Ками

Холодный пустой голос под гнетом нарастающего давления заставил Цукиёми вздрогнуть и опустить в пол нервный взгляд. Она чувствовала, что сейчас происходит что-то важное, что-то, на что она может повлиять, если только найдет правильные слова. Но правда в том, что она их не знала.

Пока ее мысли метались в черепной коробке, она потеряла Идзанаги из поля зрения, лишь слабый порыв ветра и шаркающий звук каменной плитки под ногами, донёсшийся откуда-то сзади, помогли ей вынырнуть из водоворота размышлений и быстро обернуться.

Идзанаги стоял рядом со входными воротами на дворцовую площадь, глядя за горизонт. Он ничего не говорил, но слова и не требовались. Цукиёми все поняла, и ее пробрал ужас от осознания того, что неминуемо сейчас случится.

«Нужно что-то придумать! – пронеслось в голове у нее. – Что-то сказать! Ну же, ну же, ну же! Давай! Думай! Время уходит! Придумай! Скажи! Ну же! Скорее! – Она судорожно бросала взгляды во все стороны, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы ей сейчас помочь. – Давай же, скажи уже хоть что-нибудь! Может быть, повезет, и это будет именно то, что нужно…»

Арису Эри

Ей никогда не везло.

Идзанаги исчез. Просто растворился в воздухе, как будто его здесь никогда и не было. Подул холодный ветер, но Цукиёми его не почувствовала, как и не чувствовала ничего. Вроде бы она простояла так всего несколько секунд, но почему-то казалось, что прошла уже целая вечность, прежде чем она смогла сделать вдох…

Просто стоять на улице было глупо, поэтому она решила пойти… Куда? Куда она могла пойти?!. На кухню. На улице стояла кромешная тьма и в воздухе витала ночная прохлада. Было либо слишком поздно, либо слишком рано. В любом случае, на кухне не было никого.

– Почему?

Цукиёми зажгла возле входа небольшой фонарик. Тусклый свет озарил комнату. Не спеша богиня подошла к столешнице, на которой лежали желтые яблоки. Взяв одно, Цукиёми начала его резать маленьким кухонным ножичком, который кто-то нечаянно забыл.

– Почему?

Сначала разрезала пополам, затем вырезала сердцевину. Изза дрожащих пальцев приходилось все делать крайне медленно и осторожно, чтобы случайно не порезаться. Закончив, она опустилась на пол, положила рядом с собой тарелку с яблоками и начала есть их одно за другим, глядя в пустоту… – Почему?

Странно… Почему-то каждая последующая долька была кислее предыдущей, и на губах также появилась какая-то странная соленая жидкость. Поднеся к лицу руку, Цукиёми почувствовала стекающую по подбородку тонкую струйку.

– Я плачу?..

Этот вопрос был последним, что она четко запомнила. Казалось, после него плотина отрицания, до этого сдерживающая ее чувства, прорвалась. Все вокруг смешалось в одну сплошную непонятную кучу красок и нечетких образов, которые то появлялись, то исчезали настолько быстро, что Цукиёми не могла их рассмотреть. Параллельно с этим девочка периодически слышала свои собственные прерывистые всхлипы и кашель. Кажется, она подавилась… Возможно, кусочком яблока… или слезами. Из-за дрожи во всем теле богиня не могла ровно дышать, и рыдания, накатывающие снова и снова, ничуть не помогали ее слабым попыткам взять себя в руки и успокоиться. Кажется, в полубреде она умудрилась обо что-то порезаться. Ей не удалось рассмотреть – обо что. Однако быстро намокшие пальцы правой руки довольно скоро стали неприятно липкими, что явно свидетельствовало о том, что порез был глубоким. – Почему?!.

«Что было дальше? – спросите вы… Не могу вспомнить. Та ночь прошла как в тумане, наполненная резким шумом и болью. Но все рано или поздно заканчивается. Так что и она вскоре подошла к концу.»

На следующие утро дворец потрясли две новости. Сначала – разгромленная кем-то кухня, о чем, в общем-то, не узнал никто, кроме слуг. А после – завещание Идзанаги, в котором было сказано, что он покидает Такамагахару.

ГЛАВА 4. ПРОНЗАЮЩЕЕ РАССВЕТ ЯРКОЕ СОЛНЦЕ

Арису Эри

– Как же так?

– Что теперь будет?

– Немыслимо! Пантеон почти одновременно лишился обоих богов- прародителей!

– Ладно еще Идзанами! Но что делать без его величества Идзанаги? Что будет с миром людей?!

