скачать книгу бесплатно
Ожидание затягивалось.
Секунды складывались в минуты. Не знаю, сколько их прошло, но в животе стали возникать крохотные узлы беспокойства. Он призван в свой храм. Разве… разве он не должен явиться?
Ладони взмокли, напряжение в животе разрослось и достигло груди. Давление усилилось. Что, если он не появится?
А почему бы и нет?
Это же он диктовал условия.
Когда король Родерик в отчаянии был готов на все, чтобы спасти погубленные войной земли и людей, которые голодали, уже вынеся столько потерь, наверное, он ожидал, что на его призыв отзовется младший бог, как это обычно случалось, если у кого-то хватало смелости призвать. Но Золотому королю ответил Первозданный.
Исполнив просьбу короля Родерика, Первозданный Смерти назначил цену: отдать перворожденную дочь рода Мирелей ему в супруги.
Первозданный должен прийти.
А если не придет? Мое сердце колотилось, а пальцы сжимали холодный камень трона.
«Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Задержи дыхание».
Если он не появится, все пропало. Все, что он даровал королю Родерику, продолжит разрушаться. Если он не придет за мной и я не исполню задуманное, я обреку королевство на медленную смерть от Гнили. Она появилась сразу после моего рождения, сначала на маленьком участке сада. Незрелые яблоки падали с деревьев, теряющих листву. Земля под ними стала серой, а трава и корни погибли. Потом Гниль распространилась, захватив весь сад. Со временем она опустошила еще несколько ферм. На почве, затронутой Гнилью, больше ничего не росло.
И это еще не все. Изменилась погода: лето стало более жарким и сухим, а зима – более холодной и переменчивой.
Народ Ласании понятия не имеет, что Гниль – это часы с обратным отсчетом, которые с момента моего рождения отмеряют время до окончания срока сделки, заключенной Золотым королем. Вполне возможно, король не понимал, что условия сделки будут выполнены, невзирая ни на что. Это осознание пришло лишь спустя десятилетия после ее заключения. Если я провалюсь, королевство…
Все началось как низкий рокот, который можно было принять за отдаленное громыхание фургонов и экипажей по мощеным улицам Карсодонии. Но звук нарастал, пока я не почувствовала вибрацию в троне, на котором сижу, и в своих костях.
Рокот стих, и свечи – все свечи – погасли, зал погрузился в темноту. Края моей вуали и подол платья зашевелил ветерок, несущий запах земли.
Вдруг пламя в свечах вспыхнуло и устремилось к сводчатому потолку. Я сосредоточила взгляд на центральном проходе, где воздух раскололся и затрещал искрами белого света.
Из разрыва просочился туман и пополз по каменному полу к скамьям. Моя кожа покрылась мурашками. Некоторые называют туман первозданной магией. Итер. Мощная субстанция, которая не только создала царство смертных и Илизиум, но и течет в крови богов, наделяя даже младших из них и неизвестных немыслимой силой.
Я заморгала. Перед возвышением больше не было пусто. Там стоял мужчина в плаще с капюшоном, окруженный пульсирующими щупальцами глубоких теней, обведенных сияющим серебром. Я не позволяла себе думать, что сказал про него Тавиус. Не могла. Вместо этого попыталась что-нибудь разглядеть за клочковатой массой тумана. Я смогла лишь разобрать, что он невероятно высок. Даже с того места, где сидела, я поняла, что он будет возвышаться надо мной, а я вовсе не маленького роста – почти одного с Тавиусом. Но он – Первозданный, а исторические хроники гласят, что Первозданные казались гигантами по сравнению со смертными.
Похоже, он широкоплеч – я решила так из-за более густой тьмы, которая приняла очертания… крыльев. Голова, укрытая капюшоном, приподнялась.
Я моментально забыла про дыхательные упражнения. Лица я не видела, но ощутила пристальный взгляд. Этот взгляд пронзал меня, и в короткий миг паники я решила, что он знает: я провела семнадцать лет не только готовясь стать его супругой. Мое обучение простиралось далеко за пределы этого. А смирение и покорность, которым меня научили, – лишь еще одна моя вуаль.
На миг сердце мое остановилось. Я сидела на троне, предназначенном для правительницы Страны теней, одного из дворов Илизиума, смотрела на Первозданного Смерти, и впервые в жизни меня охватил настоящий ужас.
Первозданные не могут читать мысли смертных. Я убеждала себя в этом, цепляясь за остатки здравомыслия. У него нет причин подозревать меня в чем-то. Даже если он годами наблюдал, как я расту, или послал в Ласанию шпионов, мое происхождение хранилось в секрете. Никто не знал, что я принцесса крови Мирелей. Все, чем я занималась, делалось в глубочайшей тайне, – от обучения с сиром Холландом и до времени, проведенного с куртизанками «Нефрита».
Он не мог знать, что за две сотни лет, которые потребовались, чтобы я родилась, появились знания, как можно убить Первозданного.
Любовь.
Роковая слабость, которая делает их настолько уязвимыми, что их можно убить. Любовь.
«Заставь его влюбиться, стань его слабостью и покончи с ним».
Вот в чем заключается мое предназначение.
Успокоив колотящееся сердце, я вспомнила часы, проведенные с матерью, когда училась всему, чего ожидают от супруги Первозданного. Как двигаться, разговаривать и вести себя в его присутствии. Как стать той, кого он желает. Я готова – пусть даже он покрыт с головы до ног чешуей, как те крылатые твари, что охраняют Первозданных.
Мои пальцы расслабились, дыхание замедлилось, и я позволила губам изогнуться в улыбке – застенчивой и невинной. При свете свечей я встала, не чувствуя ног. Сложила руки на животе, чтобы ничего от него не прятать, как велела мама. И начала опускаться на колени, как положено, приветствуя Первозданного.
Единственным предупреждением, что он сорвался с места, стало движение воздуха.
Удивленный выдох замер, не добравшись до моих губ. Внезапно Первозданный оказался передо мной. Нас разделяло не больше нескольких дюймов. Воздух вокруг меня заполнился вихрем света. Первозданный казался холодным, как зимы на севере и востоке. Какими постепенно, с каждым годом становились зимы в Ласании.
Я не была уверена, что дышу, глядя в пустоту, где должно находиться его лицо. Первозданный Смерти приблизился еще, и виток тени коснулся голой кожи моей руки. Я ахнула от ледяного ощущения. Он опустил голову, и в моем теле напряглись все мышцы – из-за его присутствия или из-за инстинкта, предупреждающего, что бежать нельзя. Нельзя делать резких движений в присутствии хищника.
– Ты, – произнес он. Его голос был полон дыма и тени, и всего, что ждет человека, сделавшего последний вдох. – Мне не нужна супруга.
Я вздрогнула и прошептала:
– Что?
Первозданный подался назад, и тени вместе с ним. Он покачал головой. Что он имел в виду?
Я шагнула вперед и повторила:
– Что?..
Ветер взметнулся за моей спиной, загасив свечи и погрузив зал в темноту. Рокот звучал слабее, чем прежде, но я не смела шевельнуться и понятия не имела, где Первозданный. Не видела даже край возвышения. Землистый запах исчез, пламя в свечах медленно разгорелось, слабо искрясь…
Первозданного передо мной больше не было.
Над отверстием в полу, которое теперь было запечатано, клубились остатки итера.
Он ушел.
Первозданный Смерти покинул храм. Он не забрал меня, и в самой глубине моей души расцвело и тут же исчезло чувство облегчения. Он не выполнил сделку.
– Что… что произошло? – донесся до меня голос мамы, и я подняла голову – мама стояла рядом со мной. – Что произошло?
– Я… Я не знаю. – Паника запустила в меня когти. Я повернулась к матери, обхватив себя руками. – Я не понимаю.
В ее расширенных глазах отражалась та же буря, что бушевала во мне.
– Он с тобой говорил? – прошептала мама.
– Он сказал… – Я попыталась сглотнуть, но горло сжалось. Все вокруг приобрело размытые очертания. Никакие дыхательные упражнения не помогут справиться с такой тревогой. – Я не понимаю. Я сделала все…
Пощечина обожгла мне щеку. Я не ожидала этого от мамы, не была готова, что она сделает что-то подобное. Я прижала к щеке дрожащую руку и застыла на месте, не осознавая, что произошло… и что меня ждет.
Ее темные глаза стали шире, а кожа приобрела призрачную белизну.
– Что ты сделала? – Она прижала руку к груди. – Сера, что ты сделала?
Я ничего не сделала. Только то, чему меня учили. Но я не могла ей этого сказать. Ничего не могла сказать. Я лишилась дара речи, и что-то внутри меня разбилось и съежилось.
– Ты, – сказала мама. Хотя в ее голосе не было дыма и теней, он звучал так же непреклонно. Ее глаза блестели. – Ты подвела нас. И теперь всё – всё! – пропало.
Глава 1
Три года спустя…
Лорд Водинских островов с важным видом прошел в середину Большого Чертога замка Вэйфейр. Мягкий размеренный стук его отполированных сапог эхом повторял удары моих пальцев по бедру. Лорд был красив грубоватой красотой – обожженная солнцем кожа, руки, натренированные тяжелым мечом, который висел у него на боку. Самодовольная ухмылка на лице лорда Клауса, высокомерно вскинутая голова и мешок из грубой ткани в руках сказали мне все, что нужно, о том, как обернется дело. Но никто из присутствующих не шевельнулся и не издал ни звука.
Даже королевские гвардейцы, напряженно застывшие перед возвышением. Они выглядели нелепо в своих разукрашенных костюмах. Золотая бахрома на пышных плечах и жилетах сливового цвета в тон панталонам. Мундиры с отворотами и плотные брюки были слишком плотными для жаркого карсодонского лета и не позволяли свободно двигаться, как простые туники и штаны, которые носили гвардейцы низших чинов и солдаты. Эта униформа кричала о привилегиях, не заслуженных мечами, которые были вложены в инкрустированные костью и камнями ножны.
Никто не шевельнулся и на возвышении, где на тронах, украшенных бриллиантами и цитринами, сидели королева и король Ласании, взирая на приближающегося лорда. Их короны из золотых листьев ярко сияли в свете свечей. В глазах моего отчима светилась лихорадочная надежда, но взгляд матери ничего не выражал. Напряженно застывший рядом с королем наследник престола казался полусонным и раздраженным обязанностями, которые потребовали его присутствия. Зная Тавиуса, можно было предположить, что в столь позднее время он предпочел бы выпить несколько кружек эля и пристроиться между ног какой-нибудь женщины.
Напряженное молчание нарушила королева Каллиф. Ее голос прорезал душный воздух, насыщенный ароматом роз.
– Не ожидала, что на предложение, которое сделал вашему королю наш советник, отзоветесь вы. – Ее тон безошибочно намекал, что приезд лорда Водинских островов – оскорбление. Он не королевской крови. И его поведение достаточно красноречиво. Ему плевать. – Вы говорите от имени ваших короля и королевы?
Лорд Клаус остановился в нескольких футах от королевских гвардейцев и решительно поднял взгляд. Он не ответил, лишь осмотрел возвышение и скрытые колоннами ниши. Рядом со мной напрягся сир Холланд – рыцарь королевской гвардии. Он крепче сжал меч, висящий на поясе, когда лорд остановил на мне взгляд.
Я не отвела глаз, за что потом наверняка получу выговор, но во всем королевстве лишь горстка людей знает, что я последний потомок рода Мирелей, принцесса. И еще меньшему числу известно, что я была Девой, обещанной Первозданному Смерти. Этому самодовольному лорду даже невдомек, что он стоит здесь только потому, что я подвела Ласанию.
Хотя я находилась в тени, взгляд лорда Клауса обвел контуры моего тела, задерживаясь на обнаженных руках и вырезе лифа. А затем лорд посмотрел мне в глаза и слегка вытянул губы, посылая поцелуй.
Я выгнула бровь.
Его ухмылка исчезла.
Королева Каллиф заметила, куда направлено его внимание, и застыла.
– Вы говорите от имени короны? – повторила она.
– Да.
Лорд Клаус перевел взгляд на возвышение.
– И вы привезли ответ? – спросила королева. В нижней части мешка на грубой ткани расползалось пятно ржавого цвета. – Корона принимает нашу преданность в обмен на помощь?
Урожай, который можно получить за два года. Едва достаточно, чтобы покрыть потери фермеров из-за Гнили.
– Я привез ответ.
Лорд Клаус швырнул мешок.
Тот ударился о мрамор со странным чавкающим звуком и покатился по плиткам. Из него выпало что-то круглое, оставляя за собой… красный след. Каштановые волосы. Смертельная бледность. Оборванные полоски кожи. Отсеченные кости.
