Тёмный легион

– Есть разные способы отличиться, – подсказал Цент, жестом веля программисту идти дальше. – Можно добиться признания многолетней безупречной службой: стиркой носков старшим товарищам, мытьем унитазов, работой за себя и за дедушку. Или же, если ты хочешь оказаться в нашем отряде храбрецов как можно скорее, твой путь – эпическое свершение. Подвиг, Владик, вот что даст тебе право называться полноценным берсеркером.

– Но ведь я уже берсеркер, – напомнил Владик. – Ты сам меня так назвал.

– О, нет, нет, нет. Ты был зачислен в отряд берсеркеров, но это вовсе не означает, что ты стал берсеркером. Ты был исполняющим обязанности берсеркера. И, между нами, исполнял ты их плохо.

– Но Петя и Вова никаких подвигов не совершали, – обиделся Владик. – Почему они берсеркеры, а я нет?

– Они совершили подвиг, – возразил Цент.

– И какой же?

– Они вызвались идти со мной на битву с силами тьмы. В то время как ты предпочел остаться и трусливым образом наложить на себя руки, эти два героя, два могучих воина, отринули страх, что гнездился в их прежде заячьих сердцах, и, наполнившись отвагой львов, смело ступили на тропу войны. Это ли не подвиг? Подвиг ведь не всегда некое суицидальное действие, вроде прыжка на танк с гранатой в зубах. Бывает, что подвигом оказывается просто намерение, некий поступок, не связанный с убийством врагов. Вот помню, в младые годы, сразу после армии, обрюхатил я одну подругу. Она, разумеется, сразу мне требование выкатила – женись! Обязан, мол. Некуда тебе деваться. И ведь другой бы, не берсеркер, на моем месте действительно женился. Но не я! Я ей сказал – нетушки! Не бывать этому. Она, конечно, угрожала, родители ее тоже наезды совершали, но не дрогнул воин могучий под натиском ворогов лютых. Отстоял свою свободу.

– А что с той девушкой стало? – поинтересовался Вова.

– А что с ней станет? В конце концов, мать-одиночка, это не приговор. Конечно, все ее наезды, требования жениться, угрозы…. Не по-христиански поступала, не по-доброму. Ну, да бог с ней. Я не злопамятный. Простил. Но вот простит ли ее Всевышний – не знаю, не знаю.

– Но ведь я тоже пошел в поход на силы зла, – напомнил Владик.

– Ты пошел не потому, что храбрый, а потому, что трус. Руки на себя наложить решимости не хватило, а один на развалинах крепости оставаться побоялся. Нет, Владик, даже не проси. Не нареку тебя берсеркером, пока не свершишь на моих глазах грандиозного подвига.

Владик сдался, и перестал клянчить повышение в звании. Он понял – если ему и суждено стать рядовым, то лишь посмертно.

Отряд героических мстителей двигался медленно, с частыми остановками. В какой-то момент Цент и вовсе свернул с открытого пространства, и завел свою дружину в лесополосу, дабы не так отсвечивать под прикрытием деревьев. Сугробы стали еще больше, и скорость передвижения воинства снизилась до черепашьего шага.

– Я больше не могу! – хрипел взмыленный Владик, на каждом втором шагу падая на снег вместе с навьюченными на него рюкзаками.

– Прекращай трясти мое пиво! – сердился на него Цент, прихвативший в боевой поход пару баночек.

– Сил нет! – выл программист, копошась в снегу. – Пусть меня кто-нибудь подменит.

– Это невозможно, – опечалил его изверг. – Ты, очкарик, незаменим. Другого такого нытика днем с огнем не сыщешь.

Однако коллеги-программисты сжалились над измученным собратом, и вызвались торить путь по очереди.

– Спасибо! – со слезами на глазах бормотал Владик. – Большое вам спасибо! Вы настоящие друзья!

Тут со спины подкрался Цент, и навалил Владику за шиворот полкуба снежной массы.

– А это тебе от меня, – весело сообщил терзатель.

Страдалец сквозь слезы улыбнулся, давая понять, что оценил сатанинское чувство юмора своей божьей кары.

Впрочем, хоть программисты и менялись местами, к полудню все трое выбились из сил. Давала о себе знать слабая физическая подготовка личного состава, а так же тот факт, что личный состав всю минувшую ночь занимался массовым производством снеговиков. Даже Цент, который ночью спал, и тот изрядно выдохся.

