скачать книгу бесплатно
Бородька радостно побежал исполнять моё поручение, не подозревая о том, что платить придётся ему, поскольку денег у меня с собой не было.
– Эй, спроси, как у меееня дела! – быстро сказал мне Бородька, стоя на краю обочины.
– Зачем?
– Давай быстрее, пока такси не проехало!
– Как у тебя дела?
– ТАК СИбеее! – прокричал на всю улицу Бородька, махая водителю рукой.
Мы удачно прибыли к месту назначения. К счастью, деньги у Бородьки были с собой. Не очень-то хорошо было бы появиться перед новым свидетелем, испачканными в зелёнке.
Глухарь жил в неприглядном двухэтажном многоквартирном доме, на верхнем этаже. Мы поднялись и позвонили в дверь.
– Открыто! – послышалось из квартиры.
Мы переглянулись и вошли внутрь.
– Идите сюда, – прозвучал тот же голос в конце коридора.
Местом, откуда доносились эти реплики, оказалась небольшая гостиная со старыми мебелью и обоями. В углу, на тумбочке, стоял выключенный старый телевизор, на стене над ним висел портрет Месси Львова в рамке, а напротив телевизора, на старом полинявшем диване, сидел такой же старый полинявший глухарь.
– Присаживайтесь, – обратился он к нам.
Так как сидеть в гостиной кроме дивана было негде, мы решили постоять.
– Это вы звонили в полицию по поводу…
– Это отсюда вы видели убийство? – оборвал я Бородьку, направляясь к окну.
На улице под окном стояли две пустующие скамейки, впереди находилась детская площадка: качели, горка и песочница. В стороне от неё располагалось небольшое футбольное поле. Но никому до всего этого не было дела: на глаза мне не попалось ни одной твари. А позади детской площадки, прямо напротив меня, стоял двухэтажный особняк Медведева, а если быть ещё точнее, окно его кабинета. Окно было открыто, и так как расстояние до него было приблизительно тридцать метров, мне хорошо виднелись судейские стол и стул.
– Да, отсюда, – подтвердил свидетель, когда я отвернулся от окна.
– А можно узнать ваши имяяя и фамееелию? – спросил его Козлов. – Это для дела.
– Сергей Глухарёв.
– И что же вы, Глухарёв, видели в момент убийства судьи? – спросил я, упёршись жопой на подоконник.
– Убийство судьи, – ответил Глухарёв.
– И кто его убил?
– Страус.
– Страус? – удивлённо переспросил Бородька, опередив этим меня.
– А если точнее, страусиха, – всё так же спокойно продолжал отвечать на вопросы Глухарёв.
Не зная, шутит над нами свидетель или нет, мы с Бородькой, шокированные его заявлением, минуту стояли, не проронив ни слова.
– И что же именно вы видели? – собравшись с мыслями, спросил я Глухарёва. – Можно узнать поподробнее?
Глухарёв посмотрел на каждого из нас, уставился в стену, где висел портрет, и начал свой, наверное, не раз готовившийся рассказ:
– Я старый. Лифт у нас не работает, так что на улицу я выхожу редко. В основном я целые дни сижу здесь и читаю книги. Вчера было так же, я сидел на диване и читал. Окно было открыто. Во дворе у нас шуметь некому, так что мне никто никогда не мешает. Но вчера я услышал на улице какой-то звук, как будто кто-то бегал и голосил. Я отложил книгу и пошёл посмотреть. И увидел, как по детской площадке бегала голая страусиха. С огромным пузом. Всё это время она громко всхлипывала. Какое-то время она носилась так взад-вперёд и глядела по сторонам. А потом она неожиданно посмотрела на дом судьи и уставилась на окно его кабинета. Я тоже туда посмотрел и увидел судью, который сидел у себя за столом. Окно у него всегда было открыто. Страусиха увидела его и сразу замолчала. Потом поглядела на песочницу, подошла к ней, повернулась на судью, потом на песочницу, потом опять на судью. Потом она шагнула чуть в сторону и стала лицом прямо напротив его окна. Потом повернулась ко мне и засунула голову в песок. Страусиха стояла в такой позе секунд тридцать, я даже уже хотел отойти от окна, но потом раздался выстрел, и я увидел, как яйцо из страусихи прилетело прямо в голову судьи, и он рухнул ею на стол. Потом страусиха вынула голову из песка, поглядела на окно и убежала.
Мы с Бородькой, охуевшие от услышанного, стояли, раскрыв рты. Я повернулся к окну и взглянул на песочницу. Она располагалась прямо напротив двух окон и где-то в десяти метрах от кабинета судьи. Я обернулся и обратился к Глухарёву:
– Вы что, смеётесь?
– Нет, не смеюсь, – спокойным голосом ответил свидетель. Единственное, чем он шевелил за всё время нашего присутствия, были шея, глаза и клюв.
Я посмотрел на Бородьку, на плакат и снова на глухаря.
– Вы ведь в курсе, что врать – это грех?
– Ну да.
– А зачем тогда вы нам врёте?
– Я не вру, и вообще, какое мне дело до того, что это грех?
– Как! Вы же верующий!
