Я – Рюрик!

– Твоё предложение заманчиво, – глядя ему в глаза, заговорил Антон. – Вот только запоздало оно слишком. Утром мы с Бьёрном поделим добычу, и мои драккары поплывут домой. Нам нужно поторапливаться и до наступления холодов быть в Ладоге. А поход на Сену… что ж, можно подумать и поговорить о нём. Но коли мы на него решимся, то только на следующую весну.

– Я не могу столь долго ждать! – процедил сквозь зубы Ивар, лицо которого всё больше и больше мрачнело, а взгляд устремился на горящий костер.

– Если же тебе так хочется ограбить франков, попробуй сделать это вместе с Бьёрном, – весело хохотнул княжич. – Думаю, брат тебя поддержит!

– Мне нужны все ваши драккары и люди! – не терпящим возражений тоном отчеканил викинг, по-прежнему не отрывая глаз от языков пламени.

– И что ты сделаешь, коли я не соглашусь? – уже вовсю веселился Антон. – Не забывай, у меня людей вдвое больше, чем у вас с братом!

– Ты об этом очень сильно пожалеешь, если останешься жить! – возвысил голос викинг. – Иль забыл, кто я?

– Во как! – издевательски фыркнул Антон. – Маленький горбатый уродец возомнил себя великим воином и даже осмелился мне угрожать! Передай при встрече своему отцу Рагнару Лодброку, что нельзя ребёнка выпускать одного в море! Пусть подождёт, когда ты станешь мужчиной!

От таких дерзких и унизительных слов Ивар в страшном гневе вскочил на ноги и схватился за рукоять меча, висевшего в ножнах на широком ремне.

Вслед за ним, запаздывая всего на мгновение, поднялся княжич, выпрямляясь во весь свой гигантский рост и снисходительно поглядывая сверху на викинга.

– Что с вами? – Бьёрн Железнобокий пытался как мог остановить не на шутку разгневанных воинов, вклинившись между ними. – Мы же союзники, а не враги! Нам незачем ссориться!

– Поздно, брат! – угрюмо покачал головой Ивар, отступая на два шага в сторону и не убирая ладони с рукояти меча. – Твой друг нанёс мне оскорбление. Он не заслуживает пощады и должен умереть!

– Ну-у-у, – в протяжном голосе Антон слышался смех. – Это ещё нужно суметь сделать! А не боишься, что я твои бескостные руки и ноги в узлы завяжу и придётся тебе всю оставшуюся жизнь на заднице скакать?

Увидев, как побледнело от злобы лицо викинга и на щеках его заходили желваки, княжич понял: ему удалось вывести противника из равновесия, чего он и добивался.

– Не мешай мне, Бьёрн, отойди! – в бешенстве прорычал Ивар и потянул правой рукой из ножен меч, неуловимым движением левой руки перебрасывая со спины на грудь круглый щит. – Поглядим, какого цвета нутро у ладожского конунга!

– Оно точно такое же, как и у тебя, – хохотнул Антон. – Не боишься нам его показать?

Остриё лезвия вспороло воздух, нацеливаясь Антону в горло.

Таким коварным ударом предводитель викингов отправил в Валгаллу много своих врагов. Они даже не успевали схватиться за оружие, чтобы отбить предательский выпад.

А княжич и не собирался сражаться.

Одним слитным неуловимым движением он сместил своё огромное тело с линии удара, проваливая Ивара в пустоту и тут же пинком правой ноги заставляя того распластаться на земле.

– Место! Место! Освободите место для поединка! – неслись крики сбегающихся со всех сторон людей.

– Ты уже мертвец, конунг! – прорычал вождь данов, подбирая с земли выпавший из руки меч и поворачиваясь в сторону Антона.

Толпа вокруг них росла.

Бесстрашные и суровые мужчины, позабыв о кострах и пище, спешили увидеть самое важное в их жизни зрелище: смерть воина на глазах сотен и сотен людей.

Глава 14

Кутаясь в медвежью шкуру, он наблюдал, как сидящий у огня Рослав молчаливо и старательно полирует лезвие своего меча, счищая зазубрины и доводя поверхность до блеска. Движения княжича были плавными и однообразными, а скрежещущий звук тихим и монотонным, вызывая у Альрика состояние дремоты.

Он отвёл взгляд от брата, стараясь не заснуть, и попытался думать о чём-то хорошем. Вот только мысли его умчались в прошлое, от которого некуда было деться. Почему-то вспомнился совместный поход со свеями и поединок Антона с их предводителем Иваром Бескостным. Память услужливо вытаскивала из глубин мозга картины давних событий, людские образы, голоса и даже запахи.

Стоя тогда в толпе, Альрик выхватывал взглядом вокруг себя искажённые самыми низменными чувствами лица людей, широко открытые в крике рты, блестящие глаза. Казалось, что каждый из воинов сам вышел с оружием в руках на смертельный поединок и, затаив дыхание, следит за всеми движениями противника.

– Ни к чему нам это! – прохрипел простуженно над самым ухом Флоси. – Если Антон убьёт Бескостного, то в Германское море новогородцам путь будет закрыт. Да и Рагнар Лодброк непременно захочет отомстить за сына! Не сомневаюсь, что его драккары приплывут под стены Ладоги. Может начаться долгая война с данами.

– Я думаю, наш конунг тоже это понимает! – задумчиво произнёс молодой ярл.

– Что ж, нам остаётся только ждать!

– И смотреть!

Намётанным взглядом Альрик тут же оценил готовность Ивара к поединку. Походило на то, что злость и ярость переполняли его, а прилюдное унижение из-за падения на землю раззадорило ещё больше. Теперь он думал лишь о мести. И это было на руку княжичу. На старшего брата ярл не смотрел, уверенный в хладнокровии и превосходстве Антона над любым врагом.

Меж тем Бескостный медленно двинулся в сторону княжича.

Походка и все движения викинга разительно изменились. В шагах появилась твёрдость и упругость, голова вжалась в плечи, черты лица обострились, делая его похожим на секиру. Учитывая физические недостатки Ивара, скорость, с какой он действовал, была просто удивительной.

– А этот воин опасен! – прокричал Флоси, перекрывая гул голосов. – Нашему конунгу нужно быть осторожнее. У Бескостного слишком длинные руки.

Взгляд Альрика переместился на княжича.

Тот по-прежнему стоял неподвижно, спокойно наблюдая за происходящим.

Когда расстояние между бойцами сократилось до шести локтей, Ивар первым начал свою атаку. Он сделал два быстрых шага вперёд, и его меч вылетел откуда-то сбоку из-под щита, нацеливаясь остриём в шею конунгу. Непомерно длинная рука позволила ему нанести коварный рубящий удар, сопровождающийся торжествующим выражением на лице Бескостного. Похоже, такой приём он отрабатывал годами и теперь не сомневался, что поразил своего противника.

Каково же было его удивление, когда Антон, не сходя с места, мгновенно отклонился в сторону, позволяя лезвию просвистеть в двух дюймах от своей головы. И тут же чудовищный удар кулака великана пришёлся в открывшееся плечо поднятой вверх правой руки викинга, перекручивая его тело и второй раз швыряя на землю.

От жуткой боли пальцы Ивара разжались, и меч с тихим звяканьем отлетел далеко в сторону.

В полной тишине Бескостный дважды пытался встать на четвереньки, но боль в отбитой руке не позволяла ему это сделать, и он заваливался на бок.

Подбежавший Бьёрн помог брату подняться на ноги.

– Кто ты? – выдавил из себя хриплым голосом Ивар. – Те два удара, что я нанёс, отправили в Валгаллу много воинов. Были среди них даны, свеи, франки, англы. Все они считали себя великими и непобедимыми! А ты даже не обнажил оружие! Такой боец, пусть и конунг, не может быть среди новогородцев. Назови имя своего отца!

– Моего отца и учителя звали Клепп. Он был телохранителем ярла Эйнара, а до этого телохранителем эмира Хакама и его сына принца Абд ар-Рахмана в далёкой и жаркой Аль-Андалус. Ещё эту страну называли Андалусией. Но на самом деле он княжич из Новогорода, ближний родич знаменитого князя Буривоя и его сына Гостомысла. Всему, что Клепп умел, он обучил меня.

– Имя его мне знакомо, – наморщил лоб Бескостный. – Мой отец Рагнар Лодброк как-то рассказывал о великане-берсерке, самом искусном бойце среди всех, кого он встречал в своей жизни.

– Где твой отец его видел? – сощурился Антон.

– На побережье во фьорде ярла Харальда. Там проходил большой тинг. Наши конунги хотели объединить разные земли и народы под одной рукой. Но так ни до чего и не договорились. После того тинга устроили игрища. Сильных воинов собралось много. Среди них был Клепп. – Ивар широко улыбнулся, словно что-то вспоминая. – Из сотни лучших бойцов выйти на поединок с ним не отважился ни один!

– В нашем фьорде об этом случае даже дети знали, – улыбнулся княжич. – А ярл Харальд, в гостях у которого побывал Рагнар Лодброк, мой дед!

– Прости, конунг, – протянул вперёд левую руку Бескостный. – Не думал я, что мы с тобой одними и теми же богами мечены. Давай забудем всё, что тут было! Можешь считать меня своим союзником, как и Бьёрна. Заканчивай с ним свои дела и не держи на меня зла! Если будущей весной соберёмся в большой поход, то через брата передам тебе весточку.

Крепкое рукопожатие скрепило союз данов и новогородцев.

– Да-а-а, – задумчиво протянул Флоси, посмотрев в глаза Альрику. – Наш конунг – не только великий воин, но и мудрый правитель. Коли уж Ивар и Бьёрн стали союзниками Антона, то теперь врагов среди данов у нас сильно поубавится. Глядишь, в следующий поход с Рагнаром Лодброком отправимся.

– Хватит болтать, старина, – молодой ярл ткнул викинга под рёбра кулаком. – Толпа уже разошлась, а ты тут стоишь. Глянь, княжич к драккарам направился. Кто ж его охранять будет?

– Бегу-бегу, – гаркнул викинг, подхватывая рукой с земли огромную секиру и устремляясь вслед за удаляющимся Антоном.

Оставшись на берегу в одиночестве, Альрик вдруг почувствовал, как устал от долгих походов, сражений, пожарищ, вида человеческих смертей. Он поймал себя на мысли, что ему не нужны награбленное золото, красивая одежда, изысканное оружие и вкусная еда. Всё это молодой ярл без сожаления отдал бы за то, чтобы оказаться в Новогороде. Но каким же долгим для него может стать этот путь! Сотни и сотни миль по морям, рекам и озёрам предстоит проплыть, прежде чем справа по борту драккара появится княжий терем, где ждёт его Леся. И свидятся ли они с ней ещё когда-нибудь, о том знают лишь боги.

– Эй, брат! Проснись! – сквозь навалившуюся дрёму раздался громкий голос Рослава. – Прости, что разбудил! Но ты так стонешь, будто тебя на раскалённые угли посадили. Что снилось-то?

– Как всегда: море, парус и война! – угрюмо пробурчал Альрик, вытирая тыльной стороной ладони мокрый от пота лоб.

– Ну не скажи! – весело засмеялся княжич. – Мне вот часто жена и сын снятся.

– Но они ж здесь, в хоромах, у тебя под боком! Ты их каждый день видишь! – удивлённо пожал плечами Альрик. – Иль чего опасаешься?

– Ты знаешь, брат, что-то у нас затишье наступило. Боюсь, весна слишком бурной станет!

Молодой ярл увидел, как резко изменилось настроение Рослава. В глазах его появились растерянность и грусть, а руки сами непроизвольно отложили меч на стоящую рядом скамью.

Негромкий стук заставил княжичей одновременно повернуть головы к двери.

С лёгким скрипом она отворилась, пропуская внутрь опочивальни худенького юного отрока. Имени его Альрик не помнил, но точно знал, что это один из малолетних гридей брата Антона.

Ярл с любопытством и улыбкой смотрел на детское лицо, улавливая на нём отпечаток гордости и радости за оказанное княжичем доверие и причастность к происходящим событиям.

– Наш конунг ждёт вас обоих в гридницкой! – чётко выговорил малыш и тяжело вздохнул. – Велел поторопиться!

Так же медленно и осторожно он снова приоткрыл дверь и исчез в переходе.

– Ну вот и началось, – задумчиво произнёс Рослав, поднимаясь на ноги. – Пошли, брат! Видать, что-то важное нам княжич рассказать хочет, коли к себе призывает, не дождавшись вечерней трапезы. Поспешай, не заставляй конунга ждать!

В жарко натопленной гридницкой за огромным столом уже расположились Антон, Бейнир, Флоси, Фроуд и десяток сотских.

Дождавшись, когда братья усядутся на скамьи, княжич заговорил, сопровождая свои слова короткими резкими жестами рук:

– Нынче поутру в крепость на лыжах пришли ратники из дружины князя Гостомысла. Не близок был их путь из Новогорода в Ладогу. Наш князь повелевает мне плыть весной в город Ингельхайм, что стоит на реке Рейн. Там нужно будет встретить его посольство. Оно кружным путём через всю Европу направляется из Византии к императору франков Людовику. После аудиенции у императора наших людей следует забрать на лодью и в целости доставить в Новогород.