– Надо отдохнуть, – сквозь отдышку сообщил Вова. Петя уже лежал на снегу и тяжело дышал. Владик лег раньше всех.

Цент окинул взглядом свое малочисленное и низкосортное воинство, и не одобрил идею с отдыхом.

– Идем вперед! – приказал командир.

– Но мы обессилены, – пожаловался Петя. – Посмотри на Владика! Он едва живой.

– Я на него посмотрю, когда это проклятое едва исчезнет, – пообещал Цент. – А сейчас глаза бы мои на него не глядели. Ну! Подъем! Чего разлеглись? А кто в рейд рвался?

– Да ведь ноги не идут! – прорыдал Вова.

– Это хорошо, – одобрительно кивнул Цент. – Если ноги не идут, не сможете сбежать с поля боя.

– Да мы туда и дойти не сможем.

– А вот это ты напрасно. Вы еще себя и своих возможностей не знаете. Человек способен на невероятные вещи, если над ним нависает угроза охолащивания секатором.

С этими словами Цент вытащил садовый инструмент из своего кармана, и потряс им перед глазами программистов.

– Как чувствовал, что пригодится, – сказал изверг, поигрывая секатором. – Будто ангел-хранитель нашептывал прихватить его в дорогу. Ну, ребята, кому первому поднять боевой дух?

Программисты, заливаясь слезами, всей толпой бросились вперед, протаптывая в снегу настоящее трехполосное шоссе. Цент шел позади них, и когда кто-то из бойцов в страхе оглядывался, весело помахивал ему секатором.

– Поднажмем, герои, – подбадривал берсеркеров изверг. – Зимний день короток, а путь не близок. Если не хотите лезть в логово зла в кромешной темноте, поддайте ходу. Владик, солнышко, ты опять меньше всех трудишься. Ох, дождешься ты у меня, точно что-нибудь тебе отрежу.

Изнемогающий Владик глотал слезы и горько жалел, что не повесился на руинах Цитадели. Это был бы лучший выход из сложившейся ситуации. Ведь теперь, когда он, по глупости, напросился в дружину Цента, изверг приложит все силы, чтобы последние часы своей жизни несчастный программист провел максимально несчастливо.

Глава 16

Подгоняемые угрозами Цента, программисты за два часа преодолели по глубокому снегу такое расстояние, каковое не осилили бы и матерые спецназовцы. Когда жестокосердный командир все же объявил привал, все трое находились на том свете больше чем одной ногой.

– Нормально, пацаны, идем по плану, – скупо похвалил бойцов Цент. – Почти на месте. Отсюда до скотомогильника метров пятьсот. Время еще есть, так что можем позволить себе роскошь в виде получасового привала.

Видя, что берсеркеры совсем обессилены, Цент забрал у Владика мешки, и стал выкладывать из них взятый в дорогу провиант.

– Подсаживайтесь, хлопцы, не стесняйтесь, – пригласил их отец-командир. – Ешьте столько, сколько влезет. Не хочу казаться пессимистом, но существует крайне высокая вероятность того, что данная трапеза в нашей грешной жизни последняя. Поэтому можете ни в чем себе не отказывать.

Однако когда Вова потянулся к пачке сухариков со вкусом холодца и хрена, Цент едва не отсек ему палец секатором.

– Сухари мои! – строго проинформировал изверг.

– Но ты же сказал ни в чем себе не отказывать, – напомнил Вова.

– Ни в чем, кроме сухариков. И печени трески, которой одна банка осталась. Вот, налегайте на гречку с тушенкой, в ней много калорий и аминокислот.

Впрочем, даже после того, как Цент явил подозрительную щедрость и поделился провизией, берсеркеры ели вяло, почти через силу. Всем троим кусок в горло не лез. Легко было согласиться идти на верную смерть там, на руинах крепости, но теперь, когда час гибели был все ближе, Пете и Вове страстно захотелось жить. Не будь с ними заградительного отряда в лице бывшего рэкетира, ребята наверняка передумали бы идти в самоубийственную атаку на логово некроманта. Хоть и понимали, что бежать некуда, что весь район окружен мертвецами, но им, тем не менее, хотелось отсрочить страшный миг смерти, путь даже на пару дней.

