скачать книгу бесплатно
– О чем это вы? – я удивленно посмотрел на нее.
– Да-да, я наводила о вас справки в Инете, – она улыбнулась. – Я прочла вашу статью о тоталитарном государстве… Вы там пишите, что среди тех чеченцев были агенты ФСБ. Это правда?
Я растерялся ненадолго, не ожидая такого поворота событий и лихорадочно вспоминая свою статью.
– Прямых доказательств этому, конечно, нет, но есть некоторые основания для такого рода предположений…
– Вы говорите точь-в-точь как юрист, – она неприятно рассмеялась. – Не надо крутить. Просто скажите, что думаете.
– Я думаю, что Норд-Ост – это наше «11 сентября», – проговорил я со вздохом. – Но вам, уж конечно, известно о тех событиях больше, чем мне, ведь вы там были в то самое время! А вообще, – я обратил внимание на присутствующих в салоне, – конечно, нам лучше поговорить об этом в другом месте и в другое время…
– Когда и где? – тотчас же осведомилась Владислава. И я назначил ей встречу у того самого сквера, где она имела обыкновение заниматься живописью.
Вечером того же дня мы встретились. Я пришел раньше нее, вскоре появилась и она – в летнем цветастом платье. Тогда мы решили просто прогуляться и направились в сторону реки. Она тотчас завела разговор на тему, которая ее интересовала. Я сказал, что думаю о теракте на Дубровке, и спросил:
– А что вы помните о тех днях, проведенных «в плену»?
На некоторое время она ушла в воспоминания, что сделали мрачным ее лицо, потом, наконец, проговорила:
– Помню сцену, на которую вышел человек, открывший стрельбу. Людей с автоматами. Помню свой страх и испуганные глаза матери, держащей меня за руку. Женщин в черных балахонах. Помню, как нас выводили в туалет и ту жуткую оркестровую яму. Помню, как мне вдруг стало плохо, и как все закружилось перед глазами… Помню, как очнулась в больничной палате и позвала свою мать. И лицо доктора, который сказал, что ее больше нет. Это все, что я помню. О тех днях остались отрывочные воспоминания. И с тех пор прошло больше двадцати лет…
Я слушал ее очень внимательно. Под конец глаза этой женщины увлажнились, и слезы покатились по лицу ее.
– Сколько лет вам тогда было?
– Двенадцать.
– И вы уже остались круглой сиротой, – я покачал головой. – Не представляю, через что вам пришлось пройти! Я свою мать потерял уже в зрелом возрасте, и то было тяжело…
В тот день мы прогулялись по бульвару, а, когда стемнело, я проводил ее до дома. Мы расстались, а увиделись снова лишь много дней спустя и в другом городе… Впрочем, обо всем по порядку.
Глава третья. Большой переполох в «маленьком Париже»
Майские выходные остались позади, и когда я пришел утром на работу, мои коллеги на кафедре пили кофе и что-то с жаром обсуждали. Меня это несколько насторожило. «Обычно они по утрам вялые, а тут вдруг такое оживление!», – мелькнула мысль в моей голове, но мне было некогда – я сел за свой стол и принялся бегло просматривать свои записи (предстоял трудный день – три лекции подряд). Одна из моих коллег обратила на себя внимание, задав вопрос, адресованный мне. Кажется, она спросила, что я думаю о последних событиях.
– О чем это вы? – без интереса осведомился я, мельком глянув в ее сторону и возвращаясь к своему чтению.
Оказывается, в ночь на 9 мая в нашем городке, где никогда ничего особенного не происходило, было совершено еще одно резонансное убийство (уже второе за последние полгода!). На этот раз жертвой стал один из самых богатых жителей «маленького Парижа», предприниматель, владелец какого-то банка некто Геннадий Воропаев.
Признаться, я мало интересовался местными событиями, а потому это известие на меня никакого особого впечатления не произвело. Но мои коллеги были явно встревожены. Потом я понял, из-за чего случился этот переполох. Когда я пришел на лекцию, мои студенты задали мне тот же самый вопрос.
