скачать книгу бесплатно
Покинув подвальное общество, мы снова оказались в темных коридорах подземелья, но задерживаться в них нам было не с руки.
Без мажордома, конечно, найти путь наверх было гораздо сложнее, и время от времени, упираясь в тупик, приходилось возвращаться обратно, но все хорошо, что хорошо кончается.
– Теперь нас ждет проповедь, – сказал Давид, хватая бокал с подноса проходившего мимо официанта.
– Проповедь?
– Именно, друг мой.
При упоминании слова «проповедь» в голове рисовались картины учительских нравоучений или сцен из кино, где люди постоянно кличут «аллилуйя».
Ничто из этого не могло привлечь меня своею зрелищностью, и потому я прискорбно-упадническим голосом обратился к Давиду:
– А нельзя без этого?
– Нет. Бизнес есть бизнес.
Дабы не выдать негативных эмоций, мне пришлось промолчать. Но Давид и без слов прекрасно знал, насколько я измотан. И потому ему захотелось поднять мне настроение, для чего он тут же остановил очередного официанта.
– Выпить моему другу!
Официант расположил передо мной поднос с выпивкой так, чтобы я смог выбрать. Когда бокал оказался в моей руке, Давид продолжил:
– За нас! За нашу дружбу! За наше будущее!
– За нас! – поддержал я.
Не успела выпивка попасть на язык, как всеобщее веселье прервал пронзительный гудок. Такой обычно встречается в театре или на заводе, и мне сразу стало ясно, что это ни что иное как призыв к сбору.
– Пора, – сказал Давид, прощаясь с бокалом.
Остальные гости, опередив нас, уже пробирались сквозь предложенный проход. Но не сказать, что кто-то торопился. Все двигались спокойным, сдержанным шагом, постепенно заполняя большой зрительный зал. Как только все разошлись по местам, кто-то наверху приглушил свет, и заиграла музыка. Ее звуки очень напоминали Вивальди, однако то и дело их динамиков вырывался компьютерный бум-бум-бум.
Эта аранжировка мучила слух не менее десяти минут, а потом на сцену выскочил уже знакомый мне отец Федор. Он долго кланялся под грохот аплодисментов, едва не потеряв свой священный колпак, одетый специально для этого торжественного случая, а потом натужным голосом завопил, опрокинув голову назад:
– Дети мои, помолимся за грехи наши! Как раз в этот момент, словно кара небесная, из динамиков вырвался особо противный семпл, отчего не скривило и не скрючило только глухих.
– Помолимся!
И снова тот же звук и те же ощущения. К счастью представление не ограничивалось пытками слуха.
– Сегодня мы поговорим о лжи! «Не лгите!» – говорит нам Бог, но разве вы его слушаете?
– Нет!!! – посыпались ответы из зала.
– Но почему же?! Разве мы не должны внемлить слову Божьему?!
– Должны!!!
– Так в чем же дело?!
– Мы грешны!!!
– И кто из вас самый отъявленный лжец?!
Кто-то в зале поднял руку, и это заставило отца Федора устроить на сцене невообразимую пляску.
На секунду мне даже показалось, что подвальные события нанесли непоправимый урон его рассудку.
Но вскоре он вновь подал голос:
– Иди же ко мне и поведай всем свою ложь!
В ответ на призыв на сцену стал забираться какой-то гоблин в зеленом свитере.
– Как тебя зовут, о, противнейший из лгунов? – спросил отец Федор, когда закулисная женщина снабдила добровольца микрофоном.
– Саша.
Доброволец был реальным гоблином с настоящим гоблинским носом. Для пущей схожести он все время кривлялся, а при ходьбе ковылял.
Плюс ко всему это чудо в перьях лыбилось хуже последнего идиота. Но именно таких придурков отец Федор искал в зрительном зале, чтобы потом сделать гвоздем своего шоу.
Итак, герой сцены был на месте. Оставалось добавить красок.