– С чего вы взяли?
– С того, что у вас на стене висит фотография Месси Львова!
– Где?
– Да вот же! – сказал я, указывая на портрет.
– Это Лазарус Серый, вообще-то, – недоумённо произнёс свидетель.
Я подошёл к портрету и принялся подробно его рассматривать.
– А, ну да, – проговорил я, отворачиваясь от него.
– Волка ото льва отличить не может, – удивлённо и спокойно сказал Глухарёв.
– Ну, просто мне показалось, что он здесь без гривы и… – оправдывался я, возвращаясь к окну.
– У вас все такие полицейские в участке? – спросил Глухарёв Козлова.
– Нет, он один такой.
– Ну ладно, ладно! Всё, забыли! Нам что, говорить больше не о чем? – выпалил я и обратился к диванному сидельцу: – То есть вы говорите, что не врёте нам?
– Нет.
– И вы действительно видели на детской площадке страусиху?
– Да.
– И то, как она выстрелила в судью?
– Да.
– Яйцом?
– Да.
– И как яйцо это убило судью?
– Да.
– Скажите, у вас хорошее зрение?
– Ну уж лучше вашего.
Поняв, что Глухарёв обыгрывает меня со счётом 1:0, мне в голову пришла одна деталь, которой я собрался разрушить все его показания и забить тем самым гол на чужом поле.[1 - Спустя несколько дней с момента описываемых событий правило выездного гола отменили.]
– Тут что-то не сходится, – начал я свою контратаку, – вы сказали нам, что, когда страусиха засунула голову в песок, вы хотели уже уйти, но потом «раздался выстрел», – сказал я, внимательно следя за реакцией свидетеля, но, ничего не обнаружив, обратился к Бородьке: – А ведь никто из свидетелей не слышал никакого выстрела, да, Козлов?
– Да, – подтвердил он.
– А значит…
– Я бы не сказал, что «раздался выстрел», – перебил меня Глухарёв, – это так, метафора. На самом деле звук был похож на… чпок! – спокойно произнёс он, чпокнув клювом.
2:0.
– Скажите, а зачем страусихе нужно было убивать судью? – не сдавался я.
– Может, за то, что он жрал их детей? – прозвучали слова свидетеля как гром среди ясного неба.
– А вы откуда знаете об этом?
– Уже давно стоило мне только около часа дня выглянуть в окно и я видел, как он их ест.
– А почему вы никому не сообщили об этом?
– Кому?
– Ммм… нам.
– И что бы вы сделали?
У нас с Бородькой не нашлось ответа.
– К тому же, – продолжал Глухарёв, – я не один живу в этом доме, может, ещё кто-то кроме меня знал об этом. И судя по тому, что судья жрал перед открытым окном, это его не сильно заботило. Он мог к вам в участок спокойно зайти с яйцом и сожрать его при вас, и вы ему ничего бы не сделали… Я бы лучше на вашем месте задался вопросом: откуда вообще взялась эта страусиха возле дома судьи?
– Вы что, полицейский, чтобы учить нас работать? – сердито сказал я ему.
– Вообще-то я был полицейским, а точнее, следователем у себя в краях.
– Да? И много дел вы раскрыли?
– Ни одного, – уверенно и совсем не стесняясь этого ответил Глухарёв. – Больше пятидесяти заведённых дел, и ни одного не раскрыл. Поэтому меня и уволили.
Я с трудом сдерживал смех.
– А может, у вас ничего не получилось, потому что вы дела ЗАВОДИЛИ? Ведь у нас, например, говорят так: заводят блох, а дела ВОЗБУЖДАЮТ, – сказал я Глухарёву и засмеялся, Бородька тоже.
– Возбуждается Машка, когда её за ляжку, а дела заводят. У нас так говорили, – парировал свидетель.
– Ладно, – произнёс я, утирая слёзы, – скажите, а может, вы просто срываете на нас злобу за свои неудачи и поэтому мешаете нам раскрыть дело?
Глухарёв промолчал.
– Ну и что же вы нам посоветуете со своим большим опытом в расследованиях? Как нам действовать?
– Ищите страусиху, – решительно заявил свидетель.
– Ладно, спасибо вам за показания, мы всё проверим, но сейчас нам пора, – сказал Козлов и повернулся к выходу.
Я тоже уже хотел попрощаться, но, заметив насмешливое выражение лица Козлова, мне вдруг вспомнился Волчонков.
– А вы не знаете, как нам её найти? – со всей серьёзностью спросил я Глухарёва. Он и Козлов пристально всматривались в меня, но, не услышав в моем голосе насмешки, помощник вернулся в гостиную, а свидетель приготовился отвечать.
– По моим данным, страусиха находится в ***, – заявил Глухарёв.
– В ***? – переспросил я. – Это же не наш край! Как мы её там будем разыскивать? У нас нет там полномочий. А откуда вы взяли эти данные?
– Я работал в том крае, и у меня остались там знакомые.
– А зачем вы узнавали, где находится страусиха?
– Потому что хочу её найти.
– Зачем?
– За тем же, зачем и вы.
Мы по-следовательски оценивали друг друга взглядом.