– И почему меня все сегодня об этом спрашивают? – возмущенно осведомился я. И сразу раздались несколько удивленных возгласов:
– Как? Разве вы еще ничего не знаете? Все только об этом и говорят!
– И что же я пропустил?
Тогда один из студентов подошел к трибуне со своим планшетным компьютером и показал мне ролик, кем-то выложенный в Ю-туб. Это был короткий фрагмент записи с камеры видеонаблюдения, которая запечатлела момент совершения преступления, вызвавшего широкий общественный резонанс. На записи был виден силуэт человека в черном плаще, держащего в руках меч, занесенный над головой какого-то мужчины, преклонившего колени. Всего несколько секунд длился этот ролик и прерывался на «самом интересном месте», так что дальнейшая судьба этого мужчины оставалась неизвестной.
Как я заметил, ролик под хлестким названием «Меченосец снова вышел на охоту» собрал больше пятидесяти тысяч просмотров, что примерно равнялось населению «маленького Парижа». Иначе говоря, о том, что случилось в ночь на 9 мая, знали практически все его жители, кроме, пожалуй, одного меня.
– Водитель остался жив, – сообщили мне студенты.
– Ну, значит, и убийцу скоро поймают, – раз у них есть теперь свидетель, – мрачно заметил я и строгим голосом добавил. – А теперь приступим к лекции…
***
В конце рабочего дня я чувствовал себя смертельно уставшим и мечтал только об одном – как бы поскорей оказаться дома. Но когда я уже выходил из университета, мне на мобильный телефон вдруг позвонили, и я зачем-то ответил на вызов. Это был мой недавний знакомый – капитан с «редкой» фамилией Иванов. Он просил меня зайти в отделение полиции. На следующий день у меня выпадало «окно» в расписании, и я сказал, что подойду в это время. Однако он вдруг нетерпеливо проговорил:
– Мне нужна ваша консультация. Это дело важное и срочное!
Тогда я вздохнул и согласился. Был седьмой час вечера, когда я пришел в отделение полиции, где ранее регистрировался по месту пребывания. Дежурный записал мои паспортные данные и позвонил по телефону, после чего за мной явился сам капитан Иванов. Он провел меня в свой кабинет, где был еще какой-то молодой человек, видимо, его подчиненный, и вежливо предложил сесть на стул возле стола. Памятуя о первой нашей встрече, я ожидал от него всего, что угодно, в том числе нового допроса, однако, он придвинул мне свой ноутбук и нажал на кнопку воспроизведения. И моему взору открылось зрелище не для слабонервных – вся целиком запись убийства предпринимателя Воропаева.
Это случилось на автомобильной парковке, примерно в 11 часов вечера, – в потемках и при искусственном освещении. На записи было видно, как мужчина с плешивой головой и седой бородой, лет шестидесяти на вид, идет с портфелем в руке по направлению к своей машине, где его уже поджидает водитель, открывающий дверь автомобиля. Как вдруг из темноты выступает некто в темном плаще с глубоким капюшоном, скрывающим лицо, – в руках его клинок с блестящим лезвием. Он размахивается и наносит удар… Все случилось так быстро, что жертва не успела даже испугаться, как потеряла свою голову. Водитель, который был по совместительству личным телохранителем предпринимателя Воропаева, тотчас же выхватил из кобуры свой пистолет, но выстрелить не успел, так как его рука в тот же миг была отрублена острым лезвием клинка. Убийца замахнулся на него, после чего тот рухнул на колени. А что было далее, я уже знал из того короткого видеоролика, который мне показывали студенты.
– Итак, «Меченосец снова вышел на охоту», – мрачно констатировал капитан Иванов. – Что вы об этом думаете?