Владику жить хотелось не меньше, но прежде могучее неистребимое желание любой ценой продлевать свое существование заметно ослабло. Жуя холодную, с кристаллами льда, гречку с тушенкой, Владик подумал о том, что он иссяк. До сего момента его безрадостное бытие скрашивала надежда, даже, скорее, ее жалкая тень, что рано или поздно жизнь каким-то образом наладится. Он просто не хотел верить в то, что мир, прежде родной и знакомый, стал навсегда чужим, и принадлежит чудовищам. Программист все время ждал, что с минуты на минуту произойдет некое чудо. Неважно какое. Лишь бы чудо. Что за ним, к примеру, прилетит вертолет, и увезет в безопасное место. Но теперь, когда он видел некроманта, когда видел его силу и власть, разве мог он и дальше обманывать себя пустыми надеждами на какое-то спасение? Нет никакого безопасного места. Этот мир навеки поглощен тьмой и ужасом, и даже такие железобетонные неандертальцы, как Цент, не выживут в нем. Возможно, со временем, мертвецы построят свою цивилизацию, пусть и жуткую, но все же цивилизацию. У них будут города, по автострадам понесутся потоки машин, электричество вновь хлынет по проводам, неся в каждую квартиру свет и тепло. Наверняка, у них будут и компьютеры, и игры для них. Интересно, будут ли зомби играть за живых людей? Владику, к примеру, нравилось прежде играть за нежить. Ну, до тех пор, пока нос к носу не столкнулся с этой нежитью в реале.

– О чем закручинился, прыщавый? – спросил Цент, чей аппетит ничуть не испортился даже на пороге верной смерти. Изверг трескал за троих, мощно грыз сухари, глотал консервы и прихлебывал пиво.

– О жизни, – мрачно проронил Владик. Меньше всего ему сейчас хотелось общаться с Центом. За минувшие полгода этот тип так надоел, что тошнило от одного только звука его голоса.

– Это ты зря, – не одобрил терзатель. – Об этом теперь думать поздно. Сколько ее осталось, жизни той. Час? Два? Ну, ты и часа не протянешь. Перед лицом неминуемой кончины советую тебе побеспокоиться о своей душе. Ты жил неправедной жизнью, очкарик, на твоей совести скопилось немало грехов. Не хочешь повысить шансы попадания в рай и исповедоваться на посошок?

– Перед вами? – проворчал Владик.

– Да. А перед кем еще? Ты бы нам о своих грехах рассказал, мы бы над тобой посмеялись. Хоть настроение бы подняли перед смертью.

– А можно не произносить все время это слово? – убедительно попросил бледный Вова.

– Какое конкретно?

– Смерть.

Цент снисходительно усмехнулся:

– Думаешь, если о ней не говорить, она тебя не нейдет?

– Нет. Просто я немного боюсь.

– Чего?

– Умирать.

Судя по кислому лицу его друга Пети, тот тоже дико боялся. Цент окинул двух берсеркеров взглядом, затем сунулся в рюкзак и вытащил бутылку водки.

– Примем фронтовые сто грамм, и пойдем за вечной славой, – сказал командир, и первым отхлебнул из емкости, которую после протянул Вове.

– Как, уже? – всполошился Петя.

– А ты предлагаешь тут до ночи сидеть? У меня уже весь филей отмерз. Только тот, кто пал в бою, попадет в Вальхаллу, а кто замерзнет в сугробе, того к обители Одина и близко не подпустят. Ну, ребята. Пейте, и вперед. Сейчас быстренько помрем, и тут же очутимся за пиршественным столом, среди величайших героев вселенной. Наверняка все мои там, вся братва. Как же хочется вновь их увидеть. Я вас с ними обязательно познакомлю. Только вот что, вы моим корешам не говорите, что программисты. Соврите, что крутые перцы.

– Я скажу, что бы киллером, – вызвался Вова.

Цент с сомнением покосился на него, и возразил:

– Нет, на киллера ты не похож. Лучше соври, что воровал кошельки в трамвае. А ты, Петя, когда я тебя представлю, скажешь, что разбойничал в парке – отбирал у прохожих сумки, и убегал, цинично хохоча.

– А мне что сказать? – спросил Владик.

– Тебе никакая легенда не поможет, – отмахнулся от него Цент. – У меня огромные сомнения, что тебя вообще пустят в Вальхаллу, даже при условии гибели в бою. Но если все же ты просочишься туда каким-то немыслимым чудом, то запомни – мы друг друга не знаем! А если начнешь рассказывать, что мы знакомы, я буду все отрицать.

Как же сильно Владик хотел не быть знакомым с Центом на самом деле. Впрочем, теперь это уже не имело значения. В Вальхаллу он не верил, в рай, в общем-то, тоже, но от мысли, что скоро всем его мучениям придет конец, на душе становилось как-то светлее. В конце концов, небытие не такое уж и страшное, там, по крайней мере, никто не станет бить его, унижать и месяцами кормить отвратительным луком.

