скачать книгу бесплатно
из тишины своей склоняются ко мне, —
готова я навек в печали раствориться,
чтоб зёрна этих слов поймать на глубине.
«Берут сложнейшие творения —…»
«Берут сложнейшие творения —
и расплетают на простые…
то, что исчезло при делении, —
и есть те нити золотые;
они почти не доказуемы
и глазу не видны порою,
но веселится мир, связуемый
божественною их игрою,
и этой тягою живительной
родное человек находит,
и потому – неудивительно
всё то, что с вами происходит.»
«Весны неуклюжее тело…»
Весны неуклюжее тело
наполнено свежей водою,
и корни деревьев несмело
раскинулись сеткой пустою
под этой землёю смиренной;
и сети в воде замерзают,
но плещется море вселенной,
и рыба опять ускользает.
«Смотри – собираются тучи…»
Смотри – собираются тучи,
по тёмному небу скользя, —
мне нравится почерк летучий
всего, что предвидеть нельзя;
на улицу выйду ночную
в последнюю эту пургу
и рыбу тебе нарисую
на чистом апрельском снегу;
а он всё ликует и тает
и кружится над головой,
и глупая рыба взлетает
над мокрой весенней Москвой.
«разреженный жёсткий воздух моря уснули…»
разреженный жёсткий воздух моря уснули
луна распалась на две пустых половинки
и горы сквозные пещеры свои замкнули
никто не держит по чёрной уйти тропинке
внезапно душа ничего не видит куда мне
в насмешливых этих потёмках искать дорогу
и я на месте стою и бросаю камни
в глубокий омут который неведом Богу
«Как больно режет, как остро заточен нож…»
Как больно режет, как остро заточен нож
и как нестерпимо глазу сиянье дня;
от ясного разуменья бросает в дрожь, —
зарыться в то, что навек защитит меня,
закутаться в сон и оттуда сухим глазком
смотреть на себя, чужую, со стороны…
как сердце стучит, как надёжен мой тайный дом,
где воздух прозрачен и нет ни одной волны.
«Не мне возвращаться в ушедшие дни…»
Не мне возвращаться в ушедшие дни,
блуждая по кругу, —
покой и тревога на свете одни
сияют друг другу;
но я выбираю тебя, красота,
скользящая мимо,
и буду как все, кто играет с листа,
навек уязвима.
«Не нужно мне лица, когда бреду одна, —…»
Не нужно мне лица, когда бреду одна, —
смутить мне некого, играть я не умею…
в ловушке темноты, в пустой скорлупке сна
я выход не найду – и от тоски немею;
и детские стихи я больше не пишу —
я волк своих полей, я горький воздух мая,
и странно мне самой, что я ещё дышу,
всю эту тесноту, не прячась, принимая.
«В оцепенении какой-то бред плету…»
В оцепенении какой-то бред плету,
и слушаю, и застываю снова —
так бабочек целуют на лету
и ловят ускользающее слово,
решив не очаровываться впредь —
но медлят в шелесте и звоне,
чтобы на пике счастья умереть
с жемчужиною тёплою в ладони.
«Среди сухой насмешливой молвы…»
Среди сухой насмешливой молвы
спокойной буду и отважной;
со мною только шорохи травы,
картонный меч и тонкий шлем бумажный,
и робкие слова – наперевес —
не для победы, а для пораженья…
укрой скорее, спрячь меня, мой лес,
в своё непостижимое движенье,
и в тишине беседуя со мной
веди меня легко и осторожно,
и укрывай зелёною волной
всё, что исправить невозможно.
«Грозовое электричество…»
Грозовое электричество
перещёлкивает сухо,
крыльев свист геометрический
сквозь рассеянное ухо,
словно вся душа распорота
и блуждающей походкой
без тебя бредёт по городу
половинкою нечёткой.
«В своей благословенной лени…»
В своей благословенной лени,
внутри сияющего мая
иду – и веточку сирени,
как дура, к носу прижимаю,
но различает взгляд серьёзный
пройдя насквозь через картинку,
что в этой полукоматозной
жаре – скрывается горчинка,
в ней всё, что горестно случилось
и будущее – невозвратно,
и вдруг охватывает Милость
своей волной невероятной.
«Когда меня никто нигде не ждёт —…»
Когда меня никто нигде не ждёт —
пространства открываются иные;
неумолимо завтра настаёт,
впечатанное в сумерки ночные;
заранее прочитываю я
слова горчайшие – и всё же
таинственный укол небытия
так холодно пронзает кожу.
«Когда во тьме не слышен голос твой —…»
Когда во тьме не слышен голос твой —
молчат слова и цепенеют числа,
и мир качает в лапах, сам не свой,
предметы, не имеющие смысла;
какие-то нелепые клише
иголки, сердце колющие больно, —
мешают замороченной душе,
лицом к тебе повёрнутой невольно,
душе, что вся к тебе обращена
и странное являет постоянство,
полуслепыми пальчиками сна
прощупывая чуждое пространство.
«никто не слышит, как ночь дрожит…»
никто не слышит, как ночь дрожит,
пока не придёт ответ,
и как душа за Тобой бежит,
лишь только увидит свет,
никто не знает, как дышит твердь
и ужас стучит в висках,
пока моя тряпичная смерть
сгорает в Твоих руках.
«Не знаешь что думать золотые рвёшь листья обидно…»
Не знаешь что думать золотые рвёшь листья обидно
пальцы ломают хрусткое и приходит день
покрывало узорчатое накинуть лица не видно
ладно сворачиваюсь в пружинку ухожу в тень
хорошо ведь и так ненасытному взгляду довольно
провалов сладких и взлётов в ночную тьму