Для большего нагнетания готической атмосферы батюшка старался изобразить потусторонний голос:
– И что же ты сделал?
– Лгал и обманывал.
– Ты расскажешь нам какую-нибудь историю?
– Ну, недавно я побывал дома после пятнадцати лет отсутствия.
– И как?
– Мой брат Гарик очень обрадовался моему возвращению.
«Здравствуй, братишка», – сказал он, обнимая меня, – «Сколько лет мы не виделись?… Подумать только…».
Внезапный прилив чувств слегка вывел его из душевного равновесия, так что по его лицу струями стекали слезы радости.
«Ну что ты стоишь в дверях? Проходи в дом», – продолжал стенать Гарик, но постепенно начинал приходить в себя после внезапного всплеска эмоций, – «Женя, иди сюда скорее!»
На зов ополоумевшего предка явилась девчонка тринадцати лет.
«В чем дело, пап?» – спросила она, увидев отца в слезах и со счастливой улыбкой на лице.
«Это твой дядя Саша. Он вернулся».
«Дядя?» – дочь Гарика в силу странных особенностей психики не всегда могла своевременно понять, куда дует ветер, отчего временами немного тупила, – «Но он же умер?»
Гарик немного смутился, но не обиделся на дочь. Однако теперь у него не находилось слов, чтобы продолжить разговор с прежним вдохновением. Женя почувствовала, что сморозила глупость. Ее лицо покрылось признаками стыда, а в воздухе повисла неуместная пауза.
«А может нам стоит выпить чаю?» – сказал я и потащил своих посеревших сородичей в гостиную, совершенно не уделяя внимания их хозяйским правам.
Когда чайник был выпит, а торт съеден, Евгения спросила:
«Так что же случилось пятнадцать лет назад?»
«С древностью лет эта история забыта…», – печально прошептал Гарик.
«А моя морда так и не разбита», – закончил я.
За прошедшие пятнадцать лет мой жизненный настрой ничуть не изменился, а ненаигранный оптимизм, как и прежде, был по-своему заразен. Рядом с ним хотелось забыть обо всех проблемах повседневной смуты.
«Да кому нужны ваши тайны? Эх, вы, взрослые…».
Критическое замечание со стороны дочери заставила Гарика улыбнуться. Я поймал взглядом улыбку брата и с определенным кокетством заявил племяннице:
«Рассказать несложно, но вряд ли история тебе понравиться».
«Но я хочу знать».
«Тогда слушай», – сказал Гарик и по-отечески сделал из прически дочери шурум-бурум, – «В то время мы вместе с матерью жили в деревне.
Это был конец прошлого века, когда любого прохожего терзал экономический кризис. Я учился в институте, а Саша только что перешел в десятый класс. То самое лето я намеривался посвятить культурному отдыху в компании с девушками и самогоном местного разлива, однако моим мечтам не суждено было сбыться.
«Игорек», – сказала матушка за ужином на следующий день после моего приезда, – «Не хочешь подколымить?
Естественно, желание работать отсутствовало напрочь, но выбор не являлся моей прерогативой.
«В смысле?» – спросил я.
«Приходил Хачик. Его бригада разбирает ферму и ему нужен стропальщик».
«Больше похоже, что ему нужна промывка мозгов», – злобно съязвил я.
«Так что мне ему сказать?» – матушка посмотрела на меня взглядом вурдалака, что означало негативное отношение к неудобным ответам.
«Скажи, что я готов к труду и обороне».
В итоге вместо девчонок пришлось обхаживать подъемный кран, созданный какими-то чудиками из Иваново. Работать приходилось в разгар солнцепека, истекая потом и жадно глотая воду из припасенной бутыли во время пятиминутных перерывов. Конечно, поначалу было трудно: мышцы ныли, поясница трещала, а ультрафиолет превратил меня в папуаса.