– Тишина, – произнес Фукурокудзю весьма спокойно, и все восклицания мгновенно стихли. – Уважаемые, – начал он, обведя взглядом всех присутствующих. – Понимаю, что сейчас все мы потрясены случившимся. Внезапная кончина Идзанами и уход Идзанаги – действительно доселе неслыханное происшествие, но все же давайте сохранять спокойствие и благоразумие. В конце концов, беспорядки на небесах – б еспорядки и на земле.

– Я согласен с Фукурокудзю, – проговорил Фудзин. – А что обо всей этой ситуации думают Кото- Амацу- Ками?

После этого вопроса вновь разгоравшиеся споры и восклицания богов – все резко стихло. Вокруг все начали перешёптываться и интересоваться друг у друга, знает ли кто-нибудь, кроме Идзанаги, хоть что-нибудь конкретное о Кото- Амацу- Ками.

– Да эти высокомерные выродки только и умеют, что наблюдать свысока. Вот и сейчас им нет дела до того, что в мире творится! – прокричал Райдзин, да с такой силой, что ближайшие полотна с изображениями богов заколыхались.

– Кхм, кхм. Друг мой, не стоит так резко отзываться о Кото- Амацу- Ками, – кашляя в кулак, произнес Фудзин.

– А я разве не прав? – огрызнулся Райдзин. – После того, что вытворила Идзанами, по всему миру начали открываться разломы, из которых на Землю неудержимым потоком прорывается нечисть. Нашим храмам едва удается их сдерживать, или кто-то считает, что ситуация все же не настолько критична, чтобы уважаемые Кото-А мацу- Ками почтили нас своим присутствием? – последнюю часть фразы он произнес ехидно улыбаясь и обводя взглядом зал со всеми собравшимися. Как и ожидалось, никому не хватило смелости или безрассудства, чтобы что-либо ответить на это провокационное заявление.

«Так!» – раздался хлопок, эхом привлекая внимание всех присутствующих.

– Давайте все-таки вернемся к светлой идее о том, что прежде всего нам нужно успокоиться и подумать над решением проблем наших насущных. Вместо того, чтобы грызть локти и бросаться обвинениями в тех, кого здесь нет, – скрестив руки на груди, произнесла Инари. – Вместо того, чтобы горевать о том, чего нет, давайте, наконец, подумаем о том, что имеем.

– Ты о завещании господина Идзанаги? – уже более спокойно уточнил Райдзин.

Щелкнув пальцами, Инари ответила:

– Именно.

– В таком случае нам всем следует переместиться в тронный зал, – подводя итоги, хлопнул в ладони Фукурокудзю.

* * *

Тронный зал представлял собой огромное помещение величиной с футбольное поле с высоченными потолками, при этом изысканно отделанными золотом и мрамором. Возле дальней стены зала на значительном возвышении располагался трон, раньше принадлежавший Идзанаги но- Микото. Это помещение было старше всех присутствующих и испокон веков являлось Колыбелью богов Династии но-М икото. Поскольку на протяжении всей истории Идзанаги и Идзанами правили в согласии друг с другом, то трон, возвышавшийся на постаменте, имел брата- близнеца, стоящего рядом с ним и принадлежащего ныне покойной богине Идзанами.

Со времени своего основания этот тронный зал не подвергался реконструкции, и в его внутреннем убранстве ничего не менялось. Сейчас же над троном парил золотой пергамент, на котором черными иероглифами было выведено послание: «Я, Идзанаги но- Микото, верховный правитель Небесных чертогов Такамагахары, а также покровитель мира смертных, повелеваю. С этого момента и до скончания веков всем Ками[2] присягнуть на верность Богине Солнца – Аматерасу но- Микото. А также признать ее новой небесной владычицей, верховной богиней и главой всего Божественного Пантеона. Отныне и впредь, Аматерасу будет обязана посвятить свою жизнь служению людям и их защите.

Цукиёми но- Микото, я завещаю быть соправительницею вместе с Аматерасу но-Микото. Она обязуется править в согласии со своей сестрой, оказывать ей всю возможную поддержку и также посвятить жизнь защите и благополучию людей.»

– Это все, – закончив читать послание, сказал Фукурокудзю.

Сперва воцарилась тишина. Но уже в следующую секунду по залу начали расходиться волны шепотков: – Странно…

– Как же так? А как же господин Сусаноо?..

– Неужели впал в немилость к Всевышнему?..

– Да что ж творится?!