Голова лорда Сарроса, советника королевы и короля Ласании, отскочила от сапога королевского гвардейца.
– Боги милостивые! – ахнул Тавиус, отшатнувшись.
– Это наш ответ на ваше дерьмовое предложение преданности. – Лорд Клаус сделал шаг назад и положил руку на рукоять меча.
Несколько королевских гвардейцев потянулись к оружию, а сир Холланд хмыкнул и пробормотал:
– Это было неожиданно.
Я повернула к нему голову и заметила на его темно-коричневом лице мрачное веселье.
– Спокойно! – приказал король Эрнальд, подняв руку.
Королевские гвардейцы остановились.
– А вот это я ожидал, – добавил сир Холланд шепотом.
Я стиснула челюсти, чтобы не сделать чего-нибудь непозволительного, и сосредоточилась на маме. На лице королевы не проскользнуло ни одной эмоции. Она сидела расправив плечи и приподняв подбородок.
– Простого «нет» было бы достаточно, – заявила она.
– Но произвело бы это такое же впечатление? – возразил лорд Клаус с прежней полуусмешкой. – Преданность рушащегося королевства не стоит и урожая одного дня. – Он снова перевел взгляд на нишу. – Но если вы добавите к сделке вон ту милашку, я, возможно, соглашусь замолвить словечко в вашу пользу перед короной Водины.
Король сжал подлокотники трона так, что побелели костяшки пальцев, а королева Каллиф сказала:
– Моя прислужница не входит в сделку.
Как и мама, я не выказала никаких эмоций. Ничего. Прислужница. Служанка. Не дочь.
– Очень плохо. – Лорд Клаус поднялся по ступенькам к выходу из Большого Чертога. Держа руку на рукояти меча, он отвесил изысканный поклон – такой же издевательский, как и слова, произнесенные его прекрасно очерченными губами: – Да благословят вас Первозданные.
Ответом ему была тишина. Он развернулся и вышел из Большого Чертога. Снаружи донесся его смех – густой и приторный, как аромат роз.
Королева Каллиф подалась вперед, глядя в нишу. Ее взгляд встретился с моим, и я ощутила странную смесь эмоций. Любовь. Надежда. Отчаяние. Гнев. Не помню, когда в последний раз королева смотрела прямо на меня, но теперь она это делала, и во мне зародилось нехорошее предчувствие.
– Покажи ему, какая ты милашка, – приказала она, и сир Холланд негромко выругался. – Покажи всем лордам Водинских островов.
Почти задохнувшись от сжавшей горло печали, я оттолкнула эти мысли прежде, чем они разрастутся и обретут новую жизнь. Я отвернулась от всего и сделала долгий, медленный выдох. Как и множество раз прежде, под кожу просочилась пустота. Я кивнула, приветствуя ее, пока та впитывалась в мои мышцы и проникала в кости. Я позволила пустоте наводнить мысли, так что не осталось и намека на то, кто я. Я стала такой же, так бедные, неприкаянные духи, которые блуждают в Темных Вязах. Пустым сосудом, который снова наполнен целью. Это было как надеть вуаль Избранной. Я кивнула и повернулась, не сказав ни одного слова.
– Надо было просто отдать ее лорду, – заметил Тавиус. – По крайней мере тогда от нее была бы какая-то польза.
Я проигнорировала едкое высказывание принца и быстро зашагала через ниши к выходу из Большого Чертога. Юбка хлестала по каблукам моих сапог.
В коридоре было тревожаще тихо. Я накинула на голову капюшон – действие, продиктованное в первую очередь привычкой. Многие из работающих в замке Вэйфейр считали меня простой прислужницей, ведь так обращалась ко мне королева. Для большинства же людей за пределами замка я была незнакомкой, как и в те времена, когда носила вуаль Избранной.
Я шла мимо больших лиловых знамен, украшающих стены. Они колыхались на теплом ветру, дующем в открытые окна. В центре каждого знамени при свете ламп поблескивал золотой королевский герб.
Корона из золотых листьев, пронзенная мечом.
Этот герб должен был символизировать силу и лидерство. Мне же казалось, будто кому-то пробили череп. И, наверное, так думала не только я.