Допив водку, герои выдвинулись в последний путь. Петя и Вова так зверски трусили, что у них натурально подламывались ноги, Владик держался чуть лучше, но не из-за внезапно обретенной отваги, а в силу навалившегося безразличия ко всему. Зато Цент был беспричинно весел, и уверял соратников, что в Вальхалле сегодня на ужин плов и расстегаи.

– Отъедимся! – живописал он, толкая Петю в спину. – Благодать! Там каждому вновь прибывшему сразу полную тарелку еды наваливают, наливают чашу пива, и дают ядреную бабу.

– Скорее бы туда, – прохрипел Вова.

– Вот, это правильный настрой! – обрадовался изверг. – Думайте все время о плове и бабах. Помогает.

– А можно думать о любимой компьютерной игре? – спросил Петя.

– Нет! – отрезал Цент. – Об этом даже думать не смей. Это они, игры проклятые, сделали вас такими. Вы еще в Вальхалле додумайтесь про свои игрушки заговорить. Там же все крутые: воины, герои, боги. Какие игрушки? Если поинтересуются вашим хобби, отвечайте, что на досуге топите котят.

– Но ведь котята такие милые, – засомневался Петя.

Цент испустил тяжкий вздох, и проворчал:

– Нет, ребята, вам в Вальхаллу попасть будет нелегко. А удержаться там еще труднее. Владика прямо на воротах завернут, больно рожа у него не героическая, а вас чуть позже выкинут, дня через два, как раскусят.

В этот раз они подошли к скотомогильнику с другой стороны, и тут же, еще на подступах, заметили кое-что интересное. Это был отвал земли. Судя по количеству грунта, зомби строили подземное сооружение, по грандиозности схожее с метрополитеном. Ни из ямы с костями, ни из пещеры, где обитал некромант, столько земли вынуть было нереально. Возможно, мертвецы копали и иные ямы, ища старые кости и прочие полезные ископаемые.

– Чисто кроты, – прошептал Цент, хитро выглядывая из-за дерева и осматривая окрестности. Зомби видно не было. Возле отвалов тоже не наблюдалось никакой активности, из чего можно было заключить, что землеройные работы либо кончены, либо временно приостановлены.

Рюкзаки и всю недоеденную пищу бросили в лесополосе, при себе оставили лишь оружие. Цент, Вова и Петя были вооружены дробовиками, и только Владику не досталось ствола. Потными ладонями он тискал рукоять меча, а сам мечтал лишь о том, чтобы первый же встречный зомби убил его мгновенно, дабы не испытывать долгие и ужасные предсмертные мучения.

Вошли в пределы скотомогильника. Голые деревья стояли здесь тесно, чем существенно ухудшали обзор. От фантастической звенящей тишины закладывало уши.

– Ни одного покойничка, – негромко произнес Цент, присев на колено за стволом клена. – В прошлый раз у них дозорные стояли.

– Может, никого нет дома? – предположил бледный Петя. – Давайте придем в другой раз. Завтра. Или через неделю.

Цент схватил паренька рукой за плечо и хорошенько встряхнул.

– Петя, – заговорил он гипнотическим голосом, – думай о валькириях. Валькирии, это бабы Вальхаллы. Они трусам не дают. Только храбрецам.

– А они красивые? – заинтересовался юноша.

– Точно красивее твоей ладони. Думай о них.

– Я постараюсь, – неуверенно пообещал берсеркер.

Вскоре они вышли на одну из натоптанных в снегу троп, которые, похоже, пронизывали территорию скотомогильника вдоль и поперек. Та, через какое-то время, привела группу героев к огромному котловану. Цент не мог сказать, тот ли это котлован, который он видел во время своего первого визита в здешние палестины, или нет. Скорее всего, это была другая яма. Судя по всему, здесь некромант также добывал кости для сознания своих чудовищ.

В данный момент котлован был пуст. Ни один мертвец не трудился на нем, и не топтался поблизости. Это отсутствие зомби больше всего нервировало Цента. Он-то ждал, что их встретят еще на подступах. Тут бы впору было забеспокоиться о коварной засаде, организованной Легионом, но бывший рэкетир не мог взять в толк, зачем некроманту так осложнять себе жизнь. Для чего заманивать горстку людей вглубь своей территории, если можно послать им навстречу сотню мертвецов, а в усиление оным придать великана с молотом? Этого будет более чем достаточно, чтобы успешно совладать с крутым перцем и тремя сопровождающими его трусливыми организмами.

– Ничего не понимаю, – вслух произнес Цент. – Где все?

– А вдруг они и правда ушли? – загорелся Вова.

– Ушли? – усомнился Цент. – В смысле – совсем ушли?

– Ну да. И некромант, и все его войско. А что им тут делать? Они ведь пленили всех людей из Цитадели. Вдруг он отправился искать новую добычу?

Цент секунду думал, после чего возразил берсеркеру:

– Какой смысл ему уходить? У него ведь теперь столько свежего мяса. Да и планы у этого вурдалака иные.

– Какие? – вздрогнул Владик.

– Да уж не спасение рода людского, – язвительно бросил Цент. – На такое дерьмо только лопух, вроде тебя, мог повестись. Он лелеет мечту о создании человеческой фермы, чтобы нашего брата разводить, как крупный безрогий скот. Оно, конечно, нашему брату не привыкать, его и прежде успешно разводили. Чем была так называемая цивилизация, как не огромной фермой? Все эти мерзкие вещи, вроде порядка и стабильности, это не что иное, как невидимые загоны, невидимые клетки, для содержания двуногой скотины. Люди, в большинстве своем, не понимали этого. Думали, что вокруг них свобода. А свободы-то и нет. Просто огороженное пастбище большое, и забора не видно.

– Он хочет держать людей в клетках? – вздрогнул Вова. – Разводить их как скот на убой?

– Клетки – вчерашний день, – отмахнулся Цент. – План его куда более коварен, хоть и не нов. Он хочет воспитать поколение людей послушных и беззубых, не помнящих старого мира, и свято уверенных в том, что быть пищей для монстра, это нормально. Не то ли произошло с девяностыми, когда времена восхитительной свободы и многих возможностей систематически очерняли, пока не убедили простодушных людей, будто тогда жилось им плохо, а ныне они почти в раю? Ох уж эти монстры! Выглядят по-разному, а методы у всех одинаковые.

– Выходит, некромант не собирается сразу убивать всех, – сделал вывод Петя. – Он хочет разводить людей. То есть, заставит пленных размножаться? А что, если нам необязательно умирать? Если мы сдадимся, он ведь не съест нас, а зачислит в производители. Это лучше, чем гибель.

Вова радостно закивал головой, торопясь оказаться в числе производителей, но Цент немедленно положил конец подобным разговорам, резко заявив:

– Не бывать вам производителями! Не мечтайте. Мне сам Легион признался лично, что ему на племя нужны только здоровые особи. Будьте уверены, вас сразу же забракуют, и отправят на мясо.

– Но ведь есть же шанс… – попытался возразить Вова.

– А чтобы положить конец пораженческим настроениям, от себя добавлю: кто попытается сдаться, тому секатором ампутирую все половые признаки под корень! Могу сделать это в превентивном порядке, дабы вас не одолел соблазн перебежать к врагу.

После прозвучавшего заявления все дружно передумали идти записываться в производители.

Следующие минут тридцать они бродили по скотомогильнику, обнаружили еще одну огромную яму для добычи костей, пока, наконец, среди деревьев не замаячили очертания холма. Владик узнал это место, и ему сделалось дурно. Это был вход в подземелья Легиона, в его обитель. Владик бывал там, но видел лишь то, что пожелал показать ему радушный хозяин. Наверняка в земных глубинах, куда уводили страшные тоннели, прорытые мертвецами, скрывалось немало запредельных ужасов, один лишь вид коих способен лишить рассудка.

– Это пещера? – спросил Вова, увидев черную дыру, что хорошо выделялась на белом заснеженном фоне.

– Она самая, – ответил ему Цент.

– Куда она ведет?

– Мы это скоро выясним.

После слов предводителя всем берсеркерам стало не по себе. Они как-то смирились с мыслью, что идут на смерть, но о том, что предстоит лезть в какую-то ужасную пещеру, речи, как будто, не было. А вот Цент, как выяснилось, предусмотрел подобную возможность, для чего прихватил в путь целых шесть крошечных фонариков. Света те давали немного, как раз столько, чтобы разглядеть перед собой ужасное чудовище с раззявленной пастью. Фонари он раздал личному составу, посоветовав беречь их как зеницу ока.

– Давайте не пойдем туда, – взмолился Петя. – Тут посидим, подождем. Рано или поздно мертвецы вылезут наружу.

Цент отвесил ему бодрящий подзатыльник, и высказался в том духе, что настоящие герои подвигов не ждут, а сами идут и ищут их.

– Не бойтесь заранее, – советовал он. – Кто знает, что внизу? Вот спустимся такие, а там столы накрыты, на них еды всякой горы, водка, коньяк, девки голые. То-то будет сюрприз. Разве это не круто?

– Нет там еды и девок, – мрачно проронил Владик. – Нас там убьют.

– Пессимисты идут первыми, – заявил Цент, и сделал приглашающий жест. Владик окинул безрадостным взглядом вход в пещеру, черный, страшный, от которого за версту веяло могильным хладом и великим ужасом, зябко передернул плечами и покорно поплелся вперед. За ним последовали берсеркеры и Цент. Уже через десяток шагов от входа их окутала непроглядная тьма, и всем четверым пришлось включить фонари. Те выхватили из мрака земляные стены тоннеля, уводящего в неведомые глубины, а так же чей-то ботинок, что одиноко валялся на полу. Поскольку зомби не пользовались ни одеждой, ни обувью, был сделан вполне закономерный вывод, что ботинок потерял один из пленников. Следовательно, все они, в настоящий момент, находились где-то внизу.

– Глядишь, найдем их, освободим, – отдался фантазированию Цент. – Больше народу – больше сила.

Владик горько всхлипнул, прекрасно понимания, что это пустые мечтания. Уж он-то знал, как именно Легион содержит свой запас мяса. Сейчас все, захваченные в Цитадели люди, в бессознательном состоянии лежат в коконах из мертвой плоти. И едва ли их удастся пробудить без помощи некроманта. Но вслух Владик ничего не сказал, потому что это не имело значения. Освободят они кого-то, или нет – не важно. С Легионом не совладать, от него не скрыться. Если даже Цитадель не выстояла под натиском его армии, что может сделать горстка людей, забравшаяся прямо в логово демона? Здесь, в этом страшном подземелье, они не найдут ничего, кроме собственной гибели.

В какой-то момент они добрались до распутья. Главный тоннель шел дальше, но от него отделялся боковой коридор. Владик узнал это место. Данный путь вел в пещеру, где он впервые встретил некроманта. Был великий соблазн промолчать, но Владик не смог. Он бы предпочел погибнуть как можно скорее, чем и дальше блуждать по этим кошмарным подземельям.

– Нам туда, – произнес он, указывая дорогу.

– Гляжу, ты тут как дома ориентируешься, – проворчал Цент, толкая программиста вперед. – Ну, давай, веди нас к своему лучшему другу.

– Он мне не друг, – попытался оправдаться Владик. – Я просто хотел выжить.

– Да, в этом весь ты, – презрительно бросил Цент. – Ничто тебя не интересует, кроме собственной шкуры. А вот задумывался ли ты хоть раз о судьбе всего человечества? Нет, ты, эгоистичное животное, только о собственном благополучии пекся.

Владик предпочел ничего не отвечать на прозвучавшую критику. Спорить с Центом было бесполезно, тот ведь родился на свет всегда и во всем правый.

До апартаментов некроманта добрались без приключений, и обнаружили их пустыми. Хозяина не было на месте. Свечи не горели, генератор молчал.

– Неплохо тут этот вурдалак устроился, – заметил Цент, обводя жилище демона лучом фонарика. – Ковры, мягкая мебель, даже телевизор. Не хватает только коллекции порно и холодильника с пивом.

Не застав Легиона дома, отправились на его поиски. Путь был один – вниз. Тоннель продолжал спускаться по спирали, уводя в зловещие недра. Здесь, на значительной глубине, он был основательно укреплен массивными опорами в виде бревен, потолок подпирали толстые доски. Было очевидно, что обустройство всего этого подземелья стоило мертвецам колоссального труда. Впрочем, почему бы не организовывать стройки века, когда под твоим началом идеальные труженики, не ведающие ни усталости, ни голода, ни боли. Там, где живой человек возьмет умом и смекалкой, зомби сдюжит способностью пахать на пределе своих возможностей бесконечно долго. И еще неизвестно, кто в этом трудовом соревновании окажется победителем.

Спустившись на порядочную глубину, они вновь достигли развилки. В это раз, из основного тоннеля отходили сразу три ответвления. Пока берсеркеры пытались понять, какой из путей выглядит менее опасным, Цент с блеском решил вставшую перед отрядом проблему.