скачать книгу бесплатно
Убедившись, что ни на платье, ни на коже нет следов крови (кроме ссадин, конечно, но это ладно, нетрудно соврать), Альбина с трепетом открыла кошелек. Самое главное – раздобыть новые трусики: у тети Гали глаз как рентген. Если не найдется на них денег, можно сразу вешаться. Хотя… как же повеситься на кустах? Для этого нужно как минимум дерево, а ни одного не видно в обозримом пространстве. Можно, конечно, поискать…
К счастью, искать не пришлось: кошелек не был пуст. Альбина с новым приступом слез возблагодарила судьбу, а та, словно раскаявшись, принялась старательно заглаживать содеянное: в первом же доме, до которого через полчаса добрела Альбина, оказалась «Галантерея», а в ней – отдел женского белья, а в нем – точно такие же трусики, как бывшие у нее прежде. И завезти ее, оказывается, серая «Волга» далеко не успела: Альбина уже через час добралась до дома.
Правда, как ни молила она судьбу, чтобы тети Гали в квартире не было, на такой подвиг оказались не способны даже высшие силы. Но все-таки они сделали, что могли: тетка встретила ее до того озабоченная какими-то своими проблемами, что даже не обратила внимания на разбитые Альбинины коленки. Рассеянно открыла дверь, рассеянно буркнула:
– Где ты шляешься, интересно знать? Лучше бы ужин приготовила! – и скрылась в большой комнате, откуда тотчас донеслась оживленная скороговорка: к тете Гале пришла соседка.
Альбина сообразила, что тетушка, скорее всего, начисто забыла о том, что они договаривались встретиться и пойти в милицию. И слава богу! Не то нудная выволочка затянулась бы до ночи… нет, до двадцати сорока: сегодня как раз «Санта-Барбара», любимый тетушкин сериал!
Не чуя под собой ног, Альбина прокралась в ванную и еще раз, уже по-настоящему, вымылась. Под душем ее опять начало трясти, а когда вернулась к себе в комнату и погляделась в зеркало, увидела, что глаза распухли и покраснели. Наверное, она все-таки плакала, стоя под душем, но милосердная вода смывала слезы. Если бы она могла и воспоминания смыть!..
Их смыло, вернее, стерло время. Да и сама Альбина так старалась забыть! Запрещала себе даже думать об этом! А теперь вдруг воспоминания всплыли… нашли время, нечего сказать!
А между тем они с Катюшкой уже сидели в машине. Альбина даже не заметила, как это произошло. «Форд» двигался плавно и стремительно, несмотря на то, что водителя вовсю отвлекала разговорами Катюшка. Да-да! Она устроилась впереди, а Альбина в одиночестве – сзади.
Кого же он все-таки ждал, этот парень? Сомнения опять вернулись, и настроение, конечно, испортилось.
«Прекрати, – попыталась пристыдить себя Альбина, – да разве можно чувствовать себя счастливой или несчастливой только из-за того, посмотрел или не посмотрел на тебя совершенно незнакомый человек? Может быть, я его больше никогда не увижу».
Стало еще тоскливее. Это все из-за того, что Альбина слишком одинока. И она так была напугана тем давнишним случаем, что не только внешне, но и внутренне сторонилась мужчин. Видимо, они чуяли это глубинное отторжение, и сами старались держаться от нее подальше.
Катюшка совсем другая! Она со счета собьется, попроси ее перечислить всех ухажеров. Иной раз она очаровывала мужчин просто для того, чтобы убедиться в своей неотразимости. Вот и сейчас, кажется, готова пришпилить в свою коллекцию еще один экспонат. Но зачем тогда было убеждать Альбину, будто незнакомец торчит перед витриной только ради нее?!
– Ты слышишь, Алёк? – обернулась в это время Катюшка, сверкая антрацитовыми глазищами. – Мы решили, что Наиль подвезет сначала меня, а потом тебя.
Нате вам! Они уже познакомились! Наиль… странное имя. Наверное, татарское. Звучит мягко, но как-то… затаенно. Если бы Альбина сочиняла сказки, она назвала бы так какого-нибудь злого демона.
Глупости. Очень милое имя. Тем более что Катюшка сойдет с дистанции еще в Измайлове.
Путь до Измайлова показался Альбине особенно долог, но когда Катюшка наконец вышла, на прощание скорчив Альбине поощрительную гримасу и сладко улыбнувшись Наилю, в автомобиле воцарилась неловкая тишина.
В стотысячный, наверное, раз Альбина позавидовала Катюшкиной легкости в общении с людьми. Она не сомневается в том, что каждый ее взгляд, каждое движение восхитительны, а каждое слово – интересно. Альбина же, еще до того, как рот откроет, убеждена, что собеседнику с ней будет скучно. Как правило, результат бывал именно таков… а может быть, она сама себя заранее на это настраивает?