Однако я не унывал и через неделю полностью адаптировался к новому виду трудовой деятельности. Но через этот же временной интервал среди руин колхозной фермы появился Хачик, который наконец-то преодолел состояние нестояния.
«Ты уволен», – сказал он без объяснений, – «Приходи вечером за расчетом».
«Не очень-то и хотелось», – подумал я, но все равно было обидно.
«Не ходи к нему», – сказала матушка, когда я сообщил ей «приятную» весть, – «Ничего другого от погани ждать не приходится. Пусть подавиться, козел безрогий. Оставь ему на баранки».
Конечно, на причитающиеся мне деньги можно было затариться баранками на год вперед, однако спорить с матушкой не имело смысла. Дня через три Хачик заявился сам, шелестя купюрами. Безусловно, хотелось взять деньги, но таким поступком можно было лишить себя месячного содержания.
Так что, несмотря на всю мою нелюбовь ко всякого рода конфликтам, пришлось послать Хачика на все четыре стороны. После этого я смог спокойно заниматься культурными мероприятиями, навсегда позабыв Хачитуряна.
Однако он не позволил о себе забыть. Спустя две недели Хачик угнал у одного из фермеров гусеничный дизель и принялся сшибать столбы по всей деревне. Прибывшая на место происшествия скорая психиатрическая помощь спешно определила «шизофрению» и отправила в места не столь отдаленные. По словам очевидцев, Хачик все время выкрикивал угрозы каким-то «серым стропальщикам», которые преследовали его днем и ночью. Тем же вечером он повесился в своей палате.
Несомненно, происшествием заинтересовался угрозыск и, к удивлению оперов, выяснилось, что «серыми стропальщиками» являлись местные безработные, которые, прочитав развешенные по деревне объявления об экстренном наборе в ряды тружеников стропления, ломились в жилище к Хачитуряну.
Объявления появлялись на столбах со скоростью роста грибов, новоявленные стропальщики текли рекой к дому Хачика, а у него терпения становилось все меньше и меньше.
Вот он и решил покончить с объявлениями радикальным способом. Менты каким-то образом прознали, что это дело рук Саши, вот и пришлось спрятать его далеко и надолго.
«Какой ужас», – прошептала Женя.
«Именно», – добавил я, – «Но некоторые утверждают, что Хачитурян жив».
Отец Федор на секунду застыл, очарованный повествованием, но тут же опомнился.
– Спасибо. Это был Саша – обманщик и лжец!..
Пока отец Федор разглагольствовал, из-за кулис появились два омоновца, которые увели добровольца за сцену.
– … А мы, дети мои, помолимся!
Еще полчаса батюшка выдавал на сцене танцевальные финты под убийственный музон, а потом свет совсем погас и люди стали наощупь пробираться к выходу. Там они смогли продолжить веселье, ну а нас ждала своя дорога.
– Это и была проповедь? – спросил я, вдыхая ночной аромат апреля.
– Да, – сказал Давид, осматривая темные переулки, – А разве тебе не понравилось?
Мой взгляд старательно высматривал улыбку на его лице, но ее там не было. Тогда пришлось просто признаться.
– Нет.
– Тоже хорошо, – отметил Давид, наконец-то улыбнулся, похлопал меня по плечу, и мы пешком отправились до гостиницы.
Позднее, уже стоя у дверей наших номеров и проворачивая ключ в замочной скважине, он сказал мне то, чего я ждал весь этот долбаный вечер:
– Это был тяжелый день, но ты справился. Ты – молодец. Так что теперь спи до обеда. Клиентка появится только после пяти.
– Спасибо, – прошептал я и последовал его совету, нырнув в кровать.
Сон был долгим и здоровым. А мне как раз было категорически необходимо восстановиться после всех моих злоключений.
Но все хорошее рано или поздно кончается. Вот и пришлось открывать глаза. Полусонным взглядом я посмотрел на часы. Обед давно прошел, и было около трех.
