Цугцванг

И теперь моя очередь исследовать его. Он избавился от свитера, и сейчас я получила доступ к телу. Не худому, но довольно подтянутому и упругому, горячему и привлекающему. Обнимаю Пашу, чувствуя, как член скользит в промежности между сомкнутых ног, задевая клитор и требуя продолжения.

Подталкивает меня к кровати, а затем опрокидывает, позволяя наслаждаться твёрдым членом, качающимся из стороны в сторону. Даже сквозь презерватив вижу тёмную сетку вен, обвивающих орган, и, кажется, впервые получаю эстетическое удовольствие. Забыв о скромности, нагло рассматриваю орган. Паша стягивает джинсы, представ голым. У него великолепное тело, к которому хочется прикоснуться: гладить, трогать, целовать…

Приближается, а я ползу вверх, уперевшись головой в спинку кровати и притягивая его к себе. Вновь коснуться, а затем почувствовать его в себе, наполняющего до предела. Серия толчков, выбивающих кислород из лёгких. Зарываюсь пальцами в его волосы, расставляю ноги и упираюсь носочками в матрас, чтобы получить новый виток ощущений, когда член входит под другим углом, упираясь в чувствительную точку раз за разом.

Боже, так хорошо, что нет сил издавать какие-либо звуки, поэтому лишь часто дышу, стягивая волосы Паши пальцами от напряжения. Неожиданно меняет позу, перевернув меня на живот и врываясь сзади мощными толчками, заставляющими скользить по кровати. Упираюсь лбом в матрас, чувствую мёртвую хватку на моих ягодицах и накал, приближающий мужчину к финалу.

Удовольствие и неудовлетворение одновременно, потому что в такой позе кончить я не смогу, наслаждаясь лишь процессом. Вновь оказываюсь на спине, став в руках мужчины куклой, которую вертят по желанию, раскладывая на кровати. Что он и делает, широко разводя мои ноги в стороны и устроившись между ними. Фиксирует ладони на моих бёдрах, поднимает таз и вводит член в лоно, возвращаясь к ритмичным движениям, а когда одновременно массирует клитор, надавливая всё сильнее, ярко кончаю.

Сгребаю пальцами простынь, не имея иной опоры, и пылаю в оргазме, пульсируя вокруг члена, который продолжает вбиваться на какой-то запредельной скорости, пока Паша не издаёт короткий рык, сдавив мои бёдра так, что я вскрикиваю. А затем оказывается на мне, зарывшись лицом в мои волосы и продолжая двигаться внутри. Замедляется и в итоге замирает, одаривая свистом и восстановившимся дыханием.

Несколько минут тишины и угасающего удовольствия, которое сегодня получила и я. Эйфория от горячего первого раза и удовлетворение собой, что не закрылась, чтобы не стать для Паши разочарованием.

Открываю глаза, настраивая расплывающийся фокус и сталкиваясь с его мутным взглядом. Смахиваю прозрачные капельки с его лба и тянусь к твёрдым губам за поцелуем, который не заставляет себя ждать.

– Я всё понял, – улыбается и трётся носом о мой нос, – тебе нужно немного помочь.

– Не успела сказать.

– Потому что была занята ненужными мыслями, так? – Не хочу признаваться, что почти довела себя до отчаянья, пока Паша был в ванной, поэтому просто киваю. – Просто меня озадачили важным вопросом. Но я сделал пару звонков и закрыл его.

Паша приподнимается, чтобы упасть на спину рядом. С трудом двигаю конечностями, которые кажутся ватными от чрезмерного напряжения. Притягивает меня, обхватив руками и покрывая касаниями шею.

– Значит, я тебя привлекаю?

– И последние двадцать минут тому доказательство. Разве не так?

Переворачиваюсь набок, провожу ладонью по его груди и животу, ощущая твёрдость, а после хаотично касаюсь губами, словно пробуя его на вкус. И он мне нравится. Осторожно отодвигает меня, сняв презерватив и бросив на пол, укладывается на спину и притягивает, приглашая устроиться на своей груди.

– Так не бывает, – произношу в пустоту.

– Как?

– Чтобы хорошо было всё. Вообще всё. Забота, понимание, разговоры, чувство юмора, секс… Идеальный набор.

– Секс был идеальным? – перемещается, оказавшись лицом к лицу со мной.

– Для меня – да. Начало было… пугающим, но после, – тянусь за поцелуем, – стало идеально.

– Пугающим? Что конкретно?

– Твой взгляд. В какой-то момент показалось, что мне угрожает опасность.

– Тебе показалось. Пить хочешь?

– Не откажусь от бокала вина. Оно осталось или вчера я выхлестала всё?