– Я думал, что расследование продвинулось вперед, – у вас, как я слышал, теперь появился свидетель…
– Да. Только от него не много пользы. Лица преступника он не видел, – слышал только его голос. Грубый, резкий и со странным акцентом… Я посетил его в больнице сразу на следующий день, – а это был выходной, между прочим, – ему пришили отрубленную руку. Врачи выражают надежду, что она приживется… Так вот, он передал мне слова, которые сказал ему убийца. Я записал их, – капитан Иванов достал листок бумаги и зачитал:
«Господарь твой поплатился, яко самозванец, насильством захвативший власть в сем граде». И еще он добавил: «Пусть простолюдины ведают, что отныне тут водворится порядок. А ежели кто нарушит оный, будет иметь дело со мной!».
«Кто ты такой?» – спросил его наш свидетель, превозмогая боль.
«Аз есмь Влад Дракул», – последовал ответ.
– И вот теперь я вас спрашиваю – что все это значит? Я вконец запутался и ничего не понимаю! – признался обескураженный начальник убойного отдела.
Но я молчал, погруженный в размышления.
– Я думал, вы, как писатель, нестандартно мыслите и что-нибудь подскажете. Мне нужна хоть какая-нибудь зацепка…
– С момента первого убийства прошло уже больше двух месяцев, – заметил я. – Разве нет никаких результатов?
– Проверка владельцев холодного оружия ничего не дала…
– А как насчет городского музея? – вспомнил я. – Там разве нет образцов холодного оружия?
– Музей мы проверили в первую очередь! Все экспонаты на месте. Нет следов взлома. Девушка, которая там работает, дала удовлетворительные ответы на мои вопросы. Оснований для подозрения в отношении сотрудников музея не имеется…
– Между первым и вторым убийствами есть какая-нибудь связь?
– Да. Ледяев, – первая жертва нашего «Меченосца», как его окрестили в народе, – был начальником службы безопасности в банке, принадлежащем Воропаеву – «Генбанке».
– Вот, это уже зацепка! – обрадовался я.
Капитан Иванов, однако, отреагировал без энтузиазма:
– В прошлый раз, после нашего с вами разговора, я серьезно занялся деятельностью Ледяева, а заодно и его шефа – Воропаева. Связался со своими коллегами из других отделов. У них накопилось много материала по данным субъектам! В частности, по Воропаеву, который начинал еще в лихие 90-е… Тогда он был известен под кличкой «Ворон». Рэкет, вымогательства, запугивания, – на этом он сколотил свой «первичный капитал». В начале 2000-х перешел в легальный бизнес и открыл торговое предприятие, мясной рынок, потом появился «Генбанк». Со временем он подмял под себя все наиболее важные городские структуры, не исключая даже администрации. Говорят, Воропаев был другом нынешнего мэра и ссужал его деньгами… Его даже стали называть «Хозяином» нашего города. Лишь только одно крупное предприятие долгое время не было под его контролем. Это машиностроительный завод, владелец которого до позапрошлого года отказывался продать «Хозяину» свой контрольный пакет акций, пока однажды посреди рабочего дня к нему в кабинет не вломились вооруженные люди в масках и под дулами автоматов не заставили его подписать бумаги…
– Но это же настоящий рейдерский захват! – возмущенно проговорил я. – Неужели никто не понес наказания?
Мой собеседник мрачно усмехнулся:
– Василий Иванович, рассуждения ваши наивны. Вы и понятия не имеете, на что способны эти люди и какие у них связи! Я и сам-то в этой теме недавно. Но, как говорят мои коллеги, Ледяев и организовал, и провел этот рейдерский захват, обеспечив ему должное прикрытие сверху (он ведь не зря двадцать лет отслужил в органах безопасности!). В итоге дело даже не было возбуждено…
Мой собеседник красноречиво умолк, поглядывая на меня.
– Кажется, теперь я понимаю, что означают слова этого «Меченосца» – «насильством захватил власть в сем граде»! А как насчет бывшего владельца того завода, о котором вы говорили, – он лишился своего предприятия, стало быть, у него имеется мотив для убийства как Ледяева, так и Воропаева…
– На самом деле, нельзя сказать, что он чего-то там лишился, – в конечном счете, его акции были выкуплены по рыночной цене, – он сам нам об этом сказал. И он получил всю сумму сполна. Некоторое время он был под нашим наблюдением, мы проверили и его счета (на тот случай, если он кому-то заказал убийство своего обидчика – а такие преступления всегда оставляют финансовый след!), отслеживали звонки. И ничего! Этот человек чист перед законом. Таким образом, мы снова оказались в тупике…
Капитан Иванов закончил свою мысль и посмотрел на меня, а я заговорил:
– Попытаемся поставить себя на место убийцы. Он считает, что вершит правосудие и возмездие. И с его точки зрения это не он, а они преступники (и в каком-то смысле он прав!). Помните надпись на стене? «Пришел на чужую землю и захватил ему не принадлежащее». О чем еще здесь может речь идти, как не о рейдерском захвате машиностроительного завода? Все сходится! Значит, Ледяев был казнен именно за эту акцию. А значит, тот, кто убил их обоих (а это один и тот же человек), во всяком случае знал о событиях того дня, – может, был очевидцем или пострадал от действий захватчиков?!
– И я так подумал. Но разработка этой версии ни к чему не привела, как я уже говорил.
– А, может, вы не всех проверили? Если пострадал еще кто-то, кроме бывшего владельца завода, потерявшего свои акции?
Капитан Иванов отрицательно покачал головой:
– Захват предприятия прошел без кровопролития, и никто в те дни в больницы с ранениями не поступал. Я бы уж точно знал, если бы что-то подобное случилось. Поэтому ваша версия, к сожалению, не верна…
Я развел руками:
– Ну, тогда у меня больше нет версий. Этот ваш Меченосец либо весьма незаурядный человек, либо просто сумасшедший. Хотя, – кто знает? – может, одно не исключает другого? В пользу первой версии говорит то, что он не оставляет следов, в пользу второй – зачем-то называется именем валашского князя 15 века. Может, он страдает «синдромом Наполеона»? Манией величия? Тогда нужно проверить всех, кто стоит на учете в диспансере… Но что-то мне в этой версии не нравится. Этот человек явно чем-то страдает, но при этом вполне отдает себе отчет в своих действиях, находя им оправдание в духе того, кто имеет право вершить правосудие. Это непостижимо! Это удивительно!
– Вы как будто восхищаетесь им, – неприятно усмехнулся капитан Иванов, вставая с места и провожая меня до выхода.
– По крайней мере, можно понять того, кто стремится устранить недостатки нашей Фемиды, закрывающей глаза на преступления, такие как рейдерский захват чужого имущества. Он наказывает виновных. Но это не значит, что я одобряю такие действия…
***
Владислава исчезла из моей жизни так же внезапно, как и появилась в ней. Не то чтобы я считал ту нашу прогулку по бульвару свиданием, но все же иногда вспоминал о ней со смешанными чувствами. Я часто проходил мимо сквера, где собирались художники, но больше она там не появлялась. Это меня настораживало, но не могу сказать, что сильно волновало. Я мог бы позвонить ей как другу и спросить, как дела, но что-то останавливало меня. Вплоть до того дня, когда надо было идти в парикмахерскую. Однако, на этот раз вместо ее голоса я услышал другой, механический, сообщивший о блокировке номера. Тогда без обычного предупреждения я явился в парикмахерскую, где меня ждал еще один сюрприз. На месте Владиславы была другая женщина. Я спросил у нее о своей знакомой.
– Она здесь больше не работает, – равнодушно отвечала та, повязывая мне фартук на шею. И это все, что мне удалось узнать в тот раз. Случилось это в начале лета…
Три месяца пролетели как один день, и ничего особенного в это время не происходило. Конечно, если не считать нескольких убийств, носящих заказной характер (явно шел дележ империи Геннадия Воропаева!). Но меня эти разборки мало интересовали. А вот что касается дела «Меченосца», следствие, видимо, как и прежде, топталось на месте. Сам же убийца за все это время никак себя не проявил, – он как в воду канул!
Вскоре начался новый учебный год, и выпали первые дожди. Я читал установочные лекции, а потом обсуждал со студентами на семинарах проблемы мировой истории. Словом, день за днем была обычная рутина. Как вдруг однажды все изменилось…
Стоял серый будний день. После обеда меня в коридоре остановила студентка, которой почему-то не терпелось отработать свои пропуски. Мы прошли в свободную аудиторию. Потом я проверил наличие у нее конспекта, но как только она начала рассказывать тему пропущенного занятия, я почувствовал вибрацию своего мобильного телефона, – достал его из кармана и посмотрел на экран. Высветился неизвестный номер, но, судя по первым цифрам, абонент явно был из центрального региона. «Наверняка, это спам», – подумал я и решил не отвечать. Но так как телефон не переставал звонить, а это мешало мне слушать студентку, я все-таки нажал на кнопку и поднес его к уху. Вопреки моим ожиданиям, это оказался вовсе не банальный «массовый обзвон» какой-нибудь столичной организации в поисках новых клиентов, – услышал я совсем другое:
– Это Василий? – прозвучал женский голос, полный формальной вежливости.
– Да, а кто спрашивает? – насторожился я, глядя на студентку, которая тотчас затихла.
– Я звоню по поводу Владиславы Смирновой…
Я знал только одну женщину по имени Владислава и подумал, что таких совпадений просто не бывает.
– Что-то случилось?
– Сегодня она поступила в нашу больницу…
– А что с ней?
– Она – в коме. Я обзваниваю номера телефона, который был при ней – в поисках ее родственников. Вы – из их числа?
Я был совершенно сбит с толку этим известием и с трудом подбирал слова для ответа:
– Нет. Я не ее родственник. Она сирота и, насколько мне известно, близкой родни у нее нет, хотя я точно этого не знаю. Мы едва знакомы.
– Значит, вы не знаете никого из ее родных?
– Но я же вам сказал…
– Ладно. Спасибо, – та женщина, видимо, уже хотела повесить трубку, но я в последний момент остановил ее.
– Постойте. А где вы находитесь?
– ГКБ №61.
– А город? – осведомился я.
– Москва.
– Ничего себе! – усмехнулся я, хотя для меня это и не стало полной неожиданностью (номер телефона был из столичного региона). – А как же она там оказалась?
– Мы этого не знаем, – голос в телефоне начал терять свою официальность и вежливость. – Гражданка Смирнова поступила к нам в больницу, будучи в бессознательном состоянии.
– Я не понимаю. Она что, получила какую-то травму?
– Сейчас она – в коме, – это все, что мне известно, – сказала как отрезала та женщина и снова задала тот же самый вопрос. – Так, вы знаете кого-нибудь из ее родственников?
– Нет, – отозвался я.
– Всего хорошего, – сказала она и повесила трубку. А я всерьез задумался, глядя в сторону.
– Василий Иванович, – чтобы привлечь мое внимание, заговорила студентка, про которую я чуть не забыл.
– Да, продолжайте, – сказал я, стараясь слушать ее, но при этом думая совсем о другом. После перерыва у меня были еще два занятия, – я пытался отвлечься беседой со студентами, но, то и дело, мыслями возвращался к этому звонку и известию о состоянии Владиславы.
Некоторое время в моем сознании шла мучительная борьба. Я не знал, как мне быть теперь. Может, просто забыть? Зачем вообще я ответил на этот звонок? Счастье – в неведении! Но ведь эта женщина – совсем одна. У нее никого нет. Она потеряла родных еще в детстве, многого натерпелась в своей жизни, а теперь оказалась в беде. Кома – это не шутки, это угроза жизни!
Нет, забыть об этом я не мог. И надо было что-то предпринять. Но что я мог сделать, будучи на расстоянии шести тысяч километров от Москвы? Ничего другого не оставалось, кроме как отправиться в столицу нашей Родины…