Антон замолчал, и в гридницкой наступила долгая тишина. Собравшиеся начальные люди молча оценивали услышанное.

Пришедшая Альрику в голову мысль была о том, что Гостомысл совершенно не знает, где находится этот Ингельхайм, иначе не отправлял бы своего посадника Антона через земли и воды данов и свеев на неведомый Рейн, который впадает в Германское, а не в Варяжское море!

– Что молчите? – подстегнул всех голос Антона. – Иль нечего сказать?

Первым, откашлявшись, заговорил Бьёрн:

– К Ингельхайму в Биармии мы ближе всех. Тут князь Гостомысл прав. Этот поход может оказаться очень трудным и опасным. Он нарушит наши договорённости с конунгами урманов, данов и свеев на будущее лето. Но не плыть никак нельзя. Потому, княже, тебе решать, сколь много людей и драккаров возьмёшь с собой. А говорить более не о чем. Думаю, не согласных со мной нет.

Обведя внимательным взглядом сидящих за столом мужчин, княжич кивком головы разрешил им покинуть гридницкую.

Уже перешагнув через порог, Альрик повернулся и увидел, как Антон охватил голову руками и начал медленно раскачиваться из стороны в сторону.

Часть II

На благо государства

Глава 15

Князь Гостомысл покрутил головой из стороны в сторону и с силой потёр ладонями глаза, прогоняя сон.

Чуть слышно хрустнуло резное кресло, откликаясь на движения своего хозяина, колыхнулось пламя свечи, и снова в хоромах наступила тишина.

Он любил эти тихие вечера, когда можно было спокойно и без спешки подумать о делах государственных, разложить на столе берестяные грамоты, присланные с оказией от подвластных князей и воевод, вчитаться в слова, пытаясь уловить скрытый в них смысл и недосказанность.

Но не это его заботило ныне, не о том хотел князь поразмыслить, протягивая руку к большой стопке берестяных листков, лежащих на узорчатой деревянной полке. То были донесения соглядатаев, доставленные тайно с самого края страны, из тех мест, куда на отдых уходило солнечное светило. Поодаль от них виднелись грамоты, писанные рукой княжича Антона. И тех и других накопилось много.

Нынешняя грамота, присланная княжичем с оказией, мало чего нового могла добавить к тому, что уже известно было Гостомыслу.

Почти шесть лет минуло с тех пор, как молодечная дружина отплыла к берегам Варяжского моря. Туда, где даны – заклятые вороги новогородцев – захватили крепости и остроги, когда-то давно построенные ещё князем Волемиром для защиты дальних рубежей Биармии. Не особливо надеялся князь, что сможет молодой и дерзкий племяш его отвоевать назад земли, на которые он сам давно махнул рукой и смирился с их потерей. Уж слишком далеко они располагались от Новогорода, да и не хотел Гостомысл ратников своих опытных туда на погибель слать, потому отпустил всего три сотни своих гридей в поход с княжичем Антоном. Где-то в глубине души теплилась робкая надежда на его безрассудную отвагу, удачу и везение. И она совсем неожиданно оправдалась. С небольшой дружиной молодой викинг сумел в первое же лето, используя разные хитрости, освободить от данов реки, озёра и часть морского побережья. А через год, получив помощь от деда Харальда и матери Мэвы, на полутора десятках драккаров и лодий он уже начал расширять собственные владения в Варяжском море.

Предательски скрипнули половицы под тяжестью шагов идущего по переходу грузного человека, заставляя князя отвлечься от своих дум.

В приоткрытую дверь просунулась круглая голова ближнего болярина Таислава, единственного человека в городе, которому Гостомысл полностью доверял, а к советам всегда прислушивался.

– Дозволь войти, государь? – губы толстяка растянулись в улыбке. – Весна пришла, днём солнце припекает, а вот по ночам всё ещё холодно. Продрог я слегка, а у тебя тут натоплено изрядно!

– Заходи, грейся, – буркнул князь, не поднимая глаз на вошедшего человека, словно заранее зная и даже предугадывая каждое его движение. – Почто пришёл незваным? Иль какие вести принёс?

– Обходил я хоромы, на твоё оконце взглянул, а в нём свеча мерцает. Чую я, княже, не спится тебе. Знать, дело какое важное замыслил. Вот и решил проведать. Может, что присоветовать смогу.