Вот и сейчас. Нет, чтобы мило болтать, перепархивая от глупости к глупости, подобно Катюшке, – сидит букой! Он тоже хорош, конечно: мог бы обернуться, поговорить с девушкой, если уж предложил подвезти. Или жалеет, что предложил? Печалится об упорхнувшей Катюшке? Нет, молчание становится просто неприличным!
– Наиль – это…
– Алёк – это…
Они заговорили разом – разом осеклись и засмеялись.
– Говорите, говорите!
– Нет, вы.
– Алёк – это значит, Алла? Или Алина?
– Альбина.
– О, как красиво! Никогда не встречал девушки с таким именем! А что оно означает?
– Белая.
– Белая… – повторил Наиль. – Чистая. Скромная…
– Нет, просто – белая, – смутилась Альбина этому более чем смелому синонимическому ряду. Скорее, если уж на то пошло, бесцветная!
Ну вот, опять она сама себя топчет. Крепко же вбиты в голову уроки мамани и тетушки!
– Вы такая тихая, молчаливая, – проговорил Наиль, полуобернувшись к ней и искоса поглядывая на дорогу. – Я даже не ожидал. Думал, что все девушки-манекенщицы смелые, острые на язык, вроде вашей подружки. Как только вы решились, с вашим-то характером, целыми днями выставлять себя на всеобщее обозрение?
Альбина несколько опешила, уловив в его голосе нотки явного неодобрения. Хотя да – у них-то, у мусульман, небось до сих пор такая работа женщины считается неприличной.
– Это, собственно, не моя была инициатива, – пробормотала растерянно. – Тетя через какую-то знакомую устроила. Конечно, в отделе дамского белья, например, – там совсем другая работа. А здесь у меня очень скромная роль. И я ведь не просто так за компьютером сижу. Это сегодня мы с Катюшкой дурачились, а чаще приходится для магазина какие-то документы набирать, отчеты, всякое такое. Да и вообще – меня ведь практически не разглядишь среди всей это офисной мебели…
– Но я ведь разглядел, – справедливо заметил Наиль и снова отвернулся к рулю.
Альбина с досадой смотрела на скользкую дорогу. До чего же некстати этот гололед! Требует всего внимания водителя, а они только что так замечательно разговорились.
– Вам, собственно, куда? – спросил Наиль, когда промелькнул перекресток с бурлящими выходами из метро и ярко освещенной коробкой Щелковского автовокзала.
– О, еще далеко, – виновато сказала Альбина. – Улица Красноярская. Это почти у кольцевой… Впрочем, отсюда чуть ли не все автобусы к нам идут, так что, если вы спешите, я могу са…
Наиль фыркнул так насмешливо, что Альбина подавилась словечком «сама».
Итак, он решил доставить ее домой! А потом? Наверное, логично будет пригласить его, но там ведь тетя Галя, а она чужих не переносит. Еще когда Альбина только переселилась к тетушке, было выдвинуто основное условие совместного проживания: «Мужиков не водить!» Альбина его исполняла свято. В этой связи отвратительным фарисейством казались ей тетушкины причитания: мол, до чего скучно и бесцветно живет племянница, никого не может себе завести… Заведешь тут, пожалуй!
Конечно, можно рискнуть и пригласить Наиля. Нет, лучше не рисковать. Если он хоть раз нарвется на теткину пилораму, как называла Альбина приступы нравоучительного занудства, то постарается как можно скорее забыть и саму Альбину, и дорогу на улицу Красноярскую.
Хорошо, если бы они просто поболтали в машине, а потом Наиль назначил Альбине свидание на завтра. Хотя что особенно назначать? И завтра, и послезавтра, и так далее она будет пылиться в своей витрине. Найти ее очень просто. И освобождается только в девять вечера, через час после закрытия универмага. Вот в чем секрет того, что текучка кадров среди манекенов ужасная: работают с девяти до девяти (а летом до одиннадцати) без выходных, за опоздание увольняют сразу, а если прогул – даже за расчетом можешь не приходить. То есть, если Наиль захочет еще пообщаться с Альбиной, им останутся только несколько вечерних часов. Ну и ночи, конечно, если уж на то пошло…
Альбину передернуло от отвращения ко всему тому, что крылось для нее в этом интимном понятии.
– Замерзли? – послышался дружелюбный голос Наиля.
Ого! Машина-то уже стоит на улице Красноярской – причем именно возле того дома, в котором живет Альбина. Как он угадал, интересно?
– Пойдемте, – сказал Наиль. – Я вас провожу.
– Да у меня там тетя… – обмирая от стыда, пробормотала Альбина. – Она… вы понимаете… – Я не напрашиваюсь к вам в гости, – сказал с улыбкой Наиль, – пока сами не позовете. Просто в наше время в подъездах такие страхи творятся, что девушке лучше не рисковать и не ходить так поздно домой.
