет. Княжич много пользы уже государству нашему принёс: рубежи дальние и крепости от ворога освободил, земли расширил, торговлю тамошнюю в свои руки взял. Ведаете все вы, что внове широким ручьём в Новогород звонкая монета потекла, казну наполняя нашу, потому нечего на него напраслину возводить. Честен племяш передо мною и Новогородом!

– И за всё это, государь, ты его своим наследником желаешь сделать? Не наш он человек! Как был викингом, так им и останется! – снова подал голос Вадим. – Не нужен такой князь Биармии!

– Я удивлён, – подал голос Таислав. – Защищать страну и воевать за неё ты Антону дозволяешь, а править ею запрещаешь? Что же сам не поплыл с ним на Великие озёра и на побережье Варяжского моря? Покрыл бы славой имя своё и по возвращении в Новогород получил из рук государя нашего княжью гривну. Тебе ж сие предлагали! Иль сомневался, что из похода того живым вернёшься?