– Что ж, нам с тобой есть о чём покумекать! – задумчиво проговорил Гостомысл, собираясь с мыслями.

Таислав не стал его поторапливать. Он скинул с себя тяжёлый меховой плащ, небрежно бросил на пол, а сам уселся на широкую лавку, привалившись спиной к стене, и приготовился слушать.

– Утром прискакали ко мне гонцы с грамотой от молодого бека Манассии, что нынче всей Хазарией правит, – начал разговор князь.

– А куда же прежний бек Изекия подевался? – удивлённо прищурился толстяк и даже языком прищёлкнул. – Никак в мир нави переселился? Много он нашей кровушки попил за последние годы! Постоянные войны на рубежах вёл, проходу купцам и товарам из Новогорода в Византию по рекам не давал, всё обобрать норовил! Подлый человечишка оказался. Свою ли смерть принял, или кто помог, о том посланники сказывали?

– Не переживай за него, – улыбнулся Гостомысл. – В своей одрине отошёл. Да и не каганом ведь Изекия был, потому и не задушили его шёлковым шнуром!

– Задушили? – невольно охнул толстяк.

– По хазарским обычаям, верховная власть передаётся по старшинству промеж мужчин правящего рода. Но до того, как взойти на престол, нового кагана душат почти до смерти шёлковым шнурком, чтобы в беспамятстве он сказал, сколько лет намерен править страной, – ухмыльнулся князь. – На пороге ухода из жизни мало кто захочет лгать, а потому все свои замыслы выдаст!

– И что бывает потом?

– У хазар так установлено, ежели каган умирает до названного им же самим срока, то это для всех хорошо.

– А коли нет? – в глазах Таислава уже светилось откровенное любопытство.

– Тогда родичи убивают его! – спокойно и равнодушно проговорил Гостомысл.

– Но ведь каган может обмануть своё окружение и назначить любой, заведомо огромный срок правления. Верно ль говорю?

– Хазары верят в божественную силу, которую получает их правитель, садясь на престол, но она иссякает, когда каган правит больше сорока годов. Его нужно менять, дабы стареющий правитель не навлёк на страну бе́ды, – князь пристально взглянул в глаза болярину. – Каган у них жив-здоров, а умер бек Изекия. Я ж тебе рассказывал уже, что каган в Хазарии ведает делами божественными, ему весь народ поклоняется. Он самый главный в стране.

– А бек?

– Тот всеми земными делами правит! Потому и называется каган-беком.

– Ну и что же хочет от тебя молодой Манассия? – не удержался от ехидства Таислав.

– Он предлагает свою дружбу и вечный мир с Хазарией. Кроме того, каган-бек обещает помочь нам заключить договор с Византией. Тогда купцы Биармии смогут беспрепятственно торговать в Константинополе, как у себя в Новогороде, и не платить большие пошлины! – князь задумчиво посмотрел на дальнюю стену. – Хазарские послы ранней весной направятся к императору Феофилу и, ежели мы захотим, возьмут с собою наших людей.

– Ишь, куда хватил бек Манассия! Молод, но умён зело! Хочет не только с полуночной стороны свои земли обезопасить, но и торговлю нашу с Византией через себя вести! – Таислав почесал пятернёй затылок. – Скажи, княже, у тебя карты Хазарии и Византии имеются, а то я плохо себе представляю, где они все находятся?

– Так я ж тебе не единожды их показывал! Неужто всё подзабыть успел? – удивился Гостомысл.

– В тех землях ты со своими воеводами бывал, а мне дальше Новогорода никуда выбираться не приходилось.

– Подай-ка мне их, они во-о-о-н на той верхней полке, – указательным пальцем князь ткнул в лежащие свитки телячьей кожи.

Гостомысл принял из рук толстяка охапку карт, уверенным движением выдернул одну из них и неспешно развернул перед собой на столе.

– Вот смотри, из союза разных племён на плодородных землях в среднем и нижнем течении Итиль и Танаис образовалось государство хазар. Оно начало стремительно расширяться в разные стороны. Их войска захватили Таврику, степи у Хазарского и Хвалисского морей, обложили данью Армению, Грузию, взяли Дербент, покорили сильный народ буртасов, живущих по соседству с племенами муромой и мордвой, начали долгую и тяжёлую войну с арабами при поддержке Византии. Досталось и нашим окраинным землям от хазар. Ты же и сам помнишь, сколь много раз приходилось отправлять отряды ратников на помощь муромскому князю, чтобы снять осаду с его крепостей. Мы с князем Буривоем однажды уже собрались вести все наши дружины на войну с хазарами, но неожиданно нам помогли взбунтовавшиеся против них буртасы.

– Ты как-то говорил, княже, что главный хазарский город – Семендер? – проявил свою осведомлённость Таислав.

– Это было давно, когда хазары ещё вели кровопролитные войны с Халифатом и потерпели несколько поражений подряд. Вот тогда каган и весь двор вынужденно перебрались в Казар, дабы оказаться подальше от врага. Иноземцы иногда ещё называют его Итиль, путая с именем реки. Соглядатаи мои сказывают, весьма многолюден сей город стал и красив очень! Располагается он на большом острове и по берегам рек Итиль и Ахтубы при впадении в море, потому всей торговлей там правит.

– С мечом и огнём бы пройтись по нему! – зло фыркнул болярин. – Так же, как хазары по нашим землям хаживали.

– Не спеши, друже, придёт день, и мы припомним им все обиды! Ну а пока нужно воспользоваться их помощью и направить наше посольство в Византию. Не думаю я, что бек Манассия сможет долго на престоле усидеть, а кто вместо него потом будет, то нам не ведомо. Может, войны с ним вести придётся, потому на пути к Казару по сторонам поглядывайте, крепости и большие сторо́жи примечайте, тайнописью на одежду свою, как на карту, наносите. Когда потом с хазарами воевать станем, всё это нам пригодится. Они там по берегам Танаис и Итиль крепостей много понастроили, чтобы с купцов пошлины собирать, от половцев, да и от нас тоже обороняться. Вот смотри, – Гостомысл ногтем ткнул в серёдку пергамента. – Тут сии реки близко друг к дружке подходят, а потому волоком промеж собой соединяются. В этом удачном месте самая большая крепость хазарская стоит. Называется она Саркел и возвышается над всей округой. Возводить её хазарам помогали византийские мастера, присланные императором Феофилом. Крепость отпугивает кочевые племена половцев, поскольку гарнизон в ней довольно большой: от трёх до пяти сотен хорошо обученных воинов.

– Выходит, Казар и Саркел всю торговлю в своих руках держат в Хазарии?

– Там и другие города имеются.

Князь надолго задумался, отведя взор куда-то в сторону.

– Кому дело сие важное поручить решил, государь? – прервал тишину Таислав.

– Возглавит посольство Изяслав, – немного подумав, ответил Гостомысл. – В помощь княжичу дадим сына его Вадима. Хоть и горяч он излишне, но зато хитёр сверх меры. А командовать ими обоими я пошлю тебя! Твой холодный расчётливый ум и мудрость позволяют мне надеяться, что вы вернётесь живыми домой.

– Сомневаюсь я в их послушании, – развёл руки в стороны толстяк. – Им гордость не позволит мои приказы выполнять.

– А это мы ещё поглядим. Вскоре соберу вас всех, поговорим о посольстве. Пока же ступай, мне ещё о многом подумать надобно, да и отдохнуть не мешает.

Глава 16

За суетой бегущих дней и каждодневных забот он давно не появлялся на половине княжны Вилены, а потому как-то подзабыл о существовании понравившейся ему юной худенькой девчушки. И вот теперь, почти как в прошлый раз, случайно столкнулся с ней лицом к лицу в бабкиных хоромах.

При колеблющемся пламени множества горящих свечей её огромные голубые глаза и завораживающая манящая улыбка заставили сжаться сердце княжича, а копна густых волос пшеничного цвета так и манила запустить в неё руки.

Как он выглядит со стороны, об этом Вадим не успел задуматься. Противный скрипучий голос мгновенно привёл его в чувство, а прозвучавшие грубые слова заставили поёжиться, словно от дуновения ледяного ветра:

– Я предупреждала, внучок, чтоб ты к Лесе близко не приближался? Иль уже забыл об этом? Таких кобелей, на тебя похожих, я за свою жизнь мно-о-о-го перевидала! Все смерть свою находили быструю, да глупую. И всё из-за баб!

Ошарашенный таким резким приёмом, он с укоризной посмотрел на бабку.

– Чем я заслужил твою немилость, княжна?

– Неужто я не вижу, как ты на девку смотришь? От тебя искры летят! Того гляди, огнём всё вокруг займётся!

– Кабы знал, что так меня встретишь, не пришёл бы к тебе! – возмутился Вадим, чувствуя, как от обиды заполыхали щёки и уши. – Почто звала, человека за мной посылала? Говори, да я уйду!