– На все воля Всевышнего, – раздался ровный и уверенный голос.

Все как по команде развернули головы на 180 градусов. На входе в тронный зал, облачившись в роскошные сияющие золотые одежды, стояла Аматерасу но- Микото. По правую руку от нее в не менее роскошных одеждах серебристого цвета стояла Цукиёми, а по левую – облачённый в темно- синие одежды, которые в отличие от первых двух нарядов были не столь объемны и скорее напоминали легкую версию костюма военного полководца, предстал Сусаноо.

Несмотря на то, что Аматерасу выглядела как пятнадцатилетняя девушка, аура силы и власти, что ее окружала, не давала никому усомниться, что перед ними Верховная Богиня. Сусаноо явно нервничал, находясь в самом центре скопления всей этой толпы, в то время как лицо Цукиёми выражало лишь полное безразличие к происходящему, и мыслями она сейчас была за много километров отсюда.

Аматерасу уверенно двинулась к трону и свитку, парящему над ним. Вслед за ней последовали Цукиёми и Сусаноо, а за ними – дворцовые слуги, которые одновременно являлись их свитой. Встав перед лестницей, ведущей к трону, Аматерасу склонилась в поклоне и произнесла:

– Аматерасу но- Микото принимает указ.

Последовав ее примеру, Цукиёми и Сусаноо также склонились и произнесли:

– Цукиёми и Сусаноо но- Микото принимают указ.

После их слов свиток начал таять в воздухе. Придерживая длинный подол своего одеяния, Аматерасу и Цукиёми поднялись по ступенькам к самой вершине, к престолу, который им по завещанию Идзанаги предстояло разделять до скончания веков. Аматерасу и Цукиёми заняли свои места, что унаследовали от родителей. Трон Идзанаги заняла Аматерасу, а трон Идзанами – Цукиёми. Вместе они устремили свои взгляды поверх столпившихся богов.

Первым вперед вышел Райдзин. Он, ни секунды не колеблясь, склонился в поклоне, тем самым признав своих новых правителей. Далее его примеру последовали другие боги. Все, от божеств Вой ны до божеств Земледелия, склонили головы, приветствуя новых владык и не выказывая протеста против решения Идзанаги. Так во главе Пантеона встали Богиня Луны и Богиня Солнца. Началась эпоха правления Трёх Высших Богов.

*** Четырьмя часами ранее.

Аматерасу лежала в комнате с закрытыми глазами. Она не спала, прокручивая в голове события последнего дня, но тем не менее ей потребовалось время, чтобы разобрать негромкий стук, донесшийся из-за двери. Несколько настороженно она подошла к двери и отворила ее. Перед ней предстала Цукиёми.

Едва увидев ее, Аматерасу поняла – произошло что-то ужасное. Лицо младшей сестры было белое, как полотно, но сильнее всего Аматерасу напугал ее взгляд. Эти глаза были застывшие, как у мертвеца, так что на мгновение ей показалось, что перед ней стоит призрак. Неприятный холодок пробежал по спине девушки, но эта заминка прошла не более чем через мгновение, когда Цукиёми перевела на старшую сестру свой слегка оживший взгляд, как будто заставив себя вынырнуть из топкого болота.

– Сестра, скажи… мы же… всегда будем вместе? – прерывисто произнесла Цукиёми, вцепившись в нее немигающим взглядом.

Сказать, что внезапный вопрос сбил Аматерасу с толку, значит, ничего не сказать.

– К чему ты сейчас об этом заговорила? – удивленно произнесла Аматерасу.

Цукиёми скосила глаза в сторону, глядя мимо сестры.

– Просто скажи… – прошептала Богиня Луны.

Аматерасу уже открыла рот, чтобы ответить, когда в коридоре послышался шум быстро приближающихся шагов и приглушенных голосов.

– …Еще даже солнце не взошло из-за горизонта! Какое бы не было у тебя дело к ее высочеству, уверена, оно может подождать до рассвета! – грозно прошипела служанка, стараясь не повышать голос, чтобы не разбудить господ, и при этом пытаясь удержать на месте чем-то явно взволнованную девушку.

– Утром уже будет поздно! Я должна доложить обо всем госпоже сейчас же! – пытаясь вырваться из цепких рук, произнесла первая девушка.

– В чем дело? – настороженно спросила Аматерасу.

– Госпожа Аматерасу! Госпожа Цукиёми! – кланяясь, пролепетала та. – В тронном зале возникло «золотое послание», вам следует его увидеть!

Аматерасу нахмурилась. Существование этого послания в нынешней ситуации не означало ничего хорошего. Однако она быстро взяла себя в руки и поспешила в тронный зал в сопровождении двух служанок и, тенью следующей за ней по пятам, Цукиёми.

Ворота тронного зала распахнулись перед Аматерасу, как будто заранее почувствовав ее приближение. Сначала она вскинула руку, заставив вспыхнуть оранжевым пламенем несколько светильников возле входа, после чего плавно распространяющиеся огненные всполохи легкими волнами разошлись во все стороны, озарив мягким светом все помещение. Действительно, прямо над троном Идзанаги парило золотое послание, на котором черными иероглифами была выведена последняя воля их отца. Прочитав послание, глаза Аматерасу расширились. Она неосознанно задержала дыхание и про себя прочитала послание еще несколько раз.

Вопреки взволнованной старшей сестре, которая перечитывала послание снова и снова, Цукиёми лишь быстро пробежала глазами по тексту, после чего уже ее взгляд больше не фокусировался ни на чем. При этом на лице у нее не дрогнуло ни нерва. Переведя взгляд со свитка на сестру, она молча уставилась на нее, хотя, скорее, смотрела сквозь нее и замечала лишь периферийным зрением, в каком напряжении пребывает ее старшая сестра.

Спустя сорок секунд всеобщего молчания Аматерасу, опустив взгляд в пол, хриплым голосом произнесла:

– Так вот какого ваше решение…

Запнулась, проглотив все то, что было готово вот-вот вырваться. Сделала вдох. Оторвав взгляд от пола и устремив его прямо перед собой, твердо произнесла:

– Разбудите Сусаноо и подготовьте для каждого из нас парадную одежду. Убедитесь, что она в идеальном состоянии и прикажите дворцовым слугам принести свитки, охватывающие все последние новости о событиях, произошедших на Земле, в течение вчерашнего дня, отталкиваясь от небесного времяисчисления. И еще, – уже несколько тише добавила она, – убедитесь, что кроме нас троих, никто из богов до рассвета ни о чем не узнает.

Приказы посыпались один за другим, так что взволнованным девушкам только и оставалось, что внимательно слушать и кивать, не пропуская мимо ушей ни одного слова их госпожи.

– Поторопитесь, – разворачиваясь к двери, произнесла она.

Две служанки, уже принявшие решение, поклонились и произнесли:

– Да, ваше величество!

Обе девушки последовали к выходу за Аматерасу и уже через секунду покинули тронный зал, поспешив как можно скорее исполнять свои поручения.

Цукиёми задумавшись простояла на месте еще несколько секунд, как будто даже не заметив, что осталась одна, все еще полностью погруженная в собственные мысли. Когда же взгляд ее стал более осмысленным и приземленным, она посмотрела в самый дальний угол: там на стыке двух стен на небольшом постаменте стояла цветочная икебана, которую сделала ее мать… Точнее – раньше стояла. Сейчас осколки кристальной вазы валялись на полу, а цветы увядали, как будто раненные этими самыми осколками. Жизнь и смерть всегда идут рука об руку, казалось бы, ей уже давно стоило смириться с тем, что со временем всякая жизнь увядает.

«Интересно, почему мама так сильно любила цветы?» – вопрос прозвучал у нее в голове и ожидаемо остался без ответа.

Более не глядя на трон с золотым посланием и разбитую вазу, она как можно скорее поспешила прочь из тронного зала. Довольно странно, но ей и раньше никогда здесь не нравилось.

ГЛАВА 5. СИЛА И СЛАБОСТЬ

После объявления наследников и официального признания Аматерасу и Цукиёми правителями Такамагахары тронный зал медленно опустел. Поскольку это событие было слишком спонтанным, и к тому же все пребывали в смешанных чувствах из-за сложившейся ситуации в мире людей, роскошного пиршества не было. После официальной части все торопились поскорее спуститься в свои земные храмы, чтобы разведать обстановку.

Когда Аматерасу покинула тронный зал, Райдзин, Фудзин и Семь Богов Удачи, а также несколько особенно ярых последователей поспешили за ней. Сейчас по всему миру расхаживали полчища нечисти, с которыми нужно было бороться и быстро. Но, тем не менее, даже сейчас это ничуть не мешало богам попытаться снискать внимание новоиспеченной правительницы, однако справедливости ради отметим, что были и те, кто добросовестно хотел поддержать Аматерасу на ее новом посту, при этом не пытаясь уж слишком открыто выслужиться перед ней.

Последней зал покинула Цукиёми. Несмотря на то, что она тоже была фактическим правителем Такамагахары, от нее, в отличие от ее сестры, предпочитали держаться подальше. Возможно, частично сказалась источаемая ею ледяная аура плохо скрываемого раздражения, но все-таки главной причиной, скорее всего, было то, что выглядела она как двеннадцатилетний ребенок, так-то она им и была, и внушала значительно меньше доверия, чем пятнадцатилетняя Аматерасу.

Сделав несколько шагов от ворот тронного зала, она услышала сбоку от себя:

– Да уж, куда катится мир? – сидя на перилах, свесив ноги и глядя на проплывающие облака, задумчиво произнесла Инари. – Что думаешь, а? Вишенка… Ой, – она театрально прикрыла рот рукой – Прости… Ваше величество? – сложив руки на груди и развернувшись лицом к Цукиёми, спросила Девятихвостая Лисица – Богиня Богатства и Плодородия, именуемая Инари, как будто пробуя свои слова на вкус.

– Меня назначил соправителем не кто иной, как Идзанаги, – она сделала упор на последнее слово. – Так или иначе, в любом случае, какие бы решения в дальнейшем не принимали Небеса, они будут зависеть исключительно от мнения Аматерасу, – невозмутимо констатировала Цукиёми.

Инари прыснула:

– Ну да, конечно. Богиня чересчур молодая даже по людским меркам, среди богов, конечно же, сразу возымеет нерушимый авторитет, – нарочито ровным тоном произнесла она.

– Следи за языком, – глаза Цукиёми блеснули, хоть тон и остался ровным. – Даже у стен есть уши, – сурово добавила она.

– Ой, как страшно, – вскинув руки вверх, шутливо произнесла Инари. – А если серьезно, будь осторожна. Ее величество молодец, что смогла быстро сориентироваться, но действуй она не столь проворно… – Инари выдержала драматичную паузу. – Сейчас могла бы начаться вой на, – ледяным тоном произнесла она, игривость в голосе богини испарилась. Сейчас она была абсолютно серьезна.

– С чего ты так решила? – насторожившись произнесла Цукиёми.

Инари отвела глаза в сторону, растянув губы в гадкой улыбке:

– Наивно полагать, что теплое местечко верховного божества вот так просто отдадут богине, у которой еще молоко на губах не обсохло.

– Но ведь приказ отца!.. – Цукиёми оборвала себя, услышав в собственном голосе истеричные нотки. Она закусила губу, пытаясь скрыть от цепкого взгляда Инари свое перевозбужденное состояние.

Богине хватило такта, чтобы не позлорадствовать над ее импульсивностью. Она сделала вид, что ничего не заметила и безучастно продолжила, отвернувшись от Цукиёми и устремив свой взгляд в даль.

– Хорошенько запомни то, что я тебе скажу, – ровно произнесла она, не давая Цукиёми разглядеть ее подлинные эмоции. – Во-первых, сейчас на Небесах произошла смена власти. Пантеон почти одновременно лишился двух главных богов-п рародителей, и те, кто сейчас обладает наибольшим влиянием в мире смертных, начнут борьбу за власть здесь, – она обвела рукой небесные чертоги. – Во-вторых, вы с Аматерасу еще слишком молоды.

Такие божества, как я, которые живут уже не первое тысячелетие, скорее всего, не станут беспрекословно вам подчиняться, как вашему отцу. И, в-третьих, тебе лучше прямо сейчас признать тот факт, что хотя формально вас и признали на роль правителей Такамагахары, все же конкретно в эту секунду у вас нет никакой реальной силы и власти. Еще какое-то время имя Идзанаги, возможно, и послужит вам щитом, но я бы на твоем месте уже сейчас начала наращивать влияние.

Когда Цукиёми слушала все это, в какой-то момент поняла, что у нее нестерпимо гудит голова. Кажется, из-за потока информации и появления новых проблем в глазах начало двоиться. Еще даже суток не прошло с тех пор, как Идзанаги сообщил им о смерти матери, а Богине Луны уже нужно придумывать стратегии, как бы попрочнее укрепиться на троне. Она встряхнула головой, заставляя себя вернуться в реальность, и поняла, что Инари уже стоит почти у самого подножия лестницы, ведущей в главный дворец.

Набрав полную грудь воздуха, она крикнула, подбежав к высоким перилам:

– А ты… на чьей ты стороне?!

Инари остановилась и, обернувшись, встретилась глазами с Цукиёми, во взгляде Богини Богатства и Плодородия прослеживались печаль и… жалость… Обычно взрослые так смотрят на маленьких детей, когда собираются отказать им в просьбе, понимая, что тем самым их неминуемо сильно расстроят.

– Запомни, принцесса, в этом мире каждый сражается на своей стороне, – после этих слов Инари растворилась в воздухе, по всей вероятности, переместившись на землю.

Цукиёми долго смотрела на место, откуда исчезла богиня. Несмотря на то, что вокруг не было ветра, по ее спине пробежал холодок. Костяшки на пальцах побелели, когда она сжала ладонь в кулак. Примерно тогда же ей пришлось признать, что больше ничего уже не будет, как прежде.

ГЛАВА 6. ДОЛГ И ОБЯЗАННОСТИ

Прежде чем продолжим повествование, для начала отметим, что время в Такамагахаре течет отлично от земного времени. Один земной месяц здесь равен примерно суткам. Поэтому боги и духи, обитающие на небесах, имеют весьма условное представление об этом явлении и ощущают его течение также весьма условно.

Сейчас на небесах шел уже пятый день с момента назначения Аматерасу и Цукиёми на должности Правителей Небес. При этом Аматерасу за все это время ни разу не сомкнула глаз. Сначала всю оставшуюся ночь до коронации она провела за изучением свитков в небесной библиотеке, в которой автоматически записывались и упорядоченно хранились все события в мире людей, вплоть до того как Идзанаги сотворил Землю.

Изучая свитки, Аматерасу поняла, что ситуация на Земле крайне удручающая. Из открывшихся по всему миру разломов наружу так и выбивается нечисть. Небеса разрывались, так как справиться со всеми ими разом не представлялось возможным из-за банальной нехватки рук. В итоге было принято решение сконцентрировать основные силы в пяти точках наибольшего скопления скверны. Приоритетом была защита людей, а второй по важности задачей – избавление от демонов[3]. Запасы сил неумолимо истощались под непрерывным натиском врага.

Хотя Аматерасу и делала вид, будто ее совершенно не напрягает непрерывная работа, из-за которой она не позволяла себе передохнуть вот уже несколько суток подряд, огромные круги под глазами явно указывали на то, что она продолжает держаться до сих пор только на силе воли. Каждую секунду отчетов о состоянии тех или иных территорий, подконтрольных отдельным храмам, становилось все больше и больше. Снующие туда-сюда помощники едва успевали сообщать об очередном поступившем запросе верховной богине, как их тут же нагружали тремя новыми поручениями. На Земле творился хаос, Небеса претерпевали кризис, и Аматерасу должна была их как-то преодолеть. Ресурсы небесного дворца вплоть от еды до одежды – все без исключения были перенаправлены со служащими на Землю, где те пытались спасти хотя бы на одного человека больше от надвигающейся скверны. В какой-то момент Аматерасу настолько устала, что ей показалось, будто она вот-вот потеряет сознание.

– Ты устала, – как будто вторя ее мыслям произнес напряженный голос над ее головой. – Поспи хотя бы пару часов. Я обо всем позабочусь.

Аматерасу поняла, что уже практически лежит на столе. Подпирая будто бы налитую свинцом голову, она подняла уставший взгляд и попыталась сосредоточиться.

– А, это ты, – поняла она, рассмотрев бесцеремонно нависшую над ней гостью. – Со мной все в порядке. Не переживай, Цуки.

Она говорила медленно и несколько хрипло, отчего Цукиёми заволновалась еще сильнее.

– Вовсе не в порядке! Когда ты спала в последний раз?

– Не помню, – честно ответила Аматерасу. – Серьезно, – отмахнулась она, – сейчас это не важно. Нам нужно сдержать поток скверны, воздействию которого уже 5 месяцев подвергается мир людей, – она пробормотала себе под нос. – А я все никак не найду способ, как сдержать столь долго функционирующие разломы… Обычно они вспыхивают, словно спички, и быстро затухают, а эти вот уже столько времени не закрываются.

– То, что должно случиться, так или иначе случится. Едва ли что-то кардинально изменится, если ты поспишь всего несколько часов. Алгоритм налажен. Ты занималась им вот уже столько дней. Доверь все им! Неужто они не справятся?! Самая острая фаза уже закончилась, дальше храмы выстоят и без твоей помощи, – продолжила настаивать Цукиёми, упустив тот момент, когда выражение лица Аматерасу изменилось.