Паша поднимается, пока я, распластавшись на кровати, наблюдаю за мужчиной: подтянутый и жилистый, и подтверждением чему является шикарная задница. Достаёт из барного холодильника вино, наливая в бокал и протягивая мне.

Пристроившись рядом, водит пальцами по моей ноге, вызывая приятные мурашки, пока я делаю несколько глотков, расслабляясь окончательно. Так хорошо, что глаза закрываются сами собой, а тело становится ватным.

Чувствую только, как бокал выскальзывает из пальцев и меня укладывают в горизонтальное положение, накрыв чем-то мягким. Но мне всё равно, потому что проваливаюсь в сон, ощущая себя бесконечно счастливой.

Глава 9

Пробуждение такое же неприятное, как и вчера, да и головная боль аналогичная. Не могу открыть глаза, в полной мере ощущая пульсацию в затылке. Однозначно дело в вине. Хочу перевернуться, но что-то мешает, а точнее, руки зафиксированы в одном положении. Приходится проснуться окончательно, чтобы обнаружить: запястья стянуты пластиковым широким хомутом.

Вспышка, заставляющая отбросить остатки дрёмы и сесть на кровати, уперевшись взглядом в Пашу. Он сидит на диване, а на выставленном перед ним столике разложены основные части пистолета: ствол, затвор, ствольная коробка, спусковой механизм, магазин. Небольшой баллончик и щётка, видимо, приготовлены для чистки оружия.

Молчаливый взгляд в мою сторону, а затем он опускает голову, продолжая манипуляции с оружием. Я же понимаю, что кроме рук связаны мои щиколотки и колени. Предполагаю, чтобы максимально ограничить передвижения. Не хватает кляпа во рту, чтобы не попасть под шквал ненужных вопросов. Не думаю, что мне на них ответят, но спросить не помешает.

– Паш, что происходит? – Никакой реакции со стороны мужчины. – Почему я связана? Если это ролевая игра, то не очень удачная. – Шутка, как попытка получить комментарий. – Объяснишь?

– Не вижу необходимости, – откидывается на спинку дивана, одаривая холодным взглядом.

Из одежды на нём лишь джинсы, но я не могу рассмотреть мужской торс, потому что в домике полумрак благодаря закрытым плотным шторам. Сейчас меня больше привлекает отсутствие очков и глаза, наполненные равнодушием. От Паши, которого я видела две недели, не осталось и следа. Я бы сказала, что сейчас передо мной совершенно незнакомый человек, или же наоборот – настоящий.

Интуиция, подающая сигналы, в данный момент голосит что есть силы, а в памяти всплывает характеристика Виолетты, которая, к моему удивлению, оказалась права. Я так просто попалась…

– Я бы хотела получить ответ.

– Предполагаю, ты лучше знаешь, по какой причине оказалась в таком положении.

– Понятия не имею. У меня нет проблем.

– Тех, у кого нет проблем, не заказывают.

– Заказывают? Убить?

– Нет, – уголок его губ дёргается в подобии улыбки. – Найти и доставить в нужное место.

– Это место? – Методично осматриваю комнату, не найдя изменений. – Кто меня заказал?

И пока мужчина решает, стоит ли отвечать, начинаю прикидывать. Мысль первая: через меня хотят воздействовать на отца. Иных людей, имеющих отношение к незаконной деятельности, я не знаю. В памяти проносятся лица, фамилии и прозвища всех, кого я видела в доме и рядом с папой. Слишком много, чтобы остановиться на ком-то одном. Возможно, есть те, кого я не знаю ввиду отсутствия в жизни папы и Организации долгих два года. В любом случае список окажется внушительным, и кто-то из этого списка пошёл на крайние меры. Возможно, захотел кусок дела папы, как когда-то Ендоницкий? Мысль вторая: у кого-то имеются причины меня заполучить. И эти причины не обязательно связаны с Организацией.

– Знаешь, в какой-то момент я поверил, что передо мной милая и хрупкая девушка Алла, которая живёт в коммуналке и работает в кофейне, но сейчас, глядя в твои глаза, я думаю иначе.

– Почему?

– Потому что в них нет страха. Удивление и растерянность – да, но не страх. – Указывает на меня пальцем, слегка подавшись вперёд. – Ты проснулась, обнаружив себя связанной, а затем увидела оружие – никакой паники, слёз или истерики.

– Есть три типовые реакции: бей, беги, замри. Я больше склонна к последнему.

– А вот мне кажется, больше к первому. Ты так внимательно осматривала составляющие пистолета, что в какой-то момент мне показалось: окажись руки свободны, ты собрала бы его за минуту.

– Я не умею обращаться с огнестрельным оружием. И с любым другим.

– Маленькая врушка, – подмигивает. – Всё же я немного тебя изучил. Когда ты лжёшь, поджимаешь нижнюю губу. Очень показательный момент.