– Да, ну я ведь хожу каждый вечер – и ничего.
– Больше не будете! – сказал Наиль с таким подчеркнуто грозным видом, что Альбина невольно расхохоталась и с легким сердцем выпорхнула из машины.
«Больше не будете!» Это что, намек? Она не будет ходить одна, потому что у нее завелся провожатый? Наверное, наверное!
– Ну вот, – озабоченно буркнул Наиль, когда они вступили в пропахшую интенсивной кошачьей жизнью темноту. – Я так и знал! Лифт не работает, конечно? Альбина хихикнула в знак согласия, тяжело опираясь на его руку. Было так невыразимо приятно чувствовать его рядом, так тепло на сердце!
«Если он сейчас меня поцелует, я… я не оттолкну его», – подумала, чувствуя, как замирает в радостном ожидании сердце.
Боже ты мой! Ей уже двадцать пять, а она даже ни с кем еще не целовалась, не считая тех дураков-одноклассников, с которыми играла когда-то в «бутылочку». В девятом, что ли, классе? Или в десятом? Да и разве это были поцелуи!
Она вспомнила темные, красивые губы Наиля, обрамленные подковкой усов, и споткнулась.
– Осторожнее!
Показалось, или он крепче прижал к себе ее руку?..
Чем выше поднимались, тем реже Альбине удавалось споткнуться: мрак рассеивался. И лестничная площадка четвертого этажа была воистину лучом света в темном царстве: лампочка горела только здесь.
– Ну, – сказала Альбина, – вот я и дома. Квартира шестнадцать.
Наиль так внимательно оглядел дверь под названным номером, словно решал: менять на ней обивку или не стоит. Менять, безусловно, стоило, и уже давно, однако не за этим же он, в самом деле, сюда шел!
Надежды на поцелуй растаяли при свете, как призраки от молитвы. Наиль ни слова не сказал о новой встрече. И даже сейчас, когда Альбина вот-вот уйдет, он молчит! А может, как раз и хочет, чтобы ушла скорее?
Альбина исподтишка взглянула на темно-вишневые губы, на длинные ресницы – как у девушки… И так же по-девичьи скромно потупленные. Нет, в самом деле, не Альбине же спрашивать первой: «Мы увидимся завтра?»
Наверху хлопнула дверь, заскрежетал в замке ключ, торопливо зашлепали по ступенькам тапочки.
Альбину точно кипятком ошпарило! Резко отвернулась, воткнула палец в кнопку звонка. Теперь ей хотелось, чтобы Наиль ушел как можно скорее. Какую-то соседку несет нелегкая: теперь тетя Галя непременно узнает, что Альбина «отиралась» в подъезде с каким-то парнем, да еще и с «черным». И еще неизвестно, какой синонимический ряд будет выстроен! Как минимум, отиралась-обжималась… ну и так далее.
– Вы к кому? – послышался настороженный голос. – Ко мне, что ли? Альбина удивленно оглянулась.
Тетя Галя! Тетя Галя в халате и тапочках спускается на площадку, опасливо озирая Наиля.
– Привет, – пролепетала Альбина. – Ты откуда? В гости ходила? Но ведь Надежда Ильинична уехала вчера…
– Она мне ключи оставила цветы поливать, ты что, забыла? – недовольно буркнула тетя Галя. – У нас гости?
Радушное выражение ее лица заставило бы обратиться в бегство даже каменного идола с острова Пасхи – если правда, будто они умеют передвигаться.
– Не беспокойтесь, – приветливо сказал Наиль. – Я только проводил Альбину, а теперь ухожу. Всего хорошего, спокойной ночи.
Мелькнула белозубая улыбка, застучали по ступенькам каблуки.
Тетя Галя проводила его взглядом, в котором читалось нескрываемое облегчение, и повернулась к Альбине:
– Кавалер, что ли? На вокзале подобрала? Другого не нашлось во всей Москве?
– Нет, это… знакомый Катюшкин. Они меня подвезли, ну, и он просто проводил: в подъезде темно.
– И что? Боялась заблудиться? Я же тебе сказала, чтоб не водила в дом кого попало!
От раздражения тетя Галя даже не могла попасть ключом в скважину.
Альбина почувствовала, как в глазах предательски защипало. Ох, ну до каких же пор она будет заливаться слезами от всякого недоброго слова?! Только бы тетя Галя не заметила.
– Я и не вожу, – шепнула, пытаясь скрыть дрожь голоса. – Говорю же: это Катюшкин знакомый, она… она его в машине ждет. А меня он проводил просто из любезности, тут ничего такого, ты зря подумала…
– Знаем мы таких любезных! – Тетя Галя наконец-то отомкнула дверь. – И скажи на милость, почему это у Катюшки твоей каждый день новый парень, а ты за столько лет никого подцепить не можешь? Что, решила до гроба с тетушкой вековать? Ни себе, ни людям! А я ведь тоже еще… – Тетя Галя поперхнулась с возмущенным подвизгом. – Никого в дом даже пригласить не могу из-за тебя!
Альбина молчком снимала ботинки и шубейку. Серенький китайский козлик показался облезлым как никогда. Вспомнился Катюшкин свингер из греческого каракуля, брючный костюм, не больно-то уступающий тому шику, который она демонстрировала в витрине. Альбина же старается переодеться в витринное обмундирование украдкой, чтобы никто не разглядел ее самовязанных свитерков и джинсов, в которых сначала «выросла вся Америка», а уже потом они попали на сэконд-хэндовскую свалку в России. Чего ж удивляться, если Наиля охладило превращение бабочки в гусеницу? Наверное, в витрине она и правда чем-то поразила его взор, но при ближайшем рассмотрении… особенно по сравнению с Катюшкой… То-то он сбежал быстрее лани!
Альбина прижалась лбом к косяку.
Беда ведь даже не в том, что Наиль смылся. Если совсем честно, не настолько уж он ей и понравился. Хуже другое! Она так измучилась от вечной своей затурканности, что готова завести роман буквально с первым встречным парнем – просто из благодарности за то, что на нее обратили наконец внимание!
– Лизочек? – зазвенел в комнате оживленный голос. – Слушай, у вас на фирме нет хорошего слесаря? Да нет, не сантехника, а из тех, кто сложные замки вставляет. И чтобы у него был такой резак… знаешь, для очень тонкой работы. Да… надо сменить замок, давно надо, вот я и решила.
Альбина слабо качнула головой. Спятила тетя Галя, что ли? Неужели это из-за Наиля ее так разбирает?!
Ладно, лучше не слушать всю эту чепуху. Сейчас под душ, потом спать. Чем скорее уснешь, тем скорее канут в прошлое все беды сегодняшнего дня. А завтра… кто его знает, что будет завтра! Вполне может статься, что глянет завтра Альбина сквозь витрину – и увидит на улице знакомую широкоплечую фигуру на фоне белого «Форда».
Что она виртуозно научилась в жизни делать, так это успокаивать себя несбыточными мечтами!
Альбина шагнула по коридору – и вздрогнула, когда за спиной закурлыкал звонок.
Она была совсем рядом с дверью, но все-таки тетя Галя, только что болтавшая по телефону в дальней комнате, оказалась у двери быстрее.
– Я сама открою!
Сноровисто завертела все ручки большого, сложного, дорогого замка, который ей вдруг вздумалось, непонятно зачем, заменять.
«Ждет она кого-то, что ли?» – удивилась Альбина.
Тетя Галя славилась своей недоверчивой дотошностью и обычно выпытывала у незнакомых визитеров не только все подробности их занятий, но и родословную чуть не до седьмого колена, прежде чем решалась открыть дверь и впустить Мосгаз, техника из домоуправления, электрика, лифтера, агитатора за нового кандидата в президенты и т.д. и т.п. А теперь даже не спрашивает, кто там!
Дверь приотворилась на длину цепочки, и Альбина так и ахнула, увидев Наиля.
– Вечер добрый, – сказал он со своей серьезной улыбкой. – Извините за вторжение, но у меня в машине кто-то оставил вот это. Не ваше?
Он помахал женской перчаткой.
– Мое! – воскликнула Альбина, испытав мгновенный приступ ужаса от того, что едва не лишилась одной из немногих своих по-настоящему хороших и дорогих вещей, а вслед за этим – восторг, что перчатка нашлась, что Наиль не поленился зайти, вернуть… Пожалуй, главное было именно это: что он пришел!
– Ой, спасибо вам!..
– Да, спасибо, – сдержанно (хорошо, что не воинственно!) изрекла тетя Галя. – Давайте ее сюда.
Она протянула руку поверх цепочки, однако Наиль спрятал перчатку за спину.
– Извините, – сказал с подкупающей задушевностью, – мне надо Альбине еще кое-что передать. Два слова буквально.
Тетя Галя хмуро оглянулась. Альбине даже показалось, будто она сейчас без разговоров захлопнет дверь. Но, пробормотав что-то невнятное, тетушка медленно сняла цепочку – и в тот же миг Альбина задохнулась и ослепла на миг. Какая-то тяжесть с силой ударилась в ее тело, отшвырнула к стене и сбила с ног.
Тяжесть всхлипывала и визжала. Альбина с трудом проморгалась – и увидела, что это тетя Галя. И еще некоторое время потребовалось ей, чтобы понять: их обеих швырнул к стене удар Наиля.