И подобного я не замечала за собой, но сигналы нашего тела нам не всегда видны, а вот со стороны легко читаемы. Вот только он ошибается – я боюсь. Внутри раненой птицей бьётся опасение за собственную жизнь, но больше за отца. Интуитивно ощущаю, что данная ситуация напрямую связана с ним.

Бросаю взгляд на то место, где вчера оставила телефона, увидев лишь зарядное устройство, торчащее из розетки.

– От телефона я избавился, – отвечает на мой немой вопрос, продолжая заниматься оружием.

– С какой целью ты со мной познакомился? – Молчание. – Чтобы привезти сюда? – Вновь тишина. – Ты мог меня забрать без двухнедельного представления и игры в «ты мне понравилась».

– Пожелание заказчика.

– И сколько стоит твоя работа? – Склоняю голову набок, исследуя мужчину. – Комплименты, поцелуи, объятия, секс – две недели внимания, предполагаю, обойдутся в значительную сумму.

– Я делаю – мне платят. Простой алгоритм.

– И кто ты?

– Точно не Паша и не работник офиса.

– Это я уже поняла. Я спрашиваю, какой деятельностью ты занимаешься?

Ответом мне служит тишина. Он собирает пистолет, а затем поднимается, надевая носки и свитер.

– Почти двенадцать. Время выезда.

– Оставишь меня здесь? – И если предположить, что заказчик явится сюда, то сейчас он должен удалиться.

– Нет. Отвезу в назначенное место, – приближается, садится на край и заправляет мне за ухо прядь волос.

В этот момент замечаю татуировку на левом запястье: четыре цифры 2412. Он близко, и я отмечаю изменения во внешности.

– У тебя карие глаза.

– Да. Ты же сама сказала, что этот цвет подошёл бы мне больше.

– Предполагаю, и зрение у тебя отличное.

– Когда поняла?

– Вчера, когда ты с трёхсот метров рассмотрел мужчину в зелёном костюме.

– Прокол, – цокает, – но не критичный.

– Зачем очки?

– Исследования в психологии доказали, что люди в очках бессознательно вызывают больше доверия. Плюс человек в очках, по сути, не имеет внешности. Что ответит, например, твоя напарница, когда её попросят меня описать? Он был в очках. Поверь, больше она ничего не отметила для себя.

– Предусмотрительно…

– Будь умницей, Алла. Я вернусь через десять минут.

Накидывает куртку и выходит из домика, позволяя мне проанализировать ситуацию. Если доползти до двери и выбраться на улицу, можно позвать на помощь, но мои ноги не просто обездвижены хомутом, они перекрёстно прикреплены аналогичным к перекладине кровати.

Осматриваю комнату и понимаю, что моя сумка далеко, да и нет в ней теперь смысла. Взгляд падает на два телефона, оставленных на прикроватной тумбочке. Секундная радость сменяется пониманием, что дотянуться до них я не смогу. Минус двухспальной кровати и ограниченности моих движений.

– А если попробовать…

И я пробую, переворачиваясь и сразу взвыв от боли, потому как жёсткий хомут впивается в кожу, не желая перемещаться вместе со мной. Поэтом укладываюсь на спину и отталкиваясь попеременно пятой точкой и локтями, ползу по кровати в нужном направлении. Всё равно недостаточно, чтобы дотянуться, поэтому поднимаю руки над головой, вытягиваюсь всем телом и пытаюсь нащупать пальцами мобильник. Не хватает примерно тридцати сантиметров. Совершаю ещё одну попытку, но натягивающийся хомут причиняет боль.

Расслабляюсь, лежу с минуту, прислушиваясь к звукам, а затем рывком вытягиваюсь, не обращая внимания на неприятные ощущения, и хватаю один из телефонов. Хочу разблокировать экран, но тут же появляется рамка, предлагающая воспользоваться отпечатком пальца.

– Чёрт!

Второй ещё дальше и где гарантия, что он не запаролен? Попробовать стоит, поэтому совершаю ещё один рывок, прикладывая максимум усилий и тихо поскуливая, всё же дотягиваясь средним пальцем и подтягивая предмет к себе. Смахиваю экран и не верю в свою удачу – нет блокировки. И? Пытаюсь вспомнить номер папы или мамы – ничего. Никогда не задавалась целью запомнить номера, за что сейчас себя кляну.

Но неожиданно понимаю, что знаю номер Лизы: звонки и постоянные сообщения от напарницы отпечатали в памяти заветные десять цифр. Только сомневаюсь в последней: семьдесят один или семьдесят два?

– Ладно, попробуем один, – говорю сама с собой, набирая цифры.

Несколько гудков, а затем знакомый голос